Небо и грозы Электрет

Нинель Нуар, 2018

Героиня, несмотря на юный возраст, умна и рассудительна. Герой в меру нелюдим, благороден и любит животных. Вместе они, разумеется, спасут мир.В тексте есть – стимпанк, расследование, высокие и сильные чувства, обязательный ХЭ. Можно не искать, не будет – мужских и женских гаремов, властных героев и попаданок.

Глава 4.

Идти, и правда, оказалось недалеко. С пригорка, оказавшегося прямо позади частокола деревьев, открывался вид на острые покатые крыши, тихо курившиеся дымком из труб. Дома терялись в зарослях и тени вековых исполинов, так что хорошо видно было только часть поселения. Лес продолжался, как будто никакого посёлка в нем и в помине не было.

Ограждений или заборов Фелисия не заметила.

Змей прошуршал мимо, вниз по склону. Девушка осторожно последовала за ним. Не хватало еще скатиться и ногу сломать.

Наконец-то появились тропинки. Хорошо утоптанные дорожки, некоторые даже посыпанные гравием, соединяли дома между собой, одна пошире огибала, похоже, всю деревню. По ней, очевидно, ходили дозорные. Сейчас, правда, видно никого не было. Неужели поселение так плохо охраняют?

— Уже вечер. Все разошлись по домам. — негромко пояснил эшемин, сползая со своего чешуйчатого транспорта и подходя к Фелисии.

— А патруль? Неужели вы не охраняете территорию?

Тереган тихо рассмеялся.

— Нам не надо.

Он подошёл поближе к широкой тропе, окружавшей деревню.

Остановился у самой кромки, где трава переходила в гравий.

— Нам придётся вступить в контакт. — серьезно сообщил эшемин. Фелисия чуть не подавилась воздухом.

— Какой контакт? — просипела она.

— Я возьму вас под локоть. Чтобы постороннему преодолеть барьер, его должен провести кто-то свой.

Фелисии хотелось спросить, какой еще барьер, но она понимала, что сейчас сама все увидит, поэтому просто молча кивнула. Уверенная, тёплая даже сквозь кожаный рукав куртки ладонь сжала ее локоть, и они одновременно сделали шаг вперёд, на тропу. Девушка ощутила покалывание по всему телу, будто миллион иголочек пробежался сверху вниз. Едва заметно вспыхнуло радужное свечение, ореолом осветив ее и Терегана. Рябь огоньков, как световое эхо, прошлась вдоль тропы в обе стороны.

Змей просочился без проблем самостоятельно, тоже полыхнув небольшой многоцветной вспышкой.

— Патруль теперь в курсе. — невозмутимо поведал эшемин.

— А как вы узнали, что нам надо держаться друг за друга? Я думала, у вас раньше в гостях не было людей.

— Людей не было. Если к нам приходят чужаки из других поселений, их приходится проводить именно так.

— А если бы меня не пропустило? — Фелисия почувствовала подступающую истерику. — Я же не из другого поселения, я другой расы!

Эшемин пожал плечами.

— Пришлось бы искать нового инженера. Идём. — и не дожидаясь ответа, Тереган зашагал по тропинке в посёлок. Кипящая от возмущения Фелисия побрела следом, пошатываясь под тяжестью мешка. Бесчувственный чурбан шагал широко, размашисто, заставляя ее спешить за ним чуть не вприпрыжку.

Дом, к которому они направлялись, стоял у самой окраины поселения. Фелисия подозревала, что Тереган просто не рискнул вести ее дальше. Если в человеческом Городе, где эшемины хоть и редко, но бывают, поднялся такой ажиотаж из-за визита одного из них, что же ожидать от лесного народа, который и человека живьём, скорее всего, никогда не видел.

Фелисию чуть поколачивало от адреналина и любопытства. Неизвестность впереди пугала и притягивала одновременно. Какие они, эшемины, в быту? Как живут, что едят, и вообще — как выглядят?

Девушке было безумно интересно посмотреть на спутника без плаща. Интересно, они дома их снимают, или так и спят в капюшонах?

Тереган постучал в массивную деревянную дверь.

Пока что деревня сильно не отличалась от простых, победнее, кварталов Сфер, разве что форма домов была не округлая, а треугольная, острым концом кверху. Окна также были огромные, часто во всю стену — эшемины, как и люди, ценили солнечный свет. И деревья вокруг — люди вывели почти всю растительность в Городе, оставив редкие огороженные участки травы для освежения атмосферы. Высокие деревья притягивали молнии в грозу, и оставлять их посреди жилых кварталов было небезопасно. Зато в поселении эшеминов были аллеи, причудливо изгибающиеся тропинками среди вековых деревьев — их явно никто не рубил в угоду строительству — декоративно постриженные кусты и просто море разнообразных цветов.

Фелисия и не подозревала, что на Электрет водятся такие яркие и красивые растения.

Дверь бесшумно открылась. Похоже, здесь даже не было элементарных замков.

— Тер? Ты уже вернулся, так быстро?

Стоящая на пороге женщина была без плаща. Длинные белоснежные волосы обрамляли иссиня-бледное лицо. Передние пряди были скручены и собраны сзади, сдерживая остальные и не давая им разлетаться в стороны. Светло-бежевое, однотонное платье на ней было свободным, неприталенным, и мягкими складками спускалось чуть ниже колен. На ногах ничего не было, небольшие аккуратные ступни чуть переступали по деревянному полу, подмерзая от задуваемых в распахнутую дверь вечерних сумерек.

Ярко-голубые глаза, похожие цветом на весенние стрельчатые незабудки, были самым ярким пятном на ее будто выцветшем лице. Если абстрагироваться от непривычных красок, женщину вполне можно было назвать красивой по человеческим меркам.

Еще одна легенда рассыпалась в прах.

Тереган протиснулся мимо и встал около женщины, снимая плащ и разуваясь. Под плащом оказалась простая белая рубаха, без украшений и вышивки, и плотные облегающие штаны, похожие тканью на плащ. Эшемин снял сапоги, обнаружив голые ноги до колен, прошлепал босиком по тёплому полу к хозяйке дома и бережно обнял ее в знак приветствия.

Все, как у людей. Интересно, кто она ему? Родственница или просто добрая соседка? И с каких пор меня интересуют семейные отношения эшеминов? Я инженер, а не социолог. Фелисия мысленно поморщилась.

— Уна, познакомься. Это Фелисия.

Женщина всплеснула руками.

— Худенькая-то какая! И ты ее заставил тащить такой большой мешок? Какое же ты хамло, Тер. Заходите скорее!

Фелисия переступила порог, с любопытством оглядываясь по сторонам. Дом был простой планировки, просторный, без особых перегородок и дверей. Из небольшого пятачка прихожей была видна столовая, с округлым обеденным столом посередине, деревянными стульями вокруг и уютными креслами у камина. Справа виднелся обозначенный квадратной аркой проход на кухню.

Но любопытнее всего было наконец-то взглянуть в лицо Терегану.

Он повесил плащ на одну из веток сухого дерева, стоявшего при входе. Полуобернулся, глянул на Фелисию, и улыбнулся краешком губ.

Девушка почувствовала, будто ее пробила молния насквозь.

Он не был красавцем в понятии лощеных денди светского общества. В нем не было изысканности, тонкости черт или породистого аристократизма. Снежно-белые волосы были куда длиннее, чем позволяли себе даже самые отпетые модники. Пожалуй, они доходили до лопаток. Чересчур мощный подбородок, серые глаза посажены слишком глубоко, светлые брови чересчур кустисты. Неожиданно полные губы на угловатом, гладком лице смотрелись на удивление гармонично, дополняя его самобытный образ. Он оказался не просто красив.

Он ошеломлял.

Фелисия пришла в себя, только когда хозяйка дома чуть подвинулась, закрыв собой Терегана. Будто выключили прожектор, в свете которого замер испуганный зверёк.

Она и правда немного испугалась. Себя, и своей реакции на эшемина.

— Не желаете ли глянуть на Шидиши? Наш посёлок? Времени до ужина еще много, вам же наверняка любопытно! Из нашего сада открывается потрясающий вид. — женщина улыбнулась, являя лучистые морщинки вокруг глаз и вдруг выдавая свой возраст. Она оказалась куда старше Фелисии, скорее ближе к возрасту ее матери.

Подозревая, что ее просто пытаются выпроводить, чтобы устроить головомойку Терегану без свидетелей, девушка оставила сумки в прихожей и безропотно последовала за хозяйкой дома обратно на свежий воздух. Только вышли они на этот раз через другую дверь, на кухне.

Сад и сам по себе потрясал. В Городе его скорее назвали бы парком. Мощеная мелким камнем дорожка вилась среди кустов и деревьев, половины которых Фелисия и в глаза никогда не видела. Стараясь на всякий случай ничего не трогать и глубоко не дышать — мало ли какие из цветов ядовиты для людей, водились на Электрет и такие, причём немало — девушка двинулась изучать заросшую зеленью территорию.

Как только за Фелисией закрылась дверь, разъяренная Уна повернулась к сыну.

— Ты с ума сошёл! Ты представляешь, что скажут старейшины? Как ты мог притащить сюда девочку, она же сущий ребенок, ей еще жить и жить. Ее же живой не выпустят!

— Я за ней присмотрю. Мам, она нам нужна. Кроме того, что она первоклассный инженер, у неё острый глаз, она хорошо понимает лес и разбирается в материалах. Она может заметить то, что мы просмотрели.

— Надеюсь, ты и правда знаешь, что делаешь. — все еще недовольная и не убежденная, Уна отправилась на кухню. Ужин сам себя не приготовит.

Тереган обулся, накинул снова плащ и выскочил на улицу.

В его планы совершенно не входило позволять человеку свободно разгуливать по посёлку и попадаться на глаза его жителям, но матери об этом он говорить не хотел. Зачем усугублять и без того непростую ситуацию. Лучше ей не знать, что он привёз инженера тайком.

Фелисия, конечно, устала с дороги, но не настолько, чтобы отказаться от прогулки. Освободившись от тяжеленного мешка, она практически парила над землёй не хуже змея.

Солнце уже едва держалось на горизонте, собираясь скоро скатиться вниз окончательно. Дорожка, местами присыпанные мелкими разноцветными камешками, местами просто вытоптанная, будто сама ложилась под сапоги.

Низкий, густо разросшийся кустарник отделял территорию Уны от соседей. Кроме самой Фелисии, никого на улице не было видно, зато в переплетении ветвей были видны окна других домов, в которых мелькали силуэты. Кружевные тонкие занавеси плохо скрывали жителей от любопытных глаз, так что можно было рассмотреть, не особо прилагая усилия, как готовится еда в необычного вида печах, семьи сидят за столом и ужинают, кто-то ругался с битьем посуды — в общем, все как у людей.

По сторонам дороги в подступающих сумерках начали то тут, то там зажигаться зеленоватые круглые огоньки. Любопытная Фелисия даже ступила на траву — аккуратно, следя, чтобы стебли не оказались выше края прорезиненных сапог, — и склонилась над одним из источников света, чтобы получше рассмотреть. Это оказался округлый гриб, которого она ни разу не видела вокруг человеческого Города. Светилась не шляпка, а перепонка под ней, отчего гриб напоминал миниатюрную настольную лампу.

В зеленоватом отсвете грибов и испускаемом окнами голубовато-сером сиянии все вокруг казалось нереальным.

Настолько, что увлекшаяся девушка даже пропустила первую каплю, сочно упавшую ей на макушку. Почесала снова разваливающийся узел волос, и пошла дальше, разглядывая высокие деревья, стоявшие рядом с домами. Выглядело непривычно, но красиво. Все поселение было удивительно гармонично, не ущемляя природу, а сливаясь с ней архитектурой. На островерхих крышах густо рос длинношерстый мох, сливаясь по цвету с землёй и обеспечивая дополнительный слой натуральной изоляции.

Ливень грянул внезапно. Фелисия мгновенно промокла до нитки, и только добежав до ближайшего дерева, поняла, что это не самое худшее, что могло с ней сегодня случиться.

По деревьям, земле и каплям в воздухе к ней сползались молнии.

До домика Уны бежать далеко. Ломиться к соседям через кусты? Не лучшая идея. Кто знает, как они отреагируют на неизвестного человека, неожиданно выпрыгнувшего на них из зарослей.

А на ней всего лишь дорожный костюм. В платье она была бы гораздо лучше защищена благодаря металлическим нитям в юбках, заземляющих разряды шлейфом на полу, и прорезиненной прослойке нижних рубашек. В Городе к защите женщин всегда подходили с большей ответственностью. Продолжательницы рода, их оберегали и навешивали дополнительные слои изолята.

Фелисия же в дорогу оделась по-мужски, причём в облегчённый вариант. У неё даже трости с металлическим стержнем не было! Не говоря уже о зонтике с заземлителем.

Гроза в человеческом Городе — довольно опасное явление, особенно если не успеть укрыться в одном из зданий. Магазины, трактиры и простые жилища всегда отпирают двери прохожим во время грозы — лучшая гарантия того, что если вдруг тебе понадобится укрытие в схожей ситуации, ты его получишь.

Грабителей, пытающихся воспользоваться доступностью ценностей, карают нещадно. Расплата за попытку грабежа или любого насилия во время грозы — смерть. После нескольких прецедентов разбой во время шторма перешёл в разряд страшных сказок.

В посёлке эшеминов гроза оказалась намного страшнее, чем любая из древних пугающих легенд. Молнии сверкали не переставая, не сдерживаемые, как в Городе, защитным куполом.

Девушку затрясло от страха. Несколько первых разрядов погасили ее изолирующие сапоги, но от первой же полноценной молнии они просто расплавятся.

Мягкий, пахнущий сандалом и цитрусами плащ лёг ей на плечи, отсекая струящиеся мимо полосы светящихся разрядов.

— Это идеальный изолят. Избыток молний в сильную грозу может выжечь любого из нас. — тихо пояснил Тереган.

Фелисия судорожно втянула несколько раз разреженный воздух, пытаясь успокоиться. Погладила ладонью плащ, наслаждаясь теплом и пушистым ворсом. Ее укрыло от макушки до пят, ткань даже слегка волочилась по земле. Понятное дело, она же на голову ниже владельца, на которого он шился.

— Вы тоже боитесь молний? — слегка дрожащим от пережитого ужаса голосом спросила она. Тереган улыбнулся ей в волосы. Его бесстрашный рыжий инженер даже на пороге смерти продолжала задавать вопросы.

— Не совсем. Одна-две молнии для нас не опасны. Эшемины с мощным энергетическим потенциалом могут поглотить небольшую грозу без вреда для себя. Мы прядём ткань для таких плащей из пуха дерева аиша. — продолжил Тереган, дождавшись осмысленного выражения в ее глазах. — В сильные грозы, или если резерв небольшой, или недавно произошла перезарядка, мы укрываемся подобными плащами. У детей вся верхняя одежда сделана из аиши. Еще оказалось, что эта ткань помогает справиться с обесточенностью человеческого Города. Мне там было гораздо легче в плаще — он изолирует и меня от окружающей среды, не давая нейтрализаторам людей выкачивать мою энергию.

Фелисия достаточно пришла в себя, чтобы понимать, что ей сейчас открывают тайны, неизвестные ни одному живущему человеку.

Кроме того, в данный момент она прижимается щекой к мужскому плечу под насквозь мокрой рубашкой, под которой бешено стучит сердце. И ее собственное стучит не меньше, причём уже не от страха.

От ее дыхания шевелились тонкие белые волоски, выбившиеся из общей гривы. Очень легко можно было преодолеть эти считанные сантиметры, и уткнуться прямо в тёплую, гладкую кожу шеи.

Тонкий всполох разряда, пробежавший по волоску, привёл Фелисию в чувство. О чем она думает! Они же разных видов! Может, у них так не принято? Хотя, не сказать, чтобы в приличном человеческом обществе так вот стоять и обниматься посреди улицы было принято.

Отстранившись, она облизнула губы, почувствовав сладковатый привкус дождевой воды.

— Мы замерзнем. Надо вернуться в дом, только я заблудилась, и не хотела пугать соседей. — объяснила она свои прятки под деревьями.

— Пойдём. Ты недалеко ушла. — Тереган приобнял ее за плечи, подталкивая в нужном направлении.

Она не стала выворачиваться.

Тяжелая мужская рука на ее плече ощущалась слишком приятно и успокаивающе.

При виде их, мокрых до нитки, Уна всплеснула руками и срочно отправила переодеваться, добавив, что через полчаса ждёт их в гостиной на ужин. С комнатами здесь было все гораздо проще, чем в усадьбе — гостиная по мере необходимости служила и столовой, и залом для приема гостей.

В доме было светло и тепло. Свет был непривычного холодного оттенка, и приглядевшись, Фелисия поняла, что он исходил из скопления закрытых крышками банок, со мхом и дерном внутри. По мху ползали светящиеся жуки, чуть пошуршивая хитином. Понадеявшись, что им не выбраться, она последовала за эшемином на лестницу.

Тереган провёл ее на второй этаж, показал комнату, в которой уже кто-то заботливо оставил ее сумки, и ткнул пальцем в сторону лесенки, ведущей на третий этаж.

— Там ванная. — пояснил он и ушёл, оставив ее приводить себя в порядок.

Плащ забрал с собой, и Фелисии стало немного досадно. Вещь была уютная, пригодилась бы.

Ванная комната оказалась самым экзотичным местом дома. Под самой крышей, в высшей точке треугольника, она практически не имела стен — сплошные стекла, держащиеся на нескольких деревянных рёбрах. Фелисия сначала мялась, не решаясь раздеться в такой обстановке, потом махнула рукой на приличия — подхватить простуду в такой ситуации было куда страшнее, чем обнажиться перед деревьями и облаками. Тем более стекло так густо заплёл местный плющ, что разглядеть что-то между лозами весьма проблематично.

Длинная овальная ванна была вмонтирована прямо в пол. Фелисия живописно развесила все снятые с себя вещи на ширме, оставила сменное белье на скамеечке у стены, и тихонько сползла в дымящуюся ароматную воду.

Ветки тихо постукивали по стёклам, дождь продолжал барабанить, размывая вид из окон. Вода пахла лимоном и какими-то незнакомыми травами. Девушка откинула голову на бортик ванной, используя копну волос на затылке в качестве подушки, и прикрыла в блаженстве глаза.

Из сонной полудремы ее вывел знакомый голос прямо над ухом:

— Ты полотенце забыла.

От визга Фелисию удержало только то, что от неожиданности она ушла по самые глаза в воду, а верещать там не с руки. Невнятно пробулькав возмущение, девушка вынырнула обратно, приходя в себя от полудремы.

Тереган целомудренно остался за ширмой, в чем она удостоверилась, обернувшись. Зато ему открывался увлекательный вид на ее мокрое, развешенное на просушку белье.

— Какой интересный материал. — задумчиво протянул эшемин. Фелисия заметила, как подергивается ее прорезиненный лифчик на перекладине ширмы, и приподнявшись в ванне, испустила возмущённый нечленораздельный вопль.

— Ладно-ладно, уже ушёл. — Тереган осторожно пристроил полотенце с краю ширмы, чтобы не касаться висящего мокрого белья, и ушёл. Только когда хлопнула дверь, девушка смогла выдохнуть. Вот наглец!

Расслабиться уже не получалось, хотя вода и не остыла. Надо бы узнать, как они воду греют, решила Фелисия, одеваясь. И где можно одежду развесить сушиться, чтобы ее не исследовали всякие рукастые эшемины.

Около лестницы ее уже ждала хозяйка дома. Наверное, прибежала на вопль. Женщина любезно показала место для сушки — оказалось, в доме есть комнатка с натянутыми под потолком веревками. Логично, конечно. Учитывая частоту дождей, сушить белье на улице нереально. Хотя Марта любила развешивать мокрые простыни в оранжерее — утверждала, что на свежем воздухе они приобретают особый аромат. Кроме легкого духа удобрений Фелисия особых ароматов не чувствовала, но и не возражала.

С Мартой в усадьбе вообще старались не спорить.

Комнатка для сушки белья, похоже, совмещала обязанности склада. Длинный ряд шкафов и полок вдоль стен предполагал, что высушенное белье здесь же и хранили. Как и многое другое. Пахло чем-то вкусно копченым, и девушка помимо воли жадно втянула воздух, упиваясь хотя бы запахом. И то, с обеда на свежем воздухе прошло довольно много времени.

Хозяйка дома заметила интерес гостьи и совершенно правильно его истолковала.

— Вы голодны, наверное. Пойдёмте, я ужин накрыла. — совместно с гостьей быстро развесив ее мокрые штаны и белье, эшеминка решительно увлекла за собой Фелисию.

Еда была выше всяких похвал. То ли от стресса, то ли от обилия свежего воздуха и новых впечатлений, девушка долго не могла насытиться. Фелисия начала с густого зеленоватого супа с плавающими в нем кружочками неизвестной растительности. Чан с супом и поварешкой стоял посреди стола, окружённый тарелочками с овощами, лепешками и несколькими видами закусок. Первое предлагалось наливать самостоятельно, по вкусу, и из той же глубокой тарелки потом есть остальные блюда.

Поначалу Фелисия держалась неуверенно — сказывался вдолбленный с детства этикет и правила. Вилки-ножи, перемена блюд и прочее. Видя, что местные ведут себя непринужденно, на нее не смотрят как на диковинку, и спокойно едят все одним прибором и из одной тарелки, девушка осмелела. Перепробовала все, до чего дотянулась. Особенное впечатление на Фелисию произвели завёрнутые в крупные листья котлеты — на удивление сочные, явно мясные. Она отметила для себя, обязательно попросить рецепт для Марты. Только сначала уточнить, чьё там мясо. Змеиное почтенная повариха вряд ли перенесёт.

Питались эшемины явно не эфиром: принявшая ее на постой Уна и Тереган наслаждались ужином ничуть не меньше Фелисии. Будет что рассказать Элис. Особенно мужчина уминал еду так, что девушке оставалось лишь удивляться, как при таком аппетите он настолько худ.

После ужина эшемин предложил ей еще прогуляться, но девушке вполне хватило одного раза. Дождь практически прекратился, но гроза еще ворочалась в отдалении, каждым раскатом заставляя Фелисию передергиваться, заново вспоминая пережитый ужас. Понимая ее состояние, Тереган не настаивал.

Уна проводила гостью в комнату, отдельно упомянув, что ее сын тоже ночует на этом этаже — хоть и в противоположном конце коридора.

Новость о том, что ее, оказывается, познакомили с матерью, перебила скандальность другой — холостой мужчина в комнате всего через две двери от ее собственной спальни. Ужас, как сказали бы при дворе. Хотя, они другого разумного вида, успокоила Фелисия попечителей добродетели мысленно. Наверняка это не считается.

Хотя выглядит он очень даже похоже на человека.

Пожалуй, даже слишком похоже, решила она, вспомнив угловатый подбородок и струящиеся волосы, до которых так хотелось дотронуться. Помотав головой, чтобы отогнать лишние и неприличные мысли, Фелисия поблагодарила хозяйку, переоделась в привезённую из дома ночную рубашку и улеглась в постель.

Заснула она далеко не сразу. Мешал тусклый свет, просачивающийся в окна — плотных занавесок, тем более штор, эшемины не признавали. Плющ, обильно увивший дом, прикрывал комнаты от нескромных взглядов прохожих и пролетающих, но не спасал от неяркого, но с непривычки раздражающего отблеска луны на подушке.

Отвлекало назойливое шуршание жуков в банках, отлично слышное даже из-под толстого покрывала.

Волновали воспоминания о грубоватом, но таком притягательном профиле Терегана, и как мужественно он выглядел в мокрой насквозь рубашке.

Со стоном натянув одеяло на голову, Фелисия с силой зажмурилась, приказывая себе спать и не маяться глупостями. То ли внушение подействовало, то ли усталость взяла своё, но заснуть наконец удалось.