Подлинные приключения капитана Блада, описанные его штурманом Джереми Питтом

Николай Николаевич Берченко, 2022

К столетию первого издания романа Рафаэлло Сабатини "Одиссея капитана Блада" Недавно в архивах издательства William Taylor, где в 1719 году был опубликован роман «Робинзон Крузо», были обнаружены три рукописи того же времени, подписанные Джереми Питтом. Как показал их дальнейший анализ, первая из них оказалась основой для романа "Одиссея капитана Блада". Две другие, ранее не известные, излагают те же самые события, но в несколько иной версии. В них Джереми Питт под руководством издателя постепенно устранял исторические неточности, в то же время, стараясь сохранить занимательность своего повествования. В прилагаемом ниже произведении дается дискуссия Джереми Питта с издателем, а также те отрывки из последних двух рукописей, которые отличаются от канонического текста романа. Все приведенные ниже материалы лишь дополняют и уточняют те факты и тот исторический фон, которые были описаны Сабатини в его прекрасном нестареющем романе, хотя теперь сам финал одиссеи и становится неоднозначным.

Второй вариант рукописи «Подлинные приключения капитана Блада, написанные Джереми Питтом»

Отрывки из письма Джереми Питта, приложенного ко второму варианту рукописи.

Посылаю вам исправленный в соответствии с вашими замечаниями вариант рукописи. Я полностью изменил финал, но оставил неизменными первые двадцать четыре главы повести. Фактически новый вариант начинается с того, что он как бы заканчивает по-иному двадцать четвёртую главу. В этой главе рассказывается, что, так и не объяснившись с Арабеллой, капитан Блад вернулся из ямайского «плена» на Тортугу, где пребывал в апатии и постоянно напивался.

Только Волверстон понимал причину его депрессии и поэтому предложил капитану Бладу напасть на Порт-Ройал. Как выразился Волверстон «В городе найдётся немало добра, чтобы вознаградить наших молодцов, а ты получишь свою девчонку». Но капитан Блад в гневе отверг это предложение, и Волверстон выбежал из каюты. А капитан Блад остался наедине с самим собой и со своими мыслями.

И вот с этого места начинается мой новый вариант.

Похищение

Волверстон больше не появлялся, и капитан подумал, что он тоже последовал примеру Кристиана — командира «Клото» и отправился в самостоятельное плавание. Но в один прекрасный день старый морской волк появился, уселся за стол напротив капитана и презрительно уставился на него.

— И долго это ещё будет продолжаться?

Ответа не последовало.

— Всё равно с этим надо когда-то кончать, Питер! И у меня есть для тебя новое предложение.

Капитан со слабым интересом уставился на него.

— Так как твоя нежная совесть не позволяет тебе штурмом захватить Порт-Ройал, поджечь губернаторский дворец и оттуда за волосы выволочь свою девчонку, как это сделал бы настоящий мужчина, то я предлагаю более мягкое решение. Мы тайком направляемся в Порт-Ройал, тихо и бесшумно похищаем девчонку, доставляем ее на «Арабеллу». Ну а там, в спокойных условиях ты попробуешь уговорить её. Если это не удастся, то, клянусь, я лично доставлю её назад к любимому дядюшке.

— Это совершенно невыполнимо!

— Ага, но это значит, что в принципе ты с моим предложением согласен! Так вот я за это время всё подготовил для того, чтобы такое похищение стало выполнимым! Знаешь, где я был почти всё это время. В Порт-Ройале. Я приехал туда в качестве торговца, скупающего ковры у пиратов. Я своё время был контрабандистом и занимался чем угодно, в том числе и коврами. Почему я сейчас выбрал именно ковры, ты поймёшь позже. К большому сожалению, я в отличие от тебя не был внутри губернаторского дворца, и там я совершенно не ориентируюсь. Поэтому я вынужден был ограничиться тем, что обошёл его со всех сторон, внимательно рассматривая все входы и выходы. Оказалось, что я сделал правильный выбор. Именно из той двери, которую я наметил, рано утром вышла женщина с большой корзиной и направилась на рынок. Я внимательно рассмотрел её. Далеко не красавица, и не слишком молода. Но ухаживать за такой можно. Конечно, в моём возрасте я предпочитаю девиц помоложе, но на что не пойдёшь, чтобы спасти… — и он выразительно посмотрел на капитана Блада. — Ещё хорошо, что это был не повар, а то бы весь мой план пришлось бы полностью менять. Я зашёл вслед за ней на рынок, дождался, когда она сделает все покупки, и на выходе столкнулся с ней так, что у неё из корзины высыпались несколько луковиц. Мгновенно, прежде чем она открыла рот, а ты можешь себе представить, как бы она его открыла, я подобрал луковицы и рассыпался в самых изысканных извинениях. Не улыбайся, Питер, ты никогда не слышал, как я умею говорить с женщинами. Мои извинения были приняты, но я, чтобы окончательно загладить мою вину, пригласил её в ближайшую приличную таверну, чтобы что-нибудь вместе выпить

— Рому! Это, наверное, единственное, что в Порт-Ройале подают.

— Ну что ты! Это же приличная женщина, она сама мне предложила попробовать самый модный теперь напиток — шоколад. Правда, признаюсь тебе, я для того, чтобы забить вкус этого отвратительного пойла, потом, когда мы расстались, вынужден был запить его ромом. Пока мы пили шоколад, мы разговорились. Точнее говорила она, а я слушал и не задавал пока вопросов. Она рассказала мне всё про мужа, который погиб при взятии Панамы, о сыне, который сейчас в море, и о том, что работы у неё очень много, и она просила мисс Арабеллу нанять ещё одного поварёнка. Я простодушно, спросил, что неужели у губернатора нет домоправительницы, что этим занимается его племянница. Должен сказать, что она рассыпалась в похвалах твоей девчонке, и объяснила, что фактически всем домашним хозяйством губернатора руководит мисс Арабелла. Я даже подумал, что это, наверное, нечестно с нашей стороны пытаться лишить губернатора такого сокровища.

— Можешь не переживать, если Арабелла выйдет замуж за лорда Джулиана, то она всё равно уедет в Англию.

— Где-то на третьем или четвертом свидании Джейн мне пожаловалась на то, что лорд Джулиан Уэйд почти каждый день приходит на обед, и ей приходится готовить самые изысканные блюда, чтобы не ударить лицом в грязь перед этим лондонским щеголем. А ещё слуги говорят, что дядя всё время уговаривает Арабеллу выйти замуж за этого лорда, но она категорически отказывается. Они подозревают, что у неё или на Гаити, откуда она недавно вернулась, или даже ещё на Барбадосе остался возлюбленный, по которому она сохнет.

У Питера как-то сразу посветлело лицо, и он стал гораздо внимательнее слушать, Волверстона, а тот продолжил.

— В тот первый раз мы расстались вполне довольные друг другом. На следующее утро я опять случайно встретил её на улице, когда она возвращалась с базара. Такую неожиданную приятную встречу нельзя было не отметить чашечкой шоколада. Я даже осмелился, потом пригласить её отужинать со мной. Джейн сказала, что после окончания господского ужина она свободна. Но не буду морочить тебе голову рассказами обо всех наших свиданиях. Я медленно и осторожно выуживал то, что меня интересовало. Наконец, на шестой вечер она меня пригласила к себе. И тут меня ждал приятный сюрприз, она завела меня к себе не через чёрный вход, который запирался на засов, а открыла ключом садовую калитку. Я вообще-то думал, что мы будем проводить похищение через стену в саду, а стена там довольно высокая, и там нужно было что-то подготовить. Тут я сразу пришёл к новому решению. Мне не только удалось сделать слепок с ключа в сад, но даже проверить его. В молодости у меня сорвалась крупное дело, так как ключ, сделанный со слепка, нужную дверь не открыл. Все же ещё оставались детали, которые хотелось бы проверить, но тут подвернулась редкая возможность прямиком добраться до Тортуги. Мне сообщили, что один пират отсюда отправляется за каперским патентом на Тортугу. Я договорился с ним, но он должен был немедленно выплывать и ждать меня не мог. Поэтому я распрощался с моей возлюбленной, поклялся ей, что если я появлюсь на Ямайке, то я обязательно найду её, и сел на корабль. И вот я здесь!

— А что это за английский пират, который получает каперское свидетельство у французов?

— Питер, ты, наверное, единственный человек на Тортуге, который не знает, что после рейда Моргана на Панаму, испанцы устроили такой скандал, что королевское правительство приказало новым губернаторам Ямайки искоренить пиратство в водах Ямайки. Чтобы помочь своим друзьям, капитанам-каперам, Генри Морган³ и его зять, Роберт Биндлосс, направляют их к французскому губернатору Тортуги, и он выдает им lettre de course, так это у французов называется, а Биндлосс и Морган получают комиссию за каждый подписанный каперский патент.

— Невероятно, но я не знал, что старый пират ещё жив!

— Во-первых, он не старый, ему всего лишь чуть больше пятидесяти, а во-вторых, он не пират, а королевский корсар. Я сам слышал, как он в таверне говорил, что он всегда имел величайшее отвращение и недоверие к злодеяниям, пиратству и грабежам и что людей, которых называют пиратами, он всегда ненавидел и продолжает ненавидеть. Это говорилось с таким чувством и так убедительно, что я даже запомнил это чуть ли не слово в слово!

— Когда это ты его видел в таверне?

Говард Пайл «Генри Морган вербует команду»

— Тогда, когда ты околачивался в губернаторском дворце, в надежде увидеть свою девчонку. Кстати, хотя она тогда и говорила, что у неё нет знакомых среди пиратов, но я думаю, что теперь она, как племянница губернатора, не раз сидела с Генри Морганом за одним столом.

— Ну, ты уже выдумываешь что-то совершенно несусветное!

— Это ты, Питер, от того, что ты запил или от того, что ты совсем свихнулся из-за этой девчонки, не понимаешь, что вокруг происходит. Ладно, раз мы с тобой отправляемся на Ямайку, я немного расскажу тебе и о Генри Моргане и том, что на Ямайке происходит. Пока ты вздыхал по своей девчонке, я ходил по тавернам и наслушался такого, чего Джереми, который тайком собирает побасенки о пиратах, хватило бы не на одну книгу.

И Волверстон устроился поудобнее в кресле, налил себе остатки рому из бутылки, стоящей на столе, и начал свой рассказ:

— Начну издалека. Свой самый большой куш Генри Морган сорвал еще в 1671 году, когда, собрав громадную флотилию пиратов, он захватил Панаму. На его несчастье, как раз между Англией и Испанией уже был заключён мир. В тавернах до сих пор спорят, знал ли он уже тогда об этом или ещё не знал. Ибо в первом случае он превращался в обычного пирата, так как каперам можно было грабить только подданных вражеского государства. Во всяком случае, по возвращении в Порт-Ройал Морган, был встречен как герой и даже получил официальные поздравления от губернатора Модифорда. Тем временем король Карл II, испугавшийся, что только что заключенный мир с Испанией будет нарушен, приказал арестовать губернатора и Моргана. В Лондоне губернатора посадили в Тауэр, а Моргана, ты сейчас мне подскажешь, должны были повесить, но, нет, он завоевал благосклонность короля и нескольких вельмож, а в 1674 году был посвящен в рыцари и назначен вице-губернатором Ямайки.

Говард Пайл «Генри Морган в Порто-Белло»

— Да, я что-то об этом слышал, но не думал, что это было настолько неприглядно.

— Слушай, что было дальше. Морган вернулся на Ямайку и больше никогда не выходил в море, а пестовал свои поместья и управлял колонией в отсутствие губернатора. Кроме того он возглавил три победоносные, как он утверждал, кампании против маронов.

— А это кто такие?

— Это, по-испански, “Negros cimarrones” — “одичалые негры”. Так называют здесь невольников, бежавших от своих господ в горы и оттуда предпринимавших набеги с целью грабежа. Думаю, что Морган взялся за это дело именно потому, что надеялся возвратить своих сбежавших рабов. Уверен, что как плантатор, он ничем не лучше нашего хозяина на Барбадосе. В действительности он ничего не достиг, так как мароны просто уходили подальше, в недоступные горы. Главное, что за всё это время Морган приобрёл три большие плантации и всё время их расширяет благодаря взяткам, которые он за разные услуги получает от пиратов. Теперь, если он не сидит на плантациях, то приезжает в Порт-Ройал, где проводит всё время в кабаках и тавернах, рассказывая о том, как он беседовал с королём и ругая на чем свет нынешнее поколение пиратов.

— Ну, это болезнь всех ушедших на покой профессионалов. Все старые врачи любят говорить, что вот нынче молодёжь уже не та, что они не умеют и не хотят лечить и тому подобную чушь!

— Слава Богу, ты, наконец, хоть заговорил нормально, Питер. Так что готовь «Арабеллу» к плаванию, и мы отплываем как можно быстрее. Как раз, когда я возвращался на Тортугу, ямайская эскадра собиралась выйти в море на поиски Питера Блада, так как губернатор не знает, что этот проклятый пират пьянствует и уже давно не выходил в море. Пусть Джереми прокладывает маршрут так, чтобы с ними не встретиться, да и вообще в этом походе нам никакие встречи не будут нужны.

И вот августовским утром 1688 года за час до рассвета капитан Блад и Волверстон, одетые как скромные торговцы, вышли на дорогу, ведущую к плантациям на востоке острова.

— Отсюда до Порт-Ройала 12 миль, но нам надо сперва пойти на восток. Там почти сразу будет таверна"Чёрный бык", где любят делать остановку плантаторы, едущие в Порт-Ройал, и мы попросим, чтобы кто-нибудь подбросил нас туда. Конечно, может быть, придётся ждать довольно долго, но всё равно это лучше, чем топать под ямайским солнцем в Порт-Ройал в надежде, что они нас всё равно догонят.

В таверне Волверстон сразу направился к мулату, скучающему около стойки в полупустом зале. Тот указал ему на одинокого пожилого мужчину, сидевшего около окна. Волверстон сразу же подошёл к нему, перебросил с ним пару слов и вернулся к капитану Бладу, усевшемуся в самом тёмном месте.

— Нам крупно повезло! Мистер Уолтер допивает свой ром и незамедлительно отправляется дальше.

Седой однорукий мужчина с добродушно свисающими огромными усами приветливо кивнул Бладу, когда они залезали его повозку. Не смотря на отсутствие руки, мистер Уолтер ловко управлял повозкой. Он, видимо, соскучился по собеседникам, так как сразу после того, как представился Уолтом Берри, владельцем плантации в Альбионе, сразу же начал рассказывать, что в этом году воды было мало для хорошего урожая, а какие цены будут на сахарный тростник вообще неясно. Волверстон с преувеличенным интересом поддакивал ему, а Питер Блад погрузился в свои мрачные думы. Вдруг со стороны Порт-Ройала прогремели сразу несколько пушечных выстрелов, а потом началась настоящая канонада. Блад с Волверстоном переглянулись, что это? Неужели могли начаться осада или хуже того штурм Порт-Ройала. Кто? Испанцы или французы? Но вроде бы, когда они отплывали из Тортуги, всё было мирно, а какая-нибудь флотилия пиратов могла напасть на любой город но, только не на Порт-Ройал, всё ещё традиционно сохраняющего за собой звание столицы флибустьеров. В любом случае, это могло разрушить все их планы.

Но их возница ничуть не удивился пушечным выстрелам, а только пробормотал:

— Надо было выезжать раньше. Боюсь, что на проповедь я опоздал!

Заметив удивление своих спутников, он спросил:

— Откуда вы, господа, свалились, если не знаете, что Ямайка сегодня прощается со своим самым великим человеком!

Волверстон и Блад лихорадочно обдумывали ответ на этот коварный вопрос, пока не поняли, что он был чисто риторическим, и что плантатор на самом деле, по-видимому, доволен тем, что у него появились собеседники, которым он может во всех подробностях рассказать о событии, взволновавшем весь остров.

— Да! Господа, именно так, преставился сэр Генри Морган, успокой Господь его душу! Ещё вчера его тело перевезли с плантации в Кингсхауз.

— Нам тоже туда нужно, это губернаторский дворец — прошептал Волверстон Бладу.

— А сегодня оттуда тело на пушечном лафете перевозят в собор, построенный в немалой степени на деньги сэра Генри. На время похорон была объявлена амнистия, чтобы каперы и все пираты могли отдать ему дань уважения, не опасаясь ареста. Именно поэтому я подумал… — и он многозначительно посмотрел на Волверстона.

Тот не менее многозначительно посмотрел на него, подмигнув своим единственным глазом, но ничего не сказал. И мистер Уолтер продолжил свой рассказ.

— А сейчас пушки из форта и всех кораблей, стоящих на якоре, салютуют сэру Генри, ибо более достойного человека Ямайка не видела. На моей памяти, так уже хоронили кого-то из губернаторов, который не успел вернуться домой в Англию, но, что они все по сравнению с сэром Генри. Мистера Уолтер так красноречиво взмахнул рукой с вожжами, что лошадь, неправильно поняв его жест, остановилась. Исправив это, он продолжал с не меньшей эмоцией:

— Я не имел чести служить когда-либо на корабле самого сэра Генри, но под его командованием я участвовал в походе сперва на Порто Белло, а потом на Панаму, где и потерял руку, — и он торжественно потряс своим обрубком.

— Сейчас, многие, особенно французы, несут всякую околесицу про то, какая добыча была там захвачена, как её разделили и что сэр Генри будто бы что-то там утаил. Что касается пыток, то это правда, что наши люди использовали дыбы, но брали их из испанских тюрем и применяли к папистам орудия их же инквизиции. Что касается утаивания, то я сам с ещё кровоточащей рукой присутствовал при «проверке на честность» после завершения похода на Панаму. Все мы собрались на сход. Каждый дал клятву, что ничего не скрыл от остальных. После этого все разделись. Бросив одежду перед собой, мы терпеливо ждали, пока доверенные от каждого отряда перетряхивали наше платье. Той же участи подвергся сам Морган и все капитаны наших кораблей. А после этого все было честно поделено

Волверстон согласно кивал головой, хотя он слышал в тавернах и другую историю, что еще перед этим Морган часть добычи уже погрузил на корабль, тут же отплывший на Ямайку.

— Простые джентльмены удачи получили по одной доле от приза, капитаны и квартирмейстеры по две доли, а я, как боцман полторы доли. Кроме того, я за утрату левой руки мог получить 500 пиастров или пять рабов. Я взял рабов, ибо я уже тогда сразу решил, что заведу плантацию. Так я и начал мирную жизнь, и, не хвастаясь, могу сказать, что моя плантация процветает, хотя мне и приходится порой нелегко. Да и сэр Генри тоже тогда покинул капитанский мостик и взялся за выращивание сахарного тростника, табака и индиго. Хотя губернаторы всё время просили его спасать остров то от французов, то от испанцев, а то и от беглых негров.

Говард Пайл « Пираты в Панаме»

Карта Порт-Ройала до землетрясения 1692 года

— Да, да, мы знаем заслуги сэра Генри, — немедленно согласился Волверстон.

— А вы думаете, что он оставил после себя уж такое большое богатство, всего лишь три плантации, около 120 рабов и чуть более 5000 фунтов стерлингов. Я тут знаю много плантаторов, которые ни разу не выходили в море, а у которых по 300 невольников, да и плантации побольше!

Мистер Берри, явно считал, что только успешная пиратская карьера позволяет человеку на Ямайке стать богатым плантатором.

— А что, завещание уже было оглашено? — спросил Блад.

— Нет, конечно, но сэр Генри, когда выпьет, любил рассказывать о своем завещании. В последнее время он больше ходил по тавернам, где все хозяева его бывшие товарищи по оружию. Я сам, когда попадал в город, всегда заглядывал в таверны, в надежде послушать сэра Генри. Как сейчас помню его рассказ про беседы с его величеством королем.

Волверстон, не удержавшись, подтолкнул Блада локтем.

— Тот всё время уговаривал его остаться в Англии, обещал сделать его лордом-адмиралом, чтобы Ла-Манш был, наконец, надежно защищен. Но сэр Генри отказывался, ссылаясь на то, что его старые кости уже не выдержат лондонские туманы. Зато, когда сэр Генри заступился за своего старого друга, губернатора Модифорда, предлагая самому сесть в подземелье Тауэра вместо своего друга или, по крайней мере, разделить с ним заключение, то король так растрогался, что выпустил губернатора на свободу, и тот вместе с сэром Генри вернулись на Ямайку.

— Да, удивительное благородство, — снова согласился Волверстон.

Блад и Волверстон, наверное, услышали бы ещё не одну подобную историю, но повозка въехала в город, и Волверстон попросил высадить их, поблагодарив и выразив надежду, что на проповедь мистер Натаниэль ещё успеет.

— Ну, а мы в собор не пойдём, хотя я бы тоже хотел послушать, как пастор рассказывает о деяниях преставившегося, а ты бы мог полюбоваться на мисс Бишоп, которая, я уверен, сейчас сидит рядом с вдовой сэра Генри и утешает её. Заодно бы мы убедились, что твоя девчонка всё ещё в городе, а это сейчас для нас самое главное. А вообще, я думаю, что похороны этого старого пирата нам на руку. Перепьются, не только бывшие пираты, но и все мужчины в этом городе!

Постоялый двор, в котором останавливался Волверстон, был в одном квартале от главной улицы, на которой были толпы народа. К удивлению Волверстона дверь в постоялый двор была закрыта, но на стук выглянул слуга, обрадовавшийся Волверстону.

— Я тут уже целое утро сижу один. Все ушли на похороны.

Волверстон взял ключи, но бросился не туда, где он поселился, а во внутренний двор, нетерпеливо открыл какой-то сарай и исчез в нём. Слуга тем времени рассказывал Бладу, оставшемуся в прихожей, о том, как будут проходить похороны. Вернувшийся Волверстон сообщил, что всё в порядке, товар цел, а кони сыты и здоровы. Только они собрались подняться наверх, но тут донесся шум с улицы. Слуга умоляюще посмотрел на гостей.

— Сейчас гроб будут везти мимо нас. Давайте пойдём и посмотрим, а я закрою гостиницу.

Волверстон и Бладу ничего другого не оставалось, как идти за ним. Слуга, а вслед за ним Блад и Волверстон быстро протиснулись, так, чтобы хоть что-то увидеть.

Как раз пушечный лафет с гробом, который волокли четыре изможденные лошади, уже приближался к ним. Но Блад смотрел не на него, а на лица людей, встречающих шествие. В первом ряду стояли, в основном уже немолодые люди, наверное, те, кого Уолт Берри называл товарищами по оружию. Они всё время крестились, по их лицу текли слёзы, некоторые громко читали молитвы. Вдруг, Волверстон довольно сильно толкнул Блада в бок.

— Сделай хоть немного постное лицо. А то кто-нибудь, вдруг, взглянет на тебя, и нас потом побьют. Да и перекрестись. Ты всё же католик, а не мусульманин. Блад старательно стал креститься, но саркастическая улыбка никак не могла полностью сойти с его лица. Он знал, что большинство пиратов, в том числе и многие из его команды, были крайне богобоязненными. Но тут их набожность так смешно соединялась с преклонением перед старым пьяницей, залившим христианской кровью всё побережье испанской Вест-Индии. К счастью, все смотрели вслед удаляющемуся шествию. Блад и Волверстон потихоньку выбрались из толпы. Слуга, увидев это, тоже пошёл за ними, безумолку рассказывая о том, как торжественно была устроена вся церемония похорон.

Зайдя в комнату, Волверстон уселся и сказал:

— А теперь я расскажу тебе, как я планирую всё это провести. Сейчас мы посидим здесь и передохнём, чтобы схлынули толпы, которые собрались на похороны. Скоро, они все разойдутся, порядочные люди по домам, а остальные по тавернам. Тогда, пока светло, пройдёмся вокруг дворца губернатора и посмотрим, что там происходит. Потом будем сидеть здесь, чтобы никому не попадаться на глаза. Теперь надо будет дождаться, пока стемнеет. Прежде всего, надо будет выяснить, сидит ли твоя девочка в комнате или нет. Это самое трудное, так как я уже убедился, что только, когда на небе тучи или нет луны, можно увидеть зажжённую свечу в её комнате.

Всё прошло, как и предполагал Волверстон. Они спокойно прогулялись вокруг губернаторского дворца, и он показал капитану ту садовую калитку, через которую они должны были проникнуть во дворец. Калитка находилась на улице, по ту сторону которой был такой же сад. Вообще весь район вокруг губернаторского дворца была застроен большими роскошными усадьбами, в которых сейчас было тихо и спокойно. Они вернулись на постоялый двор как раз тогда, когда из всех питейных заведений начали доноситься первые крики, и наоборот, когда они когда они вышли вечером, было впечатление, что город успокаивается. К сожалению, рассмотреть, горит ли свеча в окне мисс Бишоп, не удалось. Так что приходилось рисковать.

Вернувшись на постоялый двор, Волверстон снова спустился во внутренний двор, чтобы проверить все ли готово к тому, чтобы выехать сразу, когда они вернутся с драгоценным грузом.

— Как я предлагаю действовать. В том случае, если мы зайдём в спальню, и никого не обнаружим, мы тихонько убираемся из дворца. На следующий день мне придётся возобновить знакомство с Джейн, и я надеюсь всё разузнать. А теперь я объясняю тебе, как надо действовать, так как боюсь, что ты неопытен в том, как быстро и бесшумно связывать женщин. Если твоя девочка спокойно спит в кровати, ты затыкаешь ей рот и держишь её по возможности так, чтобы она не дергалась руками. Я же мгновенно связываю ей ноги, а потом и руки, ну, а потом, чтобы она уже не могла открыть рот, когда мы её уже не будем держать. Самый худший вариант, если в её спальне есть ещё кто-то, например, подруга, родители которой приехали на похороны старого пирата, и не успели уехать домой на плантацию. Если мы войдем, но не разбудим их, то мы тихонько убираемся восвояси до следующего вечера. Но, если хоть одна из них услышит нас, то придётся действовать решительно. Я доверяю тебе твою девочку, может быть, если она узнает, что это ты, то не будет громко кричать. Я же беру на себя вторую особу, а потом помогу тебе. Если ты хочешь как-то по-другому, то говори сейчас, потому что всё это надо сделать, как можно тише, ибо ты прекрасно понимаешь, что нас ждёт, если нас поймают!

— Да нет, ты такой специалист во всём этом, что мне предложить что-то лучшее трудно.

— Ну, тогда хорошо, но я это повторю тебе ещё раз, перед тем как зайти в губернаторский дворец.

Когда время приближалось к полночи, Волверстон накинул на плечо ковёр и сказал:

— Ну что, капитан, вперёд!

И они пошли. Всё было тихо и спокойно на всём пути. Они никого не встретили, хотя было слышно, что поминовение сэра Генри ещё продолжается. Вот и стена сада. Волверстон вынул ключ, вставил его замочную скважину, и дверь бесшумно распахнулась. Волверстон шёл так, словно он в этом саду прогуливался не один раз. Они подошли к двери самого здания, и начали подниматься. Выйдя в коридор, они ещё раз осмотрелись. Всё было тихо и спокойно, дом спал. Волверстон уверенно подошёл к двери и сказал:

–Ну, вот теперь всё и начинается.

Дверь была незаперта.

— Как я и предполагал это прихожая, здесь вход в столовую или кабинет, а вот направо вход в спальню. Ну, теперь действительно надо быть осторожными, я не знаю, насколько крепкий сон у мисс Бишоп.

Сообщники повернули ко входу в спальню. Как это было принято здесь, двери между спальней и гостиной не было, а была лёгкая занавеска. Что ж, еще одним источником скрипа меньше. Но только Волверстон сделал первый шаг, как что-то упало и зазвенело. Сообщники замерли.

— Осторожнее, господа пираты. Не спешите, я сейчас зажгу свечу! — раздался спокойный женский голос.

Капитан и его друг и не думали двигаться. В сумраке была видно, что белая анти москитная сетка над кроватью раздвигается, и на столике у кровати загорелась свеча, осветившая не только пиратов, но и мисс Бишоп, в ночной сорочке, приподнявшуюся на своём ложе.

— Я вижу, что вас двое, так что присаживайтесь в кресла и давайте поговорим!

Сообщники молча повиновались.

— Прежде всего, расскажите о ваших намерениях! Я вижу у вас в руках, мистер Волверстон, что-то вроде большого мешка или ковра. Видимо, вы хотели меня упрятать сюда, а что дальше вы намеревались делать?

— Доставить вас на борт «Арабеллы»!

— Я надеюсь, что капитан Блад, изнасиловав меня, не выбросит сразу же за борт.

— Ну, как вы могли даже подумать о таком! — ужаснулся Волверстон.

— Увы, мистер Волверстон, уж такая репутация у пиратов. Но раз так, то вы разрешите мне захватить кое-какие вещи, без которых порядочная женщина не сможет обойтись даже на пиратском корабле. Успокойтесь, это не займёт много времени. Всё уже подготовлено.

— Да, конечно, мисс Бишоп, как вам будет угодно.

— Но, теперь закройте на минутку глаза, чтобы я переоделась. Конечно, наиболее эффектно похищать дам именно в ночной рубашке, но до вашего корабля достаточно далеко, и будет лучше, если я сразу же переоденусь.

Наступила тишина, прерываемая лишь шорохом одежды. Затем девушка на секунду исчезла и вернулась уже с сумкой, которую Волверстон сразу же галантно подхватил.

— Дорогу назад вы знаете, выходите, я потушу свечу. Я надеюсь, что все интересующие, как вас, так и меня вопросы, мы обсудим по дороге на корабль.

Они осторожно спустились по лестнице. Волверстон аккуратно закрыл на ключ дверь в сад. На улице никого не было. Арабелла подхватила под левую руку Волверстона, который тут же сунул её сумку капитану Бладу, следовавшему за парой, не отставая ни на шаг.

— Нужно, чтобы правая рука была на всякий случай свободна.

Они уже подходили к гостинице, когда вдруг какие-то двери распахнулись, и из них вывалились двое мужчин. Один из них, заметив женскую фигуру, завопил:

— Красотка, иди к нам, у нас карманы полные пиастров!

И они бросились к Арабелле. В руке Волверстона мгновенно оказался вынутый из из сапога тяжелый нож, но, посмотрев немного, он вернул его на место. Действительно, первый мужчина споткнулся и упал, его товарищ пытался его поднять, но свалился сам. Дальше всё было спокойно, и они безо всяких приключений дошли до гостиницы. Заспанный слуга тут же вывел из конюшни повозку, запряженную парой лошадей, и, получив щедрые чаевые, долго желал им благополучной дороги.

Столица Ямайки спала спокойной сном. Ворота около форта Руперта были открыты, около них никого не было, и повозка спокойно выехала из города.

— Многие плантаторы, помянув своего кумира, стремятся к утру попасть к себе, разъяснил Волверстон.

Лошадьми правил Волверстон, а рядом с ним устроилась Арабелла. Капитан с трудом нашёл себе место среди свертков с коврами, чтобы быть поближе к козлам и слышать беседу Волверстона с Арабеллой.

— Итак, мой первый и основной вопрос, откуда вы знали о том, что мы собираемся вас посетить.

— Мой дорогой мистер Волверстон, вас сразу же заподозрила моя кухарка. Она, конечно, о себе самого высокого мнения, её ничуть не удивило, что такой видный джентльмен как вы стал её обхаживать. Но вы слишком уж много расспрашивали о жизни в губернаторском дворце, и она решила, что вы собираетесь ограбить или самого губернатора или кассу во дворце.

— Боже мой!

— От такого замечательного мужчины как вы, она не собиралась сразу отказываться, но решила держать все ваши действия под контролем, особенно после того, как убедилась, что, доводя её своими ласками до изнеможения, и, думая, что она спит, бродили по дворцу. К счастью, она поделилась своими опасениями только с моей служанкой. Ну, а та сразу же опознала вас, уж слишком вы колоритная фигура, и сообщила мне. Простите мне моё самомнение, но я предположила, что охота идёт не на моего дядю, а на меня. Я переполошилась, так как опасалась, что вы действуете самостоятельно и хотите доставить меня капитану в качестве подарка, как Клеопатру Цезарю, завернутую в ковер. Капитан Блад, имеющий хорошее классическое образование, расскажет вам эту античную историю. Но, как выяснила служанка в гостинице, вы приехали только на разведку и подготовку самой операции. То, сколько вы заплатили за содержание вашего экипажа, позволило ориентироваться, когда планируется само похищение. Что касается двери в сад, то я представила себе, как я ночью буду перелезать через стену в саду собственного дома! А если бы не все пошло, как я задумала, и вы бы перетаскивали меня как куль с бельем через стену! Моя служанка сделала копию ключа у садовника и передала его Джейн, кроме того она договорилась в гостинице, что ей немедленно сообщат о вашем прибытии. Из описания вашего спутника, я поняла, кто он такой, и стала спокойно ждать развития событий. Но сон у меня крепкий, и я поставила несколько ленточек с баночками, которые сообщили бы мне о вашем приходе, так как я опасалась, что вы мгновенно заткнёте мне рот, и мне удастся поговорить с вами лишь на борту корабля. Как вы догадываетесь, меня это лишило бы даже того минимума комфорта, к которому я привыкла. Вот вкратце и вся моя история.

— Да, мисс Бишоп, я могу только восхищаться вашей проницательностью. Ну а теперь ваша очередь задавать вопросы.

— Как я понимаю, именно вы являетесь вдохновителем всей этой экспедиции?

— Да, наверное, так можно выразиться.

— И часто вы поставляете женщин вашему капитану?

— Как вы вообще так можете говорить, мисс Бишоп. Конечно никогда!

— Они, что сами появляются на борту вашего корабля?

— Никаких женщин у нас на корабле не бывает!

— А дочь губернатора⁴ Тортуги?

— Ну, это был совершенно особый случай! Вам, наверное, что-то рассказал Джереми

— Нет, в целом историю я услышала от лорда Джулиана, Джереми добавил лишь некоторые детали.

— Боже мой, что мог рассказать вам этот лондонский щёголь, которого я бы на месте капитана Блада, выкинул бы за борт вместе с губернатором Бишопом во время их последнего визита на наш корабль. Простите меня мисс Бишоп, я понимаю, что он ваш дядя, но я не могу сказать и одного хорошего слова о нём.

— Ну что вы, мистер Волверстон. Я тем более ценю искренность и правдивость всего, что вы мне рассказываете.

— Так вот вам вся эта история из первых рук. Кстати при ней Джереми не присутствовал.

И тут он принялся рассказывать историю о дочери губернатора и Левасере, уже известную читателю из пятой главы «Одиссеи капитана Блада». Правда, он добавил к ней несколько ярких деталей, предавших всей этой истории ещё большую драматичность и подчеркивавших всё благородство и бескорыстие капитана Блада.

Арабелла слушала его, не перебивая, и когда он закончил, выразила восхищение талантом рассказчика, сделавшего из этой банальной по выражению лорда Джулиана пиратской истории, почти эпическое повествование.

— Но всё-таки, а что было дальше.

— Ну, вот дальше, всё как раз и было банально. Мы доставили брата и сестру на Тортугу. Не знаю, как там губернатор отчитывал свою дочку, но внешне всё было благопристойно. Хотя об этой истории знал весь город, и даже последние шлюхи в борделях осуждали Мадлен.

— Но я как раз и не могу осуждать её, так как сама поступаю почти точно также.

— Вы снова всё преувеличиваете мисс Бишоп! — возмутился Волверстон. К счастью он не заметил, что из-за его спины на плечо Арабеллы легла рука и нежно погладила её. Арабелла печально улыбнулась и положила свою ладонь на эту руку и так оставила её до конца поездки. Наконец-то, Питер хоть как-то проявил своё отношение к её безрассудному поступку.

— Сынок губернатора с первым же кораблём отправился продолжать учение во Франции.

— Ну, а его сестра, она тоже вроде бы должна была ехать к себе на родину.

— А вот в том-то и вопрос, чего она до сих пор остаётся на острове с отцом, хотя и тут ходят разные слухи.

— Да неужели!

— Ну, вы сами знаете, как девушки во всех легендах относятся к своим спасителям.

— Да, я понимаю, на что вы намекаете.

— Я вам скажу, что дело даже доходит до неприличия. Когда губернатор приглашает к себе именитых гостей, то почему-то напитки разносит его дочь, так словно у губернатора нет для этого лакеев. А как она при этом смотрит на капитана, который при этом сидит невозмутимый как скала, так и рассказывать неудобно.

— Ты так говоришь Нед, словно тебя туда часто приглашают, — раздался голос капитана Блада, первый раз с момента его появления в губернаторском дворце.

— Был один раз, но мне это было достаточно. Она была в платье с таким разрезом, что, простите меня, мисс Бишоп за грубое выражение, её сиськи могли просто выпасть из корсажа, когда она наклонялась налить ему бокал. Я бы своей дочери никогда бы не разрешил одевать такое платье. Ну что тут говорить, паписты, — неожиданно ханжеским голосом закончил он.

— Я полностью с вами согласна, мистер Волверстон, не только паписты, но ещё и французы. Они все такие, — с почти такой же интонацией ответила Арабелла, — но признаюсь, я иногда завидую таким женщинам, которым есть, что показать.

— Прошу прощения мисс Бишоп, у меня только один глаз, и я из осторожности его никогда не закрываю, поэтому я могу со всей ответственностью сказать, что вы хотя и значительно, то есть чуть-чуть старше дочери губернатора, но вы просто стройнее её.

— Я вижу, что вы ещё и тонкий ценитель женской красоты, мистер Волверстон. Только я боюсь, что вы это говорите лишь для того, чтобы успокоить меня.

— Упаси Бог. И я ещё вам вот что скажу под большим секретом. Французы, как известно не мастаки заключать пари, но у нас на Тортуге есть таверна, где собираются почти одни англичане. Так вот там завели книгу для ставок пари, и в ней упоминаются имена обеих особ, о которых мы говорим.

— Вот нахалы! — раздался голос из-за плеч Волверстона.

Арабелла же восхищённо заметила:

— Боже мой, да у вас на Тортуге, как в лучших лондонских клубах.

— А это их члены и завели у нас эту книгу, правда этим птичкам уже нельзя показываться не только в Лондоне, но и во всех колониях Его Величества. Я должен вам признаться, что перед отъездом, и я записал в эту книгу довольно большую сумму. Но, увы, как я узнал, выигрыш будет до смешного ничтожным, так как все жёны чиновников ставят на туже карту, что и я.

— Неужели жёны чиновников тоже посещают пиратские таверны?

— Конечно, нет. Ставки делают их слуги, но мы конечно знаем, чьи они. Этих дам легко понять, на Тортуге не так уж много развлечений.

— Да, я их полностью понимаю и жалею, что не смогла захватить свою служанку. Она скоро выходит замуж.

— А своего кучера вы не хотели захватить? — не удержался от ехидного вопроса Волверстон.

— Кучера? На Тортугу, на этот крохотный островок. Вот кухарка мне бы не помешала. Я думаю, что если бы вы её попросили, то она бы поехала с нами.

Эта тема Волверстону, видимо, не очень понравилась.

— Но теперь, мисс Бишоп, извините, мы должны прекратить нашу беседу, так как я боюсь пропустить поворот на Бычью бухту, указателей туда, как вы догадываетесь, нет, некоторые приметы я запомнил, но их в такой темноте можно и не узнать.

По каким-то ему одному заметным приметам, Волверстон свернул с дороги и повернул к морю.

— Это Бычья бухта. Когда-то здесь паслись стада диких быков, на которых охотились буканеры. Ехать надо осторожно, хорошо, что светит молодой месяц, и нас не слишком видно, но в то же время мы не наткнемся на спящего быка. Они, конечно уже все клейменые, но нрав у них остался дикий. Это пойма пяти рек. Здесь всё время бывают наводнения, поэтому плантацию здесь не разобьёшь и ничего не построишь. Так что здесь, недалеко от столицы, очень удобное место для контрабандистов.

Уже скоро они подъехали к морскому берегу. Волверстон вытащил фонарь и начал сигналить. Откуда-то, и видимо, недалеко от берега ему ответили.

— Ребята уже подплыли. Так что ждать осталось недолго.

Действительно, скоро показался силуэт шлюпки.

— Здесь мелко, но не беспокойтесь мисс Бишоп.

Волверстон, как пёрышко подхватил и перенёс её в шлюпку.

Матросы из шлюпки начали переносить свёртки из повозки.

— Это те ковры, в которые вы должны были завернуть меня.

— Да, мисс Бишоп. Между прочим, это очень ценные ковры, и я их оставлять, не намерен. Увы, один так и остался в губернаторском дворце. Достаточно того, что какой-то счастливчик найдет здесь завтра утром пустую повозку и две хороших лошади.

— Это турецкие или персидские ковры?

— Нет, ещё более ценные, перуанские, таких уже больше не делают, они сотканы еще, как их там звали, ацтеками, и во Франции коллекционеры оторвут их с руками. Когда я искал ковры с известной вам целью, мне попался один капитан, которому эти ковры достались при разделе добычи. Он не понимал их ценности, и я купил их по дешёвке. Кстати они очень мягкие, и вам было бы удобно в них лежать.

Конец ознакомительного фрагмента.