История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Николай Федорович Дубровин, 1871

Великая заслуга генерала А.П. Ермолова, не случайно прозванного современниками «проконсулом Кавказа», в том и состояла, что, став в 1816 году кавказским наместником и командующим Отдельным Кавказским корпусом, он последовательно и целенаправленно боролся за искоренение здесь набеговой системы. Альтернативы этой политике для России не было.

Глава 4

Характеристика Котляревского и его влияние на положение наше в Карабаге. Приготовления персиян к вторжению в наши пределы. Наступательные действия Котляревского. Бой при Асландузе. Штурм Ленкорани

— Вы лучше меня знаете местные обстоятельства и страну, — говорил Ртищев Котляревскому, оставляя Карабаг и уезжая в Грузию. — Делайте все, что благоразумие ваше велит вам. Одного прошу не делать и запрещаю, зная вашу отвагу и примерное мужество: вы, может быть, не потерпите, смотря на персиян, собирающихся у Аракса, и вздумаете переправиться в виду целой их армии, а чрез неудачу, от чего Боже сохрани, и край погибнет.

Произнося эти слова, главнокомандующий как бы предугадывал мысли молодого генерала, который, несмотря на запрещение, привел их в исполнение в самое ближайшее время после отъезда Ртищева. Котляревский не мог сносить медленности и нерешительности; его характер, вполне энергичный, требовал действий к славе и величию России. Осторожность и снисходительность главнокомандующего выводили Котляревского из терпения, и чем труднее были обстоятельства, тем энергичнее и тверже были все его поступки.

Вот ближайший пример тому. Мехти-Кули-хан Карабагский, зная о возмущении, вспыхнувшем в Грузии, о приготовлениях персиян к вторжению в наши пределы и о затруднительности нашего положения в крае, стал оказывать нам явное нерасположение, преследовал беков, приверженных к русскому правительству, и не выехал, как было принято, провожать главнокомандующего до границ своих владений. Котляревский не снес такого пренебрежения. В сопровождении только одного казака, с нагайкою в руке, он проскакал через г. Шушу прямо к ханскому двору. Окруженный своею челядью, Мехти-Кули-хан сидел пред бассейном и курил кальян.

— Я тебя повешу! — кричал Котляревский, не слезая с лошади.

Несмотря на то что хан был окружен вооруженною толпою, готовою броситься по одному мановению своего повелителя и истерзать человека, хан струсил.

— Чем заслужил я такой гнев? — спросил он Котляревского с замешательством.

— Как чем? Разве ты ни во что не ставишь русского сердаря (начальника), что не удостоил даже приехать, чтобы проститься, тогда, когда тебе следовало явиться к нему и провожать его при отъезде! Разве ты не начал придираться к бекам, нам преданным?

Мехти извинялся и оправдывался; он тотчас же снарядил вьюки с разными сластями, догнал Ртищева на переправе через р. Тертер и почтительно простился с ним.

Поступок Котляревского, помимо поддержания значения главнокомандующего в крае, имел большое влияние на жителей Карабага, всегда верных тому, кто сильнее. «Со всей достоверностью полагать можно, — говорит биограф^[107], — что таким решительным поступком Котляревский, хорошо знавший азиатский характер, остановил готовое возмущение, которое могло быть пагубно в то время для русских, но которое вскоре после поражения персиян сделалось невозможным. Эту предварительную, так сказать, победу Котляревский одержал одним собственным своим лицом, благодаря спасительному страху, им внушенному, страху, столь сильному, что до сего времени пугают еще его именем карабагских детей».

Страх этот не был последствием жестокости характера, а твердости и строгого исполнения распоряжений русской власти, столь необходимых в то время, когда Котляревский один с небольшим отрядом стоял против огромных полчищ Аббас-Мирзы.

Последний, как только узнал, что царевич Александр благополучно пробрался в Грузию и что там вспыхнуло восстание, тотчас же стал готовиться к открытию военных действий и намерен был на этот раз привести в исполнение составленный им весьма обширный план операций. Сосредоточивая свои войска против отряда Котляревского и подойдя 8 октября к Асландузу, Аббас-Мирза намерен был для лучшего успеха наступать одновременно по разным направлениям. С этою целью он поручил эриванскому хану беспокоить наши отряды, расположенные в Памбаках и Шурагели, и, чтобы они не могли подать помощи Котляревскому, произвести нападение на Бекант. С другой стороны, «признавая совершенно достаточным оставить в Талышах, для действия против незначительного нашего отряда, тысячу человек пехоты и две тысячи кавалерии, Аббас-Мирза отозвал часть войск, там бывших, и, отправив два батальона для занятия Сальян, из остальных составил летучий отряд под начальством Пир-Кули-хана. Переправившись через р. Куру, Пир-Кули-хан должен был с 3000 конницы вторгнуться в Шекинское ханство, восстановить Селима в ханском достоинстве, поднять тамошнее население и следовать на соединение с царевичем Александром. В то же время главные силы, переправившись через р. Араке, должны были атаковать отряд Котляревского и в случае успеха следовать к Елисаветполю, возбудить против России шамхорских, шамшадыльских, казахских и борчалинских татар и направить их на окончательное истребление русских в Закавказье»^[108].

Таков был в общих чертах план действий, для исполнения которого Аббас-Мирза, И октября, подошел к р. Араксу и приступил к переправе. Одна партия персиян, прежде других переправившаяся через реку, покушалась отбить табун казачьих лошадей, но была прогнана. Получив об этом донесение, Котляревский тотчас же написал Аббас-Мирзе весьма резкое письмо. «Вы происходите, — писал он^[109], — от знаменитой фамилии персидских шахов, имеете между родными стольких царей и даже считаете себя из родни небесным духам: возможно ли, что при такой знаменитости происхождения, зная всю малочисленность русского отряда, вы решаетесь тайно воровать у него лошадей? После этого вам неприлично называться потомком знаменитого рода». Письмо оканчивалось просьбою запретить подобные набеги. Как бы в ответ на это Аббас-Мирза остановил переправу и, расположившись выше Асландуза, приступил к постройке укрепления.

Поступок этот и отправление к Шехинскому ханству Пир-Кули-хана, всегда командовавшего авангардом главных сил, навели Котляревского на мысль, что он не будет атакован; что Аббас-Мирза переменил план действий и намерен, оставив в Асландузском укреплении четыре или пять тысяч человек, для угрозы Карабагу, с остальными войсками следовать за Пир-Кули-ханом, пройти через Шекинское владение, вступить в Грузию со стороны Кахетии и, соединившись с царевичем Александром, направиться к Тифлису.

Подобное движение, в случае успеха, могло вызвать всеобщее восстание татар и горцев и поставить наши войска за Кавказом почти в безвыходное положение.

Понимая всю важность предпринимаемого Аббас-Мирзою движения и зная, что Ртищев не имеет достаточно войск, чтобы «противостать сильной громаде врагов внешних и внутренних и удержать за собой большой и неукрепленный город»^[110], Котляревский счел необходимым облегчить положение главнокомандующего и своим подвигом сохранить наше владычество за Кавказом. Он решился переправиться через р. Араке, атаковать Аббас-Мирзу и нанести ему такое поражение, чтобы слух о нем разнесся по горам и достиг до властителя Персии.

— Бей змея по голове, — говорил часто Суворов. — Удачный удар в голову наносит смерть и прочим частям тела, даже не касаясь их.

Следуя словам великого учителя, Котляревский прибавлял к этому и свой собственный опыт.

— Я знал и знаю, — говорил он, — что идущему вперед одна пуля в грудь или в лоб, а бегущему назад — десять в спину. Это знали все служившие со мною, и никто никогда тыла не показывал. Во всю мою службу отечеству я видел бегущих одних неприятелей.

Сознавая, что в данном случае предприятие это было сопряжено с крайнею трудностью, но «польза и честь оружия российского и положение дел, — доносил он, — того требуют: ибо цель Аббас-Мирзы состоит в том, чтобы разделить силы мои и потом с лучшею уверенностью ударить, а когда не успеет развлечь меня, то удерживать в бездействии, продолжать грабежи и смотреть, что сделают отряды им посланные. Если Бог поможет разбить Аббас-Мирзу, тогда все его замыслы рушатся одним ударом».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

107

Граф В. Соллогуб. «Биография генерала Котляревского».

108

Всепод. рапорт Ртищева от 21 ноября 1812 г.

109

Граф В. Соллогуб. «Биография генерала Котляревского;

110

Из письма Котляревского редактору «Русского инвалида». «Русский инвалид», 1835 г., № 25 и 26.