Новогодники

Николай Матвеев

Когда загораются гирлянды, когда нарастает грохот петард, когда в квартире пахнет салатом, а вместе с боем курантов звенят бокалы, мы чувствуем, как этот праздник очищает нас, освобождает от забот и проблем. Пусть только на одну ночь, но оно того ведь стоит!***«Это самая странная новогодняя книга» – М. Матвеева.***«Пойду шампанского бахну!» – Д. В.***«А где тут праздник?» – кто-то.«А праздник – в голове!» – автор.P. S. Когда-нибудь мы все оглянемся назад и улыбнёмся собственным же жизням. Книга содержит нецензурную брань.

Салат

Наверное, надо лучше думать о людях, наверное, всё не так, как кажется, быть может, жизнь и совсем другая, возможно, всё не так как есть даже, а то что есть — то лишь отражение моего отношения к людям, их поступкам, или даже, к себе. Наверное, есть кто-то виноватый в том, что в магазине не осталось той самой колбасы, которую я так люблю. Да, виноватый точно есть, но это точно не те люди, которые скупили всю колбасу раньше меня! Виноват мерчендайзер, супервайзер, менеджер, логист, производитель, кто-то из этой всей цепочки, но точно не такие же покупатели, как и я. Мы просто любим колбасу, ту самую колбасу, которой мне не досталось, которая так прекрасно дополняет вкус этого салата. Значит, хорошая, раз всю разобрали, значит действительно, хорошая. Или не хорошая, теперь же ведь не знаешь, что правда, что — нет, кругом один обман. Мы знаем только то, что нам говорят, мы едим только то, что хорошо пахнет. Впрочем, в мире ничего не изменилось, ведь и раньше люди ели то, что пахнет хорошо и знали только то, что говорят другие. Только теперь за нас решают, что нам надо знать, что нет, а что подкорректировать, ну, чтобы правда была чуть-чуть иной, ведь в сущности, мы живём и спим спокойно, пока не знаем то, чего и знать не стоит. Так вот и с колбасой, наверняка в той самой колбасе всего лишь более качественный ароматизатор, вот и всё. И мы же этого не знаем, вот и хватаем эту колбасу, считая, что в ней есть, как и должно быть, мясо. Потому и пришлось купить совсем другую колбасу, в толкучке гипермаркета, в холодной сырости оттаявшего снега.

Так думала Наталья, на кухне сидя, счищая шкуру склизкую с картошки, которая была уже холодной и от того напоминала крепкую, накачанную словно Рембо, вздорную улитку. Скоро должны прийти друзья-подруги и кто-то там ещё, кого-то кто-то пригласил. Не помня, кто кого, Наталья просто чистила картошку и думала о всякой ерунде, пытаясь не забыть, что на дворе зима и скоро праздник, буквально, через несколько часов. Она взглянула на часы, которые висели над столом и бодро тикали, отсчитывая время. Уже темно, уже почти что восемь, а к десяти придут все те, кто обещал и даже больше, кого-то, кто-то пригласил. Наталья поглядела с тоской на падающие во мраке вечера снежинки, посмотрела на календарь, улыбнулась, немножечко горько, всё потому, что это двадцать третий её Новый Год и до сих пор, она встречает его одна, без молодого человека, без возлюбленного, без того, с кем можно жизнь прожить или умчаться в вечность. Она вздохнула, поглядела на себя в то отражение, что появлялось в темноте окна, когда там не сверкали залпы праздничных салютов. Да, она толстая, она очень толстая, да ещё и в очках. Ну, допустим, ладно то, что в очках, это теперь даже модно, хоть и не с минус три на каждый глаз. Но что же делать с весом, ни фитнесс, ни диеты, всё не даёт эффекта, только головные боли, да обмороки прямо посреди рабочего дня, а килограммы там же, в заднице, на бёдрах, в поясе, да и вообще во всём таком нелепом теле. Давайте будем честными, ведь парни не любят толстых, им подавай «песочные часы», им подавай худых и стройных, им подавай тех, что постоянно на обложках глянцевых журналов. Вот точно так, как с колбасой. Ведь те немногие, кто фанатеет от толстух, уже давно нашли себе ту самую, единственную и неповторимую, которая за ним в огонь и воду, ведь им деваться некуда, только вцепившись в своего единственного, бежать за ним, как белая болонка. А ей такого не досталось, а ей такого не нашлось. Как с колбасой, точь-в-точь.

Раздался в домофон звонок, внезапный, словно «Нате!», Наталья выскользнула из реки дурацких мыслей и побежала слушать, кто же там. Первее всех к ней вновь пришла Людмила, подруга с детства, с того ещё, где босиком, где всё равно какого ты телосложения, а важно то, что у тебя конфеты и платье красное, в горошек. Она всегда приходит раньше всех, она всегда готовить помогает ей салат. Вот интересно, Люда тоже из-за колбасы расстроится?

Людмила не расстроилась, казалось, что она и не заметила, что колбаса совсем не та, другая, даже выглядит иначе. Людмила что-то говорила, нарезая колбасу, так ловко, быстро, так красиво. Наталья сидя рядышком, на табуретке, чистила яйцо, второе, а в ковшике лежало ещё два, их тоже надо будет чистить, потом нарезать и добавить в ту картошку, что только что они крошили, в четыре не наманикюреных руки. А ей, Наталье, стало как-то грустно, ведь неужели так неважно, какая колбаса в салате?

Тем временем, часы уже показывали полдевятого и это значило, что нужно наконец, украсить ёлку! Наталья сообщила об этом Люде и та, с огромной радостью отправилась в гостиную, где возвышалась двухметровая красавица, стоящая в специальном ведре, украшенном цветной бумагой и каким-то серпантином. А Наталья стала резать огурцы. К счастью, огурцы она купила те самые, которые всегда использовала для салата, ей очень нравился их вкус. Они так замечательно дополняли вкус картошки, что сварена в мундире. Ещё ей нравился их хруст, ей он напоминал те огурцы, которые когда-то делала её бабуля, они хрустели так же и были очень схожими на вкус, а бабушка тогда ещё и приговаривала, что огурец да мужик, проверяется на зуб, если хрустит — значит правильный. Тогда, в далёком детстве, Наталья смеялась над этой фразой, а теперь вот не смешно, теперь вот, как-то грустно, ведь как проверить мужика на зуб, если нет на горизонте хоть кого-то. Бабушки что-то знают, точнее, они так много знают в этой жизни, что нам их не понять, совсем, особенно в кудрявом детстве, особенно, когда хрустишь на кухне огурцами и думаешь, что это всё какая-то старушичья, седая глупость.

Наталья в длительной задумчивости, порезала все огурцы, теперь, болтая пальцами в рассоле, смотрела в тёмное окно, где падали ленивые снежинки и думала о хрусте мужиков. Из вздора этого её вдруг вытянул звонок. Звенел винтажным звоном телефон, нетерпеливо ползая по площади стола, высвечивая имя «Лерчик» и улыбающегося, в полосочку, кота.

— Алло, — устало протянула в аппарат Наталья.

— Привет, — раздалось ей в ответ, — какая у тебя квартира?

— Двухкомнатная, — выдала Наталья, пожав плечами и подумав: «… вам зачем?»

— А Номер? — Уточнила Лера, с друзьями сдерживая смех.

— А, пятьдесят четыре, — ответила Наталья и, улыбнулась, покраснев.

Через секунду в прихожей запиликал мерзко домофон. К нему, вся в разноцветном дождике и с шариком в руке примчалась Люда. Похоже, в дверь стучался Новый Год.

И завертелось всё — нагрянули все гости, засуетились люди, ребята утащили в комнату из кухни стол, накрыли скатертью, расставили посуду. Кто-то из друзей включил по громче телевизор и даже здесь, на кухне стало слышно эти песни, ну, те, которые и так играют круглый год. Наталья в кубики нарезала моркови, которую сварила накануне, засыпала горошек и добавила по вкусу соль и майонез. А майонез она любила. Однажды, в отрочестве где-то, её знакомый вдруг сказал, что любит, когда в салате основное — это майонез, тогда он много лучше, чем слегка им сдобрен. И выдавив тогда в тарелку добрых пол пакета, она вдруг поняла, что это вкусно! Теперь вот, майонез в любом салате — основной ингредиент. А чтоб минимизировать от его употребленья вред, Наталья стала делать майонез сама. Друзья любили все её салаты.

И наконец, её отправили переодеться к празднику, ведь время провожать уже тот самый, старый год, который громкими шагами уже давно, упорно просится за дверь. Она закрылась в сумраке одной из комнат с подругой Людмилой, которая ей помогала с выбором платья и глядя в зеркало, немного стесняясь себя, меняла одежду, духами спрыснула грудь и запястья, а в уши вставила серьги. Людмила поправила ей воротничок и посоветовала чёрные чулки надеть, а не телесного цвета, ещё она помогла Наталье с выбором туфель, они остановились на синих лакированных, под цвет Натальи праздничного платья. Подруга так же помогла Наталье с макияжем, а после подбодрила, обняла и пожелала, чтобы в наступающем году, Наталья наконец-то обрела свою вторую половинку. Подруги вышли за руки держась и окунулись в праздничную атмосферу! Как раз открыли первую шампанского бутылку, как раз Виталик хлопнул в потолок хлопушку и над столом повис и медленно упал на стол, зелёными, как ёлка, завитками, серпантин. От вида этого, ушедшего в далёкое прошлое зрелища, на раненых душах стало тепло и уютно, а время, казалось, вильнуло, таким, небольшим и тёплым камбэком, из памяти выудив снимки ещё не проявленных, плёночных кадров, когда дети стояли на стульях и гордо читали для Деда Мороза стихи или пели про ёлочку песни.

Потом раздали всем по бумажке и ручке, и каждый своё худшее воспоминание за этот год, что уже вот-вот сгинет, начертали и вчетверо свернули, опустили в бокал, что пустили по кругу, против часовой стрелки, чтобы время не смогло его догнать и повторить. А после налили шампанское и гурьбой побежав к туалету, вылили всё в унитаз! И под радостные крики, вернулись все за стол и разливая по бокалам кто игристое или сухое, а кто-то даже коньячок, уже спешили загадать желание на Новый Год! Часы уже нетерпеливо торопили календарь и на экране телевизора, сверкавшего в углу, в немом восторге, вдруг появился президент. Наталья пульт взяла и вернула президенту голос, все замолчали, стали слушать. А Наталья, слегка захмелев от двух бокалов игристого полусладкого, как раз того, которое любила, смотрела на своих гостей и, на душе её было тепло. А на лице её была улыбка, а в воздухе был аромат той самой зимней хвои! И ей казалось, что вот оно — счастье! Не в количестве мужчин, не даже в их присутствии, не в миллионах на счетах в каких-то банках, не в красном «Porsche», что стоит у подъезда, и не в покое в голове. Вот счастье — это когда твои друзья приветствуют с тобою приходящий праздник, когда они с нескрываемой радостью едят твои салаты, пьют с тобой вино и разговаривают просто, ни о чём, или о чём-то. И слушают, что скажет президент, пусть даже если с ним и не согласны. Как не согласен Егор, милашка с кудрявою головой, будто спустившийся к нам херувим. Наталья была в него влюблена, но не переживала от того, что чувства её не взаимны, она просто любила его и, наверное, верила в чудо. Но это не важно. Сегодня всё не важно, сегодня праздник и то что мы все вместе — это самое главное, что есть в жизни, а остальное — лишь пепел времени, лишь запятая в наших жизнях.

И тут грянули Куранты и хлопнула пробка от шампанского, и крики «С Новым Годом!», что неслись со всех сторон! И новые хлопушки и серпантин и за окном салюты, фейерверки! И вновь тепло и будто бы рубеж, как Рубикон, который пройден, что ждёт нас всех на этом берегу?

— А теперь время подарков! — Воскликнула через, минут пятнадцать, Лера. — Там, под вот этой елью, тот самый Дед Мороз оставил всем подарки! Сам извинялся, сказал, что слишком много деток, а мы уж взрослые, читать стихи не будем, поэтому их сами сможем разобрать! — У Валерии были румяные щёчки и покраснел кончик носа, а глазки блестели, как у лисицы.

— Я могу и стишок прочитать, — заявил Константин, нацепляя на вилку кусок колбасы.

— Вот с тебя мы тогда и начнём! — Вновь воскликнула Лера.

И Константин прочитал Есенина, что-то про вьюгу. Он вытащил из-под ёлочки коробочку, с микроскопической открыткой, на той фломастером написано красиво было его имя. Следующей была Людмила, она не читала стишок, а просто пожелала всем счастья, за ней подошёл Владислав, потом Егор и Валерия и вот, после Димы и Лены, которая, кажется, уже напилась, настала очередь Натальи. Она поблагодарила всех за то, что все пришли, за то, что есть, за то, что праздник, да вообще за всё! Наталья подошла к украшенной красавице с пикой на макушке и достала красную коробочку с открыточкой, подписанной «Наталья».

И лишь теперь все вместе, дружно, принялись вскрывать подарки. Наталья медленно сняла бумагу с коробочки, открыла крышку, там была коробочка поменьше, она открыла крышечку, а там… была коробочка поменьше! Наталья улыбнулась и сняла и с этой крышку, а там лежал алый футляр для колец в форме сердечка! У Натальи перехватило дыхание, стало жутко жарко и стыдно, ведь она почувствовала, как мгновенно вспотела! Дрожащими руками она открыла это сердечко и увидела внутри золотое кольцо! Только теперь она поняла, что вокруг было очень тихо, только где-то далеко, кажется, в другой вселенной бухали салюты! Наталья оглядела всех присутствующих, у всех на лицах сияли до ушей улыбки, а справа от неё стоял с красивой белой розою в руке Егор. И в этой странной, новогодней тишине он произнёс такие долгожданные, простые, но внезапные слова:

— Наталья, выйдешь ли ты замуж за меня?

Так просто, будто их роман уж длится целый век, так просто, будто их любовь нуждалась только в этом, так просто, будто бы не в первый раз, так просто, будто это было правдой!

Под утро гости разошлись, под утро не осталось ни салатов, ни шампанского, ни памяти о прошлой жизни, лишь в звёздном и морозном небе улыбалась неприлично захмелевшая луна, да ёлочка сверкала разноцветными огнями гирлянды. А на правом безымянном пальце грело душу золотое колечко.