Бюро «Канун», или Ужасы Ивота

Николай Ободников, 2019

Ивот – городок стеклянных шариков и паранормальной активности. Десять лет назад его потрясла чудовищная волна самоубийств, получившая название «Канун». И вот сейчас, спустя много лет, над Ивотом вновь нависают ужасы «Кануна», когда кошмары и полуночные призраки черным потоком наводняют улицы городка, оживают самые зловещие слухи и городские легенды, творятся нечистые ритуалы и призывается древнее неземное зло. И только Лунославу и Булату по силам положить конец потусторонним ужасам. Ведь эти двое – единственные сотрудники бюро, созданного злом, чтобы бороться со злом…

Глава 4

Знаете ли вы, что в Старом Ивоте есть озеро с совсем уж неоригинальным названием? Возможно, кто-то важный и сердитый в незапамятные времена ткнул пальцем в карту и заявил: «И вот — озеро!» И все так и поняли: Ивот — озеро. И так стало. Да, именно: в Старом Ивоте есть озеро под названием — Ивот. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что никто из местных его так не называет. Все предпочитают гордо и уклончиво говорить «Пляж» — подразумевая при этом песчаный берег с причалом на улице Приозерная.

Итак, ночь, вышеупомянутый Пляж…

На берегу под звездами отдыхала небольшая захмелевшая компания: два парня, две девушки — как обычно. Много выпито, много скушано, немного наплавано. Наступил черед страшилок у костра, и слово взял бывший школьный хулиган — длинноволосый Олег Жабков.

— А вы слышали про черную реку? — проникновенно спросил он. — Поговаривают, что глубоко под землей есть такой поток, что состоит из одной только черноты! И черноту эту жидкую страсть как мертвечина привлекает! И потому речка та… кладбища подмывает! А гробы с мертвецами после этого в озера и реки выбрасывает! А уж здесь так и вовсе каждую весну гробы плывут!

Девушки на миг испуганно замерли, а товарищ Жабкова подавился пивом. Затем все наперебой загалдели.

— Фу-у, дурак! Мы больше купаться не пойдем!

— Да! Теперь сам себя под водой трогай!

— Ага, чувак! Не круто! Со-о-овсем!

— Да вы чего? Сейчас же лето, так что весенние гробы уже проплыли — вместе со льдом! — расхохотался Жабков. — Айда купаться! — И он, швырнув пустую банку из-под пива в костер, полез в воду.

В спину ему полетели песок и пьяные проклятья, и Жабков со смехом поплыл один. Через две минуты он выплыл на середину озера, лег на воду и стал смотреть на звездное небо. Вдруг рядом с ним раздался тихий всплеск, и Жабков увидел приближавшуюся к нему странную тень, очертаниями похожую на обструганный ствол.

— О, плавсредство! — обрадовался Жабков и уцепился за него.

Однако его руки коснулись не ожидаемой древесной коры — а бахромы с остатками влажной земли. Жабков непонимающе обследовал находку и внезапно с ужасом осознал, что держался за покачивавшийся на волнах гроб. Суеверный страх пронзил Жабкова, и он с писком отдернул руки, едва не захлебнувшись. Тут он заметил, что кошмарные черные силуэты гробов виднелись по всему озеру. И их становилось всё больше и больше…

— Гробы! Гробы-ы! — истошно заорал Жабков и лихорадочно поплыл в сторону костра на берегу.

— В гробу мы тебя видали с такими дурацкими розыгрышами! — донеслось в ответ.

— Да-а! Дурак ты, Олежка! Вот и гроб у тебя тоже дурацкий за это будет!

Последовал взрыв смеха, но одержимый паникой Жабков его не услышал. Он так активно работал руками и ногами, что не заметил, как перед ним зловеще забурлила вода. В черной пене и с шипением вынырнул еще один гроб, и Жабков больно ударился об него головой. Крышка гроба с дьявольским скрипом соскользнула, и на бывшего школьного хулигана вывалился мертвец — ледяной и липкий. Жабков забрыкался и снова истошно заорал, хватая ртом воду. К его ужасу, мертвец зацепился скрюченными пальцами за его длинные волосы «жеребца» и потянул за собой к беспросветному дну озера — к смерти на глубине.

Спустя мгновение вода попала в легкие Жабкова, и он утонул. А еще через миг первый из гробов подплыл к берегу, и улицу Приозерную огласили душераздирающие вопли ужаса…

Полдень. Солнечно. Слегка тревожно.

С самого утра весь берег озера Ивот был оцеплен полицией. Три водолаза прочесывали дно метр за метром, безуспешно пытаясь найти утонувшего Жабкова. Сотрудники МЧС на надувных лодках баграми очищали водоем от гробов. Однако в озере оказались не только они. Это стало понятно с первыми лучами солнца, когда на водной поверхности обнаружились маслянистые черные разводы, словно кто-то слил в озеро дьявольские отходы, несшие в себе те прокля́тые гробы. И никто не знал, что это и откуда оно взялось.

Лунослав и Булат стояли среди охавших зевак и наблюдали за происходящим: Лунослав — с открытым ртом, Булат — с неизменным выражением брезгливости. К ним подошел капитан полиции Прохор Питонин — похожий на квадрат коренастый мужик с рявкающим голосом. Он бесцеремонно выдернул сотрудников бюро из толпы и провел за полицейский кордон. Ему уже доводилось пересекаться с этой странной парочкой — в баре «Прощание» и в заброшенном доме, где был найден Глеб Комаров.

— Сразу к делу! — объявил Питонин. — Какие-то вандалы каким-то образом изъяли гробы и побросали их сюда! Отсюда вопрос на пятнадцать суток: кто это сделал?

— Как это — «изъяли»? — не понял Лунослав, следя за работой МЧС.

— Значит — достали гробы с усопшими из могил, не потревожив при этом сами могилы! Так достаточно ясно, гражданский?

— Ядрен батон, Капитон! Ты позвонил — мы приехали! — напомнил Булат, невольно дав полицейскому обидную кличку. — Я к тому: ты бы вводные пошире давал. А то, знаешь ли, ни хрена не понятно. — Увидев злость на лице капитана, он зевнул. — Да-да, ты — Питонин, всех проглотишь как питон. Проходили уже.

— Мне только что отзвонились со всех кладбищ Ивота: там ни разрытых ям, ни еще каких-либо признаков вандализма! — отчеканил Питонин. — Но, завали меня сосна, кто-то же переместил их оттуда — сюда! — Он мрачно взглянул на очередную партию разбухших от влаги гробов, вытащенных на берег. — Черт побери, а ведь я даже не знаю, чьих родственников оповещать, чтобы те их снова захоронили!

Лунослав проверил Черномикон и разочарованно убедился, что тот был спокоен.

— Хм-м… Исток случившегося явно не здесь, — заметил он.

Из воды вылез водолаз и неуклюже подшлепал задом к Питонину.

— Товарищ капитан! На дне озера какой-то провал! — испуганно сообщил он. — Так вот — гробы прям оттуда прут! А вместе с ними и чернила эти клубятся! Они-то гробики и несут!

— Чернила, говоришь? — Квадратное лицо Питонина раскололо подобие улыбки. — Так, двое из бюро, новая вводная! У нас тут недавно сообщение было такое… с душком. Кто-то позвонил и заявил, что где-то на болотах набрел — как бы это сказать? — на языческий храм, что ли.

— Храм? — не поверил Лунослав. — Где-то в окрестностях Ивота есть какой-то языческий храм?!

— Именно! — рявкнул Питонин. — Может, даже и не один! Короче, суть в том, что рядом с тем храмом, по словам очевидца, хлюпали какие-то дегтярные разводы! А это — по вашей мутной части!

— Не по-людски это как-то — гражданских на дело полиции отправлять, — ухмыльнулся Булат.

— А не хрен в объявлениях себя в грудь бить! Так что тебя — не жалко, — процедил Питонин. — А его жалко — чуть-чуть, — показал он на Лунослава. — Не справитесь — спущу на вас всех собак по убийствам в том баре! Гробики себе как раз здесь подберете — по размеру!

— А с дырой-то что делать? — встрял водолаз. — Может, ее гробом каким заткнуть — чтобы дальше не текло?

— Я тебя сейчас сам гробом заткну — чтоб не тек тут! — гаркнул на него Питонин. — Хотя нет, течь заткните — чтобы покойников с кладбищ дальше не вымывало! Но заткните ее только чем-нибудь не… не гробовым!

— Сделаем! — Водолаз отдал честь и пошлепал обратно в воду.

— Капитон, координаты с храмом-то черкани, — невозмутимо сказал Булат.

Питонин побагровел, словно брюква на солнцепеке, но в этот момент его снова отвлекли водолазы.

— Нашли утопленника! Нашли бедолагу! Думали, уж ласты склеим — среди покойников-то плавать! — крикнул один из них.

Затем водолазы вытащили на берег бледного и синего Жабкова. За ним следом вытащился и мертвец, упрямо державшийся страшной рукой за длинные волосы бывшего школьного хулигана. Толпа зевак как по команде ахнула. Кто-то даже упал в обморок.

Питонин угрюмо заметил:

— Хоть этого опознавать не надо… — Он грозно посмотрел на Лунослава и Булата. — Координаты храма скину чуть позже! А пока — брысь отсюда! Еще труп какой сопрете!

Булат фыркнул, и они с Лунославом отправились обратно в бюро — готовиться к поездке.

Вечером, когда Питонин сообщил координаты храма, а Булат арендовал уазик для «лесной прогулки», бюро «Канун» в полном составе выехало на свое очередное загадочное дело. Миновав заброшенный поселок Дробник, располагавшийся северо-восточнее Старого Ивота, наши герои проехали еще около пяти километров в глубь леса, пока впереди не показалась заболоченная местность.

Уазик остановился, и Лунослав выпрыгнул из машины. Под ногами у него чавкнуло. Дьявольский гул, сопровождавший любой закат, был слышен даже здесь, напоминая своим сверхъестественным звучанием проникающее в череп сверло.

— Булат, ты никогда не думал, откуда он берется? — спросил Лунослав.

— Гул-то? Думал… Но больше думал, когда десять лет назад наступил чертов Канун, — пожал плечами Булат, закрывая машину. — Мне тогда еще относительно повезло: у меня всего-то из родни одна бабка Агапья — она же и осталась. Крепкая зараза! А вот твоим потерям, шаман-брат, я соболезную… Говорят, Ивот проклят. И я, ядрен батон, еще как в это верю! Ну что, почавкали?

Однако «прочавкать» им удалось не более тридцати метров, потому что на одном из пеньков они обнаружили каравай — добротный, пышущий, домашний.

— А вот это ненормально, — пробормотал Лунослав, доставая Черномикон.

Однако жуткий фолиант, пару раз дернувшись, ничего не явил.

— Хм… Похоже, это просто хлеб… — подытожил Лунослав.

— М-да, так я и думал, — сказал Булат.

После этого он, к удивлению товарища, до земли поклонился караваю, бережно откусил от него кусочек и еще раз поклонился.

— Э-э-э… — растерялся Лунослав.

— Чего? Тоже хочешь? — Булат с видимым удовольствием прожевал свежий и вкусный хлебушек. — Моя бабка с детства учила этому. Бывало, кочергой меня по хребту огреет и приговаривает: каравай на пеньке — поклонись и угостись; каравай на земле — отвернись, сплюнь и не кланяйся.

— Странная у тебя бабка. И что всё это значит?

— А хрен его знает. Может, традиция какая. А может, и чушь полная! Ха! Лично я, к примеру, всё же предпочитаю не жрать хлеб с пней! Но каравай…

— Чертовщина какая-то…

— А то!

Они продолжили путь и вскоре дошли до ориентира — трех почерневших берез. Языческий храм оказался прямо за ними. Он был одноэтажным, древним, черным и покосившимся. От него почти осязаемо исходила аура смерти и зла, отравляя собой лес. Закатные лучи света будто поливали его венозной кровью. Почва перед храмом выдавливала из себя чернильно-маслянистую влагу. Неудивительно, что кто-то сообщил в полицию об этом пугающем месте.

— Откуда это? — проблеял Лунослав, оглядывая грубый фасад храма. — Хорошие люди такое бы не построили!..

— А кто тебе сказал, что это были люди? — усмехнулся Булат и приготовил фонарик.

Лунослав неловко затоптался перед входом, из которого отчетливо разило кровью.

— А можно? — неуверенно спросил он.

— Можно козу — на возу, Машку — за ляжку и после сорока — подтяжку! — беззаботно заявил Булат и вошел внутрь.

Лунослав перекрестился, тоже достал фонарик и зашел следом. Зал храма оказался пустым и почерневшим — со скошенным полом, неожиданно обрывавшимся ступенями, ведущими куда-то дальше в темноту.

Тем временем из-за деревьев выглянули двое молчаливых мужчин в комбинезонах «ЗОЛЫ». В руках у одного из них был дистанционный детонатор. Он нажал на кнопку, и небольшой взрыв скинул вниз массивный козырек храма, заблокировав вход. По телу пугающего строения побежали трещины, означавшие только одно — храм с минуты на минуту должен был рухнуть. Убедившись, что всё идет по плану, неизвестные стали наблюдать…

— Что это было?! — в панике оглянулся Лунослав, закрывая уши от нараставшего грохота. — Черт! Нас что, завалило?!

— Поправочка, ядрен батон! Нас не завалило, а заваливает! — крикнул Булат и, схватив напарника за шкирку, побежал с ним по ступеням в темноту. — А вот тебе, Лунтик, еще поправочка: перед обвалом был слышен хлопо́к! Значит, явно какие-то гниды расстарались!

Грохот сзади всё нарастал. Храм рушился прямо у них за спиной.

— Что будем делать?! — спросил Лунослав, не прекращая семенить за товарищем. — Позвоним этому… Питонину?! Ага?

— Ага! Член тоже нога! — огрызнулся Булат. — А вдруг этот хрен в фуражке нас за этим сюда и прислал?! Чтобы нас этак случайно завалило! Ну уж дудки, дрищ-колдун! Опа… тупи́к…

Перед ними действительно был тупи́к — окончательный и бесповоротный. Почти…

— Тут, кажется, есть какой-то проход вниз!.. — воскликнул Лунослав.

Булат подбежал к нему и увидел, что в углу есть маленькая бронзовая дверка, за которой обнаружился влажный спуск, напоминавший окаменевшую глотку. Запах крови стал еще сочнее, а грохот обвала — еще ближе.

— Для карликов, что ли, делали? — недовольно пробормотал Булат и первым шагнул в неизвестность.

Лунослав торопливо шмыгнул следом, и потолок храма с чудовищным скрежетом и гулом окончательно завалил путь обратно. Некоторое время Лунослав потерянно смотрел сквозь оседавшую пыль на камни в дверном проходе — пока не получил подзатыльник от Булата.

— Пошли уже, впечатлительный ты наш! — буркнул Булат и бодро зашагал вниз.

Лунослав нагнал его и тоже отвесил ему подзатыльник. Булат беззлобно рассмеялся. Они спускались еще около десяти минут. Зловещий спуск напоминал изогнутый рогом адский колодец. Было гулко и страшно.

— А вот это очень и очень плохо, — вдруг заявил Булат.

— Что?.. Что там такое?! — заволновался Лунослав, которому из-за товарища ничего не было видно.

— Сейчас прочувствуешь! — довольно улыбнулся Булат и опустился на карачки. — Надеюсь, шаман-брат, клаустрофобии у тебя нет, а?

— Клаустрофобии?! Боже…

Тут Лунослав с ужасом увидел, что спуск привел их в широкий и пустой зал с очень низким потолком, явно рассчитанный на каких-то некрупных существ. Обычный человек не мог здесь распрямиться — даже стоя на коленях.

— Это ненормально! Это просто ненормально! — пробормотал Лунослав, опускаясь на локти.

— Нормально-нормально! Почувствуй себя тестом под скалкой! — подбодрил его Булат.

Дальше им пришлось двигаться, как говорится, на четырех костях. Потолок черной громадиной нависал над ними, а они даже не понимали, куда им ползти, потому что лучи фонариков не доставали до стен. Так они — под аккомпанемент своего тяжелого дыхания — преодолели несколько десятков метров.

— А если воздух закончится?! — в панике прошептал Лунослав. — А если потолок и… и этот… заодно?! Они… они хотят раздавить мой воздух, а его остатки — украсть!

Заорав, он лег на спину, уперся одной рукой в потолок, а второй — вцепился в Булата. Фонарик Лунослава тут же покатился в сторону и бесследно исчез.

— Это мой воздух! Мо-ой! — провопил Лунослав и полез к напарнику драться. — Я тебе не дам всё снюхать, Булатушка!

— Успокойся, Лунослав! Ядрен батон, да успокойся же ты! — Булат с силой прижал всхлипнувшего товарища к полу и, схватив его костяшками пальцев за нос, сделал ему «сливу». — Это тебе за фонарик, дрищ!

— Я… я… я всё!.. Я п-пришел в себя! Сп… спасибо! — И Лунослав, зажав занывший нос, покорно пополз за раздраженным Булатом.

Внезапно луч фонарика наконец высветил стены зала: они сужались, словно горлышко бутылки, ведя в пугающую, отекшую нору.

— Я… я туда не полезу! Я там застряну!.. — обмер Лунослав, задыхаясь.

— Как хочешь. Мне же больше воздуха достанется! — ухмыльнулся Булат.

— Нет-нет-нет, погоди! Я п-передумал!

Они по очереди втиснулись в лаз и через минуту выползли в просторную черную комнату — с бессмысленными зловещими барельефами, обугленной стелой в центре и еще одной бронзовой дверкой. Больше здесь ничего не было.

— Господи! Господи!.. — Лунослав распрямился и стал руками загонять воздух себе в рот. — Чуть не задохнулся!.. Чуть…

— Да-да, чуть в штаны нам обоим не навалил, — согласился Булат, оглядываясь. — Эй, шаман-брат! Посмотри-ка лучше на это!

Они подошли к стеле, и на ней вспыхнули кроваво-красные символы.

— А это еще что за хрень? — нахмурился Булат.

— Примерно так выглядит текст в Черномиконе, — оттеснил его Лунослав. — Похоже… похоже, я могу это прочитать! Тут… э-э-эм… сказано, что где-то… где-то под «жизнью людской» есть… печать! Или дверь?.. М-м, неясно. Кажется, этот символ означает сразу и «печать», и «дверь».

— Давай-давай, светило без фонарика! — Булат достал телефон и попытался сфотографировать дьявольские знаки. — Ядрен батон!.. Камера мобилы их не видит!..

— Ага-ага, — отмахнулся Лунослав. — Ух ты! Тут сказано, что под Ивотом находится дверь в мир невообразимого хаоса и древнего зла!..

— Ну, это не новость. Это я и так всегда знал, — иронично заметил Булат. — Есть еще какая мудрость? Может, что посвежее?

— Н-нет, это вроде всё.

Больше ничего интересного не обнаружив, они прошли через бронзовую дверку и оказались в пугающем гулком гроте. В центре него находился обсидиановый бассейн с черной маслянистой водой, словно сотканной из грехов. Из середины бассейна периодически била вверх маслянистая струя. Переливаясь через бортик, черная вода текла к каменным стенам и невообразимым образом поднималась по ним к потолку, исчезая затем в трещинах. Дурманящий запах крови шел именно отсюда.

— Исток!.. — прошептал Лунослав и закашлялся. — Так вот что подмывает кладбища! Это… это же самая настоящая мертвая вода! — вдруг сообразил он. — Прямо как в сказках!..

— Потом будешь восхищаться сказочными ужасами городка! — осадил его Булат. — А сейчас было бы неплохо на этот унитаз крышку найти!

Лунослав быстро кивнул, достал Черномикон, и тот, словно нехотя, явил новый текст.

— Ладно, рискнем, — пробормотал Лунослав и с изумлением обнаружил, что его горло на этот раз привычно и безболезненно приготовилось к чуждому языку. — «О поток могильный! Не теки в час ночной, не буди в час дневной, не береди мертвых! Что поднесенными венками к загробному взывает, то пусть себя, могильное, отныне в вечности кружит!»

После этих слов фонтан исчез, а вся маслянистая жидкость стала с ужасающим, человеческим стоном втягиваться в воронку, появившуюся в центре бассейна. С потолка посыпались камни, раскалывая бассейн и поднимая мерзкие брызги. Стало очевидно, что это место вот-вот окажется погребено под землей.

— Ядрен батон! Дрищ-колдун! А поаккуратнее как-то нельзя было «колдунить»?! — крикнул Булат и выдернул Лунослава назад в комнату с обугленной стелой. — Двужопие какое-то, выходит, братец! Теперь только обратно — в змеек играть!

— Я туда снова не полезу!

— А еще одну «сливу» хочешь? У меня их целый ящик!

— Хрен с тобой, засранец! Только я тогда первый! — Лунослав выхватил у Булата фонарик. — Вот посмотришь — я собой лаз закупорю! Ха-ха!

— А я себе выход прожру — через тебя!

В комнате загрохотало. Сверху тяжело упала глыба и расщепила стелу.

— Пошел-пошел, Луня! — крикнул Булат. — Времени в обрез!

Они бросились в нору и что было сил заработали руками и ногами. Выскочив в плоский зал, они обреченно услышали, как комнату со стелой завалило. Теперь и этот путь был отрезан. Остались только они, темнота, давящий низкий потолок и… удушье…

— Брат Булат!.. — с дрожью позвал Лунослав.

— Чего?

— Я… я задыхаюсь…

— А Черномикон? Найдется там чего на этот случай?

— Я… я его в комнате с бассейном случайно выронил… Когда ты меня, черт побери, дернул!

— Ладно, не гунди. Сейчас всё исправлю.

— И?.. И?!

— И как же я, ядрен батон, по-твоему, это сделаю, а?!

Неожиданно Булат почувствовал запах свежего хлеба. Приятный душистый аромат шел откуда-то сбоку.

— Лунослав? — шепнул Булат.

— Что?

— Давай-ка за мной! Хлебушек-то точно не простой был…

Булат бесстрашно пополз в темноту, ориентируясь исключительно на свой нюх. Вскоре аромат свежего хлеба ощутил и Лунослав. Через несколько минут они радостно замерли: впереди маячил едва заметный лучик рубинового света. Они торопливо подползли к нему и увидели, что потолок в этом месте просел, создав выход в засыпанный листьями узкий овраг. Булат первым выбрался наружу и помог вылезти напарнику.

— Господи! Наконец-то! — прохрипел Лунослав и обессиленно упал на старую листву.

— Это бюро «Канун», детка-а! Так-то, ядрен батон! — воодушевленно проорал Булат на весь лес.

— Чего вопишь-то?! А вдруг эти услышат, кто храм обрушил?

— А вот на это я как раз очень и очень надеюсь, — зло процедил Булат.

Немного поплутав, они вышли назад к машине. К удивлению молодых людей, в уазике их ожидал Черномикон, а возле колеса машины лежал еще один каравай — на земле. Булат сплюнул и поддал его ногой. Подозрительная выпечка отлетела и рассыпалась на порубленные мухоморы и поганки.

— Не понимаю, — задумался Лунослав. — Хлеб с пенька нас вывел, а хлеб с земли вернул Черномикон — и при этом он плохой?..

— А сам-то как думаешь, шаман-брат? — спросил Булат.

— Выходит, Черномикон — зло?

— К бабке не ходи! Так что огорчающие последствия — вопрос времени! Поехали-ка лучше, братец, в бюро — чайка с бутербродами навернем! Эх, красота!

После этого Лунослав и Булат отправились обратно в Ивот — заедать и запивать стресс…

Как видно из случившегося, всё имеет свой исток и свои последствия — будь то хлеб на пеньке или страшилка у костра. Как минимум вам определенно стоит воздержаться от купания ночью в водоеме, особенно если перед этим вы произнесли такие слова, как «гробы» и «озеро». И уж, конечно, каждый из вас знает, что хлеб не встречается в дикой природе. К тому же с ним до вас вполне могла поиграть бездомная собака — или, что еще хуже, бездомный человек. Иначе говоря, в каждом из этих случаев вы можете столкнуться с так называемым эффектом «падающего бутерброда», когда в роли гастрономического казуса выступите вы сами…