Сыновья войны

Николас Смит, 2020

В Соединенных Штатах разгорается гражданская война, и морской пехотинец Сальваторе возвращается в Лос-Анджелес, где его сын присоединился к полиции в битве за город, стремительно впадающий в анархию. В то время как некоторые видят в грядущем крахе конец прежнего мира, другие видят возможность. Поэтому дон Антонио Моретти направляется туда же, чтобы возродить свою криминальную империю. Семья – это главное, и Моретти и Сальваторе сделают все, чтобы выстоять. Но как далеко они готовы зайти, чтобы выжить в новом мире, где единственной валютой является насилие?

— 6 —

Доминик ушел из дома на рассвете. С нападения на электростанцию в Пало-Верде в Аризоне прошла неделя. Согласно официальным сообщениям, жертвы с острым радиационным отравлением исчислялись пока десятками тысяч, но их количество продолжало расти по мере того, как ветер уносил изотопы на восток.

Он опустил козырек бейсболки с эмблемой «Доджерс»^[37] пониже и улыбнулся, увидев, что Лось ждет его на углу. Они собирались в Департамент полиции Дауни.

— Чувак, я умираю с голоду, — сказал Лось. — Мы только что прикончили остатки запасов, и больше пайков, я думаю, не будет.

— У нас то же самое. Сегодня попытаемся получить помощь от ФЕМА.

В животе Лося заурчало так громко, что услышал Дом.

Лось погладил себя по животу:

— Ого! Боже, чего бы я сейчас только ни сделал за «Биг Мак», детка!

Местный «Макдоналдс» был закрыт, как и все заведения общепита в квартале. На этой же улице был «Трейдер Джос»^[38]. Его разбитые окна были заколочены так неровно, что витрина напоминала кривую улыбку со вставными зубами.

Пешеходы слонялись по тротуарам, словно зомби. Изредка проезжали машины, но с тех пор, как цены на бензин взлетели до небес — да и купить его теперь было сложно, — появилось много велосипедистов.

Люди выглядели голодными и уставшими, и им явно нужно было помыться и переодеться.

Доминик не был уверен, как должна была вести себя его семья, но знал, что ему нужно было что-то предпринять. Вступить в полицию или пойти служить в АВП. Отца не было рядом, он подвергался облучению, и Дом не мог просто сидеть без дела, высматривая грабителей с дробовиком в руках.

— Как у вас дела? — спросил Лось. — С отцом давно говорил?

— Мама с сестрой вроде ничего, а папу перевели из Атланты куда-то к востоку от Финикса.

— От Финикса? — Лось вытаращил глаза. — Типа в радиоактивную горячую зону?

— Он сказал, что с ним все в порядке, у него костюм химзащиты, но я все равно беспокоюсь.

— Мне жаль, чувак.

— Спасибо, но мой старик знает, что делает.

— И правда знает, — согласился Лось. — Я просто не уверен насчет этих АВП. Вот почему я решил вступить в полицию, а не в новый корпус.

— Я слышал о них много всякого дерьма, но не думаю, что виноваты бывшие гвардейцы. В большинстве случаев это просто наемники и бывшие военные, уволенные из других войск. И их не проверяют тщательно.

— Они берут почти всех, у кого нет судимости, — сказал Лось. — Это еще одна причина к ним не соваться.

Мимо проехал переполненный автобус, обдав выхлопом толстовку Дома с логотипом «Сейнтс Роу» — его клуба смешанных единоборств.

— У нас может не оказаться выбора, — заметил Дом, перекрикивая шум двигателя.

— В смысле?

— В последний раз, когда мама общалась с папой, это было с неделю назад, он сказал, что администрация обсуждает призыв всех пригодных в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти.

— О, черт, нет! — воскликнул Лось, качая головой.

Дальше они шли в беспокойном молчании. Это был первый раз за несколько дней, когда Дом ушел из своего квартала, но мама заверила его, что они с Моникой будут в порядке.

Угрюмый вид заколоченных магазинов и разграбленных машин, следы присутствия военных отвлекали от тревоги за мать с сестрой. Меньше чем за год их город изменился до неузнаваемости, и не в лучшую сторону. На каждом большом перекрестке стояли солдаты в черно-зеленой форме, со скрытыми черными масками лицами, с оружием в руках.

Впереди показалась средняя школа Дауни, и Лось замер как вкопанный.

— Срань господня, — пробормотал он.

По периметру школы тянулся забор из рабицы, увенчанный колючей проволокой, а сама она стала казармой и оперативной базой АВП.

Стоянка, где когда-то парковались старшеклассники, теперь была заставлена военной техникой. Забор вокруг футбольного поля Доминик видел и раньше, но, заметив, что внутри были заперты люди, он испугался и расстроился. Людей рассадили по отдельным загонам, поили из общих лоханей и обращались с ними немногим лучше, чем с домашним скотом.

— Не думаю, что мы погоняем в футбол в ближайшее время, — сказал Лось, глядя на множество людей, запертых в импровизированной тюрьме.

Некоторым из них, без сомнения, здесь и было место, но Дом знал, что многие сидели за такие пустяковые проступки, как граффити или выброшенный в неположенном месте мусор. Видеть, как их альма-матер превратилась в военную базу с тюрьмой, было горько, зрелище не укладывалось в голове.

Офис полиции Дауни был совсем рядом, в том же квартале. Теплый ветерок трепал одежду прохожих. Люди брели, понурив головы и надеясь не привлекать к себе внимания. В этой части города было довольно спокойно, но грабежи случались сплошь и рядом, поэтому местные старались не покидать своих жилищ даже днем.

Лось повернул за угол и остановился.

— Отлично, — сказал он. — Просто, мать твою, отлично.

От брезентового навеса, установленного перед департаментом полиции, тянулась очередь почти в сотню человек, и, казалось, она совсем не двигалась. Доминик с Лосем простояли в ней почти три часа, взмокнув от пота, чтобы поговорить с двумя вербовщиками, сидевшими в тени.

Дневную тишину нарушил шум дизельных двигателей. Неподалеку остановилось несколько шестиколесных военных грузовиков с солдатами АВП. Многие выглядели ненамного старше Доминика и Лося.

Судя по их усталым лицам, они возвращались с патрулирования. Хотя один из парней был еще весьма бодр. Он встал на ноги, снял маску и крикнул:

— Долой мусоров! Вступайте в АВП! Больше платят, лучше кормят!

Лось усмехнулся:

— Вы только посмотрите на этого придурка. Прямо мальчик с постера АВП.

Один из солдат, сидевших в кузове, усадил парня на место, но дело уже было сделано. Услышав о деньгах и еде, несколько парней вышли из очереди в полицию и отправились к школе, к призывному пункту АВП за футбольным полем на другой стороне улицы.

Лось поспешил вперед, чтобы встать на их место, но Дом не двинулся с места. Его взгляд был прикован к грузовикам-платформам, с которых на парковку спрыгивали солдаты.

— Привет, Дом, я тебя только сейчас заметила, — произнес знакомый женский голос.

Он повернулся к началу очереди и увидел свою подругу Камиллу Сантьяго. Она обрезала свои почти достававшие до пояса волосы, и теперь они даже не касались плеч.

— О, привет, Кам. — Дом улыбнулся и подошел к ней. Он совершенно не удивился, увидев Камиллу. Она всегда оказывалась в первых рядах.

— Это же знак конца времен! — воскликнул Лось. — Ты обрезала волосы!

Она приняла театральную позу и захлопала длинными ресницами.

— И как тебе?

— Отсюда неплохо смотрится, — сказал Дом.

— Еще бы чуть-чуть короче и сошла бы за парня, — сказал Лось.

Она нахмурилась и показала на парня, стоявшего рядом.

— Ты же знаешь моего брата, да? — спросила она.

Тот был на полфута выше и на несколько лет старше, но Доминик не помнил его имени.

— Как сам, Дом? — сказал он.

— Как жизнь, Хоакин? — поздоровался Лось, спасая Доминика от неловкого момента.

— Рад тебя видеть, бро, — сказал Дом. — Так вы с Кам вступаете в полицию?

Камилла уклончиво улыбнулась и оттянула ворот пропотевшей футболки, проветривая кожу под ней.

— Вообще-то я всегда хотел стать морпехом, — сказал Хоакин. — Но теперь, когда все переходят в АВП, не думаю, что это еще реально.

— Судя по тому, куда все катится, время морпехов закончилось, — согласилась Камилла. — Похоже, Американские военные патриоты — будущее вооруженных сил Америки.

Дом нахмурился — хотя мама и просила его никогда так не делать.

— И кто это сказал? — спросил он.

Веснушчатые щеки Камиллы вспыхнули — она поняла, что затронула болезненную тему.

— В новостях… и…

— Морпехам еще далеко не конец. Отец сейчас в лагере беженцев у Пало-Верде, помогает выжившим, и по всей стране ищут террористов, которые это сделали.

— Прости, я имела в виду…

По улице снова загрохотала военная техника, и все в очереди повернули головы. На этот раз это были не грузовики, а два танка M1 «Абрамс».

Они медленно ехали по середине улицы, стараясь не задеть машин, припаркованных вдоль обочин. Башни обоих танков были открыты. Наводчики разглядывали толпу, но дула своих M240 держали направленными вверх, подальше от гражданских.

Доминик испытал прилив гордости за то, что на танках не было черной головы ворона — эмблемы АВП. Эти танки принадлежали морской пехоте.

— Легки на помине, — сказал он. — Вот и они.

— Мило, но какого черта они делают на базе АВП? — спросила Камилла, делая шаг вперед, чтобы присмотреться.

Вслед за танками из-за угла выехала колонна «Хамви» песочного цвета — тоже морская пехота. Они остановились, и солдаты стремительно выскочили на тротуар.

Лось схватил Дома за руку и потянул назад.

— Нам лучше свалить, — сказал он. — Что-то не так.

Хоакин взглянул на Дома:

— Твой отец ничего не говорил про Лос-Анджелес?

Дом покачал головой.

Четверо морпехов подбежали к толпе. Один из них, примерно возраста Роналдо, приказал всем разойтись.

— Что происходит? — спросил Дом.

Бывалый морпех на долю секунды задержал на нем взгляд и махнул рукой:

— Иди домой, парень.

— Только когда скажете, в чем дело, — ответил Дом. — Мой отец морпех, и я хочу знать, что происходит.

Мужчина посмотрел на него:

— Тогда он велел бы тебе исполнять приказ. А сейчас убирайся, пока тут все не вышло из берегов.

Полицейские снаружи ушли в свое здание, и морпехи побежали обратно к своему взводу.

У Доминика не осталось сомнений.

Близилась вторая гражданская война. Он чувствовал это так же отчетливо, как свое колотящееся сердце.

Город катился к чертям, но это не удерживало богатеньких детишек от вылазок на пляж Аламитос. Некоторые из них были богаты даже настолько, что их родители нанимали им охрану.

«Избалованные мелкие ублюдки», — подумал Винни, оглядывая пляж.

Отдыхающих было меньше обычного, учитывая субботний выходной, но все же детей собралось прилично. И несколько семей пыталось отвлечься от гнетущей реальности, тяготившей их изо дня в день.

Винни шел по тропинке, глядя на океан. Морской бриз приятно шевелил волосы. Хотелось бы ему просто наслаждаться погодой, водой и американочками.

Но сегодня он пришел сюда ради дела, которое вызывало у него противоречивые чувства.

Остановившись, он достал телефон и открыл приложение соцсети, по которой следил за Карли Сарконе. В ленте было выложено новое фото, и он присмотрелся к пляжу, пытаясь найти фон на изображении.

Пока ничего не выглядело знакомым.

Он убрал телефон и пошел дальше, к скамейке, где расположились остальные.

Желтохвост курил, пуговица на воротнике его желтой рубашки была расстегнута, и на солнце сверкала золотая цепочка поверх волосатой груди. Доберман сидел в наушниках, беззвучно подпевая.

Юный кандидат в солдаты Моретти был на пороге своего восемнадцатилетия — отметки, которую Винни прошел полгода назад. Но его лучший друг явно не вел себя как взрослый. Добермана больше интересовали гаджеты, чем разговоры окружающих.

«Про миллениалов можно забыть, — размышлял Винни. — У “поколения игрек” реальные проблемы. К тому же, если Америка не выберется из хаоса, все поколения окажутся в дерьме».

— Похоже, напряжение растет, — заметил Желтохвост, когда вдоль пляжа проехала еще одна колонна военной техники.

Доберман вынул наушники.

— В чем вообще дело?

— Не знаю, — ответил Винни, — но возможно, нам стоит вернуться на склад.

Желтохвост покачал головой:

— Заткнитесь, слабаки. Мы никуда не уйдем, пока не найдем Карли.

— Что вообще дон Антонио хочет сделать с этой девчонкой? — спросил Винни. Он подозревал, что знает ответ, но все же хотел услышать его из уст посвященного.

Желтохвост окинул его взглядом и пожал плечами:

— Какая разница? Он распоряжается — ты делаешь. Приказывает спрыгнуть с моста — ты прыгаешь. Велит выпить галлон крысиного яда — ты глушишь его залпом.

— С чего бы ему приказывать мне такое? — спросил Винни.

— Он и не станет, дубина… хотя я помню, как одному парню приказали выпить крысиный яд, еще в Неаполе, после того, как один из капо застал его за трахом с его женой. — Желтохвост сделал еще затяжку. — Это было уже после того, как ему отстрелили яйца, разумеется.

— Господи, и кто это с ним сделал? — спросил Доберман.

Желтохвост посмотрел на Винни:

— Твой старик.

— А-а, точно.

Винни прищурился, но Желтохвост отвернулся, дав разговору повиснуть в воздухе.

Неужели его отец и в самом деле это сделал? Винни прогнал эту мысль, не желая спрашивать, потому что интуиция подсказывала ему: это правда.

И это служило хорошим напоминанием о том, что не стоит перечить посвященным. Винни был одним из самых молодых и перспективных солдат в семье и уже знал, что лучше не переходить дорогу никому из этих людей. В мире Коза ностры не было ничего страшнее предательства.

С крысами обращались как с крысами.

— Поищу еще, — сказал Винни. — Доберман, может, тоже поучаствуешь и пойдешь со мной?

Доберман встал со скамейки, потянулся, размял руки с татуировками, зевнул:

— Ладно, бро.

Желтохвост расслабился, наслаждаясь сигаретой и видом пляжа.

На горизонт накатывали грозовые тучи, но они были слишком далеко от города, и дождя ждать не стоило. Хотя небольшой отдых от палящего солнца вряд ли бы помешал.

Винни на ходу снял пропотевшую спортивную куртку.

Музыку из динамиков на пляже заглушил вой сирен, и по улице промчалась колонна патрульных машин.

— Чувак, даже в Неаполе так херово не было, — сказал Доберман.

Винни пожал плечами. Он помнил кое-что из тяжелых времен в трущобах. Видеть повсюду полицию и копов там считалось нормой. Черт, в Риме копы, солдаты и королевская гвардия стояли на каждом крупном перекрестке, особенно у исторических достопримечательностей и финансовых районов.

Сейчас Америка начинала ощущать вкус новой жизни — той, от которой семья Винни в свое время бежала. Он не мог отрицать, что ситуация выходила из-под контроля.

Доберман, казалось, думал о том же.

— Я боюсь, что на Лос-Анджелес тоже нападут террористы, — признался он. — И просто не понимаю, как правительство до сих пор не знает, кто творит это дерьмо.

— Я думаю, они хорошо скрываются, — сказал Винни. — Но честно говоря, я больше беспокоюсь из-за войны, а не из-за терактов.

— Точно, чувак. Если страна расколется, миллионы людей погибнут. Может быть… — Доберман умолк.

— Что, чувак?

Доберман вытащил телефон и ухмыльнулся:

— Кажется, это наша девчонка.

Винни проследил за его взглядом — на пляжном покрывале сидела компания старшеклассников. Шесть девчонок и парень.

«Идеально», — подумал Винни.

— Идем, — сказал он. — Говорить буду я. — И с колотящимся, как тамтам, сердцем перешел велосипедную дорожку, оказавшись на песке.

Доберман сунул наушники в карман и поспешил за ним.

— А нам не надо сказать Желтохвосту? — спро — сил он.

— Не-а.

Винни хотел сделать это сам, самоутвердиться, хотя и понимал, насколько это неправильно. К тому же он не сомневался, что дядя не станет убивать девчонку. Женщины и дети были под запретом. Единственным исключением была проституция. Всякая шваль втягивалась в секс-торговлю, как только у нее заканчивалась наркота.

Он помедлил, глядя на брюнетку, смеющуюся в компании друзей. Что, если его дядя задумал продать ее? Тогда ее жизни конец. Она не будет отличаться от клиентов, которым они продавали наркотики — многие из них стали кончеными торчками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

37

Лос-Анджелес Доджерс (англ. Los Angeles Dodgers) — профессиональный бейсбольный клуб, выступающий в Западном дивизионе Национальной лиги Главной лиги бейсбола (МЛБ).

38

Американская сеть супермаркетов.