Стремительные атаки

Николай Иванович Васин, 1984

Повесть о дважды Герое Советского Союза Александре Терентьевиче Карпове. В книге рассказывается о его жизни, подвигах во время Великой Отечественной войны.

«Я видел Циолковского»

Андреевскую начальную четырехлетнюю школу окончил Саша весной 1930 года, Встал вопрос, куда пойти учиться в 5-й класс.

— Саша — мальчик способный, на лету все схватывает, учится хорошо, видно, как тянется к знаниям, постарайтесь определить его в хорошую школу — советовала учительница, вручая документ о начальном образовании отцу и матери на родительском последнем собрании.

— Куда, посоветуйте? — спросил отец. — Он тоже заметил, как Саша моментально делает уроки, и быстро сматывается на улицу, пускать змея, или кататься с горок зимой, а вечерами зачитывался книгами, из школьной библиотеки, о технике и самолетах, о Чкалове.

- Желательно, на улице Красногвардейской — в общеобразовательную школу. Школа в настоящее время носит имя К.Э. Циолковского.

Первого сентября 1930 г отец отвез учиться Сашу в рекомендованную школу в городе.

С деревенской разве сравнить? В классах светло, просторно! Всем места хватает. А коридоры, какие! — возбужденно делился Саша с родителями первыми впечатлениями, приехав домой на выходной.

— А как учителя? — поинтересовался отец.

— Строгие, но так интересно их слушать, что даже пошалить, как бывало на уроке, не хочется. И ребята все внимательно слушают, вопросы задают. А на переменах,

так же как в нашей школе, дурачимся, играем, девочек за косички дергаем.

10 октября 1930 года. Усаживаясь после большой перемены за парту. Саша шепнул соседу:

— Старичок какой-то в учительскую пошел.

— Какой — такой «Старичок»- насторожился сосед по парте.

— А такой! Высокий, седой, с бородой, в очках на доктора похож.

— А еще что видел?

— Шляпу, зонтик в руках держал. Шагал с ним как с тросточкой!. Видел, как из учительской выскочил директор, завуч, учителя, радостно встретили его и спешно зашли с ним в учительскую, мне показалось, что кому-то плохо и пришел доктор!

— Эх, ты, деревня филеневская! Какой доктор! Да ведь это сам Циолковский Константин Эдуардович! А они его выскочили встречать, потому что он лекции в нашей школе читает старшеклассникам по математике, физике, астрономии.

— Саша рот открыл от удивления, он слышал о нем, но чтобы вот так увидеть, вблизи, представить не мог.

Саша знал, что К.Э. Циолковский изобрел дирижабль. И еще хочет смастерить, ракету, чтобы на Луну слетать человеку.

Как же хотелось Саше в тот день похвастаться перед своими деревенскими мальчишками, сказать им: «Я видел Циолковского!» Но боялся. А вдруг Павлик Толкалин — он такой — спросит еще, что-нибудь. А что отвечу? Нет, в другой раз, когда узнаю побольше.

А однажды весь 6 «В» класс, в котором учился Саша Карпов, вместе со старшей пионервожатой Надеждой Георгиевной собрался пойти на экскурсию домой к Константину Эдуардовичу. Еще в школе сильно волновалась Надежда Георгиевна, знала, что ученый не любит опозданий. А здесь, как нарочно, Саша почему — то запаздывал… Он хороший, успевающий ученик. В своем классе лучше всех знает физику, математику. Умный, задает много интересных вопросов. Он обязательно нужен при посещении Циолковского дома, потому что Константин Эдуардович очень любит, когда ему задают вопросы дети.

Наконец-то вдали показался, бегущий Саша.

— Извините, Надежда Георгиевна! Не мог мимо пройти — женщина с тяжелой авоськой, перед входом в подъезд споткнулась, подвернула ногу, помог встать и донести поклажу на третий этаж. — отрапортовал Саша.

Поторапливаясь, шли ребята и Загородному саду. А там, по улице Коровинской, вниз к реке, к небольшому двухэтажному дому, «где в течение многих лет кипела напряженная работа русского творческого гения», как скажет об этом впоследствии ученый — краевед. Как только, школьники появились у дома, к ним навстречу вышел К.Э. Циолковский. Одет был просто: в просторной светлой рубашке-косоворотке на легкой ткани, в широких брюках, в тапках.

Ученый был немного сердит. Щеки его краснели.

Он посмотрел на карманные часы:

— Опоздали на десять минут. Я не отказываю вам во внимании. Каждую среду принимаю посетителей. Но у меня каждая минута на счету, — немного раздраженно сказал он. — На первый раз прощаю! — Лицо его сменилось на улыбку.

–А теперь здравствуйте, и он дружелюбно протянул руку, и пожал ее всем — мальчишкам, девчонкам, учительнице.

Пожал и Саше, кудрявому, рыжему мальчику с блестящими игривыми глазами.

— Какая-то космическая сила исходила из его руки, я как будто получил какой-то заряд энергии, — делился впечатлением с деревенскими друзьями Саша Карпов.

— Насмотрелся у него дома: и чего только нет в его рабочих кабинетах! Модели дирижаблей и других летательных аппаратов самые разнообразные — и металлические и проволочные, электрофорная машина. Сам Константин Эдуардович рукодельник, сделал слесарный станок, столярный верстак. А инструментов, приборов всяких сколько! Я даже с его разрешения потрогал некоторые руками, приложил к уху слуховую трубу! И посмотрел в подзорную. Полистал книги. Теперь не терпится их прочитать. Хочу сделать планер настоящий, не бумажный, дирижабль, ракету и взлететь в небо, к звездам. Хочу летать!

До встречи с К.Э. Циолковским он мастерил из бумаги бумажные самолетики, прилеплял на воздушного змея. А затем запускал змея на нитке вверх над филеневскими огородами, и любовался, как с него срывались и разлетались как птицы в разные стороны бумажные самолетики. Но теперь он мастерил модели планеров и самолетов по чертежам из книги. Пусть, неумело по началу, но настойчиво.

Всегда когда Циолковский приходил в школу, Саша старался попасться ему на глаза и обязательно поприветствовать, ему очень нравилось хоть на мгновение пообщаться с этим космическим человеком.

Вскоре Саше было известно о Константине Эдуардовиче Циолковском довольно многое — от школьных учителей, которые общались с ним, и охотно рассказывали о нем.

В день приезда дорого гостя в школу, обычно накануне какого-нибудь знаменательного праздника, как например, годовщина Великой Октябрьской революции, у главного входа здания становились дежурные из старшеклассников. Они смотрели в сторону площади Ленина. И стоило оттуда показаться Циолковскому на велосипеде, громко кричали: Едет!

Циолковский обожал велосипед.

— На улице Красноармейской уже! — спешно бежали дежурные по лестнице наверх доложить директору и учителям.

В просторном зале второго этажа сплошной стеной празднично одетые школьники, затаив дыхание, стояли вдоль узкого коридора для прохода к сцене. Быстрой легкой походкой К.Э. Циолковский — высокий, плечистый, почти не сутулый с белой бородкой, раскланиваясь и приветствуя присутствующих, проходил на сцену.

Приставив к левому уху, собранную в трубку ладонь, сидя в президиуме внимательно слушал.

Так было и на 14-ю годовщину Великой Октябрьской революции в зале школы. Зал затих, когда директор предоставил слово К.Э. Циолковскому. Ученый встал, решительным взглядом осмотрел притихший зал, задумался и обратился:

— Учитель, не падает духом, — сказал тогда Циолковский.

— Жизнь и наука — такие прекрасные вещи! Сколько пользы людям и Родине может принести честный, грамотный, начитанный человек! Пусть ваш путь будет скромным, труд честным, дело любимым!

Эти слова Саше Карпову запали в душу.

В 1932 году, в связи с 75 — литием и 50 — литием научной деятельности, К.Э. Циолковский был награжден орденом Трудового Красного Знамени. 27 ноября награду ему вручил в Москве Михаил Иванович Калинин.

Со всеми учениками школы, названной (впоследствии 9-ой железнодорожной имени К.Э. Циолковского), вместе с учителями еще затемно пришел он на вокзал встречать приходящий на рассвете поезд из Москвы, на котором приезжал орденоносец.

Поезд подходил медленно, торжественно гудел. И наконец, остановился. В тамбуре вагона показался Константин Эдуардович. И Саша вместе со всеми кричал:

— Поздравляем с орденом, Константин Эдуардович! Вы теперь наш орденоносец!

Был Саша и в клубе А.А. Андреева на митинге по случаю награждения юбиляра орденом Трудового Красного Знамени.

А уже 20 сентября 1935 году, стоя в толпе около здания управления Западных дорог, он встречал, как и весь народ Калуги, траурный грузовик, с гробом тела К.Э. Циолковского. Соединенные оркестры играли марш. Беспрерывно исполнялись траурные мелодии, и он не мог остановить свои слезы.

Гроб внесли в зал и установили на постамент.

…Пятнадцать тысяч прошло у гроба великого ученого вечером 20 сентября,[1]¹ в их числе был и Александр.

21 сентября в 16 час он присутствовал и при выносе тела. [1]

Шел вместе со всеми по маршруту: Дворец труда, ул. Революции, Советская площадь, Театральная площадь, ул. Циолковского, Загородный сад. Воздух бороздили самолеты и дирижабли, с неба сыпались листовки с автобиографией Циолковского.[1]

Одну листовку взял на память и Саша.

Я, Васин Николай с братом Иваном, тоже были в гуще провожающих, увидев нас среди толпы, подошел Николай Николаевич Баскаков, муж моей родной тети — Кати.

Направляясь по окончанию процессии по ул.Дзержинского в сторону ул. Ленина, мы увидели грустно идущего, нашего земляка Карпова Сашу. Поздоровались и шли вместе. Разрядил наше скорбящее настроение дядя Коля, поделился тайной, что вчера он снял посмертную маску с К.Э.Циолковского. И для убедительности вытащил из внутреннего кармана сложенную вчетверо газету. Развернул и конкретно показал на то место, где упоминалось его фамилия: — В ночь на 20 сентября скульпторами Баскаковым и Межековым с лица Циолковского снята маска. ²[2] Мы удивились и оживились.

–А как это было? — начали расспрашивать мы.

–19 октября, в 11 часов вечера мы с соседом играли в карты, за окном лил дождь, гремела гроза, в дверь постучали — начал рассказ дядя Коля.

Открыл дверь, передо мной стоял не знакомый мужчина, в черном плаще.

— Кто Николай Баскаков? — строго спросил незнакомец.

— Это я. — растерянно ответил я.

— Меня, направил к вам, Ливандовский Всеволод Николаевич, директор художественного музея. Умер Циолковский.

Весть о смерти Циолковского потрясла меня.

–Из Москвы, по каким-то причинам не приехал скульптор, который должен снять посмертную маску. Поэтому вся надежда на вас! — доложил он.

Я попытался отговориться от столь ответственного задания, но поймав строгий взгляд незнакомца, согласился. С Ливандовским, [3] ³ я знаком по отцу, он был другом нашей семьи, знал, что я увлекаюсь лепкой, ценил мои работы, вот и посоветовал.

— Не испортите лицо! — Кто-то строго сказал из группы наблюдателей, от этого голоса у меня побежали мурашки, и без того было страшно ошибиться.

С работой справился, отвезли меня под утро до дома на той же машине, что и привезли. Прощаясь со мной, незнакомец безапелляционно протянул мне деньги:

— За работу. Отказ не принимается.

Дядя, Коля вытащил из кармана несколько бумажных купюр, и показал нам.

На его руках еще остались не смытые следы от гипса.

— Буду, хранить, как память о великом человеке, и бережно положил деньги в кошелек.

На улице Ленина мы разбрелись в разные стороны.

Встреча 10 октября1930 году Саши Карпова с К.Э. Циолковским, была толчком к исполнению его мечты, стать летчиком, а может быть и космонавтом. И если бы не война, в которой он героически защищал свою Родину, не жалея свою жизнь, может быть и стал космонавтом. Вечная память герою жила и будет жить в сердцах людей нашей Родины.

Примечания

1

[1] «Место погребения — Загородный сад». (Загородный сад переименован в парк Циолковского К.Э., после похорон К.Э. Циолковского)

Газета «Коммуна», 21 сентября 1935 г. Калуга.

2

[2] «В ночь на 20 сентября скульпторами Баскаковым и Межековым с лица Циолковского снята маска». Эксклюзив Сергей Ишков — 22.09.2020 mospravda.ru›2020/09/22/166378/ ПОСЛЕДНИЙ «ДАР» НАУКЕ. Мосправда — инфо.

3

[3] В 1921—1935 годах заведующим музея был Всеволод Николаевич Левандовский (1884—1935), талантливый художник, выпускник Императорской Академии художеств.