Шато де Ригоберт

Николай Олегович Бершицкий, 2013

Вторжение викингов во Францию. Потерпев поражение от франков, отряд скандинавов отбивается от основной армии. Для пополнения запасов они разоряют деревню, стоящую в тени древнего замка, по слухам хранящего много богатств и тайн. Обосновавшись в стенах замка, захватчики ненароком пробуждают зло, живущее там…Обложка предоставлена сайтом Со-Автор.

Глава 3

На заднем дворе уже поднимался туман, словно на лугах после дождя. Запах сырого сена повеял из пустеющих стойл. Тихо поскрипывали деревянные калитки конюшен, хотя ветра не было. Притихшее стадо покорно шло, ведомое братьями. Ульв, разгоняя марево руками, направился к стойлам, проверить, сойдут ли они для животных, или уже утратили уют, прогнили и развалились.

Отодвинув калитку, липкую от тумана, воин севера заглянул в хлев. Изнутри он выглядел как длинный коридор с несколькими входами, разделенный дощатыми стенками на ячейки. Ячейки устилали копны сена, синего и черного местами. Как ни странно, сено сохранилось, пусть и не в лучшем виде. Ульв прокрался, точно расхититель, в темнеющий коридор. На миг ему послышалось приглушенное временем блеянье овец, а может, то блеяли овцы, охраняемые продрогшим Бергфинном. На следующем шаге под ногой раздался хруст как бы нехотя сломавшейся кости. Присев на корточки, Ульв поводил ладонью по соломе и неприкрытым ею холодным камням. Под руку попалось ребро овцы, а рядом валялись и другие. Осмотревшись, он обнаружил, что все ячейки завалены костями домашних животных, погибших от голода. Именно эта мысль пришла в голову старшему сыну Олава Острозубого. Что-то случилось с последними владельцами замка, и скот некому было кормить.

«А сена почему так много осталось?!» — ударило ему в голову. — «А если болезнь!» — последовала еще более ошеломляющая идея. Невольным жестом отряхнув руки, Ульв попятился спиной к выходу, но уперся в деревянный заборчик. Сердце подпрыгнуло в груди, а Ульв — на месте. Резко развернувшись, он увидел, что шел назад чуть правее, чем входил. Выскочив на двор, он принялся кликать брата.

— Чего шумишь? — шикнул Бергфинн, появившись из дымки, словно корабль.

— Похоже, замок вымер от болезни! — затряс Бергфинна за плечи Ульв. — Не соврал старик, говоря, что не мечи губили всех его владельцев! И сам бледный был, что мертвец! Надо убираться отсюда!

— Да не может быть, — криво улыбнулся Бергфинн, сдерживая накатившее волнение.

Подняв глаза к башне, он приметил Дуву, тот тоже заметил братьев и помахал им рукою. А потом туман сокрыл его.

— Пойдем, посмотрим, вдруг что-то другое скотину сгубило, — предложил Бергфинн, не желая мириться с версией о болезни. Страх требовал опровержения.

С этими словами он заглянул в хлев, а Ульв боязливо ступал за ним. Бергфинн слыл умелым охотником и следопытом, по наученному он приник к земле, клинком подтянул череп коня и принялся изучать. Вертел и так и эдак, наконец взял в пальцы и ощупал. В темноте надеяться приходилось на осязание.

— Нет, не болезнь, — облегченно выдохнул он. — Этого коня убили, — показав череп брату, Бергфинн ткнул кончиком меча на рассечение на затылке. Глянув еще пару черепов и костей, заверил: — Убиты все. Убиты и обглоданы. Кости грызли зубами, но понять, чьими сложно. Возможно, люди из крепости обезумели, или изголодались в осаде. Старик сказал, штурмом не брали, а ведь могли осадой извести. Вот с голодухи и померли. А те, кто пришел на их место, могли просто уйти со своим скотом. Давай-ка стадо загонять, пока по двору не разбежалось.

Приободренный Ульв помог брату согнать стадо и разместить по ячейкам. Кости они сгребли в кучу посередь двора, да оставили до поры до времени. Авось на растопку еще сгодятся, если франки крепость осадят.

— Надо было сразу травы настричь, — посетовал Ульв. — А чем теперь кормить будем?

— Гисли, помнится, захватил пару мешков корма у крестьян в сарае. На первый раз и этого хватит.

— Эх, не хватит, — с досадой выдохнул Ульв. — Ты принеси еду для зверья и нам чего-нибудь захвати, я б от пивка не отказался. Сам сплаваю на тот берег, да накошу травы.

— А ярл коли прознает? Дува тебя быстро высмотрит с башни.

— Ничего, он же увидит, что я на лодке плыву. А ярлу так и вообще дела нет — он по замку ходит. Скотину кормить-то надо.

Согласившись, вернулись в залу. Кряхтя мимо проковылял раскрасневшийся от беготни по лестницам Гисли. Он фыркал и пыхтел так, словно переплыл реку. Офрид свирепо сверкнул глазами, встречая пришельцев. Впрочем, глаза ярлова родича казались злыми всегда из-за кровавости. Блакари самозабвенно начищал снятые со стены мечи, примеряясь, как бы можно их перековать. Поняв, что потревожили его — а он был очень бдителен, — товарищи, Офрид вернулся к столу, на котором разожгли свечи в тяжелом чугунном подсвечнике, покрытом позолотой. Там же дожидалась хозяина чарка меду. Одним глотком Офрид опустошил ее и присел.

— Как скот? — поинтересовался он у братьев.

— Разместили, — коротко отвечал Бергфинн. — Только покормить надо. Гисли, куда ты те тюки бросил?

Великан Гисли хрюкнул, растерянно осмотрелся и указал на два мешка возле стола.

— Там вроде, — буркнул он. — Ладно, некогда мне лясы точить. Я погреба отыскал, пойду, снесу запасы, а то стухнут.

— А вино-то было? — не отрываясь от запятнанной стали, с ехидной улыбкой сказал Блакари. — Я слышал, в замках всегда вино по подвалам прячут. Все же веселее сидеть будет, да и ночь холодная грядет, кожей чую.

— Вино? — задумавшись, переспросил Гисли. — Да, было вино. Я принесу.

— Давай с тобой схожу, тоска здесь смертная, — поднялся Офрид.

— Нет, нет, ничего, я принесу, — затараторил Гисли и был таков.

Дружинники удивленно переглянулись. Странно себя повел Гисли Толстый, точно утаивал чего-то. Да и не горланил пьяные песни, как бывало, стоило ему отыскать пиво иль еще какое пойло. Офрид постоял, решая: идти за Гисли или нет. В итоге остался в зале — так ведь и вахту прохлопать можно. Бергфинн принялся разжигать большой камин, на котором виднелся барельеф лица, обколовшийся настолько, что сложно было разобрать, женщина там изображена, мужчина ль или вообще незнакомая тварь. На растопку пошла сломанная мебель, валяющаяся там и тут без порядка. Обломки специально отложили Офрид и Блакари на просушку, подоспело время их жечь.

Ульв потихоньку засуетился. На улице стемнело, а он все не мог заставить себя выйти из замка, будто неведомая сила держала. Но скот не кормлен, а на утро и франки, глядишь, пожалуют. Тогда из-за робости одного воина весь отряд останется без запасов. «Не гоже викингу темноты бояться!» — порешил он.

— Пойду, пожалуй, — объявил Ульв, отодвигая засов. Прихватил с собой четыре пустых мешка — два вернул его брат, сбегавший в хлев после разведения огня, два опустели, когда из них вытащили еду и питье.

— Куда это? — строго нахмурился Офрид. По стати он не уступал родичу своему, Ярдару, и уважением в дружине пользовался не меньшим.

— Травы накошу, — нехотя отозвался Ульв. — Раньше запасемся — лишних хлопот в дальнейшем избежим. Я скоро, пива мне приберегите.

Дверь захлопнулась за ним сама, втянув в зал клубы тумана и продирающий до костей холод.

* * *

Ворота замкнулись сразу, как Ульв вытолкал лодку на узкую кромку травы. Сразу за ней замерло болото, в ночи похожее на поляну в лесу. Так вот не разберешь, ступишь и поминай, как звали. Ульв Олавсон не даром попал в число избранных ярла, он был могуч, горяч и вынослив. Управиться с лодкой в одиночку для него легче легкого. Что там лодка, в родном хуторе он выше всех лазал по горам и дальше заплывал в море в самые лютые морозы. А в первый поход отправился в четырнадцать лет, прикинувшись перед хевдингом проходившего стороной корабля восемнадцатилетним.

Лодка вязко хлюпнула, погружаясь в зеленую воду. К ночи та словно стала гуще. Луна не отражалась в воде, лишь распласталась масляным пятном. Всюду клубился белый туман, тянущийся с реки. В ночи ухал филин, откуда, было не разобрать. Да и ближайший лес из замка виделся тонкой шершавой черточкой, подведенной на горизонте. Ульв влез в лодку и опустил весла. Провернуть их оказалось серьезной задачей. Они увязли в болоте, хотя днем ничего подобного не происходило. Норманну почудилось, будто кто-то хватает весла снизу. Осознавая абсурдность этого предположения, он все же решил глянуть за борт. Рука сама собою ухватилась за рукоять меча с широким навершием, изображающим Торов Мьельнир.

Качнувшись в лодке, Ульв глянул в воду. Она была похожа на кожу жабы — зеленая с черными пятнами. Местами проступали долго держащиеся пузыри, точно гнойные прыщи. Вонь только крепла, Ульву пришлось зажимать нос, чтобы хоть минуту смотреть в тухлую воду. Тишь да гладь, никаких признаков жизни. Да и что может жить в этой мути? Старик про рыб говорил, видать, большие они тут. Для верности решил глянуть с другого борта. И увидел сквозь зеленую пленку лицо. Черное, с впалыми скулами, глаза на выкате, борода торчит клочьями. От неожиданности Ульв повалился на дно лодки, извлекая меч из ножен, но ничего не последовало. Отдышавшись и набравшись смелости, он снова глянул за борт. В еще секунду назад непроглядной жиже подрагивало отражение Ульва, четкое, как в зеркале, да плавал клок бурых водорослей.

— Один всемогущий, — нервно смеясь, потер лоб Ульв. — Надо ж было на самого себя страху нагнать. Замок этот проклятый, что ли, так действует. Хорошо еще в одиночку поплыл, а то точно на смех подняли бы.

Весла пошли шлепать по болоту без натуги, словно причудилось все. На вершине башни успокаивающе горели факелы, мелькали черные тени Дувы и Эгиля. Полная луна всползла над лесами, однако светлее не стало. Ночь из пугающей превратилась в тихую и умиротворяющую. Только силуэт старика рыбака, маячащий в тумане на уровне северной части замка, напоминал о призраках, таящихся во мраке. Неприкаянный бродяга удалился и к моменту, когда лодка уперлась в берег, больше не возникал.

Ступив на хоть и не далекий, но долгожданный берег и погрузившись в высокие заросли десятки лет некошеной, буйнорастущей травы, викинг принялся за дело. Звонко лязгал меч, словно отсекающий головы врагам, подрубая травы и взрезая туман, тускло моргала сталь в лунном свете.