Стану Солнцем для Тебя

Никтория Мазуровская, 2017

Возможно ли влюбиться в одного и того же человека дважды? Или любовь никуда и не уходила, просто затаилась на время, готовясь к иному своему проявлению, но уже чуточку другому? Маришка ответы на эти вопросы не знала и узнавать не собиралась, пока в её жизнь вновь не ворвался Он… Много лет назад Он совершил самую страшную ошибку в своей жизни и теперь, спустя годы, пытается все исправить, заслужить доверие, завоевать любовь.Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 4

— Пора уже решать, как действовать, и действовать ли вообще!

Стоило ей это произнести, как лицо собеседника из радушного превратилось в холодную презрительную маску, не выражающую ничего, кроме скуки к самой беседе и презрения к собеседнику.

Признаться, первое время, когда они только начали работать, такие резкие перемены в настроении ее непосредственного босса очень пугали. До дрожи, трясущихся поджилок, заикания и нервного тика, как следствие всего перечисленного. Потом привыкла, человек вообще ко всему привыкает, и она, Маришка, исключением не стала.

Поэтому сейчас спокойно сидела напротив Савы за столиком в ресторане и так же, в расслабленной позе, лениво пила, давно остывший кофе, и смотрела ему прямо в глаза.

Карие, темные, яростные глаза!

В этом человеке, удивительным образом, сочеталось несочетаемое.

Долгие годы, работая на него, именно как наемный работник по теневой бухгалтерии, экономике, незаконным сделкам с недвижимостью и предприятиями, Маришка всегда поражалась ему.

Савелий Петрович Шахов, для нее и ее сына просто Сава, для кого-то Шах, теперь уже завидный и очень удачливый бизнесмен. Но, в прошлом, владелец казино. Не только в Москве. Правда, с принятием закона о запрете азартных игровых заведений, мало, что изменилось. Просто все ушло в тень и дало возможность самой Маришке предложить, тогда еще Шаху, перевести большую часть активов в чистый бизнес, раскрутить те предприятия, бывшие владельцы, которых, оставляли эти самые предприятия ему в качестве залога, или даже, в виде оплаты карточного долга.

С Шахом, в этом вопросе, никогда не шутили, он такие шутки не понимал, а его ребята умели мастерски не только выбивать долги, но и приватизировать то, что, казалось бы, приватизировать достаточно трудно. Они с Андреем, как раз, такими делами и занимались. Но время менялось, реалии их мира, в котором они все так удачно устроились, тоже менялись, это понимала она сама, это понимал и Шах.

Вот и предложила, и даже составила предварительный бизнес-план на год. А он возьми, да согласись, но сказал, что чуть, что не так, отвечать ей.

Ох, что тогда началось?! Они с Андреем и с Артемом пахали сутками, не спали, практически не ели, она сына видела только, спящим по ночам, и то не всегда получалось домой возвращаться.

Итог превзошел все ожидания!

Шах доволен, к их работе подкопаться было практически нереально, не зря он своих адвокатов красной икрой кормит. И они с Андреем, в благодарность, получили свободу.

Только кому эта свобода была нужна?

Оба успели сделать себе репутацию, и если бы не Сава, то кто-то другой, однозначно, взял бы их под свое крыло, и не факт, что условия их соглашения о найме были бы такими же.

Сава ценил преданных ему людей, ценил! Для него это было важно!

И их решение он тоже оценил.

С тех пор он стал для нее просто Сава, друг и старший наставник, а она, для него, верный союзник и тоже, в некоторой степени, друг.

Душу друг другу, конечно, не открыли сразу, но постепенно стали доверять настолько, насколько это вообще возможно для людей их вида деятельности.

Но сейчас Маришка смотрела на Саву, и понимала несколько простых вещей про него и про себя.

Даже, если случится так, что ее, неважно кто, и не важно, как именно, но прижмут к стенке и попросят сдать его, она пошлет их всех, куда подальше и сядет сама, но Саву не сдаст.

Он слишком для нее стал важен!

Можно было бы сказать, что он заменил ей отца, но Сава был старше ее не намного, пять лет — это небольшая разница, в принципе. Но она становится буквально огромной пропастью, в восприятии мира, в жизненном опыте, если он из мальчика беспризорника стал тем, кем является сейчас.

Как-то незаметно они стали друзьями, впустили друг друга в круг семьи, и с молчаливого согласия начали считать себя частью семей друг друга, доверенными лицами, внутренним кругом доверия.

И вот, исходя из всего этого, напрашивался второй, не менее значимый, вывод, но уже не про нее саму, а про Саву.

Вот сейчас вдруг ее шибануло осознанием, что что-то в нем изменилось за последний месяц. Во взгляде изменилось.

Он стал, как собака бешенная, вроде тихий и спокойный, но готовый сорваться в любую секунду от любого резкого звука или шороха, и наброситься на тебя. Вцепится зубами в горло и будет рвать, пока не убьет, пока весь не искупается в крови полностью.

У нее дрожь пробежала по позвоночнику от этой картины перед глазами.

С ним что-то происходило, а она не могла ему ничем помочь, потому что прекрасно догадывалась из-за чего, а точнее из-за кого такого мужчину может так сильно ломать на части и рвать на куски.

И все же, она отвела взгляд в сторону, предпочитая смотреть на интерьер ресторана или на Артема, который примостился у барной стойки и с все большей тревогой посматривал на их столик.

Так у них троих сложилось.

Она встречалась с Савой не реже одного раза в две недели, неизменно утром субботы или воскресенья, в его ресторане. Его специально открывали для них намного раньше принятого времени. Их обслуживали два официанта, и больше в зале никого, кроме Артема и бармена, не находилось.

Они обсуждали сначала что-то личное, и только потом переходили к делам.

Но сегодня разговор не клеился. Никак.

Маришка рассказала о переменах в их с Ильей жизнях, поделилась своими ощущениями, переживаниями, но Сава отмалчивался.

Пил кофе спокойно и чинно, но за этим показным спокойствием Маришка заметила бешеного пса, попавшего в ловушку, и сейчас готового убить любого, только дайте ему для этого малейший повод.

Попробовала говорить об их делах, но и о финальной стадии сделки по продаже банка англичанам ему было не интересно.

И фраза про то, что надо что-то решать, спустила зверя с поводка.

Он смотрел на нее, как на добычу, как на загнанного в ловушку кролика или кого-то, такого же пушистого и безобидного, которого убить не жалко, а даже полезно.

Маришке же оставалось только одно, смирно сидеть, пить кофе и не показывать, насколько сильно он смог ее напугать.

Сейчас дыхание выровнялось, сердце не стучало, а мозги заработали в правильном направлении.

И она снова могла спокойно смотреть в карие глаза, хотя, они и казались ей сейчас практически черными.

Он выглядел безупречно. В костюме тройке, темно синего оттенка, отлично сидящего на поджарой фигуре. На смуглом лице прорезались морщины от усталости, на голове беспорядок, но смотрелся он потрясающе!

Перевела взгляд на руки, — они лежали спокойно на столе, правда сжатые в кулаки до побелевших костяшек.

Снова посмотрела ему в глаза, но уже без испуга, а уверенно.

— Я говорила о делах, а не о твоей личной жизни, — тихо произнесла, чувствуя себя при этом сапёром, который вот-вот напорется на мину, — Но если позволишь, я скажу кое — что и о твоих личных делах.

Сава кивнул, и она краем глаза успела заметить, как Артем обратно сел на свой стул возле бара. Волновался за нее. Черт!

— Твои адвокаты разведут вас в самые кратчайшие сроки, но если дождемся приезда Тани, она покопается, по моей просьбе, в этом деле, и уверена, найдет то, что поможет тебе отыскать Ирину.

Сава смотрел и слушал внимательно, но взгляд терял ясность, его ярость становилась ощутимой.

— Сава! — позвала, дернула его за руку. — Сава, невозможно, слышишь, нельзя взять такие деньги, и просто исчезнуть, понимаешь? Бумажный след все равно останется. Мы будем искать, и найдем, Таня в этом лучшая!

— Ты ее для этого к себе заманила? — хрипло спросил.

— И для этого тоже, — кивнула, — хотела все тихо сделать, но раз такая петрушка, то…, она будет искать, найдет. Вас разведут, она не сможет отсудить у тебя и копейки…

— Да плевать мне на деньги, понимаешь, срать я на них хотел! Найду и закопаю, суку! Закопаю! — ему не было нужды орать, этот тихий и спокойный голос, практически поклялся, что убьет.

— Сава, что у вас происходит, только правду, а? — устало спросила, — ее уже задолбали эти американские горки его настроения.

— Она уезжает.

— Она всегда куда-то уезжает, человек такой, — спокойно ответила.

— Нет, ты не поняла! — горько улыбнулся, — Ей предложили прочитать полугодовой курс лекций, и контракт, и она согласилась.

— Шутишь?! — Маришка чуть кофе не захлебнулась, — Твою мать!

Сава смотрел на нее, практически, спокойно. Губы кривились в усмешке. А у нее был шок. Мысли заметались в голове со скоростью пули, одна хуже другой.

Дело в том, что любовь — штука такая странная, и никогда не знаешь, когда она с тобой приключится, и чем в итоге все закончится.

Ее большая любовь оказалась бабником, лицемером и эгоистом.

Любовь же Савы, на самом деле, была такой, какая она и должна быть. Светлой, доброй, но при этом очень сильной, стойкой и не умеющей прощать, особенно предателей, особенно мужчин.

Марина и представить не могла, каково было Вике узнать, что мужчина, которого она так беззаветно полюбила, женат. По мнению самой Марины, ничего страшного в этом нет, если учесть, что на время знакомства самой Вики с Савой, его брак с женой был чистой формальностью. Ячейкой общества они считались только на бумаге, но это для нее, Маришки, все выглядело не так страшно, потому что Саву она знала намного лучше, но…, случилось то, что случилось.

И начались американские горки.

Гордые женщины, не умеющие прощать — это зло! Самое настоящее, особенно для провинившихся мужиков.

Она и сама такая!

Ей даже представить сложно, каково это узнать, что мужчина, которого ты любишь так, что жизнь без него уже не жизнь, вдруг оказывается женатым на длинноногой красотке, модели и так далее.

Марина сама имела возможность прочувствовать на себе весь спектр эмоций, так сказать.

Дело было за малым.

Когда в 2009 году вышел закон с поправками «О создании на территории Артёмовского городского округа Приморского края игорной зоны „Приморье “», они с Савой решили вложиться, и не прогадали.

Пусть все геологические изыскания, споры, разработка проекта самого казино, гостиничного комплекса влетело в такие деньги, что можно свихнуться от количества нулей, но оно того стоило. В 2015 году открытие состоялось, они открыли «Кристалл», яхт — клуб и еще много всего запланировано к 2017.

На этом самом открытии она вся такая красивая, уверенная в себе, можно сказать нос к носу, столкнулась с понятием ненависть в чистом, первозданном виде. Она ее прожгла и изуродовала душу на всю жизнь.

Увидеть Костю в обнимку с блондинистой дурой, у которой силикона в теле явно больше, чем мозгов…

Она все понять не могла, КАК?! Как можно променять нормальную, умную, красивую женщину, способную любить в тебе не твой кошелек, а тебя самого, променять на силиконовую куклу и быть, при этом, невозможно счастливым?!

Тот вечер она долго не могла забыть!

И сейчас, вспоминая, понимала реакцию Вики, и ее желание уехать подальше от того, кто так сильно делает ей больно, кто способен раздавить ее, уничтожить одним словом или действием.

Но вмешиваться в эту ситуацию не имела морального права, никто не имел.

Личная жизнь Савы — это только его дело.

Они с Артемом могут быть лишь наблюдателями, советчиками, в лучшем случае, но не больше.

Она любила Вику, по праву считала ее своей подругой, одной из близких. Илья ее любил, но дать ей совет Марина не могла. Не потому, что не хотела, нет… Просто, она понимала, что не все знает, далеко не все.

Сава поделился только в общих чертах, но черт знает, что у них там произошло на самом деле.

Поэтому и молчала сейчас.

Сказала все, что должна была, сделала все, что могла для помощи дорогим людям.

Остальное решать и делать уже им самим.

Но то, что Вика решила уехать на столь длительный срок, само по себе не просто говорило, кричало о том, что ситуация зашла в тупик.

Грустно.

Ей было от всего этого очень грустно.

Но, если быть честной с самой собой, то в какой-то степени проблемы близких позволили на время отвлечься от своих собственных.

Ее дома ждал Илья. Немного грустный и печальный, но все равно, ждущий ее.

Две недели, как Костя уехал.

Две недели, как она спит спокойней, но при этом злится на него еще больше, чем, когда он был рядом с ее сыном.

Две недели, как Илья притворяется веселым и жизнерадостным.

Две недели, как они с сыном играют друг перед другом каждый свой спектакль. Она, — что верит в его притворное веселье и не замечает, что у него пропал аппетит, что его перестали интересовать любые занятия, книги, компьютеры. А он, Илья, делает вид, что не замечает ее обеспокоенных взглядов, волнений и переживаний.

Вот так они сейчас живут.

Марина старательно скрывает свое бешенство, когда сын разговаривает каждый вечер с отцом по телефону, и его глаза снова, как прежде, загораются интересом, радостью, любовью, и все это точно не наигранное.

Как же она устала!

Но выхода, как бы не старалась, найти не могла, — не видела.

Только твердила себе, что нужно время. Ей в первую очередь. Чтобы привыкнуть, научиться доверять, перестать бояться каждого вечера, и с облегчением вздыхать, потому что позвонил, не забыл.

Она очень боялась, что Костя снова поступит, как раньше, — испугается и убежит. Она — то переживет, не в первый раз, а вот Илья, каким бы сильным и умным он не казался…, папа для него — это чудо. Чудо, самое настоящее, неожиданное, но очень желанное!

Так и жила. Вздрагивая от звонков по вечерам, а потом, ненавидя себя за ревность собственного сына к его отцу.

Жизнь превращалась во что-то невыносимое, больное и мерзкое…

— Езжай домой, Мариш, тебя сын ждет, — вдруг проговорил Сава после длительного молчания, когда они оба сидели и думали каждый о своем, ничего и никого вокруг не замечая.

— Не уверена, что мне он будет так рад, как своему отцу! — непроизвольно вырвались слова, которых она так страшилась.

Застыла, сама пораженная тем, что сказала. Сава тоже гневно глянул на нее.

— Давай-ка я тебе сейчас скажу прописную истину, моя дорогая, а ты запомнишь, хорошо?! — яростно прошипел мужчина.

Марина обреченно кивнула.

— Илья твой сын, твой! Его любовь к тебе всегда будет оставаться неизменной константой во всем мире, поняла?! Так устроены дети, они любят своих родителей, и неважно, какие они, плохие или хорошие. Да, сейчас у него появился отец, и ты боишься, ревнуешь, но запомни: от этого, любовь твоего сына к тебе не изменилась. Она лишь стала сильней, глубже, потому что, если не сейчас, то немного позже он поймет, как тебе тяжело было его растить, и как невыносимо тебе было впускать Константина в ваши жизни. — Сава выпалил свою тираду на одном дыхании, и жадно глотнул свежий кофе, заботливо принесенный официантом, — Терпение всегда было твоей отличительной чертой характера, так что, терпи и не делай глупостей!

— Не буду говорить, что тебе судить легко об этом, но так и есть, Сава, так и есть. У тебя свой жизненный опыт не простой, но как бы я не старалась себя убедить в правоте твоих слов, страх никуда не делся.

— Такими темпами ты доведешь себя до приступа, и тогда уже твой ребенок будет жить в постоянном страхе за мать, и чувством вины, что он тебя до такого состояния довел. Ты этого хочешь?

— Нет!

— Тогда прекрати страдать херней, вали домой к сыну и проведите день вместе, за просмотром Хоббита или кого он там еще любит смотреть! — уже, посмеиваясь, проговорил друг.

— Гарри Поттера, — ответила, едва сдерживая ответную улыбку.

— Вот, точно, про очкарика с палкой, — кивнул, — Посмотрите кино, пожрите пиццу! Проведите вместе обычный, для вас, выходной день.

— Спасибо, Сава!

Маришка поднялась, улыбнулась, поцеловала друга в щеку и направилась к выходу из ресторана. За ней, тенью, увязался Артем.

Они шли к парковке, где вокруг машины нарезал круги Вася.

Раннее утро воскресенья в Москве, город только просыпался.

Слышался отдаленный шум машин на дорогах, стук ее каблуков и недовольное сопение, рядом идущего мужчины.

Вася, заметив их приближение, запрыгнул в машину, завел двигатель и вновь вышел, чтобы открыть для Маришки заднюю пассажирскую дверь.

— Ну, что ты сопишь, как ежик, Тема? — она не выдержала и остановилась, не доходя до машины, обернулась к другу.

— Ты же видишь, он на грани, понимаешь?! Все! Скоро бомбанет, и не ясно в какую сторону. Сорвется, наделает делов, а мне что потом делать?

— А тебе потом за ним прибираться, будто ты не знаешь! — резко ответила, — Вике он ничего не сделает, а если пострадает пару его должников, так сами виноваты, не нужно было под руку попадаться.

— Марин, — начал он, переминаясь с ноги на ногу, — Поговори с ней.

— Нет!

— Маришка, — недовольно пробурчал, — она же его любит!

— И что?! Это дает нам с тобой право вмешиваться в ее жизнь?! Они сами разберутся, когда придет время, мы с тобой знаем не все!

— Что ж ты упертая такая!

— Какая есть, другой не будет! — хмыкнула.

Вася открыл дверцу машины и, уже собираясь сесть, Марина обернулась к Артему:

— Со мной поедешь или домой рванешь? Как Валя?

— Валя еще у мамы, ей в такой жарище делать нечего, а то еще родит раньше срока, — торопливо зачастил друг. — Ай, я с тобой. С ним же сейчас все равно невозможно говорить, напьется в стельку и меня заставит, Валька злиться будет!

Они загрузились в машину, и в тишине салона каждый думал о своем, не отвлекаясь на разговоры.

Но оба думали о Саве, о мужчине, который дал им так много, стал для них, обоих, старшим наставником, другом и частью их самих. Так уж сложились их жизни, так переплелись.

Доехали без происшествий.

А дома их ждал сюрприз! Точнее, он ждал ее, но Артема он ждал за компанию.

Их, прямо в дверях, встретил слишком счастливый и жизнерадостный Илья, из кухни доносился умопомрачительный запах, а на обувной полке стояли мужские туфли, явно неподходящие по размеру ее сыну.

Сердце в пятки, дыхание сбилось на миг, а потом все обдало холодом изнутри, ледяным, замораживающим любые радостные чувства, оставляя только равномерный гул ревности.

— Мам, папа приехал, представляешь?!

Да, она представляет, отстранённо подумала, надевая на лицо дежурную радушную улыбку.

Только колени вдруг ослабли, в глазах потемнело.

Она успела заметить расширенные от ужаса глаза сына и, тенью метнувшегося к ней Артема, который подхватил ее на руки, не давая окончательно свалиться на пол.

Сава оказался как всегда прав, подумала прежде, чем потерять сознание.