Убийство на высшем уровне

Николай Леонов, 2010

Весь уголовный розыск Москвы «поставлен на уши». И немудрено: рядом со зданием Финансовой академии застрелен заместитель председателя Центробанка Игорь Смирнов. И теперь работы у полковников Гурова и Крячко – непочатый край… Смирнов, энергичный и бескомпромиссный управленец, вынашивал масштабные планы по искоренению коррупции в финансовых кругах, так что врагов у него было множество. Но где же их искать? Появляется зацепка: вроде бы Смирнову за несколько минут до его смерти угрожал некий банкир Крячевский, личность сомнительная во всех отношениях. Начальство Гурова считает банкира главным подозреваемым. Но у сыщика иное мнение…

Глава 4

В не очень большом кабинете следователя по особо важным делам Карпина, расположенном в Генеральной прокуратуре, в три часа собрались все, кого включили в следственную группу.

Только что вернувшийся Карпин был деловит, сосредоточен и очень зол.

— Значит, так. Дело на контроле у самого президента, генеральный прокурор будет лично заслушивать наши отчеты еженедельно, — сурово начал он, — так что приготовьтесь к большой охоте на этих уродов. Ни спать, ни есть, ни даже ссать нормально мы не будем, пока не получим реальные результаты.

Карпин мрачно вгляделся в лица сидящих за столом людей, но никаких эмоций на них не отразилось. Опытные служаки за свою карьеру не раз слышали подобные речи от руководства.

— Полномочия у нашей группы самые широкие, можно допрашивать и прослушивать кого хотите, — продолжил Карпин, но тут же добавил: — Разумеется, с моего разрешения и в официальном порядке. Итак, завтра от нас уже ждут первоначальные версии и реальные разработки по каждой из них.

Карпин достал из папки санкции на обыски и произнес:

— А сейчас группы Гурова и Викулова двигаются в Центробанк и производят обыск в рабочем кабинете убитого. Изымайте всю рабочую документацию, которая может иметь для нас интерес; обыщите также квартиру Смирнова. Вперед, по коням! Вечером все у меня с результатами.

Собравшиеся молча потянулись к выходу из кабинета.

* * *

— Понимаете ли, Лев Иванович, банковский бизнес — это всегда бизнес огромных денег, — медленно произнес Порошин, направив свой задумчивый взгляд куда-то в сторону от Гурова.

Оба сидели в просторном кабинете заместителя главы Центробанка за широким столом для заседаний.

Сегодня Порошин выглядел еще более растерянным, но при этом четко и ясно отвечал на вопросы Гурова.

— А Смирнов занимался контролем этого бизнеса и делал это жестко и последовательно, — продолжал Порошин. — Когда отбираешь лицензию у какого-нибудь банка, который задействован в неких экономических схемах и комбинациях, то всегда рушишь важные связи, что не может не вести к убыткам. Иногда к очень значительным убыткам. Порой это приводит к трагедиям…

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Гуров. — Убийства руководителей банков?

— Да, и это тоже. — Порошин поправил очки и снова сложил руки перед собой на столе, как примерный ученик в классе. — В прошлом году, например, был убит президент «Форбизнесбанка» Кокорин.

— Я помню этот случай, — заявил Гуров, — его расстреляли на трассе по пути домой. Убийц так и не нашли, хотя следствие еще продолжается.

— Так вот, лицензию у банка Кокорина отняли по решению банковской комиссии по контролю, председателем которой был Смирнов, — пояснил Порошин. — Только за последние два года отозваны лицензии почти у сорока банков, и в большинстве случаев на этом настаивал Игорь. Он, в общем, был человек бескомпромиссный…

— А вы, насколько я знаю, тоже входите в комиссию по контролю за банками? — спросил Гуров.

— И я, и еще многие сотрудники ЦБ, — согласился Порошин, — но роль Игоря в вопросах принятия санкций была ведущей. Задачу наведения порядка в нашей сфере деятельности перед главой ЦБ и его заместителем Смирновым ставили на самом высоком уровне.

— А сколько сейчас банков рассматриваются на предмет лишения лицензии? — снова задал вопрос Гуров.

— Думаю, что около пятнадцати банков фактически закроют. И еще большее количество будет наказано за различные нарушения, — ответил банковский чиновник. — Для них, скорее всего, введут ограничения по некоторым видам деятельности. Например, запретят работать с наличностью. Кроме этого, далеко не все банки включены в систему страхования вкладов…

— Как я понимаю, господин Смирнов развил бурную деятельность на своем посту, — прокомментировал Гуров. — Врагов у него было предостаточно.

— Он вообще был человек энергичный, деятельный и, как я сказал, жесткий и бескомпромиссный.

— А, по-вашему, он должен был поступать как-то иначе? — спросил Гуров с легкой усмешкой на устах. — Вести профилактические беседы с нарушителями?

Порошин впервые за весь разговор посмотрел на полковника в упор своими серыми, маловыразительными глазами.

— Я вижу, что и вы — человек из такой же породы. Вы, как и Смирнов, предпочитаете действовать большевистскими методами, — произнес он после секундной паузы.

— У меня, извините, работа такая, — устало ответил Гуров. — Мой род занятий предполагает не налаживать систему, а чистить ее от тех, кто мешает нормальному функционированию.

— Но в отличие от вас Игорь не являлся сотрудником милиции, — грустно возразил Порошин.

— И все же мне кажется, что месть — не самый вероятный мотив для убийства, — продолжил разговор Гуров. — В моей практике я нечасто встречался с такими случаями. Люди чаще угрожают, чем делают это, тем более в вашей сфере. Я не прав?

— Может быть, и так, — вяло пожал плечами банковский чиновник. — Но я при этом не могу отделаться от мысли, что убийство совершено не без личного мотива. В каком-то смысле это выглядит даже жестом отчаяния.

— Интересно, — оживился Гуров. — И почему вы так думаете?

— Предприниматели — народ циничный, они всегда просчитывают риски, прежде чем что-то предпринять, — ответил Порошин. — Представьте себе, каковы должны были быть потери от действий Смирнова, чтобы какой-то бизнесмен решился на такой отчаянный шаг, как убийство.

— Ну а если он залез куда поглубже и, сам не зная, затронул интересы людей из, так сказать… — Гуров не договорил и стрельнул взглядом под потолок.

— Нет, я не думаю, — без тени смущения и также спокойно ответил Порошин, — в этом случае его бы предупредили. В конце концов, он же был не всесильным. Его просто не назначили бы на эту должность еще раз.

— Звучит логично, — задумчиво произнес Гуров.

Минуту оба молчали, затем Гуров неожиданно спросил:

— А скажите, фамилия Крячевский вам что-нибудь говорит?

— Если вы спрашиваете о владельце «МИКОС — банка» Михаиле Дмитриевиче Крячевском, то, несомненно, говорит, — ответил Порошин, чуть вскинув бровями от неожиданности. — Его банк был сначала не допущен в систему страхования вкладов, а затем и вовсе лишен лицензии.

— На каком основании? — задал вопрос сыщик.

— История была непростая: банк имел серьезные нарушения в своей деятельности, и его, по настоянию Смирнова, не включили в систему страхования, — пояснил Порошин. — Крячевский был возмущен и обвинил Игоря и членов комиссии в коррупции и вымогательстве взятки, после чего подал в арбитражный суд. В свою очередь, контрольная комиссия провела в его банке обыск и нашла еще более существенные нарушения, после чего у этой кредитной организации отозвали лицензию.

— В чем обвиняли его банк? — поинтересовался Гуров.

— В незаконных операциях с наличностью, отмывании денег… — начал было перечислять чиновник. — Я всего не помню. Но Смирнов тогда твердо заявил: «Этот жиденыш-педик не войдет в систему страхования, пока я занимаю данную должность».

— Он что, был антисемит и гомофоб? — удивленно повел бровью Гуров.

— Нет, думаю, не был, — махнул рукой Порошин. — Просто противостояние между ними достигло такой точки, что они уже не стеснялись в выражениях и прилюдно оскорбляли друг друга. Крячевский тоже в карман за словом не лез и в кругу своих коллег заявлял, что Смирнову недолго осталось работать и они еще попляшут на его костях.

— Однако у вас в банковской среде только с виду все так опрятно и прилично, — усмехнулся Гуров, — а на самом деле все как у нашего привычного контингента.

— Что неудивительно, — философски заявил Порошин, — ведь в эту сферу еще в девяностые привалило немало бандитов. Здесь крутятся огромные деньги, приносящие большие и, главное, легкие прибыли… Бандюки — те, что потолковее, — начали быстро усваивать банковские термины, понимать смысл тех или иных операций. А профессиональные менеджеры, в свою очередь, осваивали (и не без успеха) блатную феню. Произошла так называемая конвергенция, то есть взаимопроникновение этих сфер… Сейчас уже, конечно, не так все очевидно, банки борются за свой имидж. Хотя бандиты по-прежнему входят в состав учредителей многих из банков.

— К сожалению, не могу не признать, что в последнее время в этих советах учредителей бандитов сильно потеснили выходцы из правоохранительных органов, — нахмурившись, добавил Гуров.

— Это тоже имеет место быть, — быстро согласился Порошин и тут же вернулся к теме: — Что касается Крячевского, то он вообще человек со странностями. Я бы определил его, мягко говоря, как человека неуравновешенного. Кстати, у него есть еще «Витан-банк». И там также нашли нарушения в деятельности, вопрос стоит о лишении этого банка лицензии.

— На этом тоже настаивал Смирнов? — предположил Гуров.

— Вы правы, Игорь был категоричен в своем решении, но комиссия еще не определилась окончательно, — заявил Порошин.

— Понятно, — задумчиво произнес Гуров, записывая за банкиром. — Вы что-то знали о личной жизни Смирнова? Чем интересовался, были ли увлечения, как жил в семье?

— Здесь как раз все просто. Он был хороший семьянин, и никогда ни о каких его увлечениях на стороне я не слышал. С женой они еще с института — он, правда, постарше на три курса был. У них двое детей. Люди они спортивные и предпочитали активный отдых на природе. В общении Игорь был человек демократичный и коммуникабельный, сотрудники его любили; уверен, что все подтвердят мои слова…

Гуров захлопнул блокнот и резко поднялся.

— Благодарю вас, что нашли время поговорить, — произнес полковник, — думаю, что у меня еще возникнут вопросы к вам.

— В каком смысле? — неожиданно насторожился Порошин.

— В качестве эксперта вы неоценимы, — улыбнулся Гуров, — сфера деятельности очень непростая…

— Возникнут вопросы — обязательно обращайтесь…

* * *

Крячко сидел в приемной и беседовал с секретаршами Смирнова, которые выглядели так, будто со вчерашнего вечера осиротели. Стас проявлял по отношению к ним максимальный такт и заботу, на которые только был способен.

— Скажите, Людочка, а как долго обычно засиживался ваш шеф на работе и часто ли оставлял вас работать допоздна? — спросил Стас у стройненькой блондиночки лет двадцати семи.

— Ой, что вы! — всплеснула руками она. — Игорь, то есть Игорь Андреевич, не очень часто нас этим мучил. Он и сам не любил допоздна сидеть; если что, мог и дома поработать. Он ведь семьянин прекрасный… был, — добавила она и собиралась уже заплакать, но Стас удержал ее от этого.

— Людочка, поймите меня правильно… Но вы часто называете своего шефа по имени…

— Вы не подумайте ничего плохого. Просто Игорь был человек очень демократичный, со многими общался на «ты», а мы с ним давно работаем.

— Вы обычно были в курсе его мероприятий на день, как дневных, так и вечерних? — снова спросил Крячко.

— Относительно вечерних дел — нет, — ответила невысокая брюнетка, вторая секретарша Смирнова. На вид она была чуть постарше и тверже характером. — Он обычно в семь сразу отправлялся домой, предварительно звонил и предупреждал жену о том, что выезжает. Собственно, его обычный маршрут работа — дом. Он даже обедать к себе предпочитал ездить.

— Если и были у него какие-то мероприятия, то нечасто, — добавила блондинка, — ну, может, пару раз в месяц куда-нибудь пригласят выступить.

— По нашим данным, он собирался в тот вечер улетать, — произнес Крячко. — Вы не знаете куда?

— Конечно. В Ригу, в командировку, — ответила брюнетка.

— Это выяснилось неожиданно, во второй половине дня, и мне пришлось срочно бронировать билет на вечерний рейс, — вторила Людочка и, опять заплакав, пролепетала, вытирая платком носик: — Господи, кто бы знал, что он даже до аэропорта не доедет!

— Ну-ну, Людочка, не надо плакать, вот и платок уже выжимать можно, — старался ободрить ее Стас. — Давайте возьмем себя в руки, ведь нам еще поговорить надо о многом.

Гуров не стал дальше наблюдать за этим эмоциональным допросом свидетельниц, в конце которого Стас обязательно запишет все телефоны обеих секретарш, хотя позвонит потом, скорее всего, блондинке.

Открыв дверь кабинета зампреда Центробанка, Гуров вошел внутрь.

Здесь вовсю работали оперативники во главе с Викуловым. Тут же находились двое понятых из числа сотрудников банка и представитель службы безопасности.

Сам Викулов сидел с одним из своих коллег за рабочим компьютером, внимательно вглядываясь в монитор.

— Пока ничего интересного найти не удалось, — сказал Викулов, поймав на себе вопросительный взгляд вошедшего коллеги. — Похоже, Смирнов серьезно относился к вопросам безопасности.

— Надолго вы еще? — поинтересовался Гуров, осматривая обычный с виду кабинет. Небольшое количество дорогой мебели — шкафы, стол для заседаний, довольно массивный рабочий стол, главным атрибутом которого являлся огромный монитор, — словом, все акценты в обустройстве были сделаны на работе.

Гурова по старой привычке привлек перекидной календарь на столе. Полковник повернул его к себе и стал перелистывать, читая записи на листках, сделанные самим Смирновым.

— Думаю, что надолго, — ответил фээсбэшник. — Много закрытых файлов, их нужно взломать, поскольку пароль знал лишь сам покойник… В том, что открыли, ничего интересного нет. Во всяком случае, пока…

— А как с обыском в доме Смирнова? — спросил Гуров, продолжая листать календарь. Как минимум одного листа в нем не хватало — как раз за вчерашний день.

— Слушай, Лев Иванович, давай ты этим и займешься, — предложил Викулов. — У меня тут работы выше крыши.

— Хорошо, значит, мы с Крячко сейчас туда отправляемся, — согласился Гуров.

Он еще раз осмотрелся по сторонам и вышел из кабинета.

В приемной Стас все еще беседовал с секретаршами, но Гуров решительно прервал этот диалог:

— Тебе еще долго тут? — спросил он, обращаясь к Крячко.

Тот внимательно посмотрел на Гурова и, пожав плечами, ответил:

— Да нет, мы уже почти заканчиваем. Только телефоны и адреса девушек запишу, и все!

— Тогда не забудь и возьми у них координаты квартиры их покойного шефа, — бросил на ходу Гуров, направляясь к выходу. — Я буду ждать тебя в машине. Мы едем с обыском к вдове банкира…

* * *

Когда Крячко спустился на улицу и подошел к машине, то увидел, что Гуров устроился на переднем пассажирском сиденье, развернув перед собой автомобильную карту Москвы.

Крячко сел за руль «десятки» и, посмотрев на Гурова, спросил с легким удивлением:

— Я так понял, что сегодня моя очередь быть за штурвалом?

— А что, есть возражения? — переспросил Гуров, не отрываясь от карты. — Может, ты выпил уже или плохо себя чувствуешь?

— При чем здесь мое самочувствие, ты лучше за своим следи, — напрягся Стас. — Просто ты обычно сам рвешься за баранку…

— Адрес квартиры Смирнова у тебя, вот ты и вези, — последовал ответ Гурова, который на карте сделал пометки карандашом, — кстати, скажи мне его.

Крячко назвал адрес и завел двигатель. Гуров нашел указанный дом на карте и тоже его отметил.

— Ну и зачем тебе это надо? — спросил Стас, недоуменно посмотрев на карту.

— Хочу составить вероятный маршрут, по которому банкир ездил домой, — ответил Гуров.

Крячко уткнулся в карту и, быстро изучив расстояние между двумя кружками, произнес:

— Ну, по-моему, маршрут очевиден. Если никуда не заезжать по делам, то я бы двинулся вот так, — он прорисовал линию по улицам Москвы.

— Или вот так, если на проспекте Вернадского пробки, — выдвинул свою версию Гуров. — Хотя я больше согласен с тобой.

— И правильно делаешь, поскольку Смирнов возвращался домой, как правило, после семи вечера. В это время пробки уже не так часто бывают. И все-таки зачем это тебе?

Гуров не ответил, нанося какие-то отметки на карте, но Крячко и сам догадался:

— Ты что, думаешь, удастся проверить, была ли за ним слежка?

— Я думаю, что слежка стопудово была, — уверенно заявил Гуров. — Если его заказали, то должны были выяснить местожительство и маршруты передвижения…

* * *

Вдова Смирнова сидела в гостиной на небольшом изящном диване у окна. Маленькая худенькая женщина неопределенного возраста с безучастным видом наблюдала за работой оперативников, прибывших одновременно с Гуровым.

Она держалась с достоинством, лишь припухшие веки, красные глаза и маленький розовый платок, зажатый в кулачке, свидетельствовали о том, насколько тяжелой была для нее прошлая ночь.

Гуров, подойдя к хозяйке, вежливо попросил разрешения присесть рядом и, получив молчаливое согласие, пристроился на краешке дивана.

— Вы в состоянии ответить на несколько моих вопросов?

— Задавайте. Посмотрим, в состоянии я на них ответить или нет, — спокойно произнесла она, тяжело вздохнув.

— Скажите, ваш муж делился с вами своими проблемами? — спросил Гуров. — Насколько я знаю, вы ведь учились с ним в одном вузе.

— Да, но я мало работала по специальности. Большую часть нашей с Игорем совместной жизни я посвятила детям и семье. Что же касается его служебных дел, то скорее нет. Он считал, что не стоит тащить в дом всякую грязь.

— Почему грязь? — удивился Гуров.

— Потому что его работа в банке предполагала контроль и выявление недостатков и даже преступлений в банковской среде, — ответила вдова. — Это конфликтная деятельность, и он не хотел, чтобы мы знали об этих проблемах.

— Ваш муж вчера вечером собирался уехать в командировку. Насколько мы знаем, это был срочный отъезд, — произнес Гуров. — Вам он что-нибудь говорил о целях поездки?

— Ничего конкретного, лишь сказал, что должен улететь в Прибалтику на пару дней, — пожав плечами, сказала женщина. — Из-за этого он даже хотел отменить свой визит на ежегодную встречу выпускников нашего института, но потом перезвонил и сообщил, что все же заедет туда ненадолго, а затем заскочит домой за вещами в дорогу — и сразу в аэропорт…

Она помолчала и добавила:

— Он еще что-то говорил по поводу срочности отъезда. Вроде так: «Потом будет труднее разобраться с рядом вопросов»…

— Скажите, у него были друзья в банковском бизнесе или люди, которым он доверял? — снова спросил Гуров.

Она ответила после небольшой паузы, вопрос явно смутил ее:

— Наверное, он доверял кому-то из банкиров, хранил же он свои сбережения в банке у Шульмана. Хотя друзьями они никогда не были, скорее приятелями… У него вообще не было друзей среди банкиров, ведь его работа этому не соответствовала. Могли пойти разговоры о том, что у него есть любимчики и неприкасаемые…

— А таковых не было? — поинтересовался Гуров.

— Я думаю, что нет, — вдова покачала головой. — Он вообще человек не коммерческий, по натуре — государственник. Большая часть его карьеры связана с Центральным банком. Те несколько лет, которые он проработал в коммерческих банках, лишь убедили его в своем предназначении, и он снова вернулся в ЦБ, когда позвали.

К Гурову подошел сотрудник, просмотревший домашний компьютер Смирнова.

— Лев Иванович, я закончил, — отчитался он, — пока, на мой взгляд, ничего особенного не нашел, но можете сами взглянуть.

Гуров, извинившись перед собеседницей, поднялся и двинулся к письменному столу в кабинете банкира, на котором стоял широкий монитор. Полковник надел очки и сел за рабочее место.

— Интересная информация отсутствует, — пояснил сотрудник, севший рядом у стола. — Проекты речей и выступлений на каких-то симпозиумах и конференциях, типовые документы по банковскому делу. Отраслевая статистика и так далее. Тут и много всего, не относящегося к работе вообще. Фильмы, например.

— Ты хочешь сказать, что работой дома он не занимался? Но, я думаю, это, скорее всего, не так, — ответил Гуров, посмотрев на коллегу поверх очков. — Его характеризуют как трудоголика, но при этом он старался не задерживаться допоздна на работе. А это означает, что наверняка брал работу с собой… Ну хотя бы иногда.

— Вот в этом-то и дело, — произнес сотрудник, — я открыл программку, позволяющую просмотреть, с какими файлами работал покойный в последнее время. Ну и выяснил, что в списке таких файлов есть несколько наименований, которые я на винте не нашел. Вот этот перечень…

Сотрудник положил перед полковником листок бумаги, на котором он старательно переписал названия файлов. Гуров взял его в руки и начал читать:

— «Сарториус», «Мирит», «Эридан-3» и МКК… Что это?

— Ну, первые три названия — это, судя по всему, банки, — предположил сотрудник Гурова, — во всяком случае, такие банки существуют, я проверял. А вот что касается этого сокращения — МКК, то это может быть что угодно. Банка такого я не нашел ни в каких справочниках.

— А что было в этих файлах, прочесть не удалось? — спросил Гуров.

— Нет, не удалось, — подтвердил эксперт. — Вся информация была стерта с компьютера или переписана на носитель.

— Какой носитель? — автоматически поинтересовался Гуров.

— Не знаю, — пожал плечами эксперт, — на флешку, скорее всего…

Гуров решительно встал, прихватив с собой листок бумаги, и направился в зал, где сидела вдова банкира.

— Скажите, пожалуйста, — снова обратился к ней Гуров, — у вашего супруга была флешка?

— Конечно, — пожав плечами, ответила она. — У кого сейчас нет флешки? У него была с большим объемом памяти.

— Как она выглядела, не помните? — не отставал с расспросами сыщик.

— Флешка как флешка. Серебристого цвета, он носил ее на цепочке, иногда клал в карман. Название производителя не помню… «Лонакс», кажется…

Гуров достал из кармана мобильник и созвонился с судебно-медицинской лабораторией.

— Это полковник Гуров из главка, — представился он, когда на том конце взяли трубку. — Скажите, в описи вещей покойного Смирнова не числится флешка? Понятно… Хорошо, спасибо.

Он отключил связь и произнес:

— Он всегда носил ее с собой?

Она кивнула:

— Как правило, без нее на работу не уходил, а когда возвращался, то я видела ее вставленной в домашний компьютер.

* * *

Стас плавно нажал на педаль тормоза, мягко останавливая «десятку». Они с Гуровым подъехали к перекрестку, пристроившись в хвосте двух машин, собирающихся проехать перекресток на разрешающий сигнал светофора.

— Домой Смирнов мог добраться все же двумя путями, хотя этот оптимальный, — произнес Гуров, раскрывая карту, — по улице Крановской. Во-первых, покороче, во-вторых, она не так запружена потоком машин.

— Ну да, и поворачивать удобнее направо при выезде на проспект Вернадского, — вторил ему Крячко.

Гуров посмотрел на дорогу и произнес:

— Кстати, ты двигаться собираешься или ждешь, когда светофор еще больше позеленеет?

— А куда мы едем, ты мне так и не сказал, — ответил Крячко и тронул машину с места.

— Направо, конечно, ты же сам говорил, что поворачивать удобнее направо, — заявил немного раздраженно Гуров. — Да куда ты поехал!

— Как куда?! Ты же говоришь направо! Вот я и поворачиваю!

«Десятка», ведомая Крячко, с легкой пробуксовкой стартовала и лихо вылетела на крайнюю правую полосу.

— Эх, Стас! — махнул рукой Гуров. — Как не учил правила по молодости, так и в старости не выучил. Тут поворачивать надо по боковой стрелке! А она уже погасла, когда ты на перекресток выехал!

— Да ладно тебе, Лева, не занудствуй, — отмахнулся от друга Крячко, — я же видел, что никого нет…

— Никого, кроме него… — Гуров кивнул на неизвестно откуда появившегося сотрудника ГАИ, который, прицелившись в машину сыщиков полосатым жезлом, коротко свистнул при этом.

— Вот засранцы, и где они прятаться так научились? — усмехнулся Стас. — Как черт из табакерки…

— Теперь объясняйся с ним сам, лихач хренов, — Гуров был явно раздражен напарником.

— Да разберемся как-нибудь, не переживай, — улыбнулся Стас, наблюдая в зеркало заднего вида, как к ним вальяжной походкой движется молодой гаишник в звании старшего лейтенанта.

— Инспектор ГАИ Антонов, — представился он, подойдя к раскрытому окну машины, — документики ваши, пожалуйста.

— А что случилось, товарищ инспектор? — недоумевая, спросил Стас, засунув руку в карман брюк.

— Как что? Нарушили правило проезда светофора, — пояснил гаишник, — сейчас с этим строго. Придется у вас права забрать и выписать протокол.

— Может, все-таки не придется? — произнес Крячко, доставая из кармана удостоверение полковника милиции.

Лейтенант, наклонившись, внимательно его изучил и, уже разгибаясь, с грустью произнес:

— Да, не придется. Но все равно будьте осторожны, товарищ полковник. Перекресток аварийно опасный.

— Спасибо за предупреждение, — отозвался Стас, убирая удостоверение личности обратно в карман.

Инспектор ГАИ уже направился было на свой пост, где прятался за старенькой «Нивой», высматривая нарушителей, но тут его окликнул сам Крячко:

— Послушай, гроза ДТП и друг пешеходов, можно тебя парой вопросиков отвлечь от твоего благородного занятия?

Старлей медленно повернулся и вопросительно посмотрел на полковника, который уже медленно вылезал из машины.

— Вот ты говоришь, что аварийно опасный перекресток, — начал разговор Стас. — И, наверное, часто здесь нарушают правила, как я сегодня?

— Часто, — согласился гаишник.

— Кстати, а стрелка ведь должна моргать, перед тем как погаснуть, а она просто погасла. Это ведь неправильно?

— Вопросы по технике не ко мне, — решительно ответил дорожный инспектор.

— Вот, собственно, техника меня и интересует, — заявил Крячко. — Скажи, а этот перекресток камерой видеонаблюдения оснащен?

— Оснащен, — гаишник жезлом показал на столб, на вершине которого располагалась камера, контролирующая весь перекресток.

— Значит, можно, если какое ДТП было, посмотреть? — продолжил развивать тему полковник.

— Можно даже посмотреть, как вы сегодня нарушили правила, товарищ полковник, — не без иронии произнес инспектор.

— Вот и хорошо, — задумчиво глядя на видеокамеру, произнес Крячко.

Конец ознакомительного фрагмента.