А он не вернулся из боя

Николай Чергинец, 2021

В книге известного автора Николая Чергинца рассказывается о трагических и героических судьбах советских солдат – совсем еще молодых парней, прошедших войну в Афганистане, муки плена, неоднозначное отношение к вернувшимся с этой войны на Родине. Путь домой главного героя романа Андрея Бровикова оказывается очень долгим. Но его родные – мать, жена, дочка все эти годы не теряют надежды, ждут его, не желая смириться с формулировкой «пропал без вести». Для широкого круга читателей.

Глава 19. Отель

Водитель понял, что пассажир-инвалид просит завезти его в гостиницу подешевле. При въезде в город таксист свернул направо и, проехав километров пять по узкой дороге, вдоль которой стояли глиняные одноэтажные домики, остановился у небольшого двухэтажного здания. На нем красовалась написанная рукой вывеска «Отель». Бровиков спросил:

— Сколько с меня? — и потер большим пальцем об указательный. Этот знак во всем мире означает: «Сколько денег я должен?»

Таксист показал указательный палец и сказал:

— Один фунт.

— Дешево, — произнес Андрей, протянул купюру и по-французски добавил: — Мерси!

Он вышел из машины, зашел в открытые ворота и направился ко входу. В небольшом полутемном холле за стойкой никого не было. Подошел к стулу у журнального столика и присел. Даже непродолжительная прогулка с протезом вызывала у него сильнейшую боль в ноге, ведь рана оставалась еще открытой. Андрей подумал, что надо обязательно купить бинт, вату, марганцовку для перевязок. Мелькнула еще одна мысль: «А сколько стоит настоящий протез? Наверное, все мои деньги придется отдать. Спасибо англичанину, что дал их, а то в первые же дни загнулся бы».

В холл вошел араб. Увидев лицо гостя, он еле сдержал отвращение, но, взяв себя в руки, спросил по-арабски:

— Вам поселиться?

Вопрос был ясен, и Андрей кивнул головой.

— Паспорт?

Бровиков протянул паспорт, даже не зная, что его гражданство обозначено как пакистанец. Хозяин подозрительно посмотрел на посетителя. Но Андрей, показав ему протез, пояснил:

— Афганистан!

Хозяин отеля улыбнулся с облегчением, но явно подумал о госте что-то плохое. Он выглянул за дверь, расположенную за его спиной, и кого-то позвал. В холл вошел средних лет мужчина и спросил:

— Франсе, инглиш?

— Чуть-чуть английский и русский, — ответил Андрей.

Второму арабу явно не нравилось лицо гостя, он покосился на его простой деревянный протез. Но, похоже, гостиница была пуста, и это заставляло бороться за каждого клиента. Переговорив о чем-то с хозяином, второй араб ушел, и тут в холле появился третий мужчина, который на плохом русском языке обратился к Андрею:

— Русский раньше я хорошо знал, когда работал на строительстве Асуанской плотины. Много лет прошло, а в нашем отеле русский заселяется впервые. А почему у вас пакистанский паспорт?

— Дело в том, что я был в плену в Пакистане, куда меня раненного привезли душманы. И, чтобы выбраться из рук бандитов, мне пришлось получить пакистанский паспорт. А в Египет я прибыл как беженец.

— Дорогой, тогда вам надо обратиться в советское посольство в Каире.

Бровиков помрачнел, но потом собрался с силами и сказал:

— А посмотри на меня? Кому я нужен с такими увечьями? На Родине мои родные и близкие считают, что я погиб. Вот я и решил, что пусть так и будет. Вот только не знаю, найду ли я себе работу в Африке.

Араба, представившегося Гамалем, явно охватило чувство жалости к этому несчастному человеку. Он предложил:

— Ну что, будете заселяться?

— А сколько будет стоить номер?

Гамаль перебросился несколькими фразами с хозяином, как выяснилось позже, своим отцом, а затем ответил, перейдя на «ты»:

— Наш отель, конечно, не пять, не четыре и даже не три звезды. Мы предоставим тебе единственный хороший номер с водой и туалетом за один доллар. В эту стоимость входит завтрак, а если добавить еще полдоллара, то будем кормить и ужином.

Бровиков удивленно, не веря своим ушам, переспросил:

— Так что, за полтора доллара я могу проживать, завтракать и ужинать?

— Да, мы же с отцом видим, что ты не богатый человек. Пострадал в жизни, к тому же мы помним, что Советский Союз оказал Египту и экономическую, и политическую, и военную помощь. Наш народ хорошо относится к русским.

Я уже кое-что придумал, как помочь тебе. А сейчас давай заселяйся, скоро тебе принесут ужин.

— А вода горячая в душе есть?

— К сожалению, нет.

— Мне бы таз или кувшин горячей воды, — Андрей показал рукой на свой протез. — Понимаешь, рана еще не зажила, надо ее промыть и перевязать. А есть ли где-нибудь поблизости аптека, чтобы купить марганцовку, бинт и вату?

— Не беспокойся, сегодня это мы тебе дадим, а завтра можешь купить все в ближайшей аптеке.

Бровиков с трудом при помощи Гамаля поднялся в номер. Комната была не более шести квадратных метров, но, в отличие от других, в ней имелись туалет и душ, хоть и с холодной водой.

Вскоре Гамаль и еще один парень принесли ему таз, большой кувшин с горячей водой, бинт, вату и марганцовку. Андрею было немного неудобно, что придется обнажать при них свои раны. Гамаль почувствовал это и сказал:

— Пойду поищу тебе что-нибудь из простой одежды, а ты давай лечись.

Андрей успел заметить, что Гамаль за столь короткое время стал лучше говорить по-русски. Это свидетельствовало о том, что раньше он неплохо владел языком. Не успел Бровиков снять протез, как в комнату вошел парень. Он принес небольшое пластмассовое ведро, наполнил его холодной водой, поставил возле таза и молча удалился.

Андрей осторожно разбинтовал культю, чуть ли не со слезами со стоном отодрал от раны большой ватный тампон и ужаснулся: он впервые увидел, что осталось от его правой ноги. Ниже колена на сантиметров пятнадцать висел обрубок. Деревянный протез здорово натер его, и он был весь в крови. Бровиков налил в таз немного холодной воды, засыпал небольшую порцию марганцовки и начал осторожно добавлять кипяток. Было видно, как марганцовка быстро растворялась, окрашивая воду в красно-фиолетовый цвет. Вдруг он понял, что дотянуться культей до таза с того места, где он сидел на кровати, невозможно. Он тоскливо окинул взглядом комнату, но, увы, ничего похожего на маленький стульчик не увидел. Тогда Андрей положил на пол штаны, с трудом сполз и сел на них. Конечно, было неудобно, но ему все же удалось сунуть культю в воду. Раствор оказался не горячим, не выше температуры тела, и Андрей почувствовал облегчение. Вдруг он понял, что у него нет даже салфетки, чтобы вытереть рану. Вспомнил про носовой платок и, передвигаясь на штанах, добрался до кармана. Облегченно вздохнул — сложенный вчетверо платок был чист. Он подлил еще немного горячей воды и здоровой рукой стал обтирать культю. Выждав несколько минут, он вынул культю из воды и осмотрел рану. Сейчас, когда смылась кровь, рана выглядела получше, и он опять окунул культю в воду. Подумал и о раненной руке, ведь ее тоже надо промыть и перевязать. В этот момент в комнату зашел Гамаль и смутился:

— Извини, я не подумал о том, как ты будешь делать это омовение. Подожди, я принесу чистое полотенце и подставку для таза.

Он вышел и скоро вернулся с небольшой табуреткой и маленьким полотенцем.

— Зачем же портить полотенце? — на сей раз смущенно произнес Бровиков. — Его же потом не отстираешь, хотя я заплачу.

— Ничего страшного, — улыбнулся Гамаль. — В Египте хорошая тканевая промышленность.

Андрей хотел его поправить, мол, не тканевая, а текстильная промышленность, но не стал, а спросил:

— Гамаль, как ты думаешь, я имею шанс найти здесь хоть какую-нибудь работу?

— А у тебя какая профессия?

— Увы, я — солдат. Умею стрелять, прыгать с парашютом, — улыбнулся и добавил: — Кричать «ура!».

— А машину водить умеешь?

— Конечно, но с одной ногой…

Гамаль не дал ему договорить:

— Ничего страшного, сейчас машины с автоматической коробкой передач, а там достаточно одной ноги. А гражданской специальности у тебя никакой нет? Скажем, техник, переводчик, мастер, прораб?

— К сожалению, нет.

— Знаешь, у нас в Каире есть неофициальный международный рынок труда. Туда приезжают купцы со всей Африки, а также прибывшие в нашу страну и египтяне, которые хотят найти работу в какой-нибудь стране континента.

Увидев, что Бровиков закончил возиться с водой, Гамаль помог ему сесть на кровать:

— Давай я перевяжу тебе рану, — предложил он.

— А ты умеешь?

— У нас на стройке всякое бывало, приходилось до прибытия врачей оказывать первую медицинскую помощь раненым. Операции, конечно, делать не приходилось, а вот перевязывать раны, в том числе переломы, доводилось.

Пока Андрей натягивал на себя штаны, Гамаль вылил в унитаз воду, сполоснул под душем таз, налил в него холодную воду, отсыпал немного марганцовки, добавил холодной воды и предложил:

— Давай свою руку!

Андрей молча протянул ее. Гамаль поставил принесенную табуретку прямо на кровать и положил на нее руку Андрея. Действовал он довольно умело, снял бинт, а отрывать тампон от раны не стал. Потрогал воду — не горячо — и сунул раненую часть в тазик:

— Сейчас повязка отстанет от раны, и обойдемся без боли.

— Хорошо придумал. Честно говоря, я уже извелся от этих болей и в ноге, и в руке. Как считаешь, может ли кто-либо дать мне работу? Есть же и другие занятия: сторож, секретарь, наблюдатель, контролер — мало ли кто. И мне бы заказать настоящий протез. В этом ходить без боли невозможно.

Вскоре Гамаль закончил обработку раны на руке и перевязал ее:

— Ну вот, на сегодня хватит. Ложись, отдыхай, завтра будем думать. Тебе сейчас слуга принесет чай. Спокойной ночи.

Минут через пять появился парень и поставил на стоящую у кровати маленькую табуретку поднос, где красовались большой фарфоровый чайник, чашка, сахарница. Парень забрал тазик, кувшин, что-то пробормотал и вышел.

Андрей с удовольствием выпил несколько чашек чая, разделся и окунулся в сладкий, безмятежный сон.

На следующий день Бровиков проснулся и сразу же почувствовал, что ему легче. Даже отсутствия ноги не чувствовал, правда, именно в том месте, где должна была быть голень и стопа, очень зудело. Его рука потянулась почесать. Андрей буквально отдернул ее: чесать было нечего — там пустота.

Часов у него не было, но шум изредка проходивших мимо отеля грузовиков, крики ишаков и солнце, взошедшее достаточно высоко, свидетельствовали, что пора вставать. Он не торопясь оделся, прошел к душу, умылся. Решил пока не беспокоить хозяев, а разобраться с деньгами и подготовить оплату за сутки. Среди сдачи, которую он получил в киоске в аэропорту, были пятьдесят четыре доллара, остальное — египетские деньги. Андрей отложил три доллара, решив заплатить за сутки не полтора доллара, а побольше. Ведь ему оказали заботу и внимание.

Подумав, он отложил сто пятьдесят долларов и двадцать египетских фунтов в маленький потайной карман за ремнем, который не при всяком обыске можно было обнаружить. В этот момент внизу послышался звук шагов, и Андрей быстро спрятал всю сумму в глубокий задний карман, застегнул молнию. В комнату вошел уже знакомый ему парень с подносом. Он принес завтрак, состоящий из яичницы, небольшого кусочка сыра, двух лепешек и кружки чая. Бровиков принялся за еду. Все было довольно вкусно, правда, чай оказался без сахара. Он тут же вспомнил Афганистан, где местное население и даже военнослужащие пили зеленый чай без сахара.

После завтрака Бровиков взял костыль и прошелся по комнате. Боль была поменьше. Смягчить ее помогал кусок материи, который дал ему как полотенце Гамаль. Возвратившись к кровати, Андрей в ожидании кого-либо из хозяев прилег и даже задремал. Он даже не услышал, как слуга забрал поднос с посудой. Но вот появился Гамаль:

— Доброе утро! Как спалось?

— Спасибо, спал как убитый.

— Как это?

— Это так у нас говорят, когда сон был глубоким.

— А, ясно. Так что, может, съездим на рынок рабочих?

— О да, конечно! Я сам хотел уже тебя об этом просить. Может, еще заедем в мастерскую по изготовлению протезов? С этой деревянной кочерыжкой ходить невозможно.

— Хорошо, давай я тебе помогу спуститься, и поедем. Отец мне приказал еще заехать по нескольким адресам по делам отеля. Ну что, покатаемся по городу?

— Я с удовольствием посмотрю Каир.

Они осторожно спустились на первый этаж. Гамаль взял папку-портфель, и они направились к машине. Усаживая Бровикова в машину, Гамаль сказал:

— Честно говоря, даже не знаю хотя бы одну мастерскую, где делают эти протезы. Будем ехать и внимательно смотреть. Ты тоже гляди по сторонам, как увидишь нарисованный протез, говори.

Они колесили по городу уже почти три часа. Гамаль посетил не менее семи-восьми точек. Андрей спросил:

— А сколько километров до этого рынка?

— От Гизы — 40–45. Я там только пару раз бывал, точно не помню.

— А что такое Гиза?

— Мы сейчас уже едем с тобой туда. Это район, где расположены пирамиды.

— О, это интересно! И мы их увидим? А на каком расстоянии?

— Будем совсем рядом. Первой к нам будет пирамида Хеопса, а за ней Хефрена, подальше — Менкаура.

Вдруг Бровиков вскрикнул:

— Гамаль, смотри! Мы только что проехали вывеску, на ней были нарисованы протезы.

— Хорошо, вернемся.

Гамаль принял вправо, выждал, когда проехали все машины, быстро развернулся и через двести метров повторил маневр. Съехав на обочину, они остановились.

— Ателье, — громко прочитал Гамаль и предложил: — Ну что, пошли.

В полутемном небольшом помещении вдоль стены стояли станки. Один из них — как швейная машинка, а несколько других были похожи на слесарные. На двух больших столах лежали куски кожи, какие-то металлические детали, несколько заготовок в форме ноги.

Поздоровавшись, Гамаль спросил, сколько стоит изготовление одного протеза. Услышав ответ, он повернулся к Бровикову:

— Андрей, чтобы узнать цену, им надо посмотреть твою ногу.

Они подошли к одному из сидящих за станком мастеру. Он усадил Бровикова на стул, чуть выше обычного, закатал правую штанину и сантиметром начал замерять ногу, отдельно — протез, а потом — здоровую ногу. Результаты он записал на листок бумаги и начал подсчет. Перепроверив, назвал стоимость:

— Если в долларах, то сто сорок, если в фунтах, то двести восемьдесят.

Бровиков обратился к Гамалю:

— Узнай у него, за сколько дней они могут это сделать.

Гамаль спросил и, услышав ответ, перевел:

— За неделю, а если срочно, то это будет стоить сто пятьдесят долларов.

— Гамаль, как ты думаешь, может заказать срочно? У меня есть сто пятьдесят долларов.

Гамаль как-то потускнел, сделал паузу, а затем, как показалось Андрею, чуть дрогнувшим голосом произнес:

— Решай сам. А вдруг уже сегодня найдем тебе работу?

Бровиков кивнул на висевшие на стене электронные часы:

— Ты говорил, что рынок работает до трех часов, а сейчас уже час дня. Выходит, мы приедем туда часа в два или позже. Вряд ли мы уже сегодня там что-то найдем, просто съездим, как говорится, в разведку. Ну а в другие дни, имея нормальный протез, если даже ты не сможешь, то я сам смогу поехать. Спроси, а как долго надо оформлять заказ.

Гамаль спросил, и мастер ответил, что понадобится минут пять. Андрей и сам понял ответ и решительно сказал:

— Скажи, пусть оформляет заказ.

Мастер подозвал сидящего у прилавка мужчину, протянул ему листок с цифрами и что-то сказал. Мужчина предложил посетителям присесть на стулья у прилавка. Гамаль помог Бровикову перейти на новое место и хмуро произнес:

— Знаю я их, вместо двух дней могут и четыре дня делать.

— А ты предупреди, что цену выше мы заплатим только за два дня.

Заказ действительно был оформлен быстро. Приемщик предупредил, что их товар специфический, изготавливается по индивидуальному заказу, поэтому всю сумму надо заплатить сразу же. Гамаль начал спорить. Андрей понял, что он добивается того, чтобы оплатить только аванс.

— Гамаль, давай не будем спорить. Я заплачу всю сумму. Ты не представляешь, как я рад, что ты привез меня сюда!

Бровиков полез в задний карман и достал все лежащие там деньги, отсчитал две сотни и отдал их приемщику:

— Надеюсь, сдача будет в долларах?

Мужчина понял Андрея, достал из металлического сейфа пятьдесят долларов, хлопнул печатью по заказу и, протянув квитанцию с деньгами, поблагодарил за заказ. Положив квитанцию и остальные деньги в задний карман брюк, Бровиков весело посмотрел на Гамаля:

— Все, дело сделано, а теперь, друг, поехали.

Минут через двадцать они оказались в Гизе. Перед Бровиковым предстала величавая картина: пирамиды Хеопса, Хефрена, а чуть далее — Менкаура, другие строения. И все это на фоне моря желтого песка. Он понял, что здесь начинается пустыня. Как бы ему хотелось, чтобы Гамаль остановил машину, и он смог поближе подойти к одному из семи чудес света, прикоснуться руками! Андрей указал пальцем на фигуру льва с человеческим лицом:

— Что это?

— Сфинкс.

— А что у него с лицом?

— Это французы из пушек ядрами разбили.

— Вот заразы! Им бы за это морды разбить. А еще представители цивилизованной страны!

Бровикова охватила эйфория. Он, конечно, знал и читал об этих древних строениях, но увидеть их вблизи, собственными глазами — вот это счастье!

Гамаль больше молчал и смотрел только на дорогу, он явно о чем-то думал и, как показалось Андрею, был чем-то расстроен. Дорога стала пустынной, по сторонам — сплошные пески, и Бровиков постепенно расслабился, а потом и задремал.

Вдруг он почувствовал, что машина остановилась. Открыв глаза, спросил:

— Что, приехали?

— Да нет, что-то мотор забарахлил. Давай посмотрим, думаю, мелочь, — он нагнулся, потянул ручку открытия капота, затем вышел из машины. Осмотрел мотор, подошел к багажнику и достал монтировку:

— По-моему, ремень вентилятора ослаб, — повернувшись к Бровикову, обратился к нему: — Ты возьми потяни рукой ремень кверху, а я его закреплю.

Только Андрей нагнулся к мотору, взял в руку ремень, как вдруг на его голову обрушился страшный удар монтировки. Он не успел даже ойкнуть, упал перед машиной.

Гамаль быстро перевернул его на живот, достал из заднего кармана деньги, огляделся по сторонам и, взяв Бровикова за ноги, оттащил его метров на десять от шоссе. Нагреб ногами на тело песок, чтобы оно не было видно на фоне пустыни, и спешно направился к машине. Захлопнув капот, сел в кабину, запустил мотор, развернулся и поехал в сторону Каира.

Конец ознакомительного фрагмента.