Дороже золота и чести

Николай Александрович Пушкин, 2021

С давних времён и до сегодняшних дней на свете есть презираемая, ненавидимая, но пользующаяся популярностью профессия – профессия наёмника. А теперь представьте, что среди таких работников винтовки и кинжала встречаются не только люди, но и эльфы, и маги, и всякие малоприятные существа…

Рассказ первый.

Заказ Изгнанника.

Весна застала двоих представителей клана Бладваст на севере Лондона. Дядя и племянник были там по делу. На дворе стоял тысяча девятьсот пятьдесят четвёртый год; полным ходом шла Холодная война, в которой клан принимал самое деятельное участие. Однако, эти эльфы были в Англии по другим делам. Они искали заказчика, который — явно не просто так — пользовался красноречивым псевдонимом"Изгнанник".

Старшего наёмника звали Антей Бладваст. Он приходился дядей своему спутнику, Нико. Для племянника это было первое дело. Антей был горд сыном своей сестры, но не показывал виду; плохая примета — хвалить до того, как задание будет выполнено. Вообще, клан Бладваст и особенно Антей, как его глава, были ярыми поборниками чести, что вызывало насмешки у других кланов и ассоциаций наёмников; никто, однако, не спорил с фактом — если за дело берётся Бладваст, оно будет сделано в кратчайшие сроки.

Разумеется, за выполнение таких заказов клан брал большие деньги, причём половину суммы — авансом. Те же, кто не платил, в лучшем случае оказывались полными банкротами. Бывали случаи, когда заказчики, проявляя несовместимую с жизнью глупость, нанимали кого-то, чтобы устранить Бладваста. Ни киллера, ни его тела не находили, а вскоре кто-то из клана наведывался и к идиоту-заказчику.

Антей хмыкнул. В последнее время таких случаев не было, но за сто пятнадцать лет его практики всякое случалось. Перед дядей и племянником выросла дверь с замусоленной табличкой. Надпись на ней гласила, что это здание — паб под названием"Лунный прибой". Эльфы, переглянувшись, зашли внутрь.

В баре не было ни души, не считая двух подозрительного вида бродяг и бармена. Последний тёр стакан тряпкой, от чего тот становился ещё более грязным. Антей, закрыв глаза на убогий вид бара и призвав на помощь весь свой такт, кивнул Нико на пустой стол рядом с баром, а сам подошёл к бармену.

— Скажите, — спросил эльф полушёпотом, — не заходил ли сюда кто-то, кто пользуется прозвищем"Изгнанник"? У нас с ним должна быть встреча в этом месте.

Бармен улыбнулся одними губами. Антей заметил, что к его рубашке приколота бумажка, и, прищурившись, смог разобрать имя — "Шеймас".

— Вы, полагаю, из клана Бладваст? — спросил бармен. Его губы почти не шевелились. Бродяги за соседним столом что-то проворчали.

— Именно. — ответил Антей, — Так что насчёт Изгнанника?

— Видите ли, Изгнанник — это я.

Сидевшие за столом бродяги поднялись и подошли к бару. Рука Антея легла на нож, привязанный к охотничьему ремню.

Бармен не придал значения бродягам.

— Седрик, ступай на двор и помоги бабушке. Айзек, останься.

— Это Ваши дети? — спросил Антей.

— Так и есть. — бармен снова растянул губы в усмешке. Айзек повторил ухмылку отца, а Седрик, ворча, поплёлся на задний двор. Когда дверь закрылась, усмешка ушла с лица бармена.

— Для начала, господа Бладвасты, вам нужно узнать, с кем вы имеете дело. Пусть Ваш спутник, — обратился Шеймас к Антею, — придвинется поближе. Мы не кусаемся.

— Только иногда, — ухмыльнувшись, сказал Айзек. Нико встал со стула и сел рядом с дядей.

— Видите ли, мы не совсем люди, — проговорил бармен.

— Я сразу это понял, — сказал Нико. — Вас слишком мало для такого часа, тем более в выходной день.

Антей улыбнулся. Племянник определённо делал успехи. Шеймас тоже улыбнулся — на этот раз открыв рот. Бладваст-старший многое повидал на своём веку, но такое видел в первый раз. У бармена были острые зубы, как у акулы или особенно голодного волка; клыки словно были специально заточены.

— Я вендиго, как и мои сыновья. — произнёс Шеймас, наслаждаясь произведённым эффектом.

— Что именно Вы хотите, мистер Шеймас? — спросил Антей.

— Смерти сестры моего бывшего вожака. — просто сказал бармен.

— Где и когда? — так же просто спросил Бладваст.

— В семь вечера, на Тауэрском мосту. Вот ориентировка. — Шеймас протянул фотографию.

Бладвасты склонились над ней, изучая. На фото была высокая светловолосая женщина. Было ясно, что это оборотень — от вспышки светились глаза, да и когти на одной из рук выдавали волчицу.

Наёмники вышли из бара. На душе у Антея было неспокойно — женщин он убивал редко. Это дело было противно ему, как феминисту, но отказывать он не мог.

— Дядя, — подал голос Нико. — я знаю её. Это Роксана Лаббат, сестра Филиппа Лаббата. Она хорошая женщина…

— Нико, — строго сказал Антей. — мало ли хороших людей умирает каждый день? Мне это тоже не по душе, но что мы можем сделать?

— Воспользоваться правом Золотого яблока. — тихо проговорил Нико.

— Нет, — подумав, сказал старший наёмник. Право Золотого яблока получило своё название от их предка, Луи Бладваста, который помог легендарному Вильгельму Теллю убить наместника Геслера, достав новый арбалет и стрелы к нему. Правило Золотого яблока гласило, что любая жертва может превратиться в заказчика и сделать заказавшего новой целью. Жертва должна была заплатить по стандартному тарифу и предоставить какие-либо льготы исполнителю. Таким правилом пользовался только клан Бладваст, все остальные выполняли заказ, не оставляя жертве ни единого шанса.

–Почему? — спросил Нико. По его щеке скатилась слеза.

— Она не даст нам никаких льгот. Мы убьём её, но я потребую двойную цену. И, Нико, — сказал Антей, — наёмники не плачут.

— Простите, дядя, — смутился младший эльф, вытирая слёзы перчаткой.

Приближалось время исполнения заказа.

Рассказ второй

Охота за Морским Дьяволом.

Стояло жаркое лето тысяча семьсот восемнадцатого. Шёл Золотой век пиратства, и на корабли Чёрного Барта,Энн Бонни и прочих бандитов нанимались всё больше и больше джентльменов удачи. Все они собирались на Ямайке, одном из важнейших пиратских островов. Здесь были и дезертиры, и разорившиеся торговцы, и простые наёмники, и обедневшие дворяне, и умелые лекари — они ценились больше всех. Именно лекарем и был Жан-Жак Шерантье, сошедший на берег Ямайки двадцать восьмого июня в три часа дня. Он совмещал в себе профессии целителя и наёмного убийцы, а кроме этого был высококлассным боевым магом. Именно поэтому его мечтали заполучить все пиратские капитаны, от госпожи Чин в Китае до сэра Фрэнсиса Дрейка в Британской империи. Жан-Жак жил не первую сотню лет и за это время помог многим монархам, губернаторам и пиратским главарям. Его слава бежала впереди него — все корабли, на которых бывал Шерантье, уходили с богатой добычей и никогда не попадались военным, но горе было тому капитану, который умудрялся поссориться с французом. Сразу уходили из под носа все богатства, команда начинала бунтовать и в конце концов убивала незадачливого главаря. В тот же день, когда безмозглый капитан уже качался в петле, над кораблями пролетал белый голубь, размерами не уступающий орлу, а маг-француз бесследно исчезал с корабля. Вскоре судно нагонял военный корабль, и всю команду постигала судьба капитана.

Сейчас у Шерантье была конкретная задача. Ситцевый Джек Рэкхэм, один из новых капитанов, обещал большие деньги за вступление в команду его корабля"Сокровище". Из записки, которую принёс мальчишка-посыльный, Жан-Жак узнал, что Джека надо искать в"Золотой шпаге" — лучшем заведении острова, которое соединяло в себе трактир со свежими сплетнями и бордель с молодыми распутницами.

Открыв дверь и войдя внутрь, Шерантье сразу заметил команду Ситцевого Джека, а вскоре увидел и его самого. Молодой капитан сидел на бочке и попивал ямайский ром. Вся его команда была в радостном угаре — не иначе, взяли большую добычу. Некоторые пираты уже похватали молодых девушек из числа работниц, а те и не были против.

За стойкой с выпивкой стояла владелица заведения, миссис Виктория Макраут. Один из пиратов, видимо, особенно сильно выпивший, полез к ней и тут же получил кружкой по лицу.

— Эй! — воскликнул разбойник, выплёвывая выбитый зуб и вытирая кровь.

— Мой муж тебе голову снесёт! — крикнула Виктория.

— Да кто у тебя муж? — пират всё больше распалялся, — Небось какой-то офицеришка или торгаш? Так это мне на одну ладонь положить, другой прихлопнуть!

— Мой муж, — холодно сказала миссис Макраут, — не офицер, а волшебник.

Пират охнул. Шерантье расхохотался;он знал мужа Виктории, и был готов поспорить на всё своё немалое состояние, что Роджер Макраут — а именно так звали мужа владелицы трактира — никогда не спускал обиды, будь та настоящая или выдуманная.

Тут Ситцевый Джек заметил Жан-Жака.

— Мсье Шерантье, рад Вас видеть! — прокричал пират.

— Взаимно, мсье Джек, — ответил француз, подойдя ближе.

Когда он в последний раз видел команду Ситцевого Джека, она была куда меньше. От прошлого состава остались только трое — сам Джек, здоровенный боцман-негр Том Лик и Бенджамин Доу по прозвищу Святой Бенни. Доу было уже за шестьдесят, и до карьеры пирата он был кюре в маленькой бельгийской церквушке. Потом его приход разграбил Чёрный Барт, и святой отец решил податься к врагу этого пирата — так он и попал в команду Ситцевого Джека, который тогда только начинал становиться морским разбойником. Нет народа, более суеверного, чем пираты, поэтому команда и сам Рэкхэм принял бывшего кюре. Священник не посрамил себя и в бою — до принятия пострига Святой Бенни воевал в многих битвах. Про боцмана Тома не было известно почти ничего — он был рабом, потом убил своего хозяина, украл его добро и пустился в бега. За убийство господина и бегство наказание было одно — смерть, поэтому здоровенному Лику нечего было терять, и он подался в команду к Ситцевому Джеку и вскоре уже был боцманом. Шерантье знал, что Том способен внушать ужас в бою и уважение в мирное время, а больше о негре никто ничего не знал.

Остальная команда была незнакома французу.

— Что за дело? — француз решил сразу перейти к сути.

— У нас намечается охота, — ухмыльнувшись, сказал Том.

— Кит? — заинтересованно спросил Шерантье. Китов в этих водах было мало, и от этого они ценились на вес золота.

— Морской Дьявол, — подключился к беседе Доу. — Вы можете его знать под именем Эдвард Тич.

Чёрная Борода. Ну что же, это многое объясняло.

Эдвард Тич был самым опасным пиратом в этих водах и не зря носил прозвище"Морской Дьявол". Ходили слухи, что Тич посещает шабаши ведьм и спит с суккубами, знается с самим Сатаной, и что в бою ему помогают все силы Ада. Чёрная Борода и сам поддерживал этот образ — всегда первым врывался в гущу боя, а в свою огромную бороду вплетал тлеющие фитили или огарки свеч. От рома и табака глаза у Тича были красные, изо рта лились ругательств и шла пена — Чёрная Борода и впрямь походил на посланца Ада. За его голову была назначена огромная награда, но её ещё никто не получил — и немудрено; команда Бороды была безоговорочно предана ему, и сам Тич, несмотря на пьянство и распутную жизнь, всегда сохранял бдительность. Его побаивались даже пиратские главари, но, видно, Ситцевый Джек был не из них. Однако то, что он позвал Шерантье, доказывало — какие-то опасения всё же были.

— Где его видели в последний раз? — спросил Жан-Жак, усаживаясь за стол и заказывая себе бутылку белого вина.

— Неподалёку отсюда, — сказал Ситцевый Джек. — Эй, О'Лаэрти, подойди!

От группы пьянствующих пиратов отделился один. Это был светловолосый юноша, ещё младше Рэкхэма. Шерантье видел его в первый раз.

— Звали, капитан? — голос у юнца был звонкий и громкий, ещё не до конца убитый табаком и алкоголем.

Конец ознакомительного фрагмента.