Беги, если успеешь

Николай Леонов

В курортном городке Лазурный Мыс пропал крупный московский бизнесмен Рештин. Разыскивать его прилетели два муровских сыщика Лев Гуров и Стас Крячко. Рештин любил нырять с аквалангом у скалистого берега, там он и пропал. Пришлось сыщикам тоже стать аквалангистами. Они обследовали прибрежную зону и обнаружили систему гротов, в которых был устроен цех по производству фальшивых долларов. И еще сыщики нашли там взрывное устройство, которое должно сработать через считаные минуты…

Глава 2

— Тебе не показалось, что этот колобок чего-то крутит? — спросил Крячко, отхлебывая холодное пиво из высокого бокала, на стекле которого был вытиснен аляповатый герб какого-то несуществующего княжества. — Был с Рештиным в самом тесном контакте — и ни хрена не знает. Да еще под конец и дергаться стал. Подозрительная фигура.

— Фигура и в самом деле не самая светлая, — согласился Гуров. — Но я бы не спешил с подозрениями. Во-первых, мы еще не знаем, что, собственно, произошло. Рештин уехал на несколько дней в отпуск. В Лазурный Мыс, по словам жены, он наезжал регулярно. Ничего особенного в этом не было. Никаких неприятностей здесь он никогда не имел. Более того, насколько нам известно, здешние власти приветствуют каждого, кто вкладывает деньги в развитие этого чудо-города. И Рештин получал здесь только положительные эмоции. Мы сами видели с тобой прошлогодние снимки. Счастливый загорелый плейбой на фоне морского пейзажа. Никаких поводов для тревоги.

— Но Рештин исчез, — сказал Крячко. — Сгинул. Растворился.

Они сделали привал напротив отеля «Титаник», где всего на какие-то сутки останавливался человек, поисками которого они были теперь заняты. В кафе под открытым небом решили выпить прохладительного и обдумать дальнейшие действия. Слишком многое в этой истории казалось непонятным обоим.

Перед Гуровым стоял бокал с минеральной водой. Употреблять с утра что-то крепче воды он не имел никакого желания. Предложение друга опробовать легкое виноградное вино, о котором так убедительно рассказывал им Юрий Леопольдович, Гуров отверг сразу же и бесповоротно. Сошлись на бокале пива. Полковник Крячко был, однако, разочарован таким оборотом дела. Атмосфера приятного ничегонеделания, разлитая в голубом воздухе этого города, действовала на него расслабляюще. Ему хотелось понырять в море, выпить вина в уютном погребке, поглазеть на загорелых девушек в ярких купальных костюмах. Заниматься поисками незнакомого человека Крячко совершенно не хотелось, хотя он был полностью согласен с Гуровым, что в этой истории не все чисто.

— Рештин исчез, — задумчиво повторил за ним Гуров. — Но вряд ли растворился. Такой человек просто не исчезает. Имея такой счет в банке и таких высокопоставленных родственников, человек не может исчезнуть просто. За этим всегда стоит чей-то интерес.

— У него ведь дядя в Белом доме, верно? — сказал Крячко. — Но я так понял, что они не очень-то ладят?

— Мало ли что, — возразил Гуров. — Резонанс, сам знаешь, какой. Ладят — не ладят, а такими родственниками разбрасываться не принято. Тем более если, не дай бог, что-нибудь случится — сразу же встанет вопрос о наследстве и дележе богатства. А это уже не игрушки.

— Да, вопрос ключевой, — кивнул Крячко. — А кто претендует в первую очередь?

— На наследство Рештина? — спросил Гуров. — Да уж точно не Юрий Леопольдович Вазалевский. И это соображение не позволяет мне рассматривать Юрия Леопольдовича как подозреваемого. Я не вижу причин, по которым Вазалевский захотел бы избавиться от своего благодетеля. Если с Рештиным случилось нечто серьезное, вряд ли это пойдет на пользу бизнесу Вазалевского. Скорее наоборот, его ждет неизбежный крах.

— Так кто же? Жена? — с проницательным видом сказал Крячко. — Формально она первая подняла тревогу. Обычное дело, когда хочешь отвести от себя подозрения.

— Вся штука в том, что, как мне удалось выяснить, жена не может претендовать на свою долю в наследстве, — объяснил Гуров. — Вроде бы у них брачный контракт так хитро составлен, что в случае развода или смерти супруга жена получает сущие гроши. Рештин ей нужен живой и здоровый. Отсюда та снисходительность, с которой она относится к его маленьким и не очень маленьким шалостям.

— Тогда кто же?

— Брат — Рештин Борис Геннадьевич, — сказал Гуров. — Он работает в той же системе менеджером. Молчаливый и, как говорят, очень упрямый человек. Всегда добивается своего, даже если теряет при этом больше, чем приобретает. Старший брат предпочитает не допускать его к непосредственному руководству компанией. Но знающие люди объяснили мне, что завещание составлено в его пользу.

— Завещание? Ты хочешь сказать, что Рештин-старший в свои сорок лет уже задумывался о бренности жизни?

— Богатые люди начинают жизнь с того, что составляют завещание, — назидательно заметил Гуров. — Это только такие голоштанники, как ты, думают, что будут жить вечно. А они с самого начала заботятся о том, чтобы передать дело в надежные руки.

— Да, морока! — вздохнул Крячко. — У нас этим занимается отдел кадров. В смысле — передачей дела в надежные руки. Но, значит, получается, что… гм… исчезновение Рештина выгодно в первую очередь его братцу?

— Я тоже об этом подумал, — признался Гуров. — Но в качестве версии это пока не проходит. Нам нужно разобраться, что произошло здесь, в Лазурном Мысе. Без этого мы просто не сдвинемся с места. А вдруг все наши построения — что-то вроде замков на песке? Вдруг Рештин просто решил свернуть куда-то налево?

— Хочешь сказать, что он решил повторить сюжет «Шведской спички»? — ухмыльнулся Крячко. — Это было бы здорово! В таком месте не должно быть места преступлениям. Здесь нужно гонять на водных лыжах, нырять с аквалангом и приударять за девушками…

— Я просто высказал предположение, — недовольно поморщился Гуров. — В общих чертах. И кстати, вероятность такого поворота событий совсем невелика. Как опытный сыщик ты должен это понимать.

— Но помечтать-то можно? — обиженно спросил Крячко.

— Мечтай молча, — посоветовал Гуров. — И вообще, хватит рассиживаться. Допивай свое пиво, и пошли к метрдотелю гостиницы. И не забывай, что в проспекте это заведение рекламирует себя пятизвездочным отелем. Веди себя соответственно. Шуток тут наверняка не понимают, особенно твоих. И вообще, это теперь другая страна.

— Что же это за страна такая, что здесь шуток не понимают? — проворчал Крячко, вставая.

— Ну, может быть, где-нибудь и понимают, но только не в отеле под названием «Титаник». Это имя с самого начала настраивает на серьезный лад.

— Да уж, с чувством юмора у того, кто придумывал название, совсем плохо, — пробурчал Крячко. — Как ты думаешь, что он имел в виду?

— Я думаю, что прежде всего размеры и роскошь, — ответил Гуров. — Вряд ли он намекал, что отель повторит судьбу легендарного лайнера. Хотя я не исключаю, что элемент предвидения все-таки здесь присутствовал. Развернулись они широко, но, кажется, ожидания оказались завышенными. Наплыва богатых туристов не замечается.

— Люди вообще существа довольно инертные, — заметил Крячко. — Их трудно раскачать. Чтобы сюда рванули туристы, здесь должно произойти что-то необыкновенное, что привлекло бы всеобщее внимание. Например, мы с тобой раскроем жуткую тайну исчезновения Рештина. Если постараться, такую фишку можно очень выгодно продать — в качестве рекламы. Между прочим, мы с тобой могли бы сорвать хороший куш.

— Морской воздух определенно действует на тебя не лучшим образом, — сердито заметил Гуров. — Нас прислали сюда по особому распоряжению руководства главка, по очень серьезному делу. Здесь другое государство, и полномочия наши весьма ограниченны. К тому же нас поджимает командировочный фонд. А ты строишь воздушные замки, как какой-нибудь девятиклассник.

— Я потому и мечтаю, что с командировочными у нас туго, — пояснил Крячко и, посмотрев в синее небо, где плыло одинокое ослепительно белое облачко, с чувством добавил: — А все-таки здесь красотища, Лева!

В отеле «Титаник» тоже было по-своему красиво. Кажется, неведомый автор проекта — архитектор или дизайнер — и в самом деле взял за образец антураж погибшего судна. Во всяком случае, старался соответствовать. Наверное, не все уместилось в смету, но некоторое подобие пышности и стиля «золотого века» создать удалось. Позолота, резные перила, причудливые канделябры, тяжелая драпировка — все это создавало атмосферу давно забытого времени, когда надежность и основательность были еще в чести.

Несмотря на обилие излишеств в интерьере, чистота в отеле поддерживалась, как на флагманском корабле — идеальная. Это произвело на Гурова благоприятное впечатление. Гораздо меньшее удовольствие доставила ему встреча с метрдотелем, который оказался двухметровым здоровяком, похожим на отставного чемпиона по классической борьбе, наряженного в костюм с бабочкой для выступления в телепрограмме «Забытые страницы отечественного спорта». Держался он, впрочем, очень уверенно и на золотого двуглавого орла в удостоверении Гурова смотрел без трепета.

— Извините, но мы о своих клиентах сведений посторонним не даем! — отрезал он, закладывая руки за спину и глядя на гостей сверху вниз мрачным неуступчивым взглядом.

Гуров попытался воззвать к его гражданскому чувству, напомнил, что преступность можно победить только сообща и еще много чего наговорил, но метрдотель был непоколебим.

— Таково наше правило, — заявил он. — Только официальным лицам и по официальному предписанию. Вы, извините, для меня не официальное лицо.

Последнюю фразу он добавил с видимым удовольствием, и Гурову подумалось, что у этого человека наверняка в прошлом имеется какая-то претензия к Московскому уголовному розыску. А его нынешний социальный статус и гражданство позволяли в какой-то мере удовлетворить эту застарелую претензию. Гурову приходилось встречаться с такими людьми и раньше. Уговаривать их было бесполезно.

— Хорошо, а кто в данном случае будет для вас официальным лицом? — спросил Гуров. — К кому мы должны обратиться за содействием?

Он ожидал ответа: «А это уже ваши проблемы», — но метрдотель неожиданно поведал, что непререкаемым авторитетом для него будет начальник местной милиции майор Загоруйко.

— Будет от него запрос — тогда наше вам с кисточкой, — совсем по-домашнему сказал метрдотель.

Гуров и Крячко вышли из прохладного вестибюля под жаркое полуденное солнце. Тени под их ногами сделались совсем короткими. И опять со всех сторон одолевала сверкающая белизна — площадка перед отелем была выложена плиткой из светлого камня, который отсвечивал на солнце как зеркало.

— Осечка вышла, — сказал Крячко. — Прав ты был, Лева, насчет полномочий. Плевать им тут на наши полномочия. Что делать будем?

— Прежде всего черные очки купить надо, — проворчал Гуров. — А то ослепнем мы тут к чертовой матери! Где тут может быть подходящий магазин?

Буквально в двух шагах от отеля, в боковой улочке, обнаружилась маленькая уютная аптека, где был представлен совсем недурной выбор солнцезащитных очков, начиная от продукции безупречных фирм с великолепными поляризованными стеклами и кончая штамповкой из пластмассы, которая, уступая в качестве, брала пестротой и яркостью наклеек.

Гуров остановил свой выбор на очках достаточно консервативного дизайна, с большими стеклами, в строгой золоченой оправе. Крячко выбрал узкие и черные, как ночь, окуляры, оправленные в ядовито-желтую пластмассу, и сразу стал похож на торговца наркотиками из фильма о жизни негритянского гетто. Глядя на него, Гуров только головой покачал — вести с полковником Крячко спор о хорошем вкусе было занятием бесполезным и отнимающим много сил и времени.

Адрес местной милиции у них был, поэтому из аптеки отправились прямо туда, несмотря на предложения Крячко сначала отобедать.

— Вот увидишь, — твердил он Гурову, — все равно нам придется ждать. Все нормальные люди в это время обедают. Или хотя бы второй раз завтракают. А в таком благодатном месте тем более. Мы совершим непростительную ошибку, если нанесем визит коллегам, не заправившись. Сытый человек вызывает больше доверия.

— Тебе будет достаточно снять эти очки, — заметил Гуров, — и доверие тебе обеспечено.

Городское управление внутренних дел размещалось неподалеку от центральной площади, в новом двухэтажном здании с большими окнами и большим козырьком над входом. В тени этого козырька отдыхали два нижних чина в летней форме с маленькими погончиками. Несмотря на расслабленные позы и застывшую в глазах скуку, смотрелись они весьма грозно — из кобур выглядывали рукоятки пистолетов, на поясах висели наручники, дубинки, рации. Впрочем, Гурова и Крячко они встретили миролюбиво — наверное, просто не могли себе представить, чтобы плохой человек решился приблизиться к оплоту законности и правопорядка.

— Начальник на месте, ребята? — поинтересовался Гуров.

— А где ж ему быть? — философски заметил один из стражей порядка. — Вон же его тачка стоит.

— Семен Семеныч у нас всегда на месте, — с гордостью добавил второй.

Гуров и Крячко оглянулись. Действительно, неподалеку стояла машина. И не простая «десятка» и уж тем более не «Запорожец». Майор Загоруйко ездил на новеньком белом «Мерседесе».

Гуров и Крячко многозначительно переглянулись и проследовали внутрь здания. На входе их встретил еще один милиционер и тут же направил к дежурному. Тот, выслушав Гурова и проверив у него документы, без проволочек созвонился с начальником. Заняло все это не более двух минут.

— Вы можете пройти к Семен Семенычу, — серьезно сообщил дежурный, закончив разговор. — Он вас примет. По лестнице вверх и до самого конца.

Они выполнили указания дежурного и без труда нашли кабинет начальника. В секретаршах майор Загоруйко держал весьма привлекательную чернобровую дивчину лет двадцати пяти, на хрупких плечиках которой красовались лейтенантские погоны. Форма, кстати, ей очень шла.

Такое прекрасное видение заставило Крячко снять свои злодейские очки, и это пошло ему на пользу. Девушка ему даже улыбнулась. Но пообщаться им не удалось — в тот же самый момент в «предбанник» вышел сам начальник — щеголеватый, подтянутый мужчина лет сорока с твердыми скулами и глазами стального цвета. На нем была ослепительно белая форменная рубашка. Золотые звездочки на погонах победно сияли.

— Из Москвы? — осведомился он, коротко взглядывая на гостей. — Проходите.

Гуров про себя отметил, что руки он им не протянул.

Они вошли в просторный кабинет, где почти беззвучно работал кондиционер. Здесь было прохладно и чисто. Никаких лишних бумаг и предметов. На стене — портрет украинского президента.

— Садитесь, — все так же лаконично сказал майор и первым уселся в вертящееся кресло с широкой кожаной спинкой.

Даже сидя, он держался подтянуто и строго, будто в строю стоял. С первого взгляда было видно, что майор — человек волевой и дисциплинированный, для которого дело прежде всего. Правда, это не очень увязывалось с белым «Мерседесом», символом роскоши и богатства, но Гуров не стал на этом сосредоточиваться — местные особенности были ему неизвестны.

— Какие проблемы? — спросил Загоруйко, внимательно разглядывая посетителей.

Гуров объяснил суть дела, не преминув добавить, что рассчитывает на поддержку.

— Господин Рештин не маленькая фигура, — объяснил он. — Поэтому я точно знаю, что наше руководство предварительно созванивалось с вашим. Имеется договоренность, что нам будет открыта зеленая улица.

Загоруйко выслушал его с непроницаемым выражением на лице, а потом сказал, как отрезал:

— К нам по этому поводу никаких указаний не поступало. Если поступят, обязательно примем их к сведению.

— Но послушайте, майор, — по-свойски обратился к нему Гуров. — Речь ведь не идет о чем-то сверхъестественном. Мы говорим о простой солидарности. Мы разыскиваем человека, соотечественника, который отдыхал в вашем городе. При довольно странных обстоятельствах он исчез. Не исключено, что он стал жертвой преступления. Нам позарез необходимо выяснить детали его пребывания здесь. Мы не просим устраивать какие-либо развернутые мероприятия. Достаточно одного вашего звонка в отель…

Загоруйко неожиданно встал и, повернувшись спиной к Гурову, некоторое время рассматривал большую карту города, висевшую на стене кабинета, — аккуратные разноцветные квадратики, рассыпанные вокруг густой синевы залива. Потом он так же неожиданно повернулся и голосом лектора произнес:

— Наш город по праву может называться городом высокой культуры. Это не преувеличение, не местечковый патриотизм. Это реальность. С тех пор, как на это место, бывшее, по правде говоря, самым настоящим захолустьем, обратили пристальное внимание люди с высокой социальной ответственностью, все круто изменилось. Посмотрите вокруг — по сути дела, это теперь европейский город, настоящий курортный центр! Может быть, не все пока идет так, как было задумано, но это только вопрос времени. Мы идем верным путем и неизбежно достигнем процветания. Вы еще услышите про Лазурный Мыс!

— Да мы, собственно, уже, — пробормотал Крячко, с юмором косясь на Гурова. — Услышали.

— Тем не менее нам уже есть чем гордиться! — не обращая на него внимания, продолжил Загоруйко. — Вы знаете, что в нашем городе за последние пять лет преступность снизилась практически втрое?!

— Все это очень интересно и, безусловно, заслуживает уважения, — вмешался Гуров, — но какое отношение это имеет к нашей просьбе?

— Самое прямое! — категорически заявил майор. — Я хочу, чтобы вы правильно поняли: наш город — это не то место, где процветает организованная преступность. Здесь не убивают, не похищают людей и не взрывают бомбы в подъездах. Да, у нас есть еще экономические преступления, есть воровство, хулиганство, коррупция. Но не все сразу. Работа ведется. Ежедневная настойчивая работа. Может быть, она не так заметна на посторонний взгляд…

— Кажется, вы хотите меня убедить, майор, что ничего плохого с человеком в вашем городе произойти не может, — сказал Гуров. — Дай бог, чтобы так было на самом деле. Но тем не менее Рештин пропал, и нам позарез нужно найти человека или людей, которые видели его перед отъездом.

Майор Загоруйко посмотрел на него, как опытный учитель на бестолкового ученика, и сдержанно сказал:

— Похоже, убедить вас как раз очень трудно. Ну, это, в конце концов, ваше дело. Вы говорите, что уже беседовали с человеком, который тесно общался с вашим Рештиным. Он не сообщил вам ничего криминального, и тем не менее вы продолжаете настаивать именно на такой подоплеке. Я просто хотел, чтобы вы поняли одну простую вещь. Я здесь контролирую ситуацию, и мне ничего не известно ни о каких исчезновениях и похищениях. Люди постоянно приезжают и уезжают, но до сих пор никому не приходило в голову делать из этого сенсацию. Посоветовал бы вам хорошенько поискать вашего Рештина там, где он, скорее всего, и находится — в Москве. Но чувствую, что это напрасный труд. Вы хотите, чтобы метрдотель «Титаника» дал вам информацию о постояльцах? Ради бога! Я постараюсь убедить его помочь вам. Вы где остановились — в «Лазурном», в каком номере? Отлично. Я вам перезвоню и сообщу, когда вы сможете встретиться с Каневским.

Гуров догадался, что Каневский и есть тот самый метрдотель с параметрами римско-греческого борца, но он не мог понять, почему они должны сидеть в своем номере и ждать телефонного звонка, который может еще и не прозвучать. Свое недоумение Гуров высказал сразу же и без дипломатии. Загоруйко снова посмотрел на него, как на неразумное дитя, и веско пояснил:

— Видимо, вы не вполне ясно представляете себе важность соблюдения определенных правил внутри такой сложной коммерческой структуры, как наш курортный центр. Здесь все завязано на интересах и амбициях весьма влиятельных людей. Они определяют, если хотите, политику нашего города. Я не говорю уже о вопросах подбора кадров, экономических новациях и прочем. Эти люди много сделали для нашего города и продолжают делать, поэтому в отношениях с ними не годится рубить сплеча.

— Экономика и политика — это не моя грядка, — нетерпеливо сказал Гуров. — Я всего лишь хотел побеседовать с распорядителем гостиницы. Никогда не думал, что это так сложно.

— Наше время вообще непростое, — заявил Загоруйко. — Но я сделаю все, что в моих силах. Вы сможете побеседовать с Каневским. Я вам перезвоню. А теперь, простите, у меня дела.

Пришлось уходить. Было ясно, что этого железного человека переубедить невозможно. Его голова была полна неведомых экономических и политических схем, статистических выкладок и победных реляций. Проблемы заезжих сыщиков на этом фоне его вообще не интересовали.

На улице, опять водрузив на нос свою жуткую обновку, Крячко заключил:

— По-моему, в этом городе все сумасшедшие. Или себе на уме. Что для стороннего наблюдателя совершенно одно и то же. Поэтому теперь с чистой совестью можно идти обедать.

— Пообедаем в гостинице, в ресторане, — решил Гуров. — По очереди, чтобы не пропустить этого дурацкого звонка. Хотя у меня растет внутреннее убеждение, что ожидание будет напрасным.

Шляться по жаре больше не хотелось. Они поймали такси и вернулись в гостиницу. Гуров отправил Крячко обедать, а сам пошел в номер, где был установлен телефон с прямым выходом на городскую АТС. Почему-то ему не очень верилось, что майор Загоруйко сдержит обещание, но он все-таки надеялся.

Номер располагался на шестом этаже. К сожалению, окна выходили не на море, а на противоположную сторону — на скопление не слишком широких, утопающих в зелени улиц. Белоснежные новые дома занимали центральную часть города. Дальше, разбросанные как попало, вырисовывались старые кварталы, которые даже издали не казались слишком уж благополучными, но большинство недостатков скрывала все та же буйная зелень, которой здесь было удивительно много. Сверху город был слегка похож на карту, которую Гуров видел в кабинете Загоруйко, только море отсутствовало.

Гуров не стал запирать дверь, потому что Крячко с минуты на минуту должен был вернуться, и вышел на балкон. Облокотившись на перила, он посмотрел вниз. Внизу просматривалась пустая асфальтовая площадка, по краю высажены молодые тополя. За этой живой изгородью шла улица, первые этажи которой были сплошь заняты магазинами. Несмотря на заманчивые вывески и сверкающие витрины, прохожих немного. Судя по всему, весь народ в это время стремился на пляж, к золотому песку и голубой волне.

Внимание Гурова привлек одинокий автомобиль темно-синего цвета, возле которого крутился какой-то нервный субъект в джинсовом костюме и ярко-красной рубашке. Человек этот то и дело задирал голову и озабоченно смотрел куда-то вверх — Гурову показалось, что он высматривает кого-то на верхних этажах гостиницы. К правому уху человек прижимал мобильник.

Простое любопытство заставило Гурова вывернуть шею и посмотреть наверх. Неизвестно, что он надеялся увидеть — может быть, прекрасную незнакомку, слушающую на шестнадцатом этаже серенады в трубке своего сотового телефона. Но увидел он совсем другое.

Сверху прямо на него летело что-то темное, бесформенное, но, похоже, очень тяжелое. Гурову даже почудилось, что при падении этот предмет издает свист наподобие летящего снаряда. Свиста, конечно, никакого не было — просто в мозгу у него сработал сигнал тревоги.

Гуров успел отпрянуть, прежде чем неопознанный предмет с треском врезался в балконные перила — как раз в том месте, где он только что находился. Перед его глазами промелькнул жестяной бок, обрывок веревки — и смятое ударом ведро полетело дальше, выстрелив вдоль балкона тяжелыми цементными брызгами. Посыпались осколки пластмассы. Внизу грохнуло.

Еще не придя в себя, Гуров посмотрел наверх. Никого там уже не было — только ряд балконных перил, уходящий, кажется, к самому небу.

Внизу за тополями зашумел мотор. Гуров резко обернулся. Темно-синий автомобиль уже сворачивал за угол. Номер с такого расстояния не удалось бы рассмотреть даже Соколиному Глазу.

Только сейчас Гуров заметил, как у него колотится сердце. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, чтобы привести в порядок нервы. Потом еще раз посмотрел вниз. С высоты черное пятно разлившегося раствора казалось почти идеально круглым.