Чужая вина

Нина Князькова, 2021

Жизнь Марты Мироновны не была простой. Она успела увидеть самые неприглядные ее стороны. Она не верит в отношения с мужчинами и ее терзает бесконечное чувство вины по отношению к своим детям. Да еще и странный парень привязался, не давая и шагу ступить без присмотра. Молодой еще, глупый. Вот только, кажется, отступать он совсем не намерен. Вторая история серии «Май-плюс».

Глава 2

Улегшись спать, я полчаса вертелась, пытаясь уснуть. Из головы никак не шел маленький мальчик, который сейчас лежал в реанимации. Да и неприятный разговор с Ярославом разбередил душу. К озеру что ли сходить? Хоть успокоюсь.

Я быстро оделась и мышкой выскользнула из дома. Ночь была прохладной, но от озера тянуло влажным теплом, и я сбросила обувь, чтобы пройти по мосткам босиком. Хорошо-то как. Глубоко вдохнув, протяжно выдохнула, беря свои эмоции под контроль. Подхватив подол домашнего халата, шагнула с деревянного настила в теплую ласковую воду. Это озеро уже несколько месяцев дарит мне успокоение и душевное равновесие.

Я подняла лицо и всмотрелась в темное небо. Бархатное черное полотно нависших туч завораживало своим видом, затягивало…

— Ты замерзнешь в одном халате, — мне на плечи легло что-то мягкое.

Я даже оборачиваться не стала.

— Снова следил? — Спросила… как бы у неба.

Антон не ответил. Просто рядом послышался тихий всплеск воды, и парень встал рядом со мной. Он тоже вскинул лицо к небу и закрыл глаза. Я не решилась снова с ним разговаривать и что-то спрашивать. А ну как ответит, и ответ мне может совсем не понравиться.

— Холодает, — услышала я минут через пять, когда у меня уже заболела шея.

Шевелиться мне было страшно, вдруг спровоцирую на неадекватные действия этого странного парня. Пусть Вера и пытается меня убедить в том, что он хороший и никогда не тронет женщину, но вся моя прошлая жизнь убеждала меня в обратном. Родион тоже в самом начале наших отношений был обходительным и предупредительным. Дарил мне подарки, уделял время, говорил нежные слова, но в итоге оказался чудовищем, неспособным даже на крупицу любви.

— Что ты здесь делаешь в такое время? — Я опустила голову, принявшись вглядываться в темную воду.

Я почувствовала, как Антон посмотрел на меня. Он всем корпусом ко мне развернулся.

— Сегодня прибыли тяжелые дети. В такие дни ты всегда ходишь сюда и пытаешься смириться с тем, что в это мире столько мерзости. — Спокойно ответил он мне.

Я резко вскинула голову и изумленно посмотрела в его глаза. Неужели я каждый раз хожу сюда, когда мне тяжело? То есть, он и раньше за мной следил каждый день? Или я чего-то не поняла?

— Я…, — открыла было рот, но так и не смогла по-хорошему сформулировать то, что хотела сказать.

— Ты очень тонко чувствуешь боль других, но часто забываешь про себя. Часто забываешь пообедать, когда занимаешься спасением очередной жизни, плачешь, когда совершенно незнакомому человеку плохо…

— Это неправда, — попыталась встрять я в этот монолог, но кто бы меня слушал.

— Ты любишь, когда лекарства помогают пациентам почти сразу, иногда задумчиво облизываешь ложку после размешивания кофе и терпеть не можешь травяные чаи, но пьешь их, потому что знаешь, что они полезны. — Все же закончил он.

Я задохнулась от неожиданности. Зажмурилась на пару секунд, пытаясь унять поднимающуюся панику.

— Откуда? — Выдавила из себя.

— Наблюдал. — Дернул он одним плечом едва уловимо.

— Зачем? — Не смирилась я.

Он отвернулся и вновь посмотрел на небо.

— Потому что ты для меня, как та звезда. Одна, и больше никого и никогда не будет. — Понизив голос, сказал он.

Я снова посмотрела на небо, где среди темных туч промелькнула одна звезда. Яркая и… одинокая.

— Не надо. — Помотала я головой.

— Я подожду. — Не смирился он.

Я снова опустила глаза, вглядываясь в воду, на поверхности которой сейчас отражалась все та же звезда.

— Зачем тебе престарелая женщина с поломанной нервной системой? — Со скептической усмешкой спросила я у воды.

— Я вижу другую женщину. — Не согласился он.

Вот что за человек? Я резко помотала головой и развернулась, чтобы выйти из воды.

— Пойду домой, — пробормотала для приличия.

— Подожди, — придержал он меня за руку. — Буквально пять минут.

Я остановилась. На деревянном настиле было прохладно и мне совершенно не хотелось стоять на нем пять минут. В воде было теплее, поэтому я послушно осталась в озере.

Антон же выбрался из озера и подошел к оставленному на берегу рюкзаку. Вытащил из него термос и вернулся в воду. Открутил крышку и налил туда какой-то напиток.

— Пей. — Протянул руку ко мне.

— Что это? — Нахмурилась я. Пахло чем-то вроде шоколада.

— Приворотное зелье, — хмыкнул парень.

Я бросила на него скептический взгляд. Приворотных зелий не бывают, а вот отворотных полно. Поэтому, не колеблясь, я приняла напиток и отпила ароматной жидкости.

— Какао? — Удивилась его выбору.

— Оно вкусное. — Сдержав улыбку, заявил этот наглый индивидуум.

Какао и правда было вкусным. И ароматным. И… по-домашнему уютным. Я допила напиток и отдала ему крышку от термоса.

— Мне пора. Завтра насыщенный день. — Слабо улыбнулась.

— Я в восемь утра подъеду к санаторию. — Кивнул он.

Я выбралась на настил и тут же надела обувь. После теплой воды доски казались просто ледяными. Я сбросила с плеч белый пушистый плед, накинутый на меня Антоном, и положила его рядом с рюкзаком.

— Спокойной ночи, — сказала куда-то в сторону воды.

— Да, — услышала в ответ и поспешила назад, домой.

Лишь проходя мимо раскидистого клена, шелестящего поредевшими листьями, я остановилась, услышав неясный шум. Обернулась, не понимая, что это. И уперлась взглядом в обнаженную спину Антона, входящего в воду. Он искупаться решил? Голый? В такую погоду?

Пока я стояла и смотрела, парень нырнул в воду целиком, сверкнув пятой точкой, и вынырнул метрах в десяти от берега. А потом резко развернулся и посмотрел на меня. В том, что он меня видел, я не сомневалась, а потому рванула со всех ног к дому.

— Господи, — прошептала, закрыв за собой входную дверь.

Я так сильно тысячу лет не смущалась. Мне тут же стало стыдно за свое смущение. Мне сорок шесть лет, а я веду себя как восемнадцатилетняя девчонка. «А Антон ведет себя, как извращенец, которому нравятся престарелые дамы», — подумала зло.

Рассердившись на себя за то, что так бурно реагирую, я закрылась в спальне и упрямо легла спать, зная, что после такого всплеска адреналина точно не усну. Но нет, уснула, как миленькая.

На следующее утро я решила не ходить на озеро ради ежедневной медитации, а вместо этого встала пораньше и поспешила в лечебницу, к мальчику Адаму. Нужно проверить его состояние и увериться в том, что ему ничего не угрожает.

Алиса была уже здесь, видимо догадывалась, что меня принесет чуть свет.

— Как он? — Спросила, продвигаясь к своему кабинету.

— Без изменений, — ответила девушка.

— Почему? Препарат же введен. Уже должны быть подвижки. — Я вошла в кабинет и принялась переодеваться.

— Возраст у него больше года, так что мы доподлинно не знаем, как отреагирует организм. Да и Макс инновационный способ создания лекарства использовал. — Алиса неуверенно топталась на пороге кабинета.

— Но доза по весу рассчитана идеально. — Покачала я головой, застегивая медицинский халат. — Как девочка?

— Зоя осталась на ночь. У нее незначительное улучшение, так что… препарат работает в ее случае. — Она явно нервничала.

— Алис, в чем дело? — Нахмурилась я.

— Возможно этому мальчику… Адаму придется повторно вводить лекарство, как…

— Хозяину, — закончила я за нее. — И после этого могут начаться специфические побочные эффекты. Но это неважно, если ценой является жизнь. Да и препараты у нас сейчас другие.

— Конечно, — кивнула девушка.

Адам лежал точно так же, как и вчера. Молодая медсестра вышла из палаты, едва увидела нас. Рада всех в Мае приучила к порядку, а потому нам никто не мешал. Я пробежалась взглядом по мониторам.

— Ну вот же, нервные импульсы усилились. Значит, мозговая деятельность возросла. — Нашла я положительный эффект.

Алиса скептически скривилась, но спорить не стала. Такие изменения на общее самочувствие не влияют. Я еще несколько минут повтыкала в монитор, проверила все датчики и, передав мальчика в надежные руки Алисы, направилась к выходу.

Антон ждал меня у дверей. Как всегда, незаметный, опасный…

— Доброе утро, — пришлось поздороваться мне, игнорируя смущение. Я взрослая женщина все же…

— Как спалось? — Спросил он без тени улыбки.

— Эмм, — я немного зависла, — хорошо. — Все же покраснела.

— Едем. Нас ждут в Березкино через час. — Протянул он ко мне руку.

Я посильнее прижала руки к телу и пингвинчиком пошла по дорожке. Боюсь я его. Или себя. Не знаю еще, не разобралась. И не хочу разбираться. Не для меня это.

— Это же машина Хозяина, — остановилась я, нахмурившись, когда мы вышли из ворот санатория.

— Николай Николаевич разрешил. Это самая безопасная машина в Мае. — Тут же отчитался парень.

Я скривилась. Можно было бы и догадаться, что Николай сделает все, чтобы угодить Вере. А моя дочь печется о моей безопасности, как никто. Оно и немудрено. Для нее я мать, которая не справилась со своими обязанностями, и по-другому воспринимать меня никто не будет.

Я послушно села в машину и быстро пристегнулась ремнем безопасности. Находился он, кстати, только с одной стороны. Видимо, водители тут все бессмертные. Я оглянулась назад и убедилась, что в салоне лимузина вообще никого нет.

— Мы одни поедем? — Уточнила.

— Остальных Захар увез. — Ответил Антон, уже севший за руль.

Я насупилась и принялась следить за дорогой. Я в Мае живу всего несколько месяцев, но ко мне относятся все вокруг, как к ребенку. Все еще сильнее усугубилось с тех пор, как Вера вышла замуж за Хозяина. Теперь ко мне относились, как к очень влиятельному ребенку, который может наказать всех из-за своих капризов. Только Антон, Вера и Николай относились ко мне по-другому. Это не считая Ярослава и Фимки. Ну Рада еще могла крепкое словцо вставить. Но весь остальной город меня разумно сторонился.

До Березкино мы, миновав КПП, добрались меньше, чем за час. До этого я была здесь лишь один раз и теперь рассматривала этот удивительный поселок во все глаза. Не смотря на глубокую осень, здесь было удивительно красиво. Все улочки укатаны в серое дорожное покрытие, по краям дороги стоят такие же фонари, как и в Мае. В садах еще не вся листва опала и теперь они выглядели очень пестро. Вместо заборов здесь были живые изгороди, высоких зданий здесь вообще не было. Два этажа — это максимум. И здесь было очень чисто. Местные жители даже листву убирали, создавая красивые круги возле корней деревьев. Красиво.

— В лечебницу заедем после лекции, там еще не все сделали. А врачей собрали в интернате. Там актовый зал подходящий. — Антон заговорил со мной впервые после отъезда из Мая.

— А дети? — Нахмурившись, я посмотрела на него.

— У детей занятия в школе. — Дернул он плечом.

— Ясно, — кивнула, теребя ремешок сумочки.

В окно смотреть мне почему-то уже не хотелось. Я ни разу не была в этом интернате, но я видела детские дома, и знаю, что выглядят они всегда серо и уныло. И даже проходя мимо них ты подспудно всегда испытываешь чувство вины, хотя вроде бы ничего плохого не сделал.

— Приехали. — Объявил мой водитель и мне пришлось поднять глаза.

Я с удивлением смотрела на длинный двухэтажный особняк из красного кирпича, обвитый плющом. Сколько лет этому зданию? На этом фоне совершенно обескураживающе смотрелись четыре белые колонны у входа.

— Что-то не похоже это на интернат, — медленно произнесла я, не найдя облупленных стен и безжизненно бродящих по территории неприкаянных детей.

— Почему? — Удивился Антон. — Здесь есть все условия. Детям комфортно. Ими занимается все Березкино.

— Да, заметно. — Кивнула я, покачав головой. — Но тогда это не интернат, а просто большая многодетная семья. Дети знают, что они нужны, когда видят такой уход.

— Конечно. Как могут быть не нужны дети? — С сомнением спросил парень.

Я поджала губы. Мне ему об этом лекцию прочитать? Неужели он никогда не видел безысходности в глазах не только детей, а людей в целом? Неужели ему никогда не было страшно не только за себя, но и за кого-то другого, более беззащитного?

— Марта Мироновна, мы вас ждем. — У входной двери меня встретил странный мужчина. Почему странный? В Мае я привыкла видеть высоких и брутальных мужчин, а этот больше был похож на коренастого гнома с буйной шевелюрой. Бородка опять же… — Прошу, проходите.

Я улыбнулась и вошла внутрь.

— Эмм, это точно интернат? — Нахмурившись я изучала обстановку.

— Что? — Удивился мужчина, окинув меня подозрительным взглядом. — А, да. Конечно. Интернат. В правом крыле дети живут, в левом у них досуговая зона. А школа в десяти минутах ходьбы отсюда. — Принялся объяснять он. — Нам налево.

Я с сомнением посмотрела на мраморный пол. Даже ногой по нему постучала. До этого я была в Березкино лишь на строительстве лечебницы, поэтому даже и не догадывалась, что ничьи дети тут живут практически в музее. На стенах, оббитых деревом, висели картины. Окна были большими и чистыми, поэтому внутри было светло и чисто. Все такое красивое, добротное…

— Нам сюда, — мне указали на дверь, ведущую, я так понимаю, в актовый зал.

Я остановилась.

— Извините, а как вас зовут? — Решила спросить, потому что мне стало очень интересно узнать про то, что здесь происходит.

— Ох, простите. Забыл представиться. Переволновался, наверное. Фома Измаилович Карапетов. К вашим услугам. — Он подхватил мою руку и склонился в легком поклоне.

Мне даже показалось, что он мне сейчас тыльную сторону кисти поцелует, но нет. Мужчина скосил глаза в сторону и так же быстро отступил и распрямился. Оглянувшись, я увидела насупленного Антона. Надо же, я совсем не слышала его шагов, а он, оказывается, за нами шел.

— Фома Измаилович, а кто занимается этим интернатом? — В зал я заходить пока не спешила.

— Хмм, — он с интересом посмотрел на меня. — Финансирование идет от «Май-плюса». Хозяин на детях никогда не экономит. А директор здесь я. — Развел он руками.

— И не воруете? — Вырвалось у меня, прежде чем я успела захлопнуть рот.

Мужчина тут же оскорбился.

— Как можно? У детей? Да что вы такое говорите? Дети получают все самое лучшее. В обед я вас обязательно проведу в столовую, там как раз начальные классы из школы вернутся. — Горячо принялся убеждать меня он.

— Я верю. — Мне пришлось вскинуть руки в защитном жесте. — Извините. Просто все никак не могу поверить, что это место существует в реальности. — Я вздохнула и встряхнулась.

— Марта Мироновна, прошу. — Директор интерната чуть улыбнулся и распахнул двери актового зала.

Я тут же еще раз восхитилась убранством. Красиво, чисто, поделки детей на видном месте. Было видно, что здесь гордятся своими воспитанниками.

Я улыбнулась и прошла к возвышению, где стоял стол с микрофоном. Достала из сумки нужные бумаги и сдержанно поздоровалась с аудиторией. Не то, что я делаю что-то новое для себя. Там в прошлой жизни мне часто приходилось настраивать коллектив в маминой компании на рабочий лад и разъяснять информацию про новинки. Вот и сейчас новички узнают от меня что-то новое.

— Итак, многие мои сегодняшние слова могут показаться вам антинаучным бредом, но так как вы все подписали договор о неразглашении, я могу говорить вам открыто. В «Май-плюсе» созданы уникальные лекарства, с которыми вам предстоит работать. Препараты, призванные замещать и восстанавливать структуру ДНК человека. И в основном вам придется работать с детьми, которые не смогут вам сказать, где болит.

Я перевела дыхание и посмотрела в конец зала, где у дверей стоял Антон. Он ободряюще смотрел на меня, даря спокойствие и поддержку. Ну…, хоть кто-то в меня верит. Это, как минимум, приятно.