Стремительные атаки

Николай Иванович Васин, 1984

Повесть о дважды Герое Советского Союза Александре Терентьевиче Карпове. В книге рассказывается о его жизни, подвигах во время Великой Отечественной войны.

Начало взрослой жизни.

В этот день «Рабочий» (поезд) шел не спеша, с ровной скоростью, тяжело пыхтел на подъемах. Как всегда, был переполнен трудовым людом калужских заводов, колхозниками, жителями деревень и поселков, прилегающих к железной дороге.

Молодежь сбилась у выхода в тамбур вагона, там, в середине тамбура среди них стоял «филеневский» парень. Среди шумных, бойких, веселых друзей, которые ехали на учебу, он выглядел посерьезнее. Не заметно пролетели годы в семилетней школе им. Циолковского, учеба с 1933 по 1935г на слесаря — инструментальщика в фабрично заводской школе ученичества. (Ныне ФЗУ — Калужский технологический техникум им. А.Т.Карпова ул. Ленина 23).

И вот уже сегодня его первый рабочий день, на Калужском Машиностроительном заводе Наркомата путей сообщения в качестве дипломированного слесаря-инструментальщика.

Как его встретит рабочий коллектив. Где у него будет рабочее место, все это его волновало. Волновало, несмотря на то что, он уже однажды проходил практику на заводе, но другое дело работа. Ответственность.

— О чем задумался! Уже Сельню проехали — окликнул кто — то из товарищей, пора выходить!.

За речкой Сельней перестук поезда замедлился, едва полз на подъеме «рабочий».

Александр протиснулся к выходу, встал на самую нижнюю подножку, устремил свой взгляд вперед на линию железнодорожной насыпи, за тем приспустил левую ногу, и не доезжая до Красной будки, ловко соскочил с подножки и побежал по ходу поезда, как бы соревнуясь с ним и маша руками товарищам, которые тоже махали ему.

Вагоны бежали быстрее, Александр уже не «догонял» их, как было вначале, а быстро шагал по тропке, проложенной путейцами у самой бровки водоотводной канавы к проходной завода.

Так в 1935 году Саша переступил порог заводской проходной Калужского Машиностроительного завода Наркомата путей сообщения. Это был другой, более ответственный жизненный экзамен: выпускник училища, слесарь — инструментальщик.

Мастер 5-го инструментального цеха, пожилой, строгий, как показалось Саше, по дороге спросил о директоре Астахове Андрее Ивановиче, потом подвел его к рабочему месту у окна. И сказал:

— Слесарь-инструментальщик — это человек осуществляющий работы, которые невозможно выполнить на самом точном и технологичном оборудовании. В нашем цехе слесарей — инструментальщиков 35%, теперь и ты один из них. Тебе предстоит очень трудоемкая и разнохарактерная работа, предстоит отвечать: за сборку режущих и измерительных инструментов, аппаратов, штампов, приборов, делать слесарную обработку, производить финишную отделку самых чистых и мелких поверхностей. Ты готов?

— Готов! — Саша одобрительно качнул головой.

— А теперь я тебя познакомлю с бригадой.

— Александр Карпов — слесарь инструментальщик, только что закончил ФЗУ.

Прощу любить и жаловать!

Рабочие, чуть старше его, по очереди протягивали мозолистые руки рыжему, невысокого роста пареньку, разглядывали и представлялись: Алексей, Петя, Ваня!…

— Вот бумага, получишь по ней, все необходимое для работы на складе у Марии Ивановны. — Снова вступил в разговор мастер и перед тем, как отдать бумаги, он еще раз важно посмотрел в нее, и, протягивая, серьезным голосом добавил:

— Да, и вакуум для протирки инструментов не забудь спросить, а то я в накладную забыл записать — уходя, добавил он.

Ребята стоящие рядом, как показалось Саше, как-то лукаво и подозрительно переглянулись, отвернулись и затихли.

— Михал Михалыч, — окликнул Саша быстро удаляющего мастера — А может быть все — таки керосин, а не вакуум?

— А ты, смотрю, парень смекалистый, — усмехнулся Михалыч — Конечно, керосин!

Ребята тоже усмехнулись — наш парень! На мякине не проведешь!

Он был старательным, усердным пареньком и очень скоро, хорошо освоил работу, активно участвовал в комсомольских субботниках, защищал спортивную честь завода в соревнованиях по тяжелой атлетике и по бегу, боксу. Так, незаметно, завод для Саши стал дорогим, любимым, как родной дом. Товарищи по работе полюбили его.

Иногда в выходной Сашу Карпова можно было видеть на железнодорожной станции Желябужская в клубе — единственное кирпичное невзрачное здание на поселке, стоящее позади вокзала.

Здание это для солидности молодежь называли клубом, хотя это был обыкновенный барак, в котором железнодорожники по утрам получали наряды на работу. Вечером там нарядов никто никому не давал, и барак уже не использовался по назначению. Пока шел ремонт настоящего клуба, барак не пустовал. Он действительно превращался в клуб, где веселилась желябужские парни и девушки.

Вот и в этот осенний вечер Саша заглянул в клуб. В черном, как осенняя ночь, помещении было тесно, но тепло и сухо. Гармонист старательно наигрывал краковяк, полячку. При свете керосиновой лампы самозабвенно танцевали пары. Порою задорные шутки, частушки раздавались там, рассекая общий шум гулянья. В сторонке стояла Маша Бормотова. Увидев его, она оживилась, и помахала рукой.

Саша, лавируя между танцующих пар, поспешил к ней:

— Привет!

— Привет! — ответила Маша.

— Потанцуем, — предложил Саша.

— Потанцуем! Радостно воскликнула Маша, и схватив Сашу за руку, устремились в гущу танцующих под ритмичную музыку.

Внезапно музыка прервалась, двое местных драчунов, молотили незнакомого парнишку. Народ стоял, смотрел, но разнимать никто не собирался.

Маша повернулась в сторону драчунов:

— Прекратите немедленно! — крикнула она строго.

Но драчуны не обращали внимания, продолжали молотить незнакомого парня.

Саша Карпов никогда не позволял обижать ни себя, ни других, терпеть не мог ссор, и, тем более, драк. А тут еще такая несправедливость. Он подбежал, отшвырнул в разные стороны драчунов, и, встав в боксерскую позу, прикрыл незнакомца. Два высоких, как хворостинка, парня, на голову выше Саши, огрызнулись, что-то там пробурчали незнакомцу вслед, но вступать в драку с Сашей не решились. Хоть Саша и не большого роста, но был решительным и бесстрашным, он вырос на словах отца:

— Смелому — горох хлебать, а не смелому и щей не видать. Всегда стоял до конца, даже если знал, что головы не сносить. А после того, как на заводе стал спортом заниматься — гири тягать, бегать, боксировать, с ним вообще не решались связываться, как говорили в деревне:

— Мала птичка, да ноготок востер. — Был Саша в авторитете.

Паренька приехавшего на выходной к бабушке, и случайно зашедшего в клуб на танцы они с Машей Бормотовой проводили до дома. Осень была теплая, под ногами шуршали листья, в небе светила луна. Саша остановился, обнял Машу и мечтательно посмотрел на полную луну, которая казалась совсем рядом:

— Может быть, там, на луне тоже есть жизнь, и такая же парочка влюбленных смотрит на землю, и тоже мечтает, чтобы прилететь к нам сюда. А мы с тобой — к ним.

— Фантазер ты, Саша, как Циолковский: Земля — орбита Луны, Земля — орбита Марса….. — как-то ласково сказала она, и прижалась еще крепче к Саше.