Семейная хроника. Том 3

Николай Осин, 2019

Идей в написании данной книги не было никаких. Нет руководящей и направляющей роли партии, но уважительное отношение к настоящим коммунистам есть. Книга написана спонтанно. Рассказы, отображающие разные фрагменты прожитой жизни наполнены реальными событиями и реальными людьми. Особенностей в излагаемых рассказах тоже нет. Такой жизнью жили многие. Единственной особенностью многих героев был огромный труд на общество и на семью. И второй особенностью была, есть и останется навсегда какая-то неистребимая любовь к Отечеству. Уверен, что если пережили разруху после войны, то переживём и настоящее изобилие.

Семёнов Анатолий Ильич

Наш однополчанин по институту ЛИАП (Ленинградский институт авиационного приборостроения) Семёнов Толя, или как мы его в группе 193 заслуженно звали — Толик, остаётся в памяти, как инициатор всех наших самых лучших событий!

Семёнов Толя

Если исключить в студенчестве все эти мероприятия, которые были придуманы и организованы им, то жизнь оказалась бы тусклой, как праздник без фейерверка. Как приятно сейчас оказаться снова на волнах нашей памяти! В чудесное время ранней весны он организовал вылазку всей группы в пригород Ленинграда — в Комарово. Нам, общежитейцам, тогда было так тяжело собраться «на взлёт». Хотелось отдохнуть и выспаться в выходной как обычно часов до четырёх, сходить в столовую и, возможно, вечером сходить куда-нибудь в кино. А тут надо к 9 часам на Финляндский вокзал. Так было неохота! А когда закончился день, и вечером возвращались домой из Комарово — настроение было изумительное! Утром по морозцу на чистейшем свежем воздухе гоняли футбольный мяч. Потом полюбовались просыпающимися весенними хрустальными ручейками, которые прозрачной, как слеза, водичкой пробираются через красивые, волшебные кристаллы льда! Кто-то, не в меру ретивый от хорошего настроения, решил всех удивить своей прыгучестью через какую-то канавку с водой. Начались массовые порхания бабочек. Одна из них (Марина Георгенбергер) не долетела до противоположного берега. Девочки потом, да и мальчики тоже, отковыривали куски тины от её ног. Полюбовались домом Корнея Ивановича Чуковского. Побывали в гостях у Анны Андреевны (могила Ахматовой). Многие дети природы, такие как Витя Лютов, моя «светлость», Филимонов, вырвавшись из каменных джунглей города, радовались всему как дети. В общем, вечером безумно уставшие, но по уши довольные, все возвращались из сказки домой. И чем дальше по времени это событие, тем чудеснее память о нем!

Неугомонный Толик в выходные технологической практики сказал:

— Ребята! Мне подсказали друзья хорошее место, где в выходные дни можно классно отдохнуть!

Ну, и мы за ним в огонь и в воду! Приехали с Финляндского вокзала к означенному месту с рюкзаками выше головы и вперёд! Идём, идём, кругом такие дебри, что слабонервные начали роптать:

— «Сусанин» ты не ошибся? Не пора носки распускать, чтобы по нитке обратно выбираться? Мы же здесь точно первопроходцы! Даже звери не наследили!

— Не, не, не! Источник надёжный! Мы тут будем точно одни! Правда, те, кто посоветовал, там были со стороны воды!

Мы решили, что Русские не сдаются! Решили пробиваться дальше. Испытания на выносливость и на выдержку усилились. К дебрям добавилась вода. Сначала по щиколотку, потом постепенно по колено. Но «Сусанин» упорно двигал команду к заветной цели — вперёд!

— Толя, мы Хельсинки не прошли мимо случайно?

Чтобы враг запутался в наших следах, ребята с некоторых девочек, которые слабее, перенесли рюкзаки себе на грудь. Мужество и выдержка Семёнова принесла желанные плоды. Вода стала убывать, и через некоторое время стало сухо. Потом и лес изменился. Принял какой-то более цивилизованный вид. Наше стремление было вознаграждено. Мы вышли на берег желанного озера. Разбили лагерь и чудесно провели время.

У Финнов дров много!

Мы с «Геноссе» сделали замечательный плот с парусом из одеяла общежитейского, и занялись промыслом рыбы. Девочки готовили на костре шикарную еду.

Вот оно счастье! В тельняшке Семёнов («Сусанин»). Лютов, Синьковская, Сорокина, Лазарева. Фотограф Осин.

Два дня прошли в восторге! Уезжать к понедельнику так не хотелось, тем более, что продуктов оставалось ещё много. Не хватало только хлеба, и мы пошли на разведку по полуострову, где оказалась ещё одна группа. Она уехала, оставив ещё тёплое кострище, и ожерелье из буханок хлеба на верёвке между деревьями. Это и решило нашу судьбу. Мы решили остаться ещё на день! На мой вопрос:

— Как будем оправдываться на работе?

Не унывающий «Геноссе», как всегда, с юмором предложил:

— Ты придумывай любую легенду, а я скажу — мастер приказал быть при нём! Как я могу его ослушаться?!

Так и сказали потом на работе, что заблудились и ночевали на болоте. Студентам всё сошло с рук. Хорошо, что остались! Теперь есть что вспомнить! Могли бы спокойно ещё на день задержаться!

Кипучий всякими идеями Толик через туристическое агентство узнал о возможности путешествия с помощью «Автостопа». Покупается «Автостоп» в Туристическом агентстве. Это книжка с отрывными талонами на количество проеханных километров. По ней можешь перемещаться по любому маршруту. На этой книжечке, на обложке, напечатан знак «Обязательной остановки водителям». И мы решили попробовать, начав с Феодосии. Купили бензиновую двухкомфорочную плитку, затарились консервами и вперёд. Даже сами не ожидали, что будет так здорово! Бензин тогда был дешевле лимонада. Семь копеек за 1 литр. С топливом для бензиновой плитки мы никакого дефицита не чувствовали. Мы втроём: я, Татьяна Синьковская и Люда Сорокина — начали путешествие с «Золотого пляжа» в Феодосии. Далее мы с остановками проехали: «Новый свет», Планерское, Алушту, Гурзуф, Ялту, Ливадию, Ласточкино гнездо, Алупку, Бахчисарай, Учкуевку, Севастополь — то есть обследовали весь Крым!

Начнём всё по порядку. Первые шаги начались с «Золотого пляжа» Феодосии. Это километрах в пяти — шести от Феодосии. Ничего золотого там нет, как нам показалось. Просто беззаботный отдых под жарким южным солнцем под успокаивающий и убаюкивающий шум ласкового моря, и первая встреча с Чёрным морем. Позже будут красоты во много раз интереснее, но эта, как первая любовь, будет памятной на всю жизнь. Все соседи нашего класса (уровня), т. е. «дикари», упивались нашим совершенством в приготовлении пищи. У нас была двухкомфорочная плита, которая великолепно работала, как газовая. Трасса рядом метрах в десяти. Бензин водители давали очень легко. Даже денег за него практически никто не брал. Очень редко кого уговоришь взять. Два литра — 14 копеек. Нам этого хватало дня на 3–4 замечательной цивилизованной жизни! В это время другие собирали по пляжу кусочки тростника выброшенного морем для костра. Мы тоже иногда вечером разжигали костерок, но это только для понта, чтобы ощутить дымок костра на фоне Чёрного, Чёрного моря.

Картинная галерея лучшего в мире мариниста Айвазовского в Феодосии вызывает интерес у всех туристов. Уже много лет позже во время пребывания в Феодосии стало известно, что внук Айвазовского Арцеулов К. К. тоже неплохо рисовал. Видимо сказалось влияние деда. Вот бы снова попасть в галерею! Может быть там есть что-то и из его творчества? Арцеулов впервые в мире научил всех лётчиков выходить из штопора живыми. До него все самолёты, вошедшие в штопор, погибали. Борьба за жизнь в воздухе в экстремальной ситуации нам авиационщикам особенно близка и понятна.

Удивительно тепло к нему относился Галлай Марк Лазаревич тоже лётчик — испытатель. Галлай много, много раз играл со смертью и впоследствии стал начальником Центра подготовки космонавтов.

Далее мы перебрались в «Новый свет». Это, пожалуй, самое чистое место всего побережья Крыма. Природа сделала бухту подковой с чистой, чистой водой и самой красивой подводной растительностью. Климат в «Новом свете» был с тёплым ласковым солнышком из-за обнимающих «Новый свет» гор. От этого тепла даже камни источали какой-то необычный южный аромат. Мы свили своё гнездо где-то в середине между морем и самой высокой точкой «Нового света». Рядом в десяти метрах был какой-то жилой дом. Но хозяева проявили к нам удивительную терпимость, ни разу не сделали ни одного замечания! А могли бы спокойно сказать:

— Ребята, кругом полно красивейших мест! Валите и устраивайтесь!

Но мы как-то очень дружно просуществовали, любезно здороваясь по утрам, соблюдали чистоту и порядок! Не орали по ночам, хотя иногда были основания. Эти жители нам посоветовали сходить к проходной завода «Шампанских вин». 98 % продукции завода идёт на экспорт. Всего 2 % брака (этикетка наискось приклеена или ещё что-то по мелочи). Такое шампанское бракуется и выносится в ларёк около проходной для реализации со скидкой. Нас это очень устроило. И мы однажды попробовали! Чудо райское!! А воздействие на голову во много раз сильнее водки! И как мы после этого удержались, не разоравшись от радости?!

Один раз мы спросили у местных жителей:

— Где можно купить виноград по приемлемым ценам?

Вот в этом отношении, следует отметить, что продукты и фрукты там были дороговаты, для нашего бюджета. Следует отметить, что мы потратили по 90 рублей на нос за всю поездку по Крыму! Даже с билетами, так как железнодорожный билет тогда в один конец стоил 17 рублей. Местные жители, узнав, что мы студенты из Ленинграда, относились доброжелательно к нам. Они посоветовали:

— Зачем вам покупать? Вы же можете сами его заработать! Идите через перевал в «Планерское» на уборку винограда. Там, при уборке заодно и душу отведёте!

Мы так и сделали. Пошли туда, куда нам сказали. На всякий случай взяли с собой корзину. Там нас приняли радушно, но предупредили:

— Ребята, когда будете убирать виноград — ешьте сколько захотите! Но с собой брать мы не разрешаем.

Девочки мои так старательно и добросовестно потрудились! Не просто занимались объедением, но ещё и набрали порядочное количество пластмассовых и деревянных коробок. Бригадирша, расчувствовавшись от проделанной работы, в конце дня велела набрать нам нашу корзину виноградом с собой и накрыть ее косынкой, чтобы не было лишних вопросов, где взяли?

В этом «Планерском» жил когда-то Волошин, вокруг которого собирались известные люди: Цветаева, Алексей Толстой, Вересаев, Гумилёв и многие другие. Впоследствии этот дом стал домом «Творчества писателей» в Коктебели. «Планерским» Коктебель побыл только с 1944 по 1991 год. Из-за своеобразного ландшафта и постоянных ветров с моря там природа создала идеальные условия для планеристов. С 1991 года Коктебелю возвращено историческое название. Сходили в гости к Грину в его дом-музей. Оказалось, что в половине дома живёт жена Грина. Жизнь устроила мне такой сюрприз дважды. Второй женщиной, которая оказалась живой женой одного из любимых писателей, и с которой я познакомился случайно, оказалась Антонина Ильинична — жена Пикуля. Подробнее об этом написано в рассказе «Кевденский политех».

Через отверстие в скалах можно было попасть в «Голубую бухту», где находился «Царский пляж». Пляж был действительно царский. Тихо, безветренно, чисто и солнечно. Растительность подводная самая красивая на всём побережье Крыма. Чистая, как нигде, морская вода. Единственно, что было с перебором, как нам показалось, это медузы. Но мы играли с ними без каких-либо последствий для себя. И были удивлены, узнав много лет спустя, что медузы могут вызывать ожоги. Может быть, эта безобидность и доброжелательность относится только к этим Черноморским медузам?

Хочется отметить приятную особенность местных людей. Отлучаясь от палатки на море, на экскурсии, на работу — мы зашнуровывали вход в палатку, как ботинок. Всё содержимое: одежда, продовольствие, бензиновая плитка, фотоаппарат оставляли на милость Божью! Брали с собой только деньги и документы. За всё время путешествия по Крыму — не было ни одной кражи! Интересен ещё один факт в «Новом свете». В центральном лектории города Ленинграда была лекция с документально подтверждающими слайдами и киноматериалами о необычных детях, родившихся в водной среде. О тестах на их интеллект, об их физических возможностях в сравнении со сверстниками. Интерес к этому вопросу царских семей не случаен. Некоторые царские дети были рождены в водной среде! В наше время этим вопросом серьёзно занимался профессор Игорь Борисович Чарковский. По добровольному согласию одна из будущих рожениц этого эксперимента много времени проводила в дельфинарии в «Новом свете». У них родилась девочка. Однажды, в дошкольном возрасте эта девочка настоятельно стала упрашивать родителей поехать к морю, настаивая на том, что там её ждут друзья! Эти просьбы были настолько частыми и настойчивыми, что родители взяли отпуск и поехали в «Новый свет». Однажды ночью она разбудила родителей и стала уговаривать их идти к морю:

— Там же мои друзья!

Родители, сомневаясь в реальности сказанного, тем не менее, решили удовлетворить каприз дочки. Пошли к ночному морю. Берег был пустынным. Родители стали журить девочку за навязчивую идею.

— Да, что же вы, не видите что ли? Вон же они! Идёмте к ним!

Недалеко от берега, как позволяла глубина, была стая дельфинов. Ночные гости разделись и втроём подошли к ним. Дельфины, как старинные друзья, резво играли с девочкой. Один из них, подхватив девочку под попу, посадил ее верхом на голову себе, стал её катать на себе. При этом, когда они умчались в ночь и на глубину, у родителей радость сменилась на неописуемый ужас: ночь, глубина! О возможности догнать при такой разнице в скоростях плавания и думать было бесполезно! Оставалось надеяться только на Бога и чудо. Этот ужас бесконечных тревог продолжался 40 минут. Спустя это время, из темноты появилась стая дельфинов с носителем девочки в центре. Он благополучно ссадил её у берега. Порезвившись, они уплыли в море. Девочка была весёлой и радостной.

Чарковский задавал залу вопросы:

— Может ли кто-нибудь ответить на ряд вопросов? Как она могла общаться с ними? Почему у неё такое бесстрашие? Почему такое спокойное доверчивое отношение к ним?

Добавил, что когда женщина, находясь в положении, заходила в воду к дельфинам плод, находившийся во чреве, начинал проявлять активность!

Жизнь впоследствии столкнёт с рядом трудно объяснимых событий.

Далее остановлюсь на местах путешествия, повышенной значимости для нас.

Какой-то попутный водитель подвёз нас до «Никитского ботанического сада» под Алупкой. Дело было вечером. Он в этом месте уходил вглубь континента с трассы, проходившей по побережью:

— Если хотите и вам это по пути — повезу дальше.

— Нет, спасибо!

Оторвали ему нужное количество талонов с километрами, и он уехал по своим делам, а мы пошли на поиски какого-нибудь ночлега. В темноте зашли в какой-то лес, нашли ручеёк с проточной чистой водой, и даже в зарослях деревьев по берегам ручейка с фонариком нашли виноград!! Ну, о чём ещё мечтать?! Наскоро набрали винограда и этим поужинали. А когда встали утром — Боже мой?! Кругом яблони, груши, а вдоль по побережью ручейка с чистейшей питьевой водой, всякие деревья: миндаль, акация, увитые виноградом! Рюкзаки с продуктами, бензин с запасом на неделю, вода под носом, фруктов — ешь до посинения! Что ещё нам было нужно? И мы неделю не вылезали из этого рая! Ну, и грех не поделиться этой радостью с ближними друзьями, тем более, что 13 сентября у нашего однокурсника Лёвы Ратнера — День Рождения! Мы взяли корзину и стали собирать самое лучшее, что там было! Девочки высматривают — и дают мне наряд — на какое дерево лезть за этим самым лучшим. Потом пошли на почту отправлять посылку. Тут наша радостная эйфория закончилась. Ящиков нет! Возможно, что все стараются посылать посылки! Возможно, что создан искусственный дефицит для бизнеса почты. С большим трудом удалось отправить половину содержимого корзины. И когда приехали в Ленинград, то 13 сентября о посылке не было ни слуха, ни духа. 1,5 месяца спустя после отправки пришёл, наконец, долгожданный подарок. Естественно, это была уже не посылка, а полная каша.

Когда стали выезжать из этого благодатного уголка, то затарились под завязку. Вышли на шоссе. Стоим, голосуем. Вдруг откуда-то с холма бежит человек, орёт и машет руками:

— Эй! Эй!

В это время подошла машина, и мы собрались грузиться.

Подбежавший человек, запыхавшись, спросил:

— Вы откуда здесь взялись?

— Мы здесь больше недели жили! Какие проблемы?

— Я сторож. Тут нельзя находиться. Здесь сад.

— А почему же там ничего не убирается?

— Он заброшен. Ему более 30 лет. Он не даёт планового количества урожая с этой площади. Его скоро будут выкорчёвывать!

— А почему не выкорчёвывают?

— Нет техники.

— И сколько же лет ещё он будет ждать этой техники?

— Это мне не ведомо.

— К нам-то какие претензии?

— Разгружайте всё. Ничего брать не положено.

— Но там же ногу некуда поставить. Всё укрыто грушами. Всё равно же всё сгниёт?!

— У нас такие законы. Пусть сгниёт, но брать нельзя!

— Ты мужик, похоже, что мзду какую-то стремишься получить! Мы не та публика. Нам не жалко, но лишних купюр у нас нет. Мы студенты. Если мы тебе что-то подбросим, то нам потом домой пешком идти из Севастополя до Ленинграда.

В разговор вклинился водитель:

— Ну, вы мужики, быстрее решайте ваши проблемы, а то мне ехать надо!

Я подсадил девочек в кузов, а сторожу говорю:

— Арестовать ты нас не можешь, мы по любому сейчас уезжаем. Это не в твоих интересах. Начнётся разбирательство. Какой же ты караульщик, если мы уже 10 дней здесь живём, а ты не замечал. Нам ничего не будет, ну, в худшем случае, вытряхнут корзину и отпустят, а тебя выгонят с работы. Решай свою судьбу сам, либо вытряхивай корзину, либо подавай её девочкам в кузов!

Мужик сообразил, что ситуация для него патовая и подал корзину девочкам. Машина покатила нас вперёд, к новым приключениям. Я поблагодарил мысленно какого-то нашего невидимого покровителя в путешествии.

У нас была шикарная палатка из Эрмитажа, проверенная на острове «Березань». Палатка, судя по всему, была чем-то пропитана и с неё, как с гуся вода, всё стекало! Просто удивительно! Какие были дожди мощные с грозами иногда, особенно в «Учкуевке» под Севастополем! Утром все соседи выбирались из своих палаток, как куры, насквозь промокшие. А мы, выходили сухонькие, как будто ночью ничего не было. Просто удивительно! Сказка какая-то!

В Севастополе должна была произойти встреча с Толей. Они в это время были с «Геноссе» в Красноярске в студенческом строительном отряде. Но, в то время не было мобильных телефонов. Мы были рядом друг с другом, но не нашлись.

В Севастополе в «Учкуевке», где останавливались все «Дикари», на девочек положили глаз какие-то солдаты. Подарили корзину фруктов — яблоки и виноград. Днём мы ездили из «Учкуевки» через бухту на «Графскую пристань» и далее в город во все музеи. Когда мы уезжали на ж/д вокзал, на поезд в Ленинград, я сфотографировал на память памятник — герб города Севастополь. Какой-то помешанный на режимности мужик, чем-то похожий на начальника пристани из фильма «Холодное лето 53-го», пристал к нам и потребовал засветить плёнку. Вспоминаются слова начальника пристани:

— «Лузга», а ты в милиции возьми и скажи, что всех бандитов перебить — это я тебе велел!

Чем-то похожая ситуация была и здесь. Ему так хотелось услышать:

— Ну, ты и бдительный!

В итоге, перехватив нас с чемоданами на выходе с «Графской пристани» (уже с нарядом из двух особистов), нас завели в специальную комнату для объяснений — для какой цели мы снимали режимные объекты?

Мы объяснили, что с режимностью мы знакомы хорошо. Нарушений никаких не допускали и опаздываем сейчас на поезд. Если у Вас есть какие-то сомнения, оставляем Вам нашу фотоплёнку под расписку и деньги на её проявку. Если там будет что-то режимное, спишите с паспорта адрес для наказания. А если основания для этого не будет — разберитесь с этим, «не в меру активным» внештатным помощником!

Старший особист, находившийся в этой комнате, взял фотоплёнку в кассете, уцепился за кончик пленки, дёрнул и вытащил её, пока вся не вышла из кассеты. Засветил пленку и отдал обратно вместе с моими деньгами. Посмотрев на железнодорожные билеты, сказал:

— Поспешите на поезд!

Он понял, что придётся наказывать своего «бдительного», и решил его оправдать таким образом.

Этой концовкой впечатление от нашего пребывания в Крыму было испорчено. Все воспоминания превратились в дым. Теперь, при каждом просмотре фильма «Холодное лето 53-го», я вспоминаю последние минуты нашего пребывания в Севастополе.

Очередной сказочной поездкой, придуманной Толиком, была гора «Чегет» в Приэльбрусье.

Полетели мы туда в конце марта до Пятигорска, а потом автобусом до гостиницы «Иткол». Поехали опять «дикарями» на авось: Толик, я, и подруга Татьяны — Наташа Щеголева.

В день приезда вечером вышли на прогулку по ближайшим окрестностям. Это самые памятные минуты. Луна и сыпучий снег, чистейший, как сахар «рафинад»! По тропинке добрели до родничка, бьющего буруном из скалы. Подготовленности к этой прогулке не было никакой, и воду решили попробовать пригоршней. Даже ту воду, что оказалась в руках, выпить оказалось непривычным. Она оказалась холодной как лёд, и насыщенной добросовестно нарзаном! Ощущение было какое-то неземное! Если к этому ещё добавить лёгкое головокружение от высоты 2 000 метров, то для людей, которые постоянно живут на земле на уровне моря, и плюс к этому чистейший, чистейший горный воздух, тут даже и выпивать не надо — ты уже во хмелю. Это особенно заметно в первую неделю! Потом постепенно адаптируешься. Вот почему, вероятно, местные жители так долго живут!

Потом нам уже подсказали коллеги-туристы:

— Когда уходите куда-нибудь на прогулку, носите с собой сироп, какой вам больше нравится и какую-нибудь посудку, типа стакана. Это мы учли, когда ходили в «Долину нарзанов», где повсюду из-под земли, а точнее, из-под скал бьют буруны нарзанные. Шашлык покупаешь, а запивка нарзанная бесплатно. На твой выбор из любого источника. Мы перепробовали многие источники. Все одинаково хороши! Природа не умеет фальшивить! Все эти источники ручейками стекают в бурную речку, тут же протекающую рядом в 10 м. Сколько чистого, бесплатного нарзана несётся куда-то! Сказочную картину дополняют крокусы, которые уже везде выбрались и цветением напоминают о весне. Яркое солнышко на чистом голубом небе старательно создаёт земной рай! Чистый воздух, перемешанный с шашлычным запахом, напоминает о том, что с пустыми карманами сюда лучше не ездить!

Время нашего пребывания там было с середины марта и далее плюс 24 дня.

Когда шли обратно в «Иткол», все 4 км по обочине дороги попадались семейки цветущих крокусов. Никто не рвал. Многие, как и мы садились на колени, нюхали и гладили их, как вестников весны.

На «Чегет» поднимались несколько раз, но только полюбоваться великолепной красотой! Съезжать вниз на лыжах было рискованно! Отломить что-то было очень легко. Было приятно полюбоваться сверху с канатной дороги, как сынишка начальника горной спасательной службы, «шкет» дошкольного возраста, мастерски съезжает даже с «Северного склона»! Там спускаются только маститые горнолыжники. Чтобы «шкет» был заметен для взрослых при таких скоростях на склоне, отец ему на голову одевает огромную, не по размеру, каску красного цвета! Мальчишка выглядел как подосиновик! Мы его все так и звали — грибок! Ему было 5 лет. Народ умилялся его смелостью и устойчивостью!

А мы светлили всеми частями тела так называемый «лягушатник», на который был свой подъёмник. В нашей среде были девицы, которые пытались совместить два дела сразу. Позагорать и покататься, и ещё третьим делом — пощеголять телом, как на пляже! Такие мероприятия часто заканчивались плачевно для них. Радовались они жизни и радовали других до первого падения! Снег, как наждак, снимал кожу, и мы это видели неоднократно! Кто-то хочет очень многого и, причём всего сразу, забывая при этом требования «техники безопасности».

На гору «Эльбрус», находящуюся в километрах в 5 — 6 от «Иткола» мы поднимались в вагончике, от турбазы «Азау» до «Приюта 11». Это приблизительно на половину высоты Эльбруса. Обратно многие спускались на лыжах. Мы не захотели возвращаться в гипсе. Сначала мы 4 дня ночевали в «Красном уголке», потом нас расселили по номерам, когда выехали немцы и поляки. По вечерам мы их наблюдали в кафе, где была выпивка, музыка и танцы. Немцы всегда были строги в поведении, никогда не позволяли себе ничего лишнего. Поляки вели себя на редкость безобразно! Зачем так позорить свою державу? Нажирались до омерзительного состояния, и валялись в собственных лужах. Было так стыдно за них! Уезжая продавали по дешёвке лыжи свои на пропой. Лучшими тогда считались «Австрийские звёзды». А мы брали напрокат в «Итколе» наши отечественные «Карпаты» деревянные со сменными рёбрами жёсткости. Специалисты их считали «дерибасом». У лыж «Карпаты» ботинки на них держались соответственно их качеству. Маркеры часто срабатывали невпопад. Вариант первый — маркер срабатывает, и ты слетаешь с лыж в ботинках. А лыжи продолжали ехать вниз без тебя. Это лучший вариант! Хуже — второй. Маркер не срабатывает при падении, и ты можешь сломать ноги. Поэтому инструктор, зная это, перед подъёмом на «лягушатник» заставлял каждого проверить маркеры и пяточные зацепы. Если кому-то не хватало сил высвободиться из плена у лыж, он показывал, какие колёсики надо крутить для регулировки.

Улетали обратно домой с приключениями.

«ТУ — 104» из Пятигорска прилетел до Ленинграда благополучно, но сесть ему не удалось! Экипаж, судя по всему, оказался ленинградским, так как 4 раза заходил на посадку. Так хотелось встретить «Пасху» дома, но видно не судьба. Видимость «нулевая», и все попытки увидеть хоть что-нибудь в молоке ничего не дали. Вымотали всех пассажиров снижениями. В итоге доигрались до того, что топлива до ближайшего гражданского аэродрома не хватает. Взмыли вверх из молока, где синее небо и нормальное солнышко! Внизу остались, как постель, облака и мы полетели не ведомо куда! Пассажиры вызывают стюардессу с одним вопросом:

— Куда летим?

— Не знаю! Командир просит подождать. Определяется аэродром.

Через некоторое время стюардесса просит задвинуть всем шторки на иллюминаторах и в окна не подглядывать! Из чего стало ясно — посадка аварийная, аэродром военный. Мы с Толиком всё-таки не удержались и подсмотрели за шторку. И, хотя военные аэродромы все очень похожи, но свой, родной, который мы охраняли на военных сборах, было узнать легко по специфическим самолётам. Эти самолеты частенько в 4 часа утра поднимались с натруженным рёвом и уходили далеко на край державы.

Здесь, на этом аэродроме мы сели благополучно, сразу же с первого захода. И с этой минуты начались хождения по мукам. Чтобы заправить самолёт, ему надо дать остыть, после трёх с половиной часов работы двигателей. Выйти на военном аэродроме никому никуда не положено. Аэровокзала нет. И мы все 120 человек сидим в куске трубы и страдаем от недостатка кислорода. Двигатели выключены и вентиляция не работает. Вероятно, это необходимо было ещё с целью экономии бортового источника питания для дальнейшего надёжного запуска двигателей. Сидим и паримся. Здесь диктует свои правила тот, кто приютил нас и спас, предоставив аварийную посадку. Дети в этой ситуации орут, капризничают, от нехватки воздуха. Попросили стюардессу открыть люк. Она согласовала с командиром экипажа, тот с военными. В итоге разрешили люк открыть, но пригнали машину с вооружённой охраной. Порядок военный обязывает. Перед нами сидели Родион Нахапетов со своей подругой, которая капризничала хуже ребёнка. Запросила пить. Только что перед этим стюардесса объявила, что всем воды давать не будут, только пассажирам с детьми. Но, Родион всё равно пошёл в закрома за водой для неё. Тогда ещё дозволительны были такие вольности. О террористах ещё и понятия не имели. Приходит обратно со светло-голубой пластмассовой чашечкой и она, попробовав, сказала:

— Фу, какая тёплая гадость!

И, скривив физиономию, выплеснула эту драгоценную жидкость, которую каждый с удовольствием выпил бы. Некоторые инициаторы, среди которых был и я, стали упрашивать солдат, привезти водички, хотя бы для орущих детей. Они долго отнекивались, потом всё-таки сжалились. Один с автоматом остался, а остальные уехали на машине. 20 минут ожидания показались нам 20 часами. Наконец приехали. Один солдат, забравшись на тент машины «ГАЗ-66» стал тянуться с ведром воды в самолёт. Мужик, лежавший на полу в самолете, тянулся к нему навстречу. Я противовесом держал его за ноги. Состыковка с ведром произошла неудачно. Ведро выпало и облило водой солдата. Очередные уговоры осложнились:

— Начальство теперь будет ругать за отлучку с поста, когда увидит мокрую одежду.

Уговоры продолжились. В качестве убедительных доводов аргументировали:

— Какой дурак решится прыгать с такой высоты на бетонку? Кому охота ноги ломать?

Уехали снова. На этот раз приехали с какой-то проволокой, прикрученной к ведру. Передача прошла удачно. Ведро было осушено очень оперативно. Но нехватка кислорода была мучительной. Народ, невзирая на чины и звания, стал обнажаться. Нахапетовская симпатия тоже, как на пляже обнажилась, и накапризничавшись уснула, так и не дождавшись солдат с водою. Какой-то генерал, сняв всё по пояс, кроме подтяжек, решил приоритетно подышать у люка. Один пассажир рявкнул на весь самолёт:

— Гражданин с огромным животом и в красивых подтяжках ототкните проход! Здесь все равны, всем подышать хочется!

Удивительно, но он сразу же отошёл на своё место. Экзекуции над народом продолжались с 20 до 24 часов. После этого я заново оценил подвиг Маринеско с подводниками.

В 12 часов ночи, когда самолёт остыл до нужной температуры, нас заправили, и мы благополучно взлетели. К этому времени родной Ленинград встретил нас чистым звёздным небом, и мы благополучно сели. Так Главный диспетчер с седьмого неба в честь своего праздника «Дня Пасхи» пожалел народ и уберёг от слёз наших родственников.

О чудачествах с печатной машинкой Семёнова описано в рассказе «Общежитие».

Эпилог

Обернувшись назад, и пролистав страницы нашей студенческой жизни, можно с уверенностью сказать — Семёнов А. И. был как эпоха цветного телевидения в нашей чёрно-белой жизни!