Убийство на высшем уровне

Николай Леонов, 2010

Весь уголовный розыск Москвы «поставлен на уши». И немудрено: рядом со зданием Финансовой академии застрелен заместитель председателя Центробанка Игорь Смирнов. И теперь работы у полковников Гурова и Крячко – непочатый край… Смирнов, энергичный и бескомпромиссный управленец, вынашивал масштабные планы по искоренению коррупции в финансовых кругах, так что врагов у него было множество. Но где же их искать? Появляется зацепка: вроде бы Смирнову за несколько минут до его смерти угрожал некий банкир Крячевский, личность сомнительная во всех отношениях. Начальство Гурова считает банкира главным подозреваемым. Но у сыщика иное мнение…

Глава 2

— Долго нам еще тут тусоваться? — нетерпеливо произнесла Маша Свистунова. — Надоело уже, и ноги болят.

Она со своим приятелем Гошей Левченко, студентом из параллельной группы, стояла чуть поодаль от входа в фойе, наблюдая, как высоченный проректор по учебной работе (называемый студентами не иначе как Викентий), перегнувшись чуть ли не пополам, энергично жал руку какому-то маленькому толстопузому мужичку неопределенного возраста.

Последнего непросто было разглядеть не только по причине малого роста банкира, но и из-за обступивших его громил из личной охраны.

— Тебе-то что? — удивленно парировал Гоша Левченко. — Стой себе и виляй попой перед олигархами. И скажи спасибо Викентию, что он дал тебе такую возможность. Может, кто из них приметит твои формы и возьмет на свой личный баланс.

Он быстрым дежурным взглядом окинул сочную Машкину попку, стройные, сильно оголенные благодаря мини-юбке ноги.

— Да уж, заприметят тут, — цинично огрызнулась Машка. — Викентий сам готов их всех отыметь. Близко к ним не подпускает, ручки жмет, за плечи провожает, радостный, как щенок при виде хозяина…

— Его можно понять, — пожал плечами Гоша, — без частных инвестиций нашему вузу туго придется. Вот он и старается… А ты что, ревнуешь? Хотелось бы быть на его месте и самой заняться этим толстяком? Кстати, это глава «Принцип-банка» Шульман. По разным оценкам, весит около пятисот миллионов у.е.

— Я думаю, что на его месте я была бы адекватнее, — нисколько не смущаясь, ответила Машка.

Но и в долгу она не осталась: оглядев игривым взором своего приятеля, заинтересованно спросила:

— А тебя-то, Гошенька, чего сюда позвали? На случай, если банкиры окажутся любителями мальчиков?

— Вот зараза! — с улыбкой покачал головой Гоша. — У тебя, Машуля, если ты помнишь, не раз была возможность лично убедиться, что я не голубой.

— Что-то я плохо помню, — вздохнула Машка, — или это было очень давно, или очень как-то невнятно прозвучало.

Гоша улыбнулся, глядя на Машку. Она нравилась ему, но романа между ними как-то не получалось, хотя попытки завести постоянные отношения предпринимались с обеих сторон. Но и Гоша, и Маша были вполне востребованы противоположным полом и, как часто бывает, не могли простить этого друг другу. Поэтому отношения носили характер приятельских.

— Женщина, — суровым тоном назидательно произнес Гоша, — попридержи язык!

И убедившись, что Викентий по-прежнему занят своим важным гостем, шлепнул подружку по заднице. Та от неожиданности приглушенно икнула.

— Сдурел, что ли! Викентий увидит…

В этот момент проректор повернулся к парочке студентов и позвал:

— Игорь. Левченко, проводи, пожалуйста, Анатолия Наумыча к гостям!

— Поздравляю, Гоша, — злорадно прошептала Машка, — похоже, он все-таки оказался гомиком. Удачной тебе карьеры… На этом поприще…

— Убью дуру! — прорычал Левченко и направился к гостям.

Едва Игорь увел вверх по лестнице банкира и его крупногабаритную свиту, как Маша, подойдя к нервно расхаживающему по фойе проректору, спросила:

— Ну как, Викентий Анатольевич, все гости прибыли или будет еще кто-то?

— Да бог их знает, кто из них прибудет еще, — всплеснул руками Викентий, — приглашали-то многих. Но не все, видимо, могут…

Проректор сосредоточенно посмотрел на часы и неожиданно, уже злобно сверкнув очками, закричал на Машку:

— Послушайте, Свистунова, как вы себя ведете! Что за фривольности на глазах наших уважаемых гостей?! Что подумают эти уважаемые люди о нашем институте?

— Викентий Анатольевич, я даже не понимаю, о чем вы говорите, — сделала невинно-удивленное лицо Машка, подумав про себя:

«Вот сучара очкастый, затылком все видит. Да и этот Гоша, блин, придурок! Нашел место, где хохмить…»

К счастью для Свистуновой, Викентий отвлекся на очередного гостя и, разведя радостно руки, шагнул в сторону входных дверей.

* * *

Ежегодное собрание выпускников Финансовой академии уже минут пятнадцать как должно было начаться, но начало мероприятия откладывалось, хотя многие гости, по преимуществу преподаватели и студенты, приглашенные на встречу, давно расселись в зале. Не заняты были лишь места в первом ряду, предназначенные для важных персон.

К спортивно-развлекательному комплексу, где обычно проходили эти встречи, продолжали подъезжать дорогие иномарки, подвозя знатных и влиятельных гостей торжества, которых в фойе здания лично встречал и приветствовал проректор вуза и несколько студентов, провожавшие их в приемную комнату рядом со сценой.

Впрочем, знаменитостями в полном смысле этого слова гостей назвать было нельзя, так как все они являлись хорошо известными и влиятельными лишь в своей узкой сфере деятельности — в основном в банковском деле.

VIP-персон было немного — не более десяти человек, и их дорогие авто аккуратно выстраивались на небольшой стоянке поодаль от центрального входа.

Наконец прибыл последний из проректорского списка долгожданных гостей. Спустя пятнадцать минут после намеченного начала торжества, у самого входа остановился бронированный черный «Мерседес», и из него выскочил невысокого роста крепыш лет сорока пяти в темном костюме без галстука. Он по-спортивному, прыжками, преодолел все ступеньки центральной лестницы и, пройдя в дверь, с такой же легкостью и шустростью миновал радостные объятия Викентия, который, всплеснув руками, воскликнул:

— Игорь Андреевич, а мы уж вас заждались!

— Привет, привет, Викентий Анатольевич, — не останавливая своего стремительного шага, произнес прибывший и взмахом руки пригласил проректора присоединяться к нему, — извините за задержку, дела государственной, так сказать, важности. Вы уже начали или?..

— Ну что вы, что вы, как же мы без новоиспеченного зампреда ЦБ откроемся, — угодливо всплеснул руками проректор, — кстати, поздравляю вас с повышением!

— Спасибо, — сухо поблагодарил чиновник, поднимаясь по лестнице в фойе с такой скоростью, что Викентий едва поспевал за ним.

Лицо чиновника было под стать его походке — энергичное и волевое, однако не лишенное привлекательности и довольно интеллигентное.

— А почему без зампреда? Разве Порошин еще не приехал? — переспросил он проректора.

— Приехал, приехал, но все же мы решили дождаться вас, господин Смирнов! — снова прогнулся перед ним Викентий, и в очередной раз без особого успеха. — Проходите, все собрались в большой комнате рядом со сценой.

— Да помню я, где это находится, все-таки пять лет тут проучился, — отмахнулся от проректора Смирнов.

* * *

Старенькая «девятка» белого цвета тихо пристроилась у обочины дороги, недалеко от кирпичной пятиэтажки, расположенной рядом с парком. С этой позиции хорошо просматривались ворота, ведущие на территорию спортивно-развлекательного комплекса и часть прилегающей к нему территории, густо заросшей деревьями и кустарниками.

В «девятке», кроме шофера, молодого человека лет тридцати, сидели еще двое мужчин, по виду немного моложе водителя.

Один из них, блондин в майке темного цвета с бейсболкой на голове, произнес:

— Это первая новая точка в маршруте клиента за две недели. Обычно все одно и то же — дом, затем работа и наоборот. Следить за ним не имеет никакого смысла.

— Что ты думаешь, это никого не волнует? — грубо оборвал его водила. — Наша работа. Заказчик нам за нее бабло башляет. Где ты еще такие бабки поднимешь?

— Да я что! Я не против, — лениво начал оправдываться парень в бейсболке. — Просто можно было бы и не пасти его так плотно, как мы это делаем.

— Нельзя, нас могут проверять люди заказчика, — снова упрямо заявил шофер, — вот и сегодня мне несколько раз казалось, что они это делают.

— Шастают за нами по Москве? — удивился третий парень, сидевший рядом с водителем. — На хрена им это надо? Зачем такие сложности?

— Чтобы посмотреть, как мы клиента сработаем, например, — пояснил шофер. — Сначала работу попроще подкинули, потом могут и другие задания быть.

Он открыл раскладной мобильник и, позвонив кому-то, произнес:

— Алло, это я. Клиент на тусне, в Сокольниках. Что нам дальше делать? Понял…

Убрав мобильник, посмотрел на парня в бейсболке и скомандовал:

— Двигай на территорию, сховайся там получше и жди клиента. Только перед охраной не светись…

Тот без лишних слов нахлобучил шапку на брови так, чтобы лицо его сложно было разглядеть, и вышел из машины. Неспешным шагом он перешел улицу и, миновав ворота, углубился на территорию комплекса.

Охрана в будке у ворот не обратила на него никакого внимания.

— Если бы дали команду клиента тут завалить, — неожиданно произнес сидевший рядом с шофером парень, — лучшего места и не найти. В парке полно деревьев и кустов и есть, где спрятаться. Охраны, считай, никакой.

— Рядом пустырь, — продолжил мысль своего напарника шофер, — через него можно выйти на набережную Яузы. Дырок в заборе я видел много, когда мы сюда ехали…

— Главная проблема — это телохранители, которые некоторых гостей сопровождают. Они все наверняка со стволами и огрызнуться могут еще как. Но в этом случае надо из-за кустов нападать, и главное — фактор внезапности, конечно.

— У нашего клиента телохранителей нет, у него только водила, хотя и я не видел, чтобы он ствол с собой носил. Но по-любому надо с него начинать и первым же выстрелом валить…

* * *

Начало торжественного вечера выпускников по-прежнему задерживалось, но банкиры не спешили пройти в зал и занять свои места, несмотря на заискивающие призывы проректора. Разбившись на небольшие группы по два-три человека, они вели неторопливую беседу. Деловым людям всегда есть о чем поговорить друг с другом, но не всегда хватает для этого времени. Те, кто занимался бизнесом, знают, что во время таких бесед нередко зарождались идеи нового сотрудничества, которые затем воплощались в реальные проекты.

Самую большую группу банкиров собрал высокий, представительного вида мужчина в сером костюме — заместитель председателя Центробанка Станислав Порошин. Его круглое лицо было спокойным и даже меланхоличным, большие серые глаза за линзами прозрачных очков смотрели на собеседников слегка вдумчиво и одновременно немного рассеянно. Однако с появлением Смирнова многие как по команде потянулись к нему, дабы поздороваться и засвидетельствовать свое почтение, тем самым подтверждая особый статус вновь прибывшего чиновника ЦБ.

Тепло поприветствовав коллег и однокашников, Смирнов извинился за опоздание.

— Ничего-ничего, — иронично улыбаясь, произнес Шульман, подходя к Смирнову и пожимая ему руку, — теперь по твоему статусу тебе положено всегда опаздывать. Кстати, Игорь, давно хотел с тобой обсудить пару вопросов, надеюсь, сегодня после встречи получится переговорить, — продолжил он уже без улыбки, взяв чиновника за локоть. — Давай потом прокатимся вместе, а то, может, и поужинаем где-нибудь?

— Извини, Лева, боюсь, сегодня не получится, — мягко освобождая руку от цепкой хватки, произнес Смирнов. — У меня на самом деле сегодня времени в обрез. Я и сюда-то заскочил на часок, чтобы не обидеть родную альма-матер…

— Как на часок?! — удивился всевидящий и всеслышащий Викентий. — Вы у нас, Игорь Андреевич, в плане выступлений в конце вечера. Как подведение итога за год…

— Вот и перекроите ваш план так, чтобы я успел поздравить своих коллег, — заявил ему Смирнов. — А итоги за год пусть подведет господин Порошин. У него статус не ниже моего будет…

При этих словах Смирнов подошел и с улыбкой пожал руку своему коллеге по работе. Тот, по своему обыкновению, рассеянно глядя на Смирнова, слегка удивленно спросил:

— Почему такая срочность? Куда тебе еще сегодня надо?

— В аэропорт, — коротко ответил Смирнов, — у меня самолет через три часа. Вылетаю в Ригу, а потом в Эстонию.

— Что-то случилось? Днем, когда мы с тобой виделись в банке, ты вроде бы никуда не собирался, — продолжил удивляться Порошин.

— Случилось, Юра, случилось…

Смирнов энергично оглянулся по сторонам и, отведя Порошина в сторону, произнес приглушенным голосом, в котором, однако, кипела злость:

— Они перевели все же эти деньги, несмотря на мой запрет!

— Господа! — обратился проректор ко всем собравшимся VIP-персонам. — Проходите в зал, уже давно пора! Занимайте свободные места в первом ряду! А вы, господа, — он обратился к чиновникам из Ценробанка, — пожалуйте в президиум…

Смирнов и Порошин пошли по коридору вместе, и последний продолжил задавать вопросы:

— Ты говоришь о тех трех миллиардах, которые должны были уйти в Прибалтику?

— Да, о них, — подтвердил Смирнов. — Вчера я дал команду заблокировать деньги на счетах «Крокус-банка». А сегодня я узнал, что денег там уже нет, они ушли в рижский «Земельный банк». Мерзавцы! Сначала они препятствовали работе нашей контрольной комиссии в их банке, не выдавали нужных документов, хотя все полномочия сотрудников, проводивших ревизию, были подтверждены. А теперь они просто плюют на прямое распоряжение заместителя главы Центробанка!

— И ты решил сам выехать в командировку, чтобы найти эти деньги? — немного удивленно произнес Порошин. — Стоит ли? Все-таки это не дело высокого чиновника — бегать по банкам, как простой агент, и ловить за руку нечестных финансистов.

— Стоит! — решительно заявил Смирнов. — И здесь дело не только в нечестных финансистах. Здесь, по-моему, дела куда серьезнее, и я хочу лично разобраться в этом. Я уверен, что их кто-то покрывает. Но я все равно их прижму!

Порошин посмотрел на него внимательно и неожиданно спросил:

— Но если все так серьезно, как ты думаешь, не лучше ли соблюдать осторожность и не лезть на рожон? Зачем этот большевизм в решении проблем? Он тем более неуместен в нашей сфере.

Смирнов криво усмехнулся и энергично покачал головой в знак несогласия:

— Пойми, Юра, нам на самом высшем уровне поставили задачу — навести порядок в банковском деле, дали большие полномочия, и мы должны действовать. Речь сейчас идет о том, чтобы переломить тенденцию и поставить систему под жесткий контроль. А для этого можно побыть и большевиком… Будет так же, как с Ходором — одного придавили и посадили, другие сами покладистей стали.

Задумчиво слушавший приятеля Порошин неожиданно усмехнулся и произнес с грустной иронией:

— Не любишь ты нашего брата банкира, раз такой же судьбы им желаешь!

— А за что я их любить должен? — отрезал Смирнов. — Как минимум половина из банков так или иначе напрямую с криминалом связана, а остальные хоть как-то участвуют в криминальных операциях.

— Но эти люди живут и работают в определенных обстоятельствах. Надо ли так жестко на них воздействовать? — вздохнув, произнес более миролюбивый Порошин. — И еще… тебе надо не забывать о своей безопасности. Ты слишком жесток и бескомпромиссен…

— Если люди не понимают по-хорошему, значит, мы обязаны действовать иначе, — упрямо произнес Смирнов. — Что касается угроз и моей безопасности, то я тут спокоен. Решения принимал не я, это воля руководства страны. А я лишь простой исполнитель, и угрожать мне бесполезно.

— Может быть, и так, — задумчиво согласился Порошин в момент, когда они уже выходили на сцену. — Но я все же поостерегся бы на твоем месте. У тебя все же семья и дети…

— Все будет нормально, не переживай, — бодро заверил коллегу Смирнов, поднимая руку в ответ на прозвучавшие из зала приветствия…

* * *

Произнеся короткую речь перед собравшимися, Смирнов не вернулся обратно в президиум, а сразу покинул сцену. Он уже вовсю шагал своей энергичной походкой по коридору здания, направляясь к выходу, когда его кто-то окликнул сзади.

— Игорь Андреевич, будьте любезны, подождите немного! У меня есть к вам разговор!

Смирнов резко остановился и обернулся, хотел было повторить дежурную фразу о лимите времени, как вдруг, узнав подошедшего к нему молодого человека, осекся на полуслове:

— Извините, но у меня нет вре… Вы?! Что вы тут делаете, господин Крячевский?

Стоящий перед ним молодой светловолосый мужчина был элегантно одет, светлый твидовый костюм бежевых оттенков сидел на его спортивной фигуре как влитой. На вид ему было никак не более двадцати семи, хотя в действительности перевалило за тридцать. И вот уже четыре года он был владельцем своего банка.

Его кучерявые волосы были аккуратно зачесаны назад и вкупе с очками придавали ему солидности. Однако все портили ямочки на щеках, которые, когда Крячевский улыбался, делали его лицо по-мальчишески задорным.

— Простите, господин Смирнов, — усмехнувшись, ответил Крячевский, — но я нахожусь здесь по праву. Я закончил этот вуз шесть лет назад.

— Да что вы говорите? — удивился Смирнов. — Признаюсь, я этого не знал. Впрочем, каких только деятелей не выпустило в жизнь наше заведение…

— Правда, закончил его, уже учась на заочном, — пояснил Крячевский. — После армии, куда я попал со второго курса, мне пришлось зарабатывать себе на хлеб. У меня же не было ни московской прописки, ни влиятельных родителей.

— Ну теперь, как я погляжу, — прервал его Смирнов, демонстративно осмотрев с ног до головы, — судя по вашему виду, вы не голодаете и хлеб без икры не едите.

— Да, я не бедный человек, — перестал улыбаться молодой банкир, и ямочки на его лице уже смотрелись как знаки упрямства и жесткости. — Но я всего добился сам, я один из немногих в стране, кто в двадцать семь лет открыл свой первый банк, много пахал ради этого и надеялся только на свои силы…

Смирнов снова перебил его, на сей раз демонстративно посмотрев на часы, произнес с иронией в голосе:

— У меня такое ощущение, что я случайно попал на ваш бенефис, господин Крячевский. Если это так, то я собираюсь покинуть это здание еще быстрее, чем намеревался ранее. Выслушивать речи разных махинаторов о том, как им непросто досталось их состояние, у меня нет ни времени, ни желания.

— Вы не имеете права так со мной разговаривать! — вспылил Крячевский. — Я не для того вам рассказывал о себе, чтобы вызвать у вас жалость! Но вы должны понимать, что незаконно и, самое главное, незаслуженно лишаете человека его бизнеса.

— Человек сам виноват в своих проблемах, — жестко отрезал Смирнов. — Вас не раз предупреждали, прежде чем лишить ваш банк лицензии. Но вы игнорировали наши предупреждения и превратили банк в большую прачечную.

— Как я понял, нормального разговора не получится, — хмуро заявил Крячевский, глядя на чиновника Центрального банка, — но я и не рассчитывал на это. Я лишь хочу вас предупредить, что я не только сам создал свой бизнес, я при этом сам смогу защитить его от вас, и вы еще пожалеете, что связались со мной. Вы думали, я легкая добыча, решили устроить показательную порку, но лучше бы вам подыскать себе другую жертву для этого!

— Вот сопляк! Он еще вздумал мне угрожать! — У Смирнова кончилось терпение, и, поскольку они были одни в коридоре, он уже не считал нужным себя сдерживать: — Да ты пойми, самовлюбленный придурок, что так мы будем поступать со всеми, кто не хочет играть по установленным правилам!

— В таком случае я еще спляшу джигу на вашей могиле, — неожиданно произнес Крячевский.

И вдруг он в неистовом порыве, артистично похлопывая себя по груди и по лодыжкам, присел несколько раз перед чиновником в танце гопака. После чего распрямился в театральной позе.

— Там, тара-ра-рам! Там-там! Оп-ля!

Ошалевший Смирнов несколько секунд молча смотрел на своего визави, после чего произнес:

— Похоже на диагностированную шизофрению! Тебе, сынок, надо не в банке сидеть, а в палате психушки!

Он развернулся и направился прочь от своего странного собеседника.

— Помяните мое слово, — усмехнувшись ему вслед, тихо произнес Крячевский.

Но Смирнов не слышал, он быстро шагал по коридору, позвонив при этом на мобильный своему шоферу, чтобы подогнал машину к дверям.

«Мерседес» уже стоял на дорожке у входа в здание, неслышно урча мотором, когда чиновник появился на крыльце. Шофер в ожидании шефа докуривал сигарету, выпуская дым в открытое окно машины.

Все еще под впечатлением разговора с молодым банкиром Смирнов шел к своей машине, не заметив, как с другой стороны к нему приближается высокий мужчина в рубашке навыпуск и с бейсболкой на голове, козырек которой прикрывал его лицо.

Поравнявшись с «Мерседесом», незнакомец вдруг неожиданно рывком выхватил из-за пояса под рубашкой пистолет с длинным дулом и наставил его на шофера.

До слуха Смирнова донесся звук двух приглушенных хлопков…

* * *

— Ну что? Все гости прибыли? — спросил Гоша у Машки, едва вернувшись в фойе.

— Только что Викентий, облизывая, проводил в зал еще одного, — ответила скучающая студентка и тут же, хитро улыбнувшись, спросила: — Ну что, Гошенька, не удалось получить у олигарха аудиенцию? А так, глядишь, через год после окончания и получил бы теплую должность с кабинетом рядом с боссом.

— Ты все не уймешься, язва толстозадая! — с добродушной вульгарностью отозвался Гоша. — Может, хватит меня подкалывать? По окончании вуза меня папаша и без этих связей устроит в банк. Будет у меня и свой кабинет, и секретарша фигуристая. Пойдешь ко мне секретаршей, Машуня?

— Да пошел ты! Нужно мне очень после вуза у тебя в предбаннике сидеть, — огрызнулась Машка.

— А мы будем тебя двигать по служебной лестнице, — игриво произнес Гоша, плавно кладя руку на бедро Машки, — все выше и выше…

— Эй-эй, сексуальный воротила! — Машка шлепнула по руке Гошу. — Я пока еще не твоя секретарша. Задвинь-ка лучше свой штуцер поглубже в штаны. Я тебе еще «толстозадую» припомню!

— Это был комплимент, мне твой зад очень даже нравится, — тут же нашелся студент, — а поиграть в секретаря и начальника мы можем и сейчас, если не пойдем на собрание.

— Ты что, рехнулся, что ли? — отстранилась от навязчивого однокурсника Свистунова. — Нас тут с тобой поставили гостей встречать, если ты еще помнишь…

— Да все уже приехали и сидят давно в зале, обласканные нашим ректоратом… Маш, ну правда, на черта нам это сборище, давай пойдем по парку хотя бы погуляем, все лучше, чем сидеть в духоте и слушать этих придурков.

Машка задумалась на минуту, посмотрев на пустую лестницу, ведущую в зал для собраний.

— А что? Может, ты и прав, что мы там не видели, — заявила она, — скукотища одна, да и только. Пошли погуляем…

— Часа два свободного времени у нас как минимум есть, так что мы все можем успеть, — подбодрил ее Гоша.

— Что успеть, ты это о чем? — строго посмотрела на него Машка.

— Я о прогулке, Машенька, и на сей раз постараюсь быть убедительным.

— Отвали, Казанова банковский, можешь не стараться, — скривив губы в презрительной усмешке, произнесла Свистунова.

Однако Гоша все же постарался и, видимо, был убедительным, так как спустя полчаса разговоров и шатаний по парку они все же нырнули в кусты напротив здания, потому как те были самыми густыми.

Гоша, едва они уединились в укромном месте, не мешкая, перешел в ожидаемую секс-атаку. Он схватил Машку в охапку и, прижав ее к стволу дерева, принялся покрывать ее шею и лицо страстными поцелуями, задрав ее мини-юбку до пояса.

К его радостному удивлению, Машка тоже была готова к любовным утехам и в качестве жеста благосклонности рывком расстегнула ему ремень на штанах.

Впрочем, удача оказалась к нему не столь благосклонна. Едва Гоша, приспустив штаны и усевшись на траву, водрузил на себя Машку, как рядом прошли какие-то люди, а еще спустя пару минут по дорожке, урча мотором, проехал «Мерседес» и остановился метрах в двадцати от них.

В открытое окно машины было видно, как шофер закурил сигарету, но, по всей вероятности, любовников, затаившихся в кустах, он не заметил, так как его взгляд был устремлен немного в другую сторону.

— Черт принес этого водилу! — выругался Гоша.

Тем не менее парочка в кустах, периодически опасливо поглядывая на шофера, продолжила заниматься воодушевившим их делом и постепенно так увлеклась, что не обратила внимание на то, что мимо них по дорожке прошел какой-то мужчина.

Снова их отвлекли от секса два приглушенных, но тем не менее резких хлопка.

В следующую секунду оба они обернулись и застыли в изумлении. Рука шофера безвольно повисла вдоль двери. Перед ним стоял мужчина в бейсболке и с пистолетом в руке, на дуло которого был навернут глушитель.

Но даже не это убийство вызвало у студентов шок, а последующие события, приведшие к еще одной трагедии.

На полпути к машине стоял, застыв в оцепенении от увиденного, чиновник Центробанка, которому и принадлежал «Мерседес».

Мгновенно сообразив, что главной целью киллера был он сам, Смирнов, резко развернувшись, бросился бежать к небольшой березовой роще, начинавшейся на противоположной стороне дороги метрах в двадцати от того места, где сидели студенты.

Понимая, что добежать до здания он не успеет, банкир решил попытаться спастись от пуль, прячась за стволами деревьев. Но киллер не бездействовал. Он, не суетясь, достаточно спокойным шагом обошел «Мерседес» и, подняв руку с пистолетом, тут же выстрелил.

Пуля вонзилась в бедро Смирнова. Он оступился, вскрикнув от боли, и упал. Кувыркнувшись на асфальте, поднялся на четвереньки и попытался встать, чтобы продолжить бег. Но в этот момент киллер выстрелил снова. Смирнов выгнулся от удара в спину и, развернувшись, со стоном упал на асфальт лицом вверх.

Он видел, как киллер, подойдя к нему, метров с трех выстрелил ему в голову.

— Мама, — тихо простонала Машка, но Гоша, сам готовый закричать от страха, почти рефлекторно закрыл ей рот ладонью.

Но кошмар на этом не кончился, так как киллер, по-прежнему не суетясь, присел зачем-то возле убитого, протянув руку к его груди, затем резко встал и пошел в направлении кустов, в которых прятались студенты.

Ужас, охвативший Гошу, словно парализовал его. На нем сидела Машка, обхватив его шею руками, словно железным обручем. При этом Гоша по-прежнему был в ней, и от этой физической слитности их тел он вдруг ощутил еще большую свою беспомощность перед надвигающейся смертельной угрозой.

Они, прижавшись друг к другу, расширенными от страха глазами смотрели на приближающегося к ним человека с пистолетом в руке, не в силах даже пошевелиться.

Однако, немного не доходя кустов, за которыми пряталась парочка незадачливых любовников, киллер, засунув пистолет под рубашку, вдруг выровнял траекторию своего пути и быстрым шагом направился прямо по дорожке в сторону пустыря, расположенного за кустарником, вдоль бетонного забора, огораживающего территорию.

Прошло не более полуминуты, как убийца, преодолев небольшой земляной вал, отделяющий пустырь от парковой зоны, скрылся из виду.

Еще не веря полностью в спасение, Гоша повернулся к своей подружке, которая по-прежнему крепко сжимала ему шею.

— Ушел, кажется! — плохо шевеля побелевшими от страха губами, произнес он.

В этот момент он почувствовал, как по его оголенным бедрам струится теплая влага, образуя под ним небольшую лужицу.

— Черт! — тихо выругался Гоша, глядя на Машку. — Мы, кажется, обделались…

— Угу, — словно филин, отозвалась она, поскольку ее рот по-прежнему сжимала Гошина ладонь.