Пациентка

Нина Романова, 2022

Любая неуверенная и не любящая себя девушка, если очень сильно захочет, может превратиться в яркую и прекрасную личность, которая интересна мужчинам. И на ее пути к успеху у мужчин и в жизни обязательно появятся нужные люди и удачно сложатся все обстоятельства.

Глава двадцатая «Крыша»

Аля оказалась под сильным впечатлением от того, что опять встретила своего спасителя с пляжа. Эксперимент Яна, который он провел сам над собою, вводил Алю в полное замешательство. Более странного и загадочного человека она никогда не встречала.

Ира прервала ее размышления, вернувшись из ванной:

— Под впечатлением от встречи с Яном?

— Да, никак не могу понять, как можно, проводить над собой такие опыты.

Ирина усмехнулась:

— Увидишь, он и не на такое способен.

— Ты думаешь, мы еще встретимся?

— А как же! Понятно, что ты ему понравилась, бедная овечка.

Аля обиженно нахмурилась:

— Почему ты так меня называешь?

Ирина примирительно и тихо рассмеялась:

— Это не я, а он.

— Совсем уже загадками говоришь.

Ирина присела на диван, туда, где несколько минут назад сидел Ян. Аля разглядела его лицо, она заметила тонкий белый шрам, рассекавший его левую бровь. Но это не портило внешность Яна, а наоборот придавало ему дополнительной притягательности. Голубые, пронзительные глаза смотрели сквозь тело, просверливая душу. «Наверное, бывший спортсмен, может быть гимнаст» — подумала Аля, разглядывая его крепкие мышцы рук, ей стало стыдно, когда она скользнула взглядом по красивым бедрам. Так откровенно она мужчин еще не рассматривала.

Аля даже чуть встряхнулась, чтобы согнать с себя гипнотическое наваждение, которое оказывал на нее Ян.

— Никаких загадок здесь нет, — сказала Ирина, наливая себе и Але в маленькие чашки кофе со сливками, — В этом весь Ян, для него мы все без исключения «бедные овечки».

— А он значит, наш добрый пастырь, — сорвалась фраза с Алиных губ. Она даже не поняла, почему произнесла эти чужие и не понятные слова.

— Не язви, милая девочка, тебе это пока что не идет. Знаешь, это не обычный во всех смыслах человек, и мне в свое время очень повезло встретить его.

От усталости после поездки, которая наваливалась на Алю и была готова ее поглотить, когда она только переступала порог квартиры, не осталось и следа. Встреча с Яном взбаламутила в очередной раз все ее нутро и как ни странно, спать расхотелось, совсем.

— Как вы познакомились?

— О, моя дорогая Алечка, это длинная история, ты, наверное, устала после своего бизнес тура в Суньку?

Аля энергично запротестовала:

— Нет, нет, нет! Теперь, когда ты напустила столько загадочности на личность Яна, я точно не усну. Тем более ты налила мне очень крепкий кофе.

Ирина сдалась:

— Ладно, сама напросилась, теперь сиди, слушай и не перебивай.

— Вся внимание.

— Несколько лет назад я была совсем другим человеком. Приличная девочка из уважаемой семьи, порой излишне эмоциональная, но в целом укладывающаяся в общепринятые рамки. Лет с шести меня определили в музыкальную школу на отделение скрипки, к сожалению, у меня обнаружили музыкальный слух и голос.

— Почему ты говоришь к сожалению?

— А ты училась в музыкалке?

Аля отрицательно покачала головой.

— Поэтому и задаешь такие вопросы. Уверенна, что ты в школе училась на «отлично», — сказала Ирина.

Аля удивилась:

— Да, но откуда ты знаешь?

Ирина усмехнулась:

— У тебя на физиономии написано, ты все еще, пай девочка, хотя удрала от родителей. Разве не так?

Аля порозовела от смущения.

— Продолжу, меня к моему несчастью записали в музыкальную школу. А маленькой девочке хочется прыгать и веселиться, тем более, такой как я, с взрывным, живым темпераментом. Но меня усадили за книжки и уроки, и дополнительно за изучение нотной грамоты и бесконечных упражнений на скрипке.

Как же меня ненавидели соседи, я могу себе представить. Но я ненавидела свой инструмент еще больше, он заменил мне улицу и подружек, которые весело играли в полосатый яркий мяч, катались на велосипедах и беззаботно смеялись.

Но родители и слушать не хотели мое нытье и строго следили, чтобы я посещала музыкалку, поставив надо мной соседскую бабушку в надзиратели, они оба врачи, и не могли сами постоянно отслеживать, что я делаю после школы.

Так что, моя дорогая Алечка, я отбыла двойную десятилетнюю каторгу — в обычной, средней школе, и в музыкальной.

Но как бы не старались родственники мою беспокойную, бурлящую натуру совсем задавить не удалось. И я, начиная лет с тринадцати, безостановочно и по уши влюблялась, то в одноклассников, то в парней из музыкалки, то в дворовую шпану.

Начинались наши романы бурно, но потом все мои отношения одинаково печально заканчивались, причем не по моей инициативе. После своих неудачных историй любви я ревела белугой в подушки, их мама выкинула штуки три, я не шучу!

Аля пыталась сдержаться, но рассмеялась, представив, как выносят на помойку очередную мокрую от слез подушку Ирины.

— Дальше мой рассказ не такой уж веселый. В общем, я не понимала, почему от такой красивой, модной, яркой и интересной девочки пацаны сваливают. И делала одни и те же ошибки с завидной регулярностью. В семнадцать, по глупости я чуть не покончила со своей, как мне тогда казалось, никчемной жизнью.

Аля глядела на Ирину, вытаращив глаза и не веря своим ушам.

— Да, дорогая, если бы не он, то я не рассказывала бы сейчас сказки на ночь.

— Ты говоришь о Яне? — догадалась Аля.

— Именно о нем. После окончания школы я влюбилась, случилось это на выпускном вечере в муз. училище. Я выступала на отчетном заключительном концерте, и вдруг увидела в зале совершенно не знакомого парня, мы встретились глазами, и я вспыхнула как спичка.

После концерта мы познакомились, как оказалось, он приходился братом одной из моих знакомых, которая также выступала на этом заключительном концерте. Он был старше меня на два года, и казался мне почти что богом — студент третьего курса морского колледжа, уже ходил в плаванье и говорил об этом небрежно, как будто это не первый его рейс, а двадцать пятый.

Сейчас смешно вспоминать, но тогда! Что со мной творилось тогда! Я хотела поступать в Дальневосточный технологический институт на только — только открывшееся отделение с модным названием «дизайнер женской одежды». Экзаменационной комиссии требовался этюд акварелью. Не знаю, почему меня понесло именно на этот факультет, я рисовать то толком не умела, наверное, престижно и круто звучала будущая профессия.

Так вот он нарисовал для меня парусник, летящий над морской волной. Приемная комиссия высоко оценила его работу, но остальные экзамены я тупо завалила, о чем, кстати, сейчас не жалею.

Но поступок моей новой любви окончательно убедил, что вот он, мой прекрасный принц. И я строила розовые планы, пока в один из вечеров не увидела его. Вернее сказать, сначала я увидела его машину, он только что пригнал ее из Японии, весь наш двор пускал слюни зависти, когда я в нее садилась. Таких машин в городе тогда по пальцам пересчитать.

И вот, вижу его авто в бабушкином дворе. Я совершено случайно в тот вечер приехала к ней по поручению маман.

Я даже тогда глаза терла от удивления, может, показалось? Но нет! Номер машины его, и внутри кабины он зажимал какую — то девицу, выкрашенную в яркий блонд с синеватыми прядками. Он меня не заметил, увлеченный ее большими грудями.

Я бежала без оглядки, не знаю сколько, сердце стучало в горле так, что я думала, задохнусь.

Пришла в себя на каком — то пустыре. Отдышалась и в голове вдруг родился дикий план: напиться водки и сброситься с крыши ближайшей девятиэтажки.

В кармане у дуры оказалось достаточно мелочи, сонная продавщица киоска равнодушно пересчитала деньги и, протянув, шкалик через маленькое окно, захлопнула форточку.

Не особо стесняясь, я тут же нахлебалась, внутри все обожгло, и я быстро захмелела, это придало мне сил и смелости решиться на такую муть.

Чердак выбранного мною дома оказался открытым, наверняка девчонки днем загорали на крыше, и все уже замучались гонять оттуда молодежь.

Я, слегка покачиваясь, взобралась по пожарной лестнице наверх. На крыше никого не наблюдалось, только лифты шумели, да ветер гулял.

Я пошла к краю, ступая все медленнее, тело все — таки не хотело умирать. Но внутри поднималась муть от недавно увиденной картинки: мой принц тискает груди какой — то белобрысой девки. Это придало смелости. Я зажмурила глаза, чтобы не видеть с какой высоты полетит мое мелкое тело и тут, меня с силой дернули за рукав так, что я упала, но не с крыши, а назад на крышу, больно ударившись пятой точкой о рубероид.

Это случилось неожиданно! Я даже не слышала, что кто — то подошел сзади, и я по — настоящему испугалась! Я оказалась ночью, на крыше не одна!

Меня ослепил свет карманного фонаря, направленного в лицо, я не видела незнакомца. То, что это мужичина, я не сомневалась. Молчание продлилось минуту, меня изучали. Потом услышала твердый и уверенный голос: «Ну что, овца, пришла в себя?»

Меня передернуло, так никто и никогда меня не называл. Хотелось поколотить нахала, я двинулась на него. Он же схватил меня за руку и завернул за спину, я ойкнула от боли, казалось, что мне вывернули плечо.

«Даже не пытайся» — услышала я тот же голос. Почему — то моя злость пропала, и мне стало очень жалко себя, я начала обмякать. Тогда он ослабил хватку и отпустил мои руки. Я свалилась как мокрый мешок к его ногам, и, закрыв лицо руками, разрыдалась, не стесняясь его присутствия.

Он не мешал. Сел в шаге от меня и закурил. Как следует, наревевшись, я затихла и стала изучать того, кто находился со мною рядом. Но на крыше стемнело, только из верхушек лифтовых шахт лился слабый желтый свет. Все что я разглядела, это крепкий и высокий мужской силуэт, лицо скрывал капюшон футболки.

Незнакомец понял, что я уже не бьюсь в истерике, он спросил: «Ты закончила?»

Я огрызнулась в ответ, мол, он помешал закончить, то, что я планировала. И услышала смешок и фразу: «Какие вы бабы дуры».

Я вдруг забыла обо всем случившимся, во мне разгорался интерес, кто этот нахал, что так ловко помешал, свети счеты с жизнью.

«Ты кто такой? И что делаешь на этой крыше?» — спросила я. И услышала странный ответ: «Твой ангел — хранитель, ё па мать, разве еще не поняла, алкашка малолетняя?»

Но я почему — то не обиделась и попросила, чтобы он посидел со мной. Он молчал, я видела красный огонек сигареты, который время от времени расчерчивал темный воздух. А я говорила без остановки о своей великой любви, о том, что увидела, как купила водки, напилась и полезла на крышу. Я говорила в пустоту, но мне становилось легче, это было именно то, что я хотела в тот момент — выговориться незнакомцу, которого потом никогда не встречу.

Не заметно для себя, я оказалась внизу, во дворе намеченной для самоубийства девятиэтажки, а потом полусонная сидела в его машине, он отвез меня домой.

Утром я проснулась от запаха кофе, подумала, что родители с дачи вернулись. Но обнаружила на кухне совершенно чужого парня. Он по — хозяйски разливал кофе и накладывал яичницу с беконом.

Заметив меня, протянул стакан мутной жидкости: «На, возьми, наверное, башка дурная раскалывается».

Я понюхала — огуречный рассол, и как заправский алкоголик выпила его залпом. Мне действительно полегчало. Но оставался вопрос, как незнакомец попал в квартиру, и он что ночевал у меня?

Наверное, нехитрый ход моих мыслей отразился на лице. Незнакомец сказал: «Я ночевал в другой комнате, к тебе не притрагивался, не волнуйся, а ты храпела безбожно, и не дала мне спать».

Я подумала, что такого нахала в жизни не видела, но мой интерес разгорелся сильнее, тем более что я хорошо рассмотрела его при свете дня — привлекательный, не то слово! Его яркая внешность не обычна и притягивала как магнит, особенно бездонные, голубые как лед на Байкале глаза.

— Да, как ты правильно сказала, глаза у него необычные, гипнотизируют сразу и навсегда, в самую душу глядит.

— Вот-вот, и у тебя такие же ощущения! — Ирина всплеснула руками, — Да он совершенно не такой как все. И в этом мне еще предстояло убедиться.

Аля подалась вперед в нетерпении, она жаждала продолжения.

— Да, впервые молодой парень ночевал у меня в квартире, но ко мне и пальцем не притронулся, хотя и переодел меня в любимую розовую пижаму со слониками, сама на такие подвиги я точно не была способна.

Моя всклокоченная, припухшая физиономия отразилась в тонированном стекле кухонного шкафа, и я в ужасе сбежала в ванную, такой меня даже родители не видели. Стало стыдно, я быстро приняла душ и наскоро накрасилась.

Но он ушел, оставив записку: «Встретимся в семь вечера на улице Воровского 10. РS: инструмент свой не забудь! Я имею в виду, скрипку».

Я тупо уставилась на клочок исписанной быстрым размашистым почерком бумажки, и не могла сообразить на какой предмет мне тащиться на эту Воровского 10. Но любопытство победило.

Несмотря на то, что я всегда и всюду опаздываю, в этот вечер я оказалась на месте без одной минуты семь. Тупо озиралась и осматривала ничем не примечательный двор, заставленный блочными девяти и четырнадцатиэтажными домами.

Наконец я услышала свист и обернулась, позади меня стоял Ян. Я спросила, зачем я здесь в компании со скрипкой?

Он загадочно подмигнул, мол, все сейчас поймешь. Мы вошли в один из подъездов и поднялись на седьмой этаж, Ян открыл квартиру и протолкнул меня внутрь.

Я вдруг испугалась, неужели под маской приличного парня скрывается маньяк? Но мои мысли опять прочитали: «Не бойся, расчленёнки не будет, по крайне мере пока». Он расчехлил футляр и протянул мне скрипку: «Играй».

Я подумала, что у него самого крыша поехала, устроил в пустой квартире концерт, как в консерватории. Но играть начала, и мое соло длилось часа три. Ян попросил также играть и петь то, что я хочу, можно даже неприличное и с матами.

Он угадывал мои желания, и я так оторвалась! Особенно после того, как он спросил, знаю ли я, что за стенкой живет мой горячо любимый морской полубог?

Меня прорвало, я вдруг вспомнила столько матерных песен и терзала свою бедную скрипку до изнеможения, чередуя пошлости с невыносимой душераздирающей классикой. Думаю, этот концерт запомнился моему бывшему парню надолго.

То, что он был дома, я не сомневалась, потому как слышала вопли и стук в стену, а потом в дверь, чтобы мы, идиоты, заткнулись. Странное дело, мой моряк не узнал голоса любимой сирены, как он меня частенько называл.

Пот стекал с меня струйками, но не от духоты, а от адского напряжения, которое постепенно выливалось из моего нутра. Мало — помалу мне становилось все легче и легче. Под конец я бросила скрипку на диван и повалилась на пол счастливая и пустая.

Аля выдохнула, да история Ирины захватила ее.

— И что случилось дальше?

— А дальше я расскажу тебе потом. Уже два ночи и кое — кому завтра на работу.

Аля немного погрустнела, до учебы в колледже оставалась неделя, и она совсем не хотела уходить с работы.

— Не расстраивайся, все будет хорошо.

— Откуда знаешь? — вздохнула Аля.

— Оттуда. Ян тебе свой номер телефона оставлял?

— Да, но я не собиралась звонить ему.

— Ну и дура, тебе выпал лотерейный билет на миллион, а ты его в помойное ведро собралась выкинуть. Подумай об этом. А теперь спать, завтра договорим.