Портрет мафии крупным планом

Николай Леонов, 2019

Художник Григорий Артюхов очень популярен в Княжевске. Его картины всегда нарасхват. Особенно те, на которых изображены влиятельные персоны из числа городской элиты. Последняя его работа обещала стать настоящей «бомбой», но так и осталась незаконченной – Артюхов был зверски убит. Полковник МВД Гуров, расследующий это преступление, уверен: художника убили из-за его намерения показать реальных персон криминального мира Княжевска. Сыщик пытается выйти на след убийцы, но натыкается на жесткое сопротивление местной правящей верхушки. Но Гуров не был бы Гуровым, если бы не придумал, как перехитрить зарвавшихся чиновников…

Глава 7

Он достал телефон и позвонил генералу Тарасову. Когда генерал откликнулся на звонок, Гуров сказал:

— Помнится, во время нашей утренней встречи вы мне обещали всяческую помощь в расследовании. Мне это не показалось?

— Нет, Лев Иванович, не показалось, — ответил генерал. — Окажем вам любую помощь, подключим все средства, какие есть в нашем распоряжении. Что вам требуется?

— В настоящее время мне требуется средство передвижения. Что-нибудь простое и надежное. Меня вполне бы устроила «Нива» в исправном состоянии.

— С водителем? — уточнил Тарасов.

— Нет, водить я сам умею, — ответил сыщик. — Так что вашего водителя я отпущу. Тут у вас в городе имеется лесопарк, в который ходит автобус, вот пусть туда и пригонит. Рядом с автобусной остановкой расположена мастерская художника Шмайлиса. Адрес…

Лев повернулся к художнику, и тот продиктовал ему адрес, который Лев затем повторил начальнику управления.

— За город собираетесь ехать? — спросил генерал.

— Верно поняли, Николай Семенович, за город.

— Так, может, наш водитель вас и отвезет?

— Нет, лучше я один съезжу. Вернее, с провожатым. И если найду там что-то интересное, сразу вам сообщу. А водителя вашего высажу, где он скажет, где ему удобней будет домой добраться.

— Ладно, как скажете, — ответил Тарасов. — Я вижу, вы в вашем расследовании уже далеко продвинулись?

— Какое там продвижение, Николай Семенович! Так, появилась кое-какая информация, нужно проверить. Хотя кое-что существенное я узнал. Например, мне стало известно, что за картину писал перед смертью Артюхов.

— Да что вы говорите? — оживился генерал. — И что же там за картина?

— Картина называлась «Делёж». На ней были изображены трое представителей правоохранительных органов Княжевска, занятые разделом похищенной чужой собственности.

— Вот оно как! — воскликнул Тарасов и на секунду замолчал. Было понятно, что он занят тем, что осмысливает полученную информацию. Кажется, эта информация показалась ему не только важной, но даже опасной. Наконец он снова заговорил: — И эта картина исчезла, ее похитил убийца… Стало быть, что же получается? Получается, что убийство Артюхова связано с его профессиональной деятельностью?

— Совершенно верно, Николай Семенович, — сказал Гуров. — И я пришел к тому же выводу.

— А мне Артем Юрьевич Злобин — ну, следователь, который дело ведет, — говорил, что это убийство на бытовой почве… — произнес Тарасов.

— Да, Артем Юрьевич излагал мне свою версию. Думаю, что он ошибается. Можете так ему и сказать.

— Да, я обязательно скажу. А может, вы и сами все ему изложите. Да, далеко вы продвинулись, далеко… А говорите, «раздобыл кое-какую информацию»… Скромничаете, Лев Иванович! Что ж, желаю успеха. Машину к вам я вышлю прямо сейчас. Так что через полчаса или минут через сорок встречайте.

Разговор был окончен. Гуров выключил телефон и сказал, обращаясь к своим собеседникам:

— Минут через сорок подойдет машина, и мы с вами, Настя, отправимся в Буерак. Может, удастся найти там Козлова. А пока у нас есть время, давайте вместе подумаем вот о чем. Для чего убийца вырезал из рамы картину «Делёж», понятно — полотно надо было уничтожить, чтобы его никто не видел, это был разоблачительный материал. Зачем он захватил еще две картины, тоже ясно — таким образом убийца создавал видимость грабежа. Дескать, вовсе не «Делёж» был его целью, он просто залез в мастерскую, чтобы пограбить. Но возникает вопрос: насколько ценными были те полотна, что он унес? Может, и правда, у убийцы была и вторая цель — обогащение?

Этот вопрос сыщик обращал, прежде всего, к искусствоведу. И Сорокин не замедлил с ответом:

— Я слышал, что были украдены полотна «Очередь» и «Патруль». Что я могу про них сказать? Обе работы написаны в этом году, относятся к последнему периоду творчества Григория Алексеевича. Но по манере они достаточно разные, и ценность у них тоже разная. «Патруль» — серьезная, продуманная вещь, во многом новаторская. Очень интересная цветовая гамма — мрачная, даже гнетущая, но на заднем плане показана полоска зари, и это создает…

— Простите, Борис Игоревич, — прервал его Лев. — Я понимаю, вас, как специалиста, интересует художественный анализ этих полотен. Я же спрашиваю о рыночной стоимости. Много ли можно выручить за эти картины? Возможно, они очень дорогие? Грабитель выбрал самые ценные картины из тех, что были в мастерской?

— Да, извините, я увлекся и ушел в сторону, — сказал Сорокин. — Являются ли эти картины самыми ценными? Вовсе нет! «Патруль», пожалуй, еще можно продать, знаток даст за него тысяч пятнадцать-двадцать. А вот «Очередь» не очень удалась, эта картина проходная. Вряд ли ее кто-нибудь захочет купить…

— То есть в мастерской были и более ценные полотна?

— Разумеется! Конечно, многие работы Артюхова куплены частными коллекционерами — прежде всего Козловым — и музеями. Но и у него в мастерской остались ценные полотна. Настоящие шедевры! Такие, например, как «Закат», «Ночная смена», «У подъезда»… За каждую из этих картин можно выручить… Ну, я не знаю, не могу назвать точную сумму — она зависит от места проведения торгов. Но уж тысяч восемьдесят точно можно получить!

— Вот как… — задумчиво произнес Гуров. — Стало быть, убийца выбрал эти работы совершенно случайно…

— Ну конечно! — воскликнул Сорокин. — Он взял первые попавшиеся! Те, что стояли ближе всего к мольберту. Он ничего не искал, не выбирал. Взял, что ближе лежало. Точнее, стояло.

— А может он кому-нибудь продать эти картины?

— Здесь, в Княжевске? Исключено! Кроме Козлова, здесь никто работы Артюхова не знает и не ценит, — уверенно заявил Сорокин.

И тут в разговор неожиданно вступил Шмайлис.

— Зря ты так говоришь, Боря, — сказал он. — Я знаю человека, у которого дома висят целых три картины Григория.

— И кто же этот ценитель? — спросил искусствовед, скептически взглянув на приятеля.

— А это наш мэр Царев, — ответил Шмайлис. И, видя удивление на лицах слушателей, пояснил: — Меня в феврале пригласили к Цареву домой. Оказывается, мэр задумал написать портрет своей супруги Лидии и подарить ей на день рождения. Так что я побывал на вилле нашего градоначальника.

Конец ознакомительного фрагмента.