Беги, если успеешь

Николай Леонов

В курортном городке Лазурный Мыс пропал крупный московский бизнесмен Рештин. Разыскивать его прилетели два муровских сыщика Лев Гуров и Стас Крячко. Рештин любил нырять с аквалангом у скалистого берега, там он и пропал. Пришлось сыщикам тоже стать аквалангистами. Они обследовали прибрежную зону и обнаружили систему гротов, в которых был устроен цех по производству фальшивых долларов. И еще сыщики нашли там взрывное устройство, которое должно сработать через считаные минуты…

Глава 3

После испытанного потрясения Гуров поменял планы. Крячко, вернувшийся из ресторана в умиротворенном настроении, тут же его лишился, узнав, что произошло за время его отсутствия. Он был потрясен, пожалуй, не меньше друга и тут же предложил идти к директору гостиницы.

— Не будем пороть горячку, — возразил Гуров. — Сначала нужно хорошенько обдумать, что здесь происходит. Не хочется выглядеть паникером, но последний момент мне очень не понравился. Был он сопряжен с весьма реальной опасностью для жизни и здоровья. Но что это — простая случайность или серьезное предупреждение?

— Неужели это из-за Рештина? — недоверчиво спросил Крячко. — Черт знает что! Мы ведь только приехали!

— Мы только приехали, но уже успели засветиться перед Вазалевским, перед метрдотелем в гостинице и перед майором Загоруйко. Ни перед одним из них мы своих целей не скрывали. Так что, если кого-то из них очень волнует наша миссия, он вполне мог принять кое-какие меры. Вопрос в том, могли ли они решиться на столь резкий шаг?

— Запросто могли, — кивнул Крячко. — Если с Рештиным нечисто, то могли. При условии, что это они помогли ему исчезнуть. А из фактов вырисовывается, что помогли. Ты не согласен?

— Возможно, — сказал Гуров. — Трудно отделаться от мысли, что эта машина стояла там специально и мужик в красной рубашке корректировал чьи-то действия по телефону. Возможно даже, у них не было намерений убивать, но напугать меня они собирались здорово. Между прочим, им это удалось.

— А я думаю, что они и убить бы не отказались, — заявил Крячко. — Ты вот в силу своей врожденной склонности во всем сомневаться, еще рассуждаешь, а я ясно вижу — это было покушение.

— Уж чересчур прытко! — покрутил головой Гуров. — Что же дальше будет?

— А дальше надо брать за шкирку директора отеля и этого чертова майора Загоруйко, — заявил Крячко. — Поднимать шум. Чтобы выйти из тени, так сказать. Если мы будем на виду, эти паразиты не решатся наглеть дальше.

— Так уж и не решатся? — усмехнулся Гуров. — И потом, кто они? Я перечислил три фамилии. Кто из них причастен к истории с Рештиным?

— В большей степени Вазалевский, — сказал Крячко. — В меньшей — Каневский. Загоруйко пока под большим вопросом. Но мне он, например, не понравился.

— Можно подумать, что мне он понравился, — проворчал Гуров. — Но я с тобой согласен. Поэтому предлагаю, не откладывая, ехать сейчас в «Барракуду». Заодно посмотрим, какая там обстановка.

— А как же звонок?

— Попросим портье, чтобы принял, — решил Гуров, — если таковой состоится. В конце концов, не первой важности дело.

Они заперли номер и спустились вниз. Портье выслушал просьбу с преувеличенным вниманием и пообещал выполнить все в точности.

— Кстати, раз уж ведете в гостинице ремонт, — небрежно заметил Гуров, — то стоило бы позаботиться о безопасности постояльцев. Это не дело, когда на голову падают ведра с раствором.

— Ведра? — потрясенно переспросил портье. — С раствором? На кого падают?

— На меня, — сказал Гуров. — Десять минут назад. Я стоял на балконе. Если не верите, обойдите здание — на площадке вы найдете лужу раствора и ведро. Вернее — то, что от него осталось.

— Поразительно! — воскликнул портье. — Вы не шутите? Я немедленно проверю. Виновные будут наказаны, уверяю вас.

Он был искренне изумлен и долго провожал взглядом уходящих Крячко и Гурова. Лишь когда они вышли через стеклянные двери отеля, он спохватился и почти бегом кинулся за ними следом. Они видели, как он, смешно взмахивая руками, устремляется вниз по ступенькам, а потом бежит вокруг здания, словно опасаясь, что обещанная Гуровым лужа развеется как дым.

Они не стали дожидаться, чем закончится ревизия, и отправились в другую сторону. На первом же перекрестке поймали такси и объяснили, что хотят попасть в «Барракуду». Шофер знал «Барракуду», но тут же озадачил Гурова вопросом:

— Так вам куда нужно — в их офис или прямо на базу?

— А есть разница? — удивился Крячко.

— А то! — сказал шофер. — Офис здесь, в городе. Так, конура, ничего хорошего. Сидит там этот, как его, Вазалевский и делает вид, что командует. А на самом деле всем заправляет Дудник. Вся техника у него, и людей он в кулаке держит. У нас люди знаете какие? Своенравные у нас люди. С такими каши не сваришь, если их в ежовых рукавицах не держать. А Вазалевский что? Горе одно. Исполнительный директор, одним словом.

Гуров посмотрел на Крячко.

— Ну что, куда едем? Раз там сегодня получку дают, то, наверное, все-таки в офис?

— Э, нет! — покачал головой таксист. — Если получкой интересуетесь, то вам прямо на базу надо. Деньги Дудник туда привозит. Да и вообще, офис только до обеда открыт. Сейчас вы там ни одной живой души не застанете.

Гуров был раздосадован таким недоразумением, но рассуждать на эту тему не стал и велел шоферу ехать на базу.

— А откуда вы так хорошо про Вазалевского знаете? — спросил он по дороге.

— А он у нас тут известная личность! — засмеялся таксист. — Первый бизнесмен! Чего он только не затевал! И концерты сборные устраивал, и футбольный клуб организовывал, и страховую компанию — всего и не вспомнишь. Только результат всегда был один и тот же — банкрот. Но, надо сказать, выкручиваться он умеет замечательно. Другого на его месте давно бы убили или по миру пустили. А он ничего, процветает, можно сказать. Домину вон какую отгрохал! Сейчас у него, правда, спонсор солидный появился, дружок из Москвы. Вот тот, говорят, действительно крутой бизнесмен. Денег — море. Вся «Барракуда» на эти деньги кормится. А все потому, что тот мужик обожает на воде отрываться: акваланг, лыжи, катер — это все его. Вообще-то я сам одно время в «Барракуде» водилой пахал. Но это еще в самом начале было, когда они только начинали. Дела у них тогда не слишком гладко шли.

— Поэтому и уволились? — спросил Гуров.

— Нет, не поэтому, — ухмыльнулся таксист. — Я ведь тоже человек своенравный.

— А Дудник — он кто? — спросил Гуров.

— Да он у них вроде как старшим инструктором числится. Но, в принципе, его можно просто старшим называть, так точнее будет. Жесткий мужик, кремень. Хотя и справедливый, лишнего себе не позволяет. Но раз вам туда, сами все увидите. Отдыхать приехали?

— Вроде того, — сказал Гуров. — А еще кого вы в «Барракуде» знаете? Зацепина, например, Кияненко?

— Зацепина знаю, — кивнул водитель. — Серьезный мужик, надежный. Он раньше на флоте служил, в какой-то спецгруппе. Акваланг как свои пять пальцев знает. Не пьет, не курит. Короче, профессионал. А про Кияненко я чего-то не слышал. Наверное, он недавно туда устроился, не знаю. Мы уже приехали, кстати.

Он нажал на тормоз и выжидательно посмотрел на Гурова. Они стояли на перекрестке. Налево к центру города уходила тихая улочка, усаженная по обе стороны аккуратно постриженными деревьями, а направо, к берегу моря, вела короткая асфальтовая дорога, заканчивающаяся площадкой в виде идеального круга. На площадке стояло несколько автомобилей.

— Спуститесь по лесенке, — объяснил таксист. — Там увидите.

— Спасибо, — сказал Гуров, доставая бумажник. — Вы первый человек в городе, с которым нам удалось нормально поговорить. Остальные в основном занимались саморекламой.

— Ситуация такая, — деловито сказал таксист. — Сами видите, сколько тут всего понастроили, а отдачи пока не видно. Значит, нужно привлекать людей, создавать привлекательный имидж. Но реклама только на дураков действует, я так считаю. Умный человек сам разберется, что к чему.

Сделав такое заключение, он уехал, а Гуров и Крячко отправились искать базу. Собственно, искать ее не пришлось: когда они подошли к краю площадки, база уже была перед ними как на ладони — приземистое белое строение со множеством окон и с хищно оскалившейся пластмассовой рыбиной над входом. Чтобы исключить возможность ошибки, рыбину укомплектовали надписью из огромных красных букв — «Барракуда». Чуть подальше, прямо над водой, стоял на сваях вместительный металлический ангар. Совсем близко от берега покачивалась на волнах небольшая яхта — видимо, глубина здесь была приличная.

Гуров и Крячко спустились вниз и почти сразу же столкнулись с выкатившимся из дверей «Барракуды» Вазалевским.

— Ух ты! Вы уже здесь? — скороговоркой произнес он. — А я думал, вы попозже будете.

— А о том, чтобы объяснить нам разницу между офисом «Барракуды» и ее базой, вы не подумали? — сердито спросил Гуров. — Спасибо, человек объяснил. Мотались бы сейчас по городу!

Вазалевский был в замешательстве.

— Ах, черт, а я ведь действительно не сообразил! — смущенно признался он. — Забыл, что вы нездешние. Но все хорошо, что хорошо кончается. Только Зацепина пока нет. С клиентами он.

— Это мы уже слышали, — сказал Гуров. — Кияненко здесь?

— А! Точно! Ведь вам нужен был и Кияненко, — вспомнил Вазалевский. — Вроде вертелся он здесь. Сейчас посмотрим…

Вазалевский засуетился и повел их искать Кияненко. Они вошли в помещение базы. Все окна были открыты, и по коридорам гулял ветер. На надраенных полах лежали солнечные пятна. Пахло соленой водой. В одной из комнат, где стоял узкий длинный стол и несколько стульев, находились трое мужчин.

Один из них, тот, что по-хозяйски сидел за столом, казался субъектом довольно мрачным. Худой, черноволосый и дочерна загорелый, он к тому же предпочитал темные тона в одежде и был сильно небрит — то ли отпускал бороду, то ли просто не придавал этому значения. Широкие плечи и крепкие кулаки, покрытые мелкими шрамами, довершали картину. Больше всего этот человек был похож на морского разбойника, по недоразумению попавшего в наш просвещенный век.

Напротив него сидел еще более худой парень с вытянутым некрасивым лицом, жидкими прилизанными волосами и с беззастенчиво наглым взглядом. На нем были голубые джинсы и рубашка в полосочку. Не обращая внимания на вошедших, он жадно следил, как черноволосый отсчитывает деньги.

Третий стоял у раскрытого окна и курил, аккуратно пуская дым наружу. Дым подхватывало сквозняком и несло обратно в комнату, но курильщик не сдавался и продолжал свое безнадежное дело. Он был невысокий, крепко сбитый, с веселыми светлыми глазами.

— Ребята, а мы к вам! — жизнерадостно объявил Вазалевский. — Вот, разрешите представить, это господа Гуров и Крячко — из Москвы. Я вам про них уже рассказывал. Это вот господин Дудник, это — Саша Веселый. У него фамилия такая, говорящая… А это вот и есть тот самый Кияненко Олег, который вам нужен.

Прилизанный парень поднял голову и неприязненно взглянул на Гурова.

— Кому это я понадобился? — развязно спросил он. — На хрена, культурно говоря?

Взгляд его Гурову категорически не понравился. Гуров знал таких нагловатых, приблатненных ребят, привыкших уважать только силу. Договориться по-хорошему с ними было сложно. Будь они сейчас в Москве, все было бы по-другому, но здесь чужая милиция бессильна, и этот хлюст будет пользоваться своим положением вовсю.

Гуров уже был раздосадован, когда услышал, что Вазалевский все про них растрепал. Вообще-то с самого начала они договаривались, что Юрий Леопольдович будет держать язык за зубами, но, видимо, он просто об этом забыл. Теперь про их визит будет знать весь город, и вряд ли это поможет в работе.

— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, господин Кияненко, — тем не менее сдержанно объяснил Гуров. — Ничего официального, простая беседа. Мы заняты поисками известного вам человека — Рештина — и хотели бы выяснить обстоятельства вашего с ним общения.

— Ладно пишешь, майор! — зычно хохотнул Кияненко, взглядом приглашая мрачного Дудника разделить вместе с ним веселье. — Ты, как в анекдоте, с кем сейчас разговаривал?.. Я что-то ни хрена не понял!

— Господин Гуров не майор, а полковник, — укоризненно поправил Вазалевский. — И вообще, Олег, ты бы посерьезнее, что ли…

— А нам по хрену — майор, полковник… У нас тут выше майора чина нету, ха-ха! А серьезным я сегодня быть не могу — у меня получка сегодня. И отгул, между прочим. Так что я сейчас бабки за пазуху и в кабак! А вы оставайтесь тут… выясняйте обстоятельства…

Он протянул руку за деньгами, которые все еще находились у Дудника. Но тот неожиданно убрал в сторону кулак, в котором были зажаты купюры, и негромко, но внушительно произнес:

— Ты еще не в кабаке, поэтому веди себя прилично. Что это за базар? Перед тобой человек стоит в два раза тебя старше, полковник, а ты тут комедию ломаешь! Я чему тебя учил?

— Ну ладно, Григорий Михайлович… Чего я такого сказал? Пошутить нельзя, что ли? Настроение хорошее — получка, — вот и пошутил маленько…

— Не умеешь шутить — лучше помолчи, — уничтожающе сказал Дудник и сурово добавил: — Вот поговоришь с нашими гостями — тогда и деньги получишь. Все, ступай!

Саша, до сих пор молча покуривавший у окна, рассмеялся. Кияненко бросил на него злой взгляд, но ничего не сказал и, поднявшись со стула, буркнул в сторону Гурова:

— Ну, давайте свои вопросы, что ли!

— Выйдем на свежий воздух! — предложил Гуров.

Кияненко не стал спорить. Вазалевский, было, тоже увязался за ними, но Гуров попросил его подождать в помещении. Вопросы лучше задавать, когда рядом нет суфлеров.

Они вышли на веранду и облокотились на балюстраду. Кияненко, прищурившись, смотрел на море.

— Нам говорили, что вы два дня провели вместе с Рештиным, — начал Гуров. — Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.

— Чего рассказывать-то? — с горечью подневольного человека сказал Кияненко. — Нечего там рассказывать. Сходили на катере до Трех Скал — и все дела. Чего там больно рассказывать?

— И все-таки. Рештин исчез, не вернулся домой. Нам важно знать каждую подробность. Оброненное слово, телефонный звонок, клочок газеты… Любая мелочь может дать ключ к поискам.

— Да не было никакой газеты! — раздраженно отозвался Кияненко. — Пришли к скалам, легли в дрейф, потом этот чудик баллоны напялил и стал нырять. Нанырялся до соплей и запросился обратно. И наутро то же самое. И никуда он, по-моему, исчезать не собирался. Воду он мутит, по-моему. Сидит сейчас у какой-нибудь бабы, наслаждается…

— Рештин один нырял или вместе с вами? — спросил Гуров, игнорируя версию с бабой.

— Чего я там на дне забыл? — презрительно сказал Кияненко. — Они с Зацепиным ныряли, а я на баночке прилег себе и покемарил от души.

— Ясно. Но ведь если они целый день ныряли, то потом все равно должны были обмениваться впечатлениями, рассказывать о чем-то? — заметил Гуров. — Как же иначе? Ведь они не в баню мыться пришли. У них же какой-то интерес был!

— Не знаю я их интересов, — буркнул Кияненко. — У Димана Зацепина, понятно, свой интерес — ему Дудник за погружения доплачивает. А мне-то по хрену!

— Значит, не можете сообщить никаких подробностей?

— Почему не могу? Могу, — дурашливо ответил Кияненко. — Жестко в катере спать. Все пластиковое, с горбами. Сто раз зарекался одеяло с собой брать и опять забываю.

— Жаль, — сказал Гуров. — Мы рассчитывали, что вы сможете хоть немного прояснить ситуацию. Может быть, Рештин сокровища там искал? Говорят, в том месте самолет разбился да еще судно какое-то утонуло — с золотыми монетами?

— Может, и утонуло — я не видал, — независимо ответил Кияненко. — Мне чужих монет не нужно, своих хватает.

— Это похвально, — заметил молчавший до сих пор Крячко. — Редко встретишь человека таких высоких моральных качеств. Тебе бы еще вежливости добавить — цены бы тебе не было.

Кияненко враждебно посмотрел на него. Новая грубость уже готова была сорваться у него с языка, но он, видимо, вовремя вспомнил указания Дудника и, криво усмехнувшись, сказал только:

— Воспитывать меня некому было. И в институтах я не обучался. Так что откуда хорошим манерам взяться?

Крячко тоже усмехнулся.

— Бывает. Как говорится, горбатого могила исправит. Я сам, если честно, жуть какой неотесанный. Вообще-то шкура у меня толстая, но если меня долго достают, вот как ты, например, — он выразительно посмотрел на Кияненко, — то я просто в зверя превращаюсь. Совершенно перестаю себя контролировать. Вплоть до телесных повреждений средней степени тяжести…

Кияненко тут же нахохлился и недобро сверкнул глазами.

— Пугаешь, начальник? — спросил он.

— Ну что ты! — благодушно сказал Крячко. — Ты мне о своем тяжелом детстве рассказал, я — о своем. У кого что болит, как говорится.

Гуров счел своим долгом вмешаться. Этот нахальный парень нравился ему не больше, чем Стасу, но вступать в откровенную конфронтацию было глупо.

— Спокойнее, ребята! — сказал он. — Вы, Кияненко, не принимайте близко к сердцу — полковник не всегда удачно шутит. У нас к вам нет никаких претензий. Только учтите одну простую вещь. Законы везде одинаковы. Если с Рештиным случилось что-то нехорошее, а вы утаили от нас важную информацию, отвечать все равно придется. Вы это понимаете?

— Я одно понимаю — нет у вас никаких прав меня прессовать! — зло ответил Кияненко. — У себя в Москве вы, может, и короли, а здесь свои короли имеются. Так что я пошел, господа московские начальники! Счастливо оставаться!

Он резко развернулся и шагнул мимо Гурова к двери. Крячко дернулся, словно намереваясь силой остановить его, но Гуров предостерегающе посмотрел на него и заставил остановиться. Кияненко скрылся за дверью. Было слышно, как он демонстративно топает каблуками по звенящему дощатому полу.

— Эх, врезал бы я ему! — мечтательно сказал Крячко, поглаживая кулак ладонью.

— Только этого нам не хватало! — сурово ответил Гуров. — Международная встреча по боксу! Ты эти штучки брось! По сути дела, он прав — мы здесь на птичьих правах. Чтобы побеседовать с таким вот типчиком официально, нам придется искать благосклонности майора Загоруйко, а он ведь нам тоже не слишком-то симпатизирует. Хочешь не хочешь, а придется нам с тобой быть скромными и приветливыми.

— Так мы тут далеко не уедем, Лева! — с упреком сказал Крячко. — Нам тут не только на голову ведра сбрасывать будут, нам вообще на шею сядут. Нужно показать, что мы тоже не лыком шиты.

— Другим способом показывай, — возразил Гуров. — Умом бери, маневром.

— Похоже, наши маневры здесь ни на кого не действуют, — с досадой заметил Крячко. — Ходим вокруг да около, как этот… кот ученый!

— Ничего, мы только сегодня приехали, — постарался воодушевить его Гуров. — Вот поговорим еще с Зацепиным, с Каневским — тогда видно будет. Не может быть, чтобы никто ничего не знал.

— У меня такое ощущение, что они здесь все что-то знают, — мрачно заявил Крячко. — Даже больше, чем хотелось бы. Вот только делиться этим знанием они не хотят.

— Не торопись, все еще впереди, — сказал Гуров. — Я уверен, что уже сегодня мы узнаем что-то важное…

Он оборвал речь на полуслове, потому что вдруг внутри помещения базы раздались шум, испуганные возгласы и затопали тяжелые шаги. Не успели Гуров и Крячко опомниться, как на веранду вдруг выбежали все присутствующие на месте работники «Барракуды» — впереди, сурово сжав челюсти, шагал мрачный Дудник, за ним Кияненко, Веселый и еще один незнакомый парень в тельняшке с засученными рукавами. Около них, подпрыгивая и всплескивая руками, крутился бледный Вазалевский. На него никто не обращал внимания, хотя основной шум исходил именно от него.

— Кошмар какой! — восклицал он. — Как же это, а? Этого не может быть! Гриша! Дудник! Как же это так?!

Вся компания прогремела мимо Гурова и Крячко, даже не повернувшись в их сторону, и направилась прямиком к берегу — в сторону железного ангара. Вдруг Дудник резко остановился и повернулся к дергающемуся около него Вазалевскому.

— Ты вот что, Юрий Леопольдович, — строго сказал он, — ты не вертись под ногами. И без тебя тошно. С собой тебя не возьмем — ни к чему это. Ступай в контору и жди. Как будут новости — я тебе сообщу. Панику прежде времени не разводи и в истерику не бросайся. Ты все-таки у нас руководитель.

Гурову показалось, что в последних словах прозвучала откровенная насмешка. Но Вазалевский был сейчас не в том состоянии, чтобы обращать внимание на такие тонкости. Он растерянно уставился на Дудника, потом обреченно махнул рукой, повернулся и засеменил обратно, что-то бормоча себе под нос.

Остальная компания скрылась в ангаре, а через минуту оттуда с оглушительным ревом мотора выскочил белоснежный красавец-катер и, разрезая волну, помчался куда-то вдоль побережья. Парень в тельняшке стоял за рулем, прочие устроились на удобных сиденьях у него за спиной и, не отрываясь, всматривались в даль. Ни один из них так и не оглянулся.

Вазалевский с унылым видом поднялся по ступенькам, остановился, ухватившись за балюстраду, и словно впервые увидел Гурова.

— Не могу прийти в себя! — пожаловался он, мотая головой. — Такой ужас! Такой ужас!

— Да что случилось, Юрий Леопольдович? — встревоженно спросил Гуров. — Только что все было нормально, и вдруг…

— Не спрашивайте, Лев Иванович! — с горечью сказал Вазалевский. — Кошмар! Ужас!.. Такого у нас еще никогда не случалось. Катастрофа!

— Да что такое, наконец? — начиная сердиться, повторил Гуров.

Вазалевский поднял на него глаза. Взгляд у него был, как у побитой собаки.

— Только что позвонил Бородюк — он сегодня работает в паре с Зацепиным, — жалобно сказал он. — Случилось несчастье. Дима Зацепин не поднялся на поверхность. Утонул, одним словом!