Чужая вина

Нина Князькова, 2021

Жизнь Марты Мироновны не была простой. Она успела увидеть самые неприглядные ее стороны. Она не верит в отношения с мужчинами и ее терзает бесконечное чувство вины по отношению к своим детям. Да еще и странный парень привязался, не давая и шагу ступить без присмотра. Молодой еще, глупый. Вот только, кажется, отступать он совсем не намерен. Вторая история серии «Май-плюс».

Глава 5

— В каком смысле, «живу»? — Не поняла я.

— Ярослав отдал мне комнату, потому что в моем доме живет Алка с ребенком. Им нужно место и свое пространство. А здесь есть отдельная комната для меня. — Пожал он плечами, не сводя с меня настороженного взгляда.

Я медленно опустилась на стул.

— Мам, он нам завтраки будет готовить. Он же вкусно готовит. — Неожиданно вмешался в разговор Фимка.

Я возмущенно уставилась на сына.

— И убираться я могу. — Поддакнул наш неожиданный сосед. — И с Ефимом уроки делать. И драться его научу.

— Драться? — Тут же ожил ребенок. — Мам, давай его оставим! Он полезный. Он меня драться научит.

У меня непроизвольно дернулось правое веко.

— Так, твоей маме нужно прийти в себя. — Отозвался Антон, когда я ничего не ответила. У меня просто словарного запаса не хватило бы, чтобы выразить все свои эмоции по этому поводу. — Я сейчас свои вещи в комнату унесу и сделаю успокаивающий чай. И ужином займусь.

— Здорово. Я помогу. — Тут же встрепенулся Фимка, и они оба вышли из гостиной, оставив меня наедине с моими не радужными мыслями.

Господи, за что? Почему этот настырный парень никак от меня не отстанет? Как же я устала бороться со своим страхом по поводу мужчин. Но сбежать сейчас от всего этого я уже не имею права. Не оставлю же я Фимку одного с почти незнакомым человеком.

Да и Вера не одобрит такую мою слабость. Более того, она начнет убеждать меня в том, что Антон замечательный мужчина и никогда меня не обидит. Дочь никогда не напоминала про нашу с ним разницу в возрасте, но мне-то от нее вообще никуда не деться. И никаких отношений я не хочу. Да и просто буду бояться постороннего мужчину, поселившегося в доме.

Не знаю, сколько я так просидела, но выплыла из своих мыслей только тогда, когда передо мной поставили чашку чая и вазочку с печеньем.

— Перекуси. Мы сейчас все приготовим. — Услышала голос Антона, который с видом хозяина прошествовал в сторону кухни.

Я недоуменно проследила за ним, потом перевела взгляд на чай. Принюхалась, пытаясь понять, что за травы он туда напихал. Еще раз тяжело вздохнув, заставила себя подняться со стула и пойти в свою спальню. Нужно переодеться, принять душ и подумать над бренностью бытия, потому что мое бытие сегодня совершенно перестало быть томным.

Когда я вышла из душа, в гостиной меня уже ждали. Стол был накрыт, но мужчины к блюдам даже не притронулись, ожидая меня. Если бы не Фимка, нетерпеливо ерзающий на стуле, я бы ни за что на свете за этот стол не села. Но сын выглядел таким воодушевленным, как никогда до этого. Пришлось потуже затянуть пояс халата и сесть на предложенное мне место. Чай, приготовленный Антоном ранее, сиротливо остывал в сторонке. Парень бросил на него грустный взгляд, но тут же переключился на только что приготовленные блюда.

— Тут картошечка запеченная. И рыба. И грибы. И салат из овощей. И редька тертая. На всякий случай. Рада говорит, что она полезная. — Услышала я от него.

— Мам, попробуй картошку. Я ее сам солил. — Встрял Фимка.

Пришлось кивнуть. Если мой сын сам посолил картошку, то я права не имею отказаться. Мне тут же доложили на тарелку и грибочков. Чтобы вкуснее было. И салат, чтобы полезно.

— Я новый чай заварил. — Антон кивнул на заварник, стоявший по центу стола. — Там успокаивающий травяной сбор. Мне Алиска дала. Сказала, что очень действенный. Да и Вера Родионовна подтвердила.

Никак не привыкну, что мою дочь по имени-отчеству все величают.

— Мам, а в выходные Антон пообещал нас на рыбалку вытащить. И вообще, он сказал, что Вера его за нами присматривать приставила, потому что сейчас нет для них с Хозяином никаких рисков. — Фимка говорил с набитым ртом, но его речь я поняла.

Кивнув, тоже принялась за еду. Что там солил мой сын? Картошку? Вот с нее и начну. Осторожно попробовала. М-м! Вкусно. И грибы тоже ничего. Ярослав готовил куда проще. А здесь и травы какие-то добавлены…

— А послезавтра можно будет в теплицы съездить. Там осенние травы поспели. Пахнет божественно. — Сообщил Антон, который до этого вполголоса разговаривал с Фимкой.

— О, круто! Мам, ты поедешь? — Спросил меня ребенок.

— Что? Куда? — Очнулась я от своих невеселых мыслей, с удивлением заметив, что съела всю еду, что была у меня на тарелке, а передо мной вновь стоит чашка с чаем.

— В теплицы. Там лекарственные травы выращивают. Я, когда вырасту, обязательно стану врачом. И в травах тоже хочу разбираться. Ведь это же круто, знать такие вещи. — Ефим радостно сверкал глазами.

— Всю специфику создания важных лекарств знают Максим и Вера. — Заметила я с неудовольствием.

— Но ведь мне нужно знать весь процесс. Я вырасту и уеду в большой город учиться, чтобы у меня диплом был. А потом вернусь обратно и буду помогать детям выздоравливать. — Помотал он головой.

— В город? — Удивилась я. — Но ведь нам туда нельзя.

— Почему? — Удивился Антон. Сын тоже бросил на меня недоумевающий взгляд.

— Ну как же? А Родион? Если он захочет отомстить? — Неуверенно произнесла я и дорожащими руками обхватила теплую чашку с чаем.

— Он уже хочет отомстить. Не думаю, что вся эта история растянется на столько лет. — Покачал головой наш сосед по дому.

— Ведь до Березкино мы же нормально ездим. — Не согласилась я. — Но в город Хозяин сам иногда наведывается, а нам запрещает.

Антон с тревогой посмотрел на Фимку, но потом решительно выдохнул.

— Полкан за последние три месяца нашел на дороге от Мая до Березкино четыре взрывных устройства, пару гранат и одного снайпера. Живого. Так вот, этот человек утверждает, что нанял его никто иной, как Морозов Родион Ярославович. — Пояснил он мне.

У меня лицо вытянулось. Неужели я такая дура, что совершенно не поняла уровня угрожающей опасности. Не зря меня Вера от всего этого давным-давно отстранила. Знала, какая я впечатлительная. Антон, по-видимому, считал по-другому. Иначе, зачем ему вываливать на меня эту информацию.

— А его можно убить? — Вдруг спросил Ефим абсолютно серьезным голосом.

— Можно. — Так же серьезно ответил Антон. — Но пока нет жертв, министерство обороны не одобрит лицензию на устранение данного лица.

Это стало еще одной новостью для меня.

— На убийство человека здесь нужна лицензия? — Не поверила я своим ушам.

— Да. Но это распространяется только на гражданских лиц, не проживающих на нашей территории. — Терпеливо пояснил парень, закусывая салатиком. — Но жители Мая и Березкино находятся под личной защитой Хозяина, поэтому в ближайшие сорок лет здесь почти никто не погибал.

— Это радует. — Пробормотала я, залпом выпив полезный чай, и поднялась. — Я устала. Все было очень вкусно. Всем спокойной ночи! — Обозначила я свою позицию и поспешила скрыться в своей спальне.

Ефим с Антоном остались за столом. Кажется, мой сын решил выведать у этого парня всю доступную информацию, а Антон не считал нужным что-то скрывать от ребенка, посчитав его достаточно взрослым. Моего мнения никто не спрашивал, к чему я давно привыкла.

Но больше меня поразила информация о Родионе. Уверена, что Вера и Ярослав знали обо всем этом, но предпочитали молчать, чтобы не травмировать мою психику лишний раз. Неужели я выгляжу настолько слабой? Чувство вины вновь затопило меня. Все носятся со мной, как с калекой, а я и возразить права не имею, потому что сама все это допустила. Я долго крутила в голове эти мысли, пока не забылась тяжелым тревожным сном.

Разбудил меня телефонный звонок. Я в темноте нашарила телефон на тумбочке и нахмурилась. Звонила Зоя.

— Марта Мироновна, извините, что беспокою, но у вашего подопечного мальчика показатели совсем упали. Еще немного и критический уровень будет достигнут. — Быстро проговорила она.

— Сейчас приду. — Я тут же вскочила с кровати и принялась судорожно одеваться. — Господи, лишь бы до утра дотерпел. Какого черта? Ребенок и так настрадался. — Сказала непонятно кому.

Но стоило мне выбежать из комнаты, как я увидела хмурого Антона, стоящего у стены.

— Куда ты? — Нахмурился он еще сильнее.

— В больницу. Адаму плохо. — Сообщила, протиснувшись в сторону прихожей.

— Я с тобой. — Услышала я позади себя его шаги.

— А Фимка? — Тут же остановилась я.

— Я тебя провожу и сюда вернусь. Он один не останется. Не бойся. — Он набросил пальто мне на плечи.

До нужного корпуса мы домчались за четыре минуты. Я специально засекла. Я пробежала мимо своего кабинета сразу в палату, где сегодня дежурила Зоя. Ее непосредственная подопечная после первого же ввода лекарства пошла на поправку, а вот мальчик…

— Как он? — Спросила, едва переступив порог палаты.

— Пульс упал до пятидесяти. Давление восемьдесят на сорок. Вот, смотрите. — Она буквально подтащила меня к монитору.

Я только головой покачала.

— Нужен стимулятор. И поддержка для сердца. — Быстро оценила я ситуацию, переоделась меньше, чем за минуту и принялась вытаскивать ампулы из холодильника.

Пока я металась по палате, Антон тихо вышел за дверь. Наверное, ушел домой.

Состояние мальчика нам удалось стабилизировать только через два часа. То есть, к шести утра. Это давало надежду на то, что Адам дотянет до лекарства, которое сегодня должен принести Максим.

— Зоя, иди отдыхай. Я подежурю. — Отпустила я ее.

— Хорошо. Сейчас еще по остальным детям пробегу, — пробормотала она, решив все же доработать свою смену.

Я же так и осталась сидеть у кровати мальчика. Откопала под одеяльцем его маленькую ручку и обернула ее своей ладонью.

— Держись, маленький. — Выдохнула. Сколько же всего выпало на долю этого мальца. Но самое страшное, что такие дети очень остро чувствуют свою мать. И Адам не исключение. А сейчас ее нет, и ребенку просто незачем цепляться за жизнь. Незачем пытаться выкарабкаться при вроде бы хороших изначальных показателях. Воля к жизни отсутствует. — Давай, живи, а потом мы что-нибудь придумаем. Ведь жизнь — это не всегда больно.

Кажется, я так и задремала, сидя на стуле. Потому что очнулась от того, что кто-то тронул меня за плечо. Я дернулась и проснулась. Рядом стоял Антон… с термосом.

— Я кофе принес. — Он поставил термос на тумбочку. Рядом лег бумажный пакет с какой-то выпечкой. — Ефим уехал в школу. Через полчаса сюда придет Макс. У тебя есть полчаса, чтобы позавтракать.

— Спасибо. — Сегодня я ему была действительно благодарна за поддержку.

Максим пришел в палату весь какой-то взбудораженный. Волосы на его голове отчаянно переливались, а сам он передвигался дерганными порывистыми шагами.

— Что-то случилось? — Заволновалась я. — У тебя не получилось сделать лекарство?

— Нет. Я все сделал. — Он протянул мне пузырек. — Но я прогнал кровь этого ребенка на генетические особенности, чтобы знать, почему не сработал первый вариант лекарства. — Он поморщился, как от зубной боли. — Алан говорит, что это невозможно, поэтому я поговорил сегодня с Верой Родионовной, и она со мной согласна.

— Что невозможно? — Не поняла я.

— Этот ребенок не может быть нормальным человеком. — С уверенностью заявил он.

— Макс, блин, говори нормально! — Не выдержал Антон, который вновь вернулся в палату, оставив меня одну лишь на время завтрака.

— У него генетическая мутация, которой у человека быть не может. То есть, либо его родители когда-то проходили лечение у нас в Мае и носят в себе ген какого-то животного, либо там затесалась кровь оборотней. — Выдвинул он, наконец, свою гипотезу.

— Что? — Не поверила я своим ушам.

— Вот, — он вытащил из кармана и протянул мне сложенный лист бумаги. — Я все рассчитал. Вот эти тела есть только в крови у оборотней и у примерно трех процентов вылеченных в Мае детей. Вот, я распечатал их. Видите, структуру? А форма вообще нечеловеческая.

— Но как же…?

— Нужно найти его отца. Это многое прояснит. И кровь у него возьмем, проверим все. — Тут же воодушевился Макс.

— Нельзя отца! — Почти вскричала я. — Он его мать убил. Или довел. Не знаю. Но нельзя…

Конец ознакомительного фрагмента.