А он не вернулся из боя

Николай Чергинец, 2021

В книге известного автора Николая Чергинца рассказывается о трагических и героических судьбах советских солдат – совсем еще молодых парней, прошедших войну в Афганистане, муки плена, неоднозначное отношение к вернувшимся с этой войны на Родине. Путь домой главного героя романа Андрея Бровикова оказывается очень долгим. Но его родные – мать, жена, дочка все эти годы не теряют надежды, ждут его, не желая смириться с формулировкой «пропал без вести». Для широкого круга читателей.

Глава 6. После боя

Коблик впервые увидел растерзанные тела учащихся лицея. Хоть и удалось большинство детей спасти, душманы расправились почти с двадцатью ребятами.

«Звери, — думал Николай, — делают вид, что воюют за интересы народа…» Он вспомнил, как в ходе боя Шувалов, у которого закончились мины от автоматического гранатомета, стал отстреливаться от наседавших «духов» из автомата, но и к нему патроны закончились. Тогда командир взвода приказал Коблику, Николаеву и Леонову оказать помощь Шувалову. Они как раз занимали соседние позиции. Николай под прикрытием огня друзей броском преодолел расстояние и, устроившись рядом с Шуваловым, передал ему снаряженные магазины к автомату. Видя, что «духи» полагают, что у Шувалова кончились боеприпасы, и потому нагло, чуть ли не в полный рост, стали приближаться к старшему сержанту, дал им подойти еще больше, выждал, когда поднимутся еще человек десять, прицелился и первой же очередью уложил семь или восемь врагов. Его огонь заставил «духов» бежать, а тут подоспели две боевые машины первого взвода, и «духам» пришел конец.

Николай даже не обратил внимания на подходившего к нему офицера. А это был старший лейтенант Бровиков. Левая рука у него была перебинтована и подвязана на повязке.

— Привет, Николай! — поздоровался Бровиков и протянул руку.

Коблик ответил на приветствие и поспешно стал рукой утирать слезу — смерть детей потрясла его.

— Слава богу, ты жив! Я еще вчера, когда бросились к вам на помощь, выяснил, как ты. Да, тяжело вам, мужикам, было. Ты, наверное, впервые оказался в такой ситуации?

— Ага.

— Страшно было?

— Немного, но больше всего боялся, что патроны кончатся или в плен возьмут. А ты что, ранен?

Николай выполнил просьбу Бровикова, когда они вдвоем, не выкать, а переходить на «ты». Хотя каждый раз, когда разговор между ними приобретал дружеский тон, ему становилось неловко. Еще бы! Он — рядовой, а Бровиков — старший лейтенант. Повторил вопрос, уточнил, каким образом Бровиков получил ранение.

— Когда мы деблокировали вас, я получил приказ преследовать со своим взводом «духов». Мы зажали их в предгорье. Шестерых уничтожили, а четверых взяли в плен. Остальным удалось уйти, темнота помешала нам добить их.

— А ранение?

— Да, чепуха. Ранение пулевое, легкое. Похожу немного с повязкой и сброшу ее. Как дома?

— Все нормально. Мама писала, что подружилась с твоей мамой и женой. Они встречаются регулярно. Так что все в порядке.

— Ну и хорошо, я пойду. Хочу раненых ребят навестить, двое из моего взвода, да и пацанов из вашего взвода проведаю.

— Да, мы с Леоновым и Николаевым были у них. У нас тоже двое получили боевое ранение.

Бровиков купил в гарнизонном магазине конфет, апельсинов и направился в госпиталь. А когда вернулся, увидел почтальона. Тот вручил ему письмо. Оно было долгожданным — от жены и матери. Письмо пришло еще неделю назад в Кабул, но Бровиков находился в горах, а почту туда не доставляли. И вот сейчас Андрей определил по печати, что оно его дожидалось целых семь дней. Он с обидой подумал: «А ведь во время Отечественной войны письма доставляли прямо в окопы, и сейчас нетрудно было бы одним из вертолетов, который снабжал батальон продовольствием, боеприпасами, запросто доставить и письма. Надо будет внести предложение командиру роты или даже командиру батальона обратиться к вышестоящему руководству».

Андрей только вчера увидел нового командира дивизии. Генерал Ярыгин убыл на Родину, а на его место прибыл полковник Грачик. Бровикову, как и другим офицерам батальона, довелось мельком увидеть нового комдива. Он был выше среднего роста, широкоплечий, с открытым улыбчивым лицом. Полковник понравился всем. Было приятно, что он, вместо того чтобы ответить на приветствие офицеров, козырнуть, пожал каждому руку и дружелюбно улыбнулся. Но жизнь покажет, каков он — новый комдив.

«Можно и самому комдиву внести предложение о доставке писем к месту боевых действий», — еще раз подумал старший лейтенант.

Пока вскрывал конверт со знакомым почерком жены, от волнения даже руки подрагивали. Он устроился на большом валуне и стал читать:

«Милый, дорогой, любимый, здравствуй! Это письмо пишем вместе с мамой. Правда нас не двое, а трое, Настенька тоже с нами, только спит в своей кроватке. Мы все здоровы. Очень хотим узнать, как тебе служится „за речкой“? Как твое здоровье? Если получится, сфотографируйся и пришли свой снимок. Я хочу целовать твое лицо, глаза, хоть на фото. Мы познакомились с мамой и девушкой Коли Коблика, который служит в твоей роте, только в другом взводе. Его мама — очень хорошая женщина, добрая, отзывчивая. И ей, и нам стало легче переносить разлуку, мы часто встречаемся и мечтаем о том времени, когда вы вернетесь. Она познакомила нас и с другими матерями, чьи сыновья служат „за речкой“. Конечно, все это нас очень связывает, и мы стараемся помогать друг другу. Чайкина Нина Тимофеевна, чей сын служит в одном взводе с Кобликом, получила от него письмо, а оно пахло лекарством. Так она на свой страх и риск полетела в Ташкент, где находятся все госпитали для раненых. Оказалось, что сердце мать не обмануло. Он стал инвалидом, потерял ногу. А маме писал, что их роту перевели чуть ли не на курорт. Он как мог хотел оттянуть время, когда мама узнает правду. Дитё есть дитё! Нина Тимофеевна недавно вернулась из Ташкента. Медицинское начальство обещало ей, что сына вернут на долечивание в Минск.

Я хотела бы пойти работать. Есть место воспитателя в детском саду, рядом с нашим домом. Но Анна Степановна не разрешает. Я же прекрасно понимаю, что ей нелегко содержать всю семью, ведь она работает одна. Вот и сейчас она говорит, чтобы я не писала тебе об этом, но мы же должны рассказывать тебе про все наши дела.

Андрюша, мы так мало знаем, как вам там живется. От этого еще тревожней на душе. Мы понимаем, что и тебе сложно подробно описывать свое житье-бытье, но старайся, хотя бы о чем можно, рассказывать нам. Как там люди живут? Они же другой веры. Как относятся к нашим ребятам? Милый, и я, и мама очень просим тебя, будь осторожен. Помни, что тебя ждут не только любящие тебя мама и жена, но и твоя кровиночка Настенька. Ей скоро будет уже пять лет — солидный возраст. Мои родители часто звонят нам, интересуются, как ты. Огромный тебе привет от них!

Недавно в Минск приезжал один полковник из Витебска. Он нам рассказал, что из Витебска регулярно к вам летают самолеты. Он часто бывает в Минске в штабе округа. Перед следующим приездом он нам позвонит, и мы подготовим тебе посылку. Так что напиши, что тебе прислать. Может, теплую одежду или продукты какие?

Андрейка, очень просим тебя, почаще пиши нам. Почта же ваша работает хорошо, а каждое твое письмо — это не только радость, это — свежий глоток воздуха. Ты не представляешь, как мы ждем весточку от тебя, любимый наш! Много-много раз целуем тебя, любим, скучаем. Ждем самого счастливого момента в жизни — когда ты приедешь. Молим Бога, чтобы он помог тебе, родной!»

Андрей еще раз прочитал письмо. На душе стало тепло, ему казалось, что в руках он держит не письмо, а руки Тани и мамы. Как же ему хотелось сейчас их обнять, взять на руки свою малышку, прижать ее к сердцу!