Тет-а-тет. Сборник философских рассказов

Николай Владимирович Лакутин, 2013

У каждого в жизни бывали ситуации, которые хочется вспоминать при всяком удобном и даже не всегда удобном случае. Случаются истории, о которых приятно вспоминать, но не хочется рассказывать. Совокупность таких историй формирует положительную сторону нашей жизни. Хотели бы прожить ещё одну такую? Содержит нецензурную брань.

Манифест

Я уже неоднократно поднимал вопрос в своих работах о человеческих отношениях, о поддержке, взаимовыручке, говорил об успешном воплощении плана директора ЦРУ Аллена Далласа в действие, видел много нехорошего, замечал за многими людьми ужасные поступки, перенося их в свои работы и доводя мысли до Вас. Но читая, видя, говоря о подобных ситуациях, каждого из нас согревает на уровне подсознания мысль:

— «Ведь с нами этого не произойдёт».

Произошло…

***

Накануне нового 2013 года я возвращался с работы домой. Провёл очень успешные переговоры, заключил несколько интересных в плане финансов договоров и с чувством выполненного долга, пребывая в отличном расположении духа, поехал домой. Еще не было двенадцати часов по полудню, в распоряжении был практически целый день, не обременённый никакими заботами, что только повышало настроение с каждым проезжающим километром в сторону дома. На улице красота. Окутанные снегом веточки деревьев, морозные зарисовки на окнах торговых павильонов, почти пустые улочки и слабый поток машин. Ну, ещё бы, морозец тридцать градусов, красота, особенно красиво всё это смотрится через стекло из салона тёпленькой машины, да ещё когда ты никуда не торопишься, находишься в добром здравии и вполне доволен жизнью.

Это очень приятное тёплое чувство спокойствия хотелось продлить, и я свернул с основной дороги на объездную, так ехать придётся значительно дольше и медленнее, что и требовалось в данный момент. И проехав несколько заметённых пересечений, ведущих в частные сектора, увидел женщину на обочине дороги, которая несмело подняла на секунду правую руку и тут же её опустила. Этот жест был похож на приветствие вдруг встретившегося старого знакомого, передо мной ехал солидный чёрный Лексус, довольно большой вместительный «паркетник», который стал сбавлять скорость, приближаясь к женщине. Не было никаких сомнений, что эта машина приехала за ней, но в момент, когда я попытался, было, совершить маневр для его обгона, Лексус стал стремительно набирать скорость и ушёл в точку. Может быть, я немного преувеличиваю, факт тот, что с той секунды я упустил его из виду и больше не видел, возможно, по тому, что на миг обратил внимание на стоящую женщину, вид на которую мне открыл быстро уезжающий чёрный «Лекс».

Это была женщина примерно сорока — сорока пяти лет, которая прикрывала лицо покрытой испариной варежкой на левой руке, а правую вновь несмело заносила вверх. Я понял, что она «голосует», и, по-видимому, уже давно. Вернувшись в свою полосу движения и продвинувшись буквально на пару тройку метров, я увидел за сугробом стоящую рядом с женщиной инвалидную коляску, в которой сидел мальчик не старше десяти лет. Парень был явно одет в несколько кофт, так как пуговицы его осенней куртки едва удерживали напряжение. На голове была туго затянутая ушанка, на руках варежки, руки были словно приморожены к инвалидной коляске и судорожно тряслись. Большего мне увидеть не удалось, так как пролёт был слишком маленький, и я быстро промчался мимо них, едва удерживая автомобиль в своей колее, не зная, как себя вести. Чувствовался некоторый паралич мозга, я не мог сосредоточиться и понять, на что же нужно нажать, то ли на педаль тормоза, то ли на педаль газа. Сзади меня толпились несколько автомобилей, и чтобы не создавать помех и аварийных ситуаций, останавливаться на ледяной дороге я не стал, и тут же почувствовал себя самым ущербным существом, последней проклятой тварью на свете. И что самое неприятное, проклял себя я сам с такой мощью и ненавистью, на которую только способен. Объясню почему.

В зеркало бокового вида я увидел, что ни одна следовавшая за мной машина не остановилась. Я понял что Лексус, который ехал, впереди меня, хотел «таксануть», но увидев ребёнка — инвалида проехал мимо, и совершенно не важно, по какой причине. Может быть, побоялся, что сзади в него въеду я, может быть, не захотел сталкиваться с такими пассажирами, поднимать и сажать парня в салон, а инвалидную коляску размещать в багажном отделении, в котором возможно нет места, а возможно просто тупо лень, а может быть он, так же как и я, под впечатлением увиденного, не смог правильно сориентироваться и проехал, так как машина не может ждать пока водитель примет решение останавливаться или тормозить. Факт тот, что он проехал, так же как и я, так же как и все мы. Я понял, что так проезжали все те, кто были впереди нас с того момента, как женщина с ребёнком подошла к дороге. Да, она не очень удачно встала, её плохо видно, некуда притулиться к обочине на случай, если бы кто-то всё же изъявил желание остановиться, да и вообще у каждого свои дела, свои заботы и можно было бы ей вызвать такси и без проблем, не мёрзнув уехать туда, куда нужно, но! Я понимаю, что это всё отговорки. Я проехал мимо.

Дело в том, что как раз я никуда не спешил, я располагал и временем и возможностью увезти этих пассажиров хоть в Бердск, хоть в город Обь, в любую точку Новосибирска и у меня рука бы отвалилась, и отсох бы язык, если бы я заикнулся о деньгах.

Я всего на миг обратил внимание на женщину с ребёнком и далеко не всё успел рассмотреть и оценить обстановку, но я увидел глаза ребёнка, душевный озноб которого я перенял во взгляде на себя, и он не покидает меня до сих пор. Ребёнок продрог до костей, глаза его были пустые, холодный взгляд не содержал в себе ни капли надежды, он был погружён в проблемы значительно большего масштаба, нежели дрожь и озноб от мороза, который беспощадно расправлялся с его слабым беззащитным тельцем, обвёрнутым в тряпьё. Я так много говорю Вам об увиденном во взгляде парня, который поймал на долю секунды от мига восприятия общей картины не потому, что богат воображением, а потому что вижу эти глаза перед собой и сейчас, когда пишу это обращение. Я вдруг подумал, что судьба именно меня послала для того, чтобы помочь этим несчастным людям, а я не оправдал её надежд.

«Нет, не могу я так, пока ещё я могу всё исправить, сейчас вернусь, встану прямо на «встречке», посажу ребят и увезу туда, куда они попросят», — неудержимо пронзила сознание мысль.

Я стал искать место для разворота, но никак не мог определиться, куда свернуть, направо, или может лучше вот здесь налево, а, знаю, сейчас вон там, в сторону дороги, потом вон там, за домами, и в аккурат подъеду к женщине с ребёнком. Но, проезжая свёртки один за другим, я планомерно удалялся от того места, где замерзали люди. Рассудок говорил:

«Хорошо, парнишку ты посадишь, для женщины место тоже есть, а вот куда ты собрался класть инвалидную коляску? В багажник? Да, он свободен, но в твой обрубленный отсек со специфическим дизайнерским ходом открывания закрывания багажника даже сумки запихиваются с трудом, а ты решил туда впихнуть металлическую коляску».

Ход моих мыслей прервала ситуация на дороге. Автобус, выезжающий впереди меня, развернуло на ледяной дороге так, что его кинуло в мою сторону метра на полтора два, и, катясь на тормозах, царапаясь шипами из-за всех сил, я едва не дотянулся до его борта.

Даже немного полегчало. Эта ситуация меня немного отвлекла от самоедства и уже под впечатлением несостоявшегося ДТП я прибыл домой,

где вспомнил про двух замёрзших людей на дороге. Вспомнил про то, как пытался оправдаться, что не предложил им свою помощь, подумал о том, что инвалидная коляска вполне могла быть складной, и тогда проблем вообще никаких не возникает, кроме личного нежелания помочь собратьям. Хотел бы — нашёл способ, извернулся бы, но помог, тем более что изворачиваться то, возможно, и не пришлось бы.

Как известно, совесть — самый страшный суд, который расправляется со мной вот уже несколько дней. Всерьёз подумываю сходить к психологу, но с другой стороны не хочу уходить от справедливого наказания.

Я не знаю, остановился ли кто-то в тот день около робкой женщины и мальчика — инвалида, не знаю, добрались ли они туда, куда держали путь, не знаю, что мотивировало их в такую морозную погоду решиться на рискованную поездку, ведь мальчишка был и впрямь в осенней куртке, я не оговорился. Я знаю лишь то, что я не помог им, хотя имел возможность и не нёс бы при этом ни каких особых временных, финансовых или каких-то других затрат.

Что я хочу сказать данным обращением.

Помогайте друг другу, друзья, братья, товарищи, помогайте. Не только призываю, прошу Вас. Ведь, если даже люди, которые предрасположены к оказанию помощи не всегда реально это делают, то, что говорить о тех, кто не способен подать стакан с водой собственной матери.

***

Не хочу, чтобы данный манифест выглядел как афиширование собственной «хорошести» на фоне остальных, не прошу меня жалеть, не прошу успокаивать и вообще не стоило бы Вам забивать головы моими переживаниями. Просто не упускайте возможность подать руку помощи тем, кто её так ждёт, прошу Вас…