На пути Войны

Николай Мокроусов, 2021

Он – обычный смертный, а она – сама Смерть, одна из четырех Всадников Апокалипсиса, холодная и бескомпромиссная, но для внезапно вспыхнувших чувств и страсти это не имеет значения. В любви нет места условностям, в отличии от мира древних и могущественных существ. И проникнув в этот мир, будь готов ко всему.

Глава 3. Странные чувства

Секунду назад я была в его объятиях, и вот, я на крыше. Не понимаю, что вообще сейчас было. Я слышу, как он внизу зовет меня, и мне почему-то очень хочется к нему вернуться, но…

Мерцание, и я за тысячу лик от него. «Закинф, прекрасное место для раздумий», — глядя на морские волны, подумала я.

Проведя пару часов на пляже, я так ни к чему и не пришла: с одной стороны, мне хотелось всецело отдаться чувствам, которые одолевали меня, ведь ничего подобного со мной еще не случалось, и меня завораживала сама мысль «Что же будет дальше?». Мне хотелось ощутить еще его прикосновения, его поцелуи, а с другой стороны…

— Что я вижу, моя сестрица Смерть любуется полной луной. А я-то думала, что такие вещи тебя не волнуют.

— Зачем пришла?

— Ну, ты так и не рассказала, зачем тебе понадобился тот смертный, я жажду подробностей. К тому же Война просил тебя разыскать, он хочет тебя видеть, — саркастично ответила она.

— Мои дела со смертными — не твоя забота, и уж тем более не способ утолить твое любопытство, — сухо ответила я.

— Хм, а это уже интересно, с чего бы это твоим глазам так вспыхивать, стоит мне упомянуть об этом человечишке. Неужто вечно холодная и одинокая Смерть решила завести себе питомца?

— Во-первых, смертные не скот, а во-вторых…

— А во-вторых, можешь не продолжать. Не хочешь говорить — не надо. Мы можем сразу отправиться в цитадель, избежав продолжения этого напряженного разговора. Ну что, прогуляемся по пляжу или мерцание? Идти, к счастью, недолго.

— Мерцание, — ответила я и исчезла.

Оказавшись в нашей цитадели, я направилась в залу для переговоров с большим балконом. Обычно в это время Война наслаждался видом на бескрайнее синее море. Он как всегда величественно стоял, заведя руки за спину, и смотрел куда-то вдаль.

— Ты искал меня, брат?

— От тебя давно не было вестей.

— Была занята, ты же знаешь, что на людей оказывается влияние извне обеими сторонами. Они мнят себя кукловодами и дергают за ниточки, хотя каждой из сторон был подписан Нетленный договор. И если ты забыл, мы обязаны следить за соблюдением его правил.

— Я не забыл, сестра, просто я очень устал от всего этого… Возможно, Завоеватель и Голод были правы, и нам давно следовало уничтожить договор и исполнить свое предназначение…

— Ты ведь это не серьезно?

— Конечно, не серьезно, прости мне мои слова, для этого нужно единогласное решение, а я на такое никогда не пойду без тебя.

— Я рада это слышать, просто похоже, что только я одна стараюсь следить за соблюдением договора, и мне важно знать, что ты на моей стороне, — слова сказанные Войной легли на мой разум исцеляющим бальзамом, ведь мне было очень важно знать, что он по-прежнему является моей опорой во всем этом безумии, и немного успокоившись, я решила рассказать ему то, что мне удалось узнать от двух демонов, которых я обезглавила. — Я узнала, что грехи являются печатями, которые отделяют нас от нашей истинной силы, что была нам обещана тогда, осталось только найти место их заточения и забрать то, что наше по праву.

— А что, если я ошибся, и мы теряем свою силу вовсе не из-за них? — опустив свои глаза, сомневаясь, произнес Война.

— Ты? Ошибся? Ты никогда не ошибаешься. Отринь все сомненья брат и подумай сам: изначально их пагубное влияние касалось людей и только людей, но я видела, что ангелы и демоны, они все подвержены грехам, что само по себе невозможно, потому что они находятся в разных царствах.

— А значит, влияние грехов и вправду растет.… Но к этому мы вернемся позже. По твоим глазам я вижу, что-то случилось, что-то тяготит твое сердце.

— Ты прав, и впрямь есть то, что я хотела бы у тебя спросить.

— Так спрашивай.

— Что ты чувствовал, когда встретил Астарту?

И я увидела на его лице боль, которую он пытался скрыть:

— Что я чувствовал? Рядом с ней я ощущал себя живым. Я любил и был любим — это было прекрасно. Но гораздо важнее Смерть, что я ощущал, когда потерял мою дорогую Астарту. Это ужасное чувство, которое и по сей день не дает мне покоя. Горечь утраты ничем не заполнить и ничем не заменить. Говорят, что лучше любить и потерять, чем вовсе не любить. Я так не думаю, больше нет… — он помрачнел и, пряча свои глаза, повернулся ко мне спиной:

— А почему ты спросила меня об этом?

— Я бы не посмела, не будь у меня на то причины. Мне нужен твой мудрый совет. Да больше мне и не к кому обратиться — ты единственный из нас, кто…

— Любил? Это называется любовь, — сказал он, повернув голову. — Мой совет вряд ли тебе нужен, ведь ты сделаешь так, как посчитаешь нужным.

— И все же…

— Если ты так этого хочешь, то слушай: подумай, стоит ли мимолетный миг любви вечной боли. Бывает, я вспоминаю ее улыбку, ее глаза, голос и мне хочется прикоснуться к ней, но затем я понимаю, что это невозможно. И от этого мне… — он прервался. — Надеюсь, я помог тебе, сестра. Мерцание и он исчез.

Я вышла на балкон обдумать слова Войны. С одной стороны, я осознавала, что чувства, которые не дают мне покоя, не приведут ни к чему, ведь он смертен, его жизнь для меня — мгновение, но мгновение чего-то нового. А что потом? Забвение? Страдать и мучить себя воспоминаниями о нем, о любви? А с другой стороны, меня поглощало чувство восторга от того, что нес за собой тот поцелуй. Я должна его увидеть еще раз, чтобы понять, что мне делать. Да! Да будет так. Мерцание…

***

За окном уже светлело, а я лежал и просто пытался думать о чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о ней, как вдруг заметил движение. Приподнявшись, я увидел ее. Внутри все заклокотало, а улыбка, будто сама появилась против моей воли. Она была все в том же вечернем платье, которое, к слову, украшала она, а не наоборот, как бывает. Она была словно растеряна, вся в сомнениях. «Ты вернулась», — подумал я. Не буду лгать, после радости от ее визита, проскочила мысль, что она вернулась не ко мне, а за мной, но я быстро прогнал ее.

— Зачем ты сделал это? — спросила она, но, видимо, увидев мое замешательство, она уточнила: — Зачем ты поцеловал меня? — спросила она, взволнованно.

Ее вопрос был непомерно сложным, ответа на который у меня не было. Да и как ответить на то, чего сам не знаешь?

— Я не знаю зачем. Это был мимолетный импульс, которому я поддался. Да и как я мог устоять?

— Так это был просто импульс только и всего? — сказала Смерть с явным разочарованием в голосе, а затем отвела глаза в сторону.

— Неважно, что меня толкнуло на этот поцелуй. Важно, что он значит для меня.

После сказанного мной, в ее глазах проблеснул интерес. Она внимательно смотрела мне в глаза, ожидая продолжения.

— Тогда скажи мне, что значит этот поцелуй для тебя.

— Это сложно объяснить, он взбудоражил меня и заинтриговал, обещая мне нечто интересное, нечто новое, не совсем обычное. И вместе с тем, он был особенным, после него твой образ никак не идет из моей головы. О чем бы я ни думал, все мои мысли сводятся к тебе, к тому поцелую.

Возможно, я ей и наговорил чепухи, пусть это и прозвучало глупо и, возможно даже наигранно, но я постарался описать так, как было у меня на сердце. На ее милом лице проскочила мимолетная улыбка, а затем ее сменила явная растерянность. Она отвернулась от меня и подошла к окну. Увидев, что она расстроена, я подошел к ней, и аккуратно взяв ее за плечо, повернул к себе. Затем посмотрел в ее всепоглощающие то ли карие, то ли черные глаза и сказал:

— Если тем поцелуем я как-то тебя обидел или оскорбил, то прости мне это, я вовсе не хотел ставить тебя в неловкое положение.

Она смотрела то мне в глаза, то на губы, медленно приближаясь ко мне, при этом довольно часто дыша. Сам того не осознавая, я действовал зеркально. Приблизившись к ее лицу практически вплотную, я посмотрел ей в глаза и, прочитав в них желание, вновь поцеловал ее.

После продолжительного и чувственного поцелуя, я не открывая глаз, прошептал: «Прошу тебя, только не исчезай, как в прошлый раз». И тут же услышал тихое «Не буду».

— И что теперь? — спросила она смущенно.

— Даже не знаю, может, сходим позавтракать куда-нибудь, а там и видно будет? Тут недалеко есть милый ресторанчик на свежем воздухе. Что скажешь?

До меня дошло не сразу, что она имела в виду, спрашивая меня «И что теперь?». За этими словами таился прямой вопрос, который я не разглядел сразу. Она не знала, что должно быть дальше, не знала, что делать теперь после всего этого.

— Почему бы и нет? Подумай об этом месте и дай мне свою руку.

«Странно», — подумал я, но сделал так, как она попросила. Я подумал о ресторанчике, протянул ей руку, и в тот же момент мы оказались там. Мое тело покалывало, словно когда у тебя затекает часть тела от долгого пребывания в одном положении, только вот колит все тело, а не определенную конечность.

— Оу, это было неожиданно и странно, а люди, вдруг они заметили?

— Нет, люди видят то, что хочу я, — спокойно проговорила она.

Осмотревшись, я заметил, что и в правду никому не было до нас совершенно никакого дела. Мимо проходил официант:

— Извини, друг, нам бы столик.

— Да, конечно, прошу за мной, сюда, — сказал официант. — Вот ваш столик, сейчас принесу меню.

Мы сели за столик и я подумал, что надо было сначала усадить ее, а потом уже сесть самому, — «Вот же кретин».

— Пожалуйста, ваше меню, я вернусь к вам через пять минут.

— Да, хорошо, спасибо, — ответил я и официант ушел.

— Что будешь? — спросил я ее, заметив, что она растерянно смотрит на меню.

— Я не знаю, я прежде ничего не ела и не пила, не было надобности, — пожала плечами она.

— Стой, так ты не ешь вообще? — с неистовым удивлением спросил я.

— Я могу ощутить вкус еды, питья, но ничего больше. У меня нет такой потребности, поэтому я и не делала этого раньше. Моя сестра, да и братья, говорили, что я многое упускаю, но я…

— Готовы сделать заказ? — словно из воздуха появился официант.

— Ну что ж, если и пробовать что-то впервые, то пусть это будет десерт, — сказал я и тут же увидел, как на меня странно посмотрел официант. — Нам две порции мороженого с вареной сгущенкой и графин имбирного лимонада.

— Хорошо, лимонад подать сразу или вместе с десертом?

— С десертом, — ответил я и он откланялся.

Она сидела напротив меня, я смотрел на нее, и она уже не казалась мне такой холодной и мрачной как при первой встрече. Но кое-что было неизменно — ее глаза сводили меня с ума, и если у меня спросили бы «Что тебя покорило в ней?», я бы без капли сомнений и раздумий ответил: «Ее глаза, эти большие то ли карие, то ли черные прекрасные глаза».

— Кстати, я Дарий, но ты, наверное, и так это знаешь.

— Знаю, — подтвердила она, — приятно познакомиться официально, так сказать. На самом деле, я знаю имя и возраст каждого смертного в этом царстве.

— Царстве?

— Да, помимо этого, существует еще два…

— А вот и ваш десерт, и лимонад, — вмешался официант.

Расставив все на столике, он сказал, что «Если что-нибудь еще понадобится — обращайтесь». Я поблагодарил его, и он снова ушел.

— Ну что ж, приступим, — с энтузиазмом сказал я, взяв ложечку для мороженого.

Она посмотрела на меня, затем на мороженое, взяла ложечку и, зачерпнув мороженое, попробовала его. Один вид ее реакции на мороженое, заставил меня одновременно смеяться и умиляться ей. Ее глаза закрылись, а лицо источало наслаждение. Открыв глаза, она принялась с неумолимой скоростью есть мороженое.

— Ну как, вкусно?

— Да, мне вкусно, — с детской радостью в глазах ответила она.

— Это еще что, попробуй лимонад.

Ее внимание переключилось на бокал с лимонадом. Уже через несколько минут с мороженым и лимонадом было покончено.

— Добавки?

— Да, это же амброзия! — с восхищением воскликнула она.

— Так вот он какой, тот, кто заставил мою сестру оторваться от ее нескончаемых и мрачных дел.

От услышанного лицо Смерти стало вновь без эмоциональным, а взгляд холодным:

— Ты ведь не случайно здесь оказалась, сестра? — сухо спросила Смерть, не оборачиваясь.

Подняв взгляд, я увидел, что перед нами стояла молодая, красивая девушка с кислотно-зелеными длинными волосами. Ее глаза были зеленого цвета, яркие, словно изумруды.

— Я присяду? — спросила она, отодвинув стул.

— Да, конечно, — ответил я.

— А он Просвещенный?

— Да, — ответила Смерть.

— Отлично, значит, нет нужды притворяться.

— Дарий, познакомься с моей младшей сестрой Голод. Так что ты здесь делаешь?

— Ну, вы с Войной вели такой довольно любопытный разговор, что мне стало интересно, кто же это смог оторвать тебя от твоих забот.

— Ты подслушала наш разговор с Войной?

— Нет, не было нужды. Вы говорили довольно громко, и мне стало любопытно, каков этот смертный и что он из себя представляет. Ты, должно быть, хорош, — сказала она, глядя на меня оценивающим взглядом.

Затем она положила руку на стол ладонью вверх, сжала ее и тут же разжала, в ее ладони оказалась круглая блестящая монета, она начала перебирать ее пальцами так ловко, что казалось, будто они с монетой — одно целое. Если бы я случайно встретил ее, то подумал бы, что она просто избалованная девчонка из богатой семьи, которая никогда не знала забот и проблем, и ее уделом было только развлечение.

— Хм, а почему бы тебе не пригласить его в нашу обитель, с братьями познакомить?

— Это не лучшая идея.

— Ну почему же, ты, наверное, не откажешься увидеть наше пристанище, где обитают могущественные и ужасные Всадники Апокалипсиса. Таким мало кто может похвастаться, — с ехидной улыбкой дополнила Голод.

Внезапно ее внимание переключилось на соседний столик, где женщина кричала на официанта: «СКОЛЬКО МНЕ ЕЩЕ ЖДАТЬ МОЙ ЗАКАЗ?!»

— Ууу, только посмотрите, это ничтожество голодно, а это как-то не правильно. Это будет весело.

— Не сейчас, — грозно глядя на свою сестру, сказала Смерть.

— Расслабься, сестрица, я же сказала, будет весело, — и ее монета словно вознеслась над ладонью.

Кричавшая женщина резко замолкла, она задрожала, затем ее лицо перекосило, словно ей причиняли невыносимую боль. После этого она взяла стеклянный бокал и принялась его поедать, послышался хруст стекла. Кровь текла изо рта той женщины, но она не останавливалась, словно не ощущала боли и продолжала жадно поедать осколок за осколком. Кусок стекла пробил ее щеку, от этого зрелища несколько человек потеряли сознание.

— Прекрати немедленно, — сквозь зубы проговорила Смерть.

— Ладно, ладно, подумаешь, немного пошалила. Было ведь славно? Теперь-то она насытилась вдоволь.

Женщина пришла в себя и возопила от невыносимой боли, которая должно быть овладела ей. Люди начали разбегаться кто куда из ресторана.

— Что-то я задержалась, вы, наверное, хотите побыть вдвоем? Оставлю вас, голубков наедине, поворкуйте, — с легкой усмешкой сказала она, затем встала и ушла.

Ее пренебрежение человеческой жизнью было отвратительно, словно люди скот, игрушки, а она кукловод, который с легкостью подергает за ниточки или обрежет их ради забавы. Я пытался погасить в себе гнев и отвращение и оторвать взгляд от той несчастной женщины, которая уж точно не заслужила подобного.

— Нам лучше уйти отсюда, пойдем, пройдемся? — спросила Смерть.

— Да, пойдем.

И мы просто встали и ушли оттуда, не заплатив. Там был хаос, и уж точно никому не было дела до нашего с ней счета. Какое-то время мы просто шли и молчали, из моей головы никак не шло то отвратное зрелище, а в ушах стоял хруст стекла.

— Я не такая как она, — грустно сказала Смерть.

Повернувшись к ней, я увидел ее печальное лицо. Я взял ее за руку и посмотрел ей в глаза:

— Я знаю. Может то, что я сейчас скажу, прозвучит глупо и наивно, но почему-то я уверен, что ты не способна на такую бессмысленную жестокость.

Ее лицо прояснилось:

— Откуда тебе знать? — улыбаясь, спросила она.

— Ну, даже не знаю, может потому, что ты не вызываешь у меня каких-то мрачных мыслей, когда ты рядом, я ощущаю приятную дрожь в груди. А может потому, что я ночью думал только о тебе и о нашем поцелуе, а не о том, что ты пришла убить меня, и когда ты внезапно исчезла из моих объятий, я вновь ощутил пустоту внутри, вместо облегчения.

— Я всегда могу это исправить, — прищурив глаза, и с милой улыбкой сказала она.

Мы рассмеялись:

— Даже так?

— Да!

Я потянулся к ней и поцеловал ее. И казалось, что с каждым нашим поцелуем ее губы становились мягче и слаще.

— Знаешь, ты изменилась. В нашу первую встречу ты казалась холодной, но прекрасной, словно зимний восход. Ну вот, что ты со мной делаешь, видишь, как я заговорил?

Она снова засмеялась:

— А тебе-бы стоило извиниться за свое неучтивое поведение со мной. Никто и никогда так со мной не говорил, и тебе повезло, что меня это развлекло.

— Развлекло?

— Да.

— Я думал, что ты в бешенстве.

— Так и было, но не долго.

— А я разве не извинился?

— Нет.

— Ну, значит, извинюсь… когда-нибудь.

— Ну, ты и наглец, — рассмеявшись, сказала она.

— Было бы иначе — я бы вряд ли привлек твое внимание. Воу, ты бы поосторожней, смеешься и улыбаешься уже минуты три не меньше, так и привыкнуть можно, поверь мне я знаю, о чем говорю.

— Если я и улыбаюсь, то только потому, что ты веселишь меня.

— Ну-ну, Снежная королева, я шутом не нанимался к тебе на службу, хотя если ты и дальше будешь дарить мне свою чудесную улыбку, то я готов побыть скоморохом для тебя еще немного… А знаешь, почему бы и нет, я бы не отказался увидеть остальных Всадников, ведь это такая честь для жалкого человечишки лицезреть пантеон Высших существ.

Она ничего не ответила, лишь мило улыбнулась, затем положила голову мне на плечо, и мы пошли дальше.

— Ты действительно этого хочешь? — нарушила она молчание.

— Ты о чем? Стой ты про то, что я сказал минуту назад, нет, я просто пошутил не более того!

— А может и правда познакомить тебя с Войной?! Да, решено!

— Что? Нет! Стой, я… ничего о вас не знаю, я…

— Ну, спрашивай, задавай свои вопросы, а я буду отвечать.

— С чего бы начать, с чего бы начать? — прибывая в легком шоке от того как быстро она все решила я начал думать что спросить у нее. — Так ладно, первый вопрос… как ты исчезаешь, и как мы переместились из моего дома в ресторан?

— Это называется мерцание. Мне стоит подумать о том, где я хочу быть и я уже там.

— Стой, я думал, для этого нужна та воронка.

— Портал? Нет, порталами я пользуюсь очень редко, чтобы переправить кого-то, не отправляясь при этом с ним.

— Хорошо, тогда другой вопрос: когда мы переместились в ресторан, ты сказала, что люди видят то, что хочешь ты, что это значит?

— Да, это так, они не видели, что мы взялись из ниоткуда, а если бы и увидели, то подумали, что они просто не заметили нас до этого. И как пример, посмотри на меня, видишь мое платье?

— Да.

— На самом деле, на мне его нет. Мне стоит подумать, и я буду в чем угодно.

— То есть ты сейчас голая?

— Что? Нет, и да. На ощупь оно как настоящее, но это всего лишь иллюзия.

— Обалдеть! Ладно, следующий вопрос: кто такие Всадники Апокалипсиса?

— Хмм, это сложный вопрос, и на ответ уйдет много времени.

— Да я так-то и не спешу никуда.

— Ну что ж, тогда начну сначала. Изначально силы Рая и Ада вели нескончаемую войну между собой. В этом противостоянии не было победителей и проигравших. Люцифер жаждал получить это царство, в котором мы сейчас находимся. Богу оно было не нужно, но и уступать он его не собирался. Устав от бесконечной, изматывающей обе стороны войны, был заключен Нетленный договор. Обе стороны поклялись оставить притязания на это царство. Составленный договор, охранялся высшим демоном Ад`амом и архангелом Евой. За столетия, пока они хранили договор, они смогли полюбить друг друга, и случилось, казалось бы, невозможное — Ева понесла потомство. У них с Ад`амом родились пятеро полу ангелов, полу демонов — Нефилимы. Они превосходили обе стороны во всем — они были совершенны.

Шли века, их число росло, но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным. До сторон дошли слухи, что на свете появилась новая сила, способная поставить точку в их противостоянии. И тогда силы Ада и Рая объединились, чтобы уничтожить Нефилимов. Была великая битва, силы света и тьмы терпели поражение одно за другим. Они осознали, что тягаться с Нефилимами в открытом бою бессмысленно и придумали иной ход. Они договорились с пятью перворожденными Нефилимами, которые больше всех жаждали стать еще могущественнее, чем они были. Им была обещана невероятная сила, а цена за такую мощь была предательство своих братьев и сестер. Они должны были помочь лишить силы остальных Нефилимов. Сторонами был создан артефакт, способный лишить могущества Нефилимов, но в последний момент самый старший из пяти перворожденных одумался. Его звали Немор, наш предводитель, он нашел в себе силы и отказался от награды, что нам сулили, он решил раскрыть замысел Рая и Ада своим родичам, но был остановлен другим своим братом.

Итак, задуманное свершилось и Нефилимы потеряли всю свою силу и мощь и потерпели поражение в войне, в которой побеждали. Тем, кто остался, были подарены жизни, впоследствии их нарекли людьми, а тем четверым Нефилимам, что предали своих же, была дарована обещанная феноменальная мощь, которую они так жаждали. Но нас обманули, небольшая часть украденной силы помимо нас была дарована еще семи Нефилимам, что впоследствии стали известны как «семь грехов смертных», чтобы те разобщили ослабленных и ставших смертными Нефилимов, и отныне и навсегда терзали их, и чтобы смертные больше не смогли хоть как-то угрожать расставленному балансу сил. А на нас вместе с дарованной силой, возложили и обязательства. Нас сделали нейтральной стороной, мы должны были следить за балансом, и чтобы каждая из сторон соблюдала условия перемирия. И были даны имена нам: Завоеватель — призванный, чтобы победить и нести поражение всему живому; Война — которому было дано право взять мир с земли, сея хаос и разрушение на своем пути; Голод — что сеет болезни и страдания и Смерть — которой даровано забирать жизнь и нести погибель всему. Нас нарекли Всадниками Апокалипсиса, и, уничтожив Нетленный договор, мы принесем Апокалипсис в это царство и покончим с перемирием между Раем и Адом.

— Стой, так мы люди — Нефилимы?

— Скорее, их бледная тень.

— Подожди, а что случилось с Ад`амом и Евой?

— Отца и мать пленили, а затем казнили в назидание остальным. Говорят, палачом был сам Люцифер. Мы узнали об этом намного позже, ведь нам четко сказали, что сохранят их жизни, но как я и сказала, нас обманули. Я до сих пор презираю себя за то, что мы сделали.

— Прости, я не хотел напоминать тебе об этом.

— Все в порядке, — пытаясь скрыть грусть, улыбнулась она. — Еще вопросы?

— Значит, помимо Всадников есть еще и семь смертных грехов? Если я правильно понял.

— Семь грехов смертных, если быть точнее. Да, но после того как все произошло мы не видели их больше и не знаем, что с ними произошло.

— А что за другие два царства?

— Это Рай и Ад, они в других измерениях.

— То есть не на небесах и под землей, как говорят?

— Нет, конечно, нет. Все, что людям известно, это разрозненная, ничтожно малая часть истины, на которую не стоит опираться.

— А что случилось с Немором?

— Этого я не знаю, скорее всего, он пал, как и большинство наших братьев и сестер, — пожав плечами, ответила Смерть.

— Ааа, пожалуй, хватит с меня на сегодня историй мироздания. Услышанное еще нужно переварить, мой мозг и так закипает. Что-то я утомился, наверное, это сказывается усталость, ведь последние сутки выдались насыщенными и тот факт, что я не спал.

Она прикоснулась ко мне и вот, снова мое тело колит словно иголками.

— Вот ты и дома, отдыхай. Когда солнце сядет, я вернусь за тобой, и мы отправимся на Закинф.

— На Зао…чего?

Она рассмеялась:

— Закинф. Это остров, где мы расположились. Ну, отдыхай.

— Стой, стой, что это у тебя? А ну-ка подойди.

И когда она подошла я еще немного попритворялся, что с ее лицом что-то не так, а затем поцеловал ее. После поцелуя, она посмотрела на меня и мило улыбнулась. Затем она коснулась моего лица своей прохладной рукой и исчезла.

— Ненавижу, когда ты так делаешь! — после этих слов я упал на кровать и заснул.