Азбука спасения. Том 66

Никодим Благовестник

Святитель Григорий Богослов: «Ум, рождая слово, выявляет желание духа». Слово – носитель духа, как Христа (Истины), так и диавола (лукавства и лжи). Мы унаследовали волю, поврежденную грехопадением праотцев и, рождаясь во плоти, стали немощны, следовательно, без Божественной помощи свыше сами себя спасти не можем. Изреченное человеком слово, несет в себе дух его, в Слове же Божием сокрыт Дух Святый, очищающий души от ветхих страстей и пороков, и восхищающий из тьмы к Свету.

Автор-составитель Никодим Благовестник

ISBN 978-5-0060-7650-1 (т. 66)

ISBN 978-5-0055-9992-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

РАЙ

Рай — есть любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами. Кто обрел любовь, тот каждый день и час вкушает Христа и делается от сего бессмертным. Преподобный Исаак Сирин

Пророк Моисей Боговидец

И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал (Быт.2:8).

В доме Отца Моего обителей много

Как возлюбил Меня Отец и Я возлюбил вас, пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна (Ин.15:9—11).

В доме Отца Моего обителей много (Ин.14:2).

Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф.25:34).

Апостол Иоанн Богослов

Небесный Иерусалим

И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши, ибо слова сии истинны и верны. И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая. И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца.

И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых: с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот. Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца. Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены́ его. Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий, длина и широта, и высота его равны. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела. Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу.

Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист. А двенадцать ворот — двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города — чистое золото, как прозрачное стекло. Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою. Ворота его не будут запираться днем, а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов. И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни.

И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту, и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой и листья дерева — для исцеления народов. И ничего уже не будет проклятого, но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему. И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их. И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их и будут царствовать во веки веков. И сказал мне: сии слова верны и истинны, и Господь Бог святых пророков послал Ангела Своего показать рабам Своим то, чему надлежит быть вскоре. Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей. Я, Иоанн, видел и слышал сие. Когда же услышал и увидел, пал к ногам Ангела, показывающего мне сие, чтобы поклониться ему, но он сказал мне: смотри, не делай сего, ибо я сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей, Богу поклонись. И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей, ибо время близко.

Неправедный пусть еще делает неправду, нечистый пусть еще сквернится, праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще. Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний. Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне — псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду. Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя. И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром. И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей. Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе! Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь».

Город описывается в форме некой цельной геометрической фигуры с одинаковой длиной, шириной и высотой («…длина его как ширина, высота его равна ширине»), длина сторон которого равна 12.000 стадий каждая (12.000*185м=2220 километров). С четырех сторон в город ведут 12 ворот, каждые из которых подобны жемчужине. Стены города имеют 12 оснований, каждое из которых выполнено из какого-либо драгоценного камня. Город не имеет нужды в солнечном или искусственном освещении, так как Сам Бог — источник его мощного и одновременно нежного света. Его окружает стена из драгоценнейшего камня — ясписа (возможно, бриллиант) толщиной в 144 локтя (144*0.48=69.12 метров). Апостол постоянно подчеркивает металлическую (чистейшее золото) и кристаллическую природу города («…сиянием город подобен кристаллу»).

Через весь город проходит улица, состоящая из золота настолько очищенного, что Иоанн сравнил его с прозрачным стеклом. От престола Божьего исходит чистая река воды жизни, светлая как кристалл, а посреди улицы и по ту и по другую сторону реки — Дерево жизни, 12 раз в год приносящее плоды. Интересно замечание Апостола: «…а храма я не видел в нем — Бог и Агнец святыня его», что перекликается со словом Ветхозаветного пророка о будущем небесном царствии и новом храме в Иерусалиме: «…Дух господень твердыня его». Иоанн постоянно подчеркивает красоту города: «…новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр.21:1—27; 22:1—21).

Святой Макарий Великий

О рае и о духовном законе

Любы мира сего, по написанному, вражда Богу есть (Иак.4:4). Посему, Писание всякому повелевает всяцем хранением блюсти сердце свое (Притч.4:23), чтобы человек как рай, храня в нем слово, насладился благодатью, не слушая вползающего внутрь змия, и советующего то, что служит к удовольствию, от которого рождается братоубийственный гнев, и рождающая его душа умирает, но внимая Господу, Который говорит: имейте попечение о вере и надежде, от которых рождается боголюбивая и человеколюбивая любовь, приводящая к вечной жизни. В сей рай вошел Ной, храня и исполняя заповедь, и за любовь избавлен от гнева. Его храня, Авраам услышал глас Божий. Его храня, Моисей приял славу на лице, подобно Давид его храня возделывал, почему стал господствовать над врагами. Да и Саул, пока хранил сердце, был благоуспешен; когда же до конца преступил заповедь, — вконец оставлен. Ибо мерою, соответственно способностям каждого, постигает его слово Божие, сколько кто владеет, столько и овладевается, сколько хранит, столько и охраняется.

Посему-то, весь лик святых Пророков, Апостолов, Мучеников хранили слово в сердцах своих, не имея другого попечения, но презирая земное, и пребывая в заповеди Святого Духа, всему предпочитая благоугодное Духу и доброе, не словом только и простым ведением, но и словом и делом в самой действительности избирая вместо богатства нищету, вместо славы бесчестие, вместо удовольствия злострадание, а в следствие сего вместо раздражительности — любовь. Ибо, ненавидя приятности житейские, тем паче возлюбили отъемлющих оные, как споспешествующих их цели, и удерживались от познания доброго и лукавого. И добрых не отрекались, и лукавых не обвиняли, всех признавая ответственными служителями Владычнего домостроительства. Почему ко всем имели доброе расположение. Ибо когда услышали от Господа: отпустите и отпустится вам (Лк.6:38), тогда обижающих стали почитать благодетелями, как доставляющих случаи к прощению обид. И когда также услышали: якоже хощете, да творят вам человецы, и вы творите им (Мф.7:12); тогда и добрых возлюбили по совести. Ибо, отложив свою праведность и взыскав правды Божией, нашли, как и следовало, естественно сокрытую в ней любовь.

Господь, преподав многие заповеди о любви, повелел искать правды Божией, ибо знал, что она матерь любви. Невозможно спастись иначе, как токмо чрез ближнего, как и заповедал: отпустите, и отпустится вам. Это — духовный закон, написанный в сердцах верных — исполнение закона первого. Ибо Господь говорит: не приидох разорити закон, но исполнити (Мф.5:17). Как же исполняется закон, — слушай. Первый закон, по благословной причине, обиженного осуждал более, нежели согрешившего, так как сказано: им же судиши друга себе осуждаеши, а что отпущает, то и ему отпущено будет (Рим.2:1. Сир.28:2). Ибо по слову закона: между судом суд, и между язвою язва (Втор.17:8).

Поэтому отпущение грехов есть исполнение закона. Сказали же мы о первом законе не потому, что Бог давал людям два закона: напротив того, закон один; в отношении к естеству он духовен, но в отношении к преследованию подвергает каждого преследованию справедливому, отпущающему он отпущает, а преследующего преследует; ибо сказано: со избранным избран будеши, а со строптивым развратишися (Пс.17:27). Посему исполняющие закон духовно и, соразмерно сему, причастные благодати любят не только благодетелей, но даже хулителей и гонителей, в воздаяние за сии блага ожидая духовной любви. Благами же называю не потому, что прощают обиды, но потому, что благодетельствуют душам обидевших, молятся о них Богу, как бы чрез них прияв блаженство, по сказанному: блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради (Мф.5:11).

Но так мудрствовать научились они под законом духовным. Поелику они терпели и соблюдали духовную кротость, то Господь, видя терпение боримого сердца, и неодолимой любви, разорил средостение ограды, и они отринули совершенную вражду, и уже не с усилием, но по Божией помощи, возымели любовь. Господь сдерживает, наконец, обращаемое оружие (Быт.3:24), возбуждающее помыслы, и входят они во внутренейшее завесы, идеже предтеча о нас вниде Господь (Евр.6:20), и наслаждаются плодами Духа, и, созерцая будущее постоянством сердца, а не зерцалом в гадании, согласно с Апостолом, изрекают: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1Кор.2:9). Но спрошу я о сем чудном деле:

Вопрос. Если на сердце человеку не всходило, то как же знаете сие вы, тем паче, когда сами сознались в Деяниях (Деян.14:15), что вы подобострастные нам люди?

Ответ. Но слушайте, что на сие ответствует Павел. Нам же, говорит он, Бог открыл есть Духом Своим: Дух бо вся испытует, и глубины Божия (1Кор.2:10). А чтобы не сказал кто, что им дан Дух, как Апостолам, а нам по естеству сие невместимо, то Павел в другом месте, вознося молитву, говорит: да даст вам Бог, по богатству славы Своея силою утвердитися во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца ваша (Еф.3:16,17); и еще: Господь же Дух есть: а идеже Дух Господень, ту свобода (2Кор.3:17). И еще: аще же кто Духа Христова не имать, сей несть Егов (Рим.8:9).

Посему, будем и мы молиться с уверенностью и с чувством, чтобы и нам причаститься Святого Духа, и войти туда, откуда мы вышли, чтобы в последствии удалился от нас душепагубный змий, советник тщеславный, дух многопопечительности и пиянства, посему, твердо уверовав, будем сохранять заповеди Господни и чрез то возрастать в мужа совершенна, в меру возраста, и не возгосподствует уже над нами прелесть века сего, и, удостоверяемые духом, не утратим веры в то, что благодать Божия благоволит к кающимся грешникам. Ибо даруемое по благодати нейдет и в сравнение с предшествующею немощию; иначе благодать — не благодать. Но, уверовав во всемогущего Бога, с простым и непытливым сердцем приступим к дарующему причастие Духа по вере, а не по уподоблению дел вере. Ибо сказано: не от дел закона Духа приясте, но от слуха веры (Гал.3:2).

Вопрос. Говоришь, что все духовно скрывается в душе, что же значит: в церкви хощу пять словес умом моим глаголати (1Кор.14:19)?

Ответ. Церковь можно разуметь в двух видах: или как собрание верных, или как душевный состав. Посему, когда церковь берется духовно, — в значении человека, тогда она есть целый состав его; а «пять словес» означают пять общих добродетелей, которые делятся на многие виды и назидают целого человека. Как тот, кто глаголет о Господе, пятью словесами объемлет всю мудрость: так тот, кто последует Господу, пятью добродетелями назидает великое благочестие: потому что добродетелей сих пять, но они объемлют собою и все прочие. Первая — молитва, потом воздержание, милостыня, нищета, долготерпение, все они, будучи совершаемы по желанию и произволению, суть словеса душевные, глаголемые Господом и слышимые сердцем, ибо действует Господь, и Дух глаголет тогда мысленно, и в какой мере вожделеет сердце, в такой совершает явно.

Сии же добродетели, поколику суть общие для всех, потолику суть и родовые в рассуждении прочих. Ибо с отсутствием первой уничтожаются все, а подобным образом, со второю отъемлются за нею следующие, и так далее. Ибо, как будет человек молиться, если не воздействовал в нем Дух? Свидетелем мне служит Писание, которое говорит: никто же может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1Кор.12:3). А воздерживающийся без молитвы как устоит без этой помощи? И кто не воздерживается во всем, тот, как будет милостивым к алчущему или обиженному? А кто немилосерд, тот не согласится произвольно обнищать. И обратно, раздражительность живет вместе с пристрастием к деньгам, хотя бы имел их человек, или нет. Но душа доблестная присозидается таким образом к Церкви не потому, что сделала, но потому, что возжелала. Ибо спасает человека не собственное его дело, но Даровавший силу. Посему, если кто и язвы Владычние терпит, — да не имеет о себе самомнения в чем-либо, хотя бы и сделал что, даже и в том, что только возлюбил и предначал действие. Поэтому, не думай когда-либо предварить в добродетели Господа, по слову сказавшего: Он есть действуяй в нас, еже хотети и еже деяти о благ оволении (Флп.2:13).

Преподобный Исаак Сирин

Рай и древо жизни

Рай — есть любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами, — где блаженный Павел напитался преестественною пищею и, как скоро вкусил там от древа жизни, воскликнул, сказав: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1Кор.2:9). От древа сего был отстранен Адам советом диавольским. Древо жизни есть любовь Божия, от которой отпал Адам и с тех пор не встречала уже его радость, но работал и трудился он на земле терний. Лишенные любви Божией, если и по правоте ходят, едят тот хлеб пота в делах своих, какой повелено было есть первозданному по отпадении (от любви Божией) его. Пока не обретем любви, делание наше — на земле терний, и, хотя сеяние наше бывает сеянием правды, однако и сеем, и пожинаем мы среди терний и ежечасно уязвляемся ими и, что бы ни делали к своему оправданию (сколько бы ни совершили дел правды), живем в поте лица. А когда обретем любовь, тогда станем питаться хлебом небесным и укрепляться в силах без работы и труда. Небесный хлеб есть Христос, сшедший с небесе и даяй живот миру (Ин.6:33), и это есть пища ангельская.

Кто обрел любовь, тот каждый день и час вкушает Христа и делается от сего бессмертным, ибо сказано: кто снесть от хлеба сего, егоже Аз дам ему, смерти не узрит во веки (Ин.6:51,58). Блажен, кто вкушает от хлеба любви, который есть Иисус. А что вкушающий любви вкушает Христа, сущего над всеми Бога, о сем свидетельствует Иоанн, говоря: Бог любы есть (1Ин.4:8,16). Итак, живущий в любви пожинает жизнь от Бога и в этом еще мире, в ощущаемой здесь, обоняет оный воздух воскресения. Сим воздухом насладятся праведные по воскресении. Любовь есть царство, о ней Господь таинственно обетовал Апостолам, что вкусят ее в царстве Его. Ибо сказанное: да ясте и пиете на трапезе царствия Моего (Лук.22:30), что иное означает, как не любовь? Любви достаточно для того, чтобы напитать человека вместо пищи и пития. Вот вино, веселящее сердце человека (Пс.103:15). Блажен, кто испиет вина сего! Испили его невоздержные и устыдились, испили грешники и забыли пути преткновений, испили пияницы и стали постниками, испили богатые и возжелали нищеты, испили убогие и обогатились надеждою, испили недужные и стали сильны, испили невежды и умудрились.

Как невозможно переплыть большое море без корабля и ладии, так никто не может без страха достигнуть любви. Смрадное море между нами и духовным раем можем переплыть только на ладии покаяния, на которой есть гребцы страха. Но если эти гребцы страха не правят кораблем покаяния, на котором по морю мира сего преходим к Богу, то утопаем в этом смрадном море. Покаяние есть корабль, а страх — его кормчий, любовь же — Божественная пристань. Поэтому страх вводит нас на корабль покаяния, переправляет по смрадному морю жизни и путеводит к Божественной пристани, которая есть любовь. В сию пристань приходят все труждающиеся и обремененные покаянием. И когда достигнем любви, тогда достигли мы Бога, и путь наш свершен, и пришли мы к острову тамошнего мира, где Отец, Сын и Дух Святый.

Вот, если будешь чист, то внутри тебя небо и в себе самом узришь Ангелов и свет их, а с ними и в них и Владыку Ангелов. Кого хвалят справедливо, тот не терпит вреда. Но если усладительна для него похвала, то безмездный он делатель. Сокровище смиренномудрого внутри его, и это — Господь.

Наблюдающий за языком своим во век не будет им окраден. Уста молчаливые истолковывают тайны Божии, а скорый на слова удаляется от Создателя своего.

Душа доброго сияет паче солнца и ежечасно возвеселяется видением Божественных откровений.

Кто последует любящему Бога, тот обогатится тайнами Божиими, а кто последует неправедному и горделивому, тот удалится от Бога и возненавиден будет друзьями своими.

Молчаливый языком во всей наружности своей приобретает смиренномудрую чинность, и он без труда возобладает над страстями.

Страсти искореняются и обращаются в бегство непрестанным погружением мысли в Боге. Это — меч, умерщвляющий их.

Как при безмолвной тишине чувственного моря носится и плавает дельфин, так и при безмолвии и утишении раздражительности и гнева в море сердечном, во всякое время, к веселию сердца, носятся в нем тайны и Божественные откровения.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Блестящее исследование о мысленном рае и о древе жизни в нем

Благословен Ты, Господи, благословен Ты, единый, благословен благоутробный, преблагословенный, давший в сердце моем свет заповедей Твоих и насадивший во мне древо жизни Твоей. Ты явил меня другим раем в видимом, в чувственном — духовным, духовным же в чувствовании, ибо Ты соединил с духом моим иного Духа Твоего Божественного, Которого и вселил в утробе моей. Это древо жизни поистине одно. Ту землю, на которой оно будет насаждено, ту душу, в сердце которой оно укоренится, оно скоро преобразует в рай, чудесно украшенный различными прекрасными растениями, деревьями и плодами, пестрящий цветами и благоухающими лилиями. Это — смирение, радость, мир, кротость, сострадание, плач, дожди слез и необычайное услаждение в них, свет благодати Твоей, сияющий всем пребывающим в раю. Ты — чаша, изливающая мне токи жизни Твоей и обильно подающая глаголы Божественного ведения.

Если же Ты не пожелаешь, но, напротив, отнимешь это, то я становлюсь безумным и, как камень, бесчувственным. Труба никогда не издаст звука без вдыхания, и я без Тебя — как бездушный. Тело без души совершенно бездейственно, и душа без Духа Твоего не может ни двигаться, ни соблюдать заповеди Твои, Спаситель, ни видеть Тебя не может, ни предстоять тебе, ни разумно воспевать славу Твою, о Боже мой! Поэтому я и вопию, поэтому и взываю к Тебе, Который вверху находишься с Отцом и внизу с нами, не одним действованием, как рассуждают некоторые, и не одною волею или силою только Твоею, как думают многие, но даже и сущностью, если только позволительно говорить или мыслить о сущности в Тебе, единый бессмертный и пресущественный. Ибо если Ты поистине совершенно неизъясним, невидим, неприступен, недомыслен, неприкосновен, неосязаем и весь непостижим. Спаситель, то, как мы наименуем Тебя? как посмеем назвать Тебя сущностью и какого рода и какою?

Ибо поистине Ты, о Боже мой, непричастен всему существующему в природе, но все дела Твои произведены из ничего, один только Ты несотворен, один безначален. Спаситель — Троица Святая и честная. Бог всяческих. И Ты показал нам свет Твоей непорочной славы, который и ныне непрерывно подавай мне, Спаситель. Дай мне всегда через него, как в зеркале, видеть и созерцать Тебя, Слово, и хорошо увидеть и постичь неизъяснимую красоту Твою. Эта красота, совершенно непостижимая мыслью, более чем поражает ум мой, приводит в исступление мысли и возжигает в сердце моем огонь любви к Тебе, он же, становясь пламенем Божественного желания, яснее показывает мне славу Твою, Боже мой. Поклоняясь ей, молю Тебя, Сыне Божий, дай мне и ныне, и в будущем веке непрестанно иметь ее и через нее вечно созерцать Тебя — Бога. Не дай мне, Владыко, суетной славы мира сего, ни богатства, гибнущего, ни талантов золота, ни высокого престола, ни власти над тленными, соедини меня со смиренными, нищими и кроткими, чтобы и я также сделался смиренным и кротким. И если это служение мое я прохожу не к пользе Своей, не к благоугождению Твоему и почитанию, то благоволи мне сподобиться его и только оплакивать грехи свои, и иметь попечение об одном праведном Суде Твоем и о том, как я буду отвечать Тебе, много раз Тебя прогневлявший.

О, сострадательный Пастырь, добрый и кроткий, хотящий всем верующим в Тебя спастись, помилуй и услыши эту мольбу мою: не прогневайся и не отврати лица Твоего от меня, но научи меня исполнять Твою волю. Ибо я не ищу, чтобы была моя воля, но Твоя, дабы и я послужил Тебе, Милостивый. Заклинаю Тебя, помилуй меня, по естеству милостивый (Пс.85:15), и сотвори полезное жалкой душе моей, ибо Ты — Бог человеколюбивый, один несозданный, бесконечный, поистине всемогущий. Ты — Жизнь всех и свет всех возлюбивших Тебя и Тобою, Человеколюбец, весьма возлюбленных. О если бы и меня к ним сопричел Ты, Владыко, и соделал общником и сонаследником Твоей Божественной славы! Ибо Тебе подобает слава. Отцу с безначальным Сыном и Божественным Духом во веки веков.

Святитель Григорий Нисский

Рай есть обиталище живых и не принимает умерщвленных грехом

Но поскольку рай есть обиталище живых и не принимает умерщвленных грехом, мы же «плотяны» и смертны и проданы под грех (Рим.7:14), то как может быть на земли живых (Пс.26:13; 114:9) тот, кто находится под владычеством смерти? Какой путь и способ можно придумать, чтобы освободиться от этого владычества? Евангельское учение и для этого предлагает вполне достаточное руководство. Мы слышали слова Господа к Никодиму, что рожденное от плоти плоть есть, а рожденное от духа дух есть (Ин.3:6), знаем также, что плоть за грех подпала под власть смерти, Дух же Божий нетленен, животворящ и бессмертен.

Преподобный Марк Подвижник

О духовном рае и законе

Слово сие в некоторых рукописях и изданиях, приписывается св. Макарию Египетскому, а в некоторых — Прп. Марку Подвижнику. Кому из них оно принадлежит на самом деле, этого по недостатку свидетельств древности с достоверностью решить нельзя. Не выдавая его за несомненное творение Марка Подвижника, мы помещаем, однако же, оное между писаниями сего отца, с тем дополнением в начале, которого оно не имеет в изданиях творений св. Макария и которое между тем необходимо предполагается содержанием слова.

Как из явных дел можно уразуметь сокровенный образ мыслей, так из дел души можно уразуметь то, о чем говорится в Писаниях. Но могут сие постигать не все, а лишь те, которые злостраданием отчасти приобрели бесстрастие. Ибо Писание поведает как будущее, так и дела души, потому что будущее все в ней скрывается духовно, и чего кто бывает причастником здесь, того и там причастником будет.

Итак, когда услышишь Писание, поведающее относительно рая, Адама и змия, внимай бесстрастно своему сердцу, и найдешь, что рай есть слово Божие, наслаждение в нем причастие Святого Духа; змий же, убивающий преслушанием, есть пресмыкающееся сладострастие, чрез дружество приползающее и прельщающее нас вкусить от древа (запрещенного), то есть от попечения житейского, ибо сказано: не пецытеся убо на утрей (Мф.6:34). Так же оба запрещения совокупно сказал Один и Тот же Бог: в онъже аще день снесте от древа, смертию умрете (Быт.2:17), и: внемлите, да не отягчают сердца ваша объядением (Лк.21:34); потому что тьма, бывающая от объядения и попечения житейского, умерщвляет душу, изгоняя ее из духовного слова и лишая Божественного действия. Итак, от сего Древа воспрещает нам Господь вкушать, говоря: ни о чемже пецытеся, только о Царствии. Ибо те, которые вошли в сей рай Божий и сохранили сию заповедь, не были изгнаны, но, удержав себя от земного, сторицею насладились духовного, будучи действенно и подобообразно утешаемы благодатью.

Итак, будем молиться и мы о том, чтобы нам сохранить ее (сию заповедь), дабы, пребывши в слове Господнем, насладиться наслаждением Духа и здесь, и в будущем. Как Адам, вкусив от древа разумения, изгоняется, так и мудрствующий земное не может пребывать в слове Христовом, по написанному: любы мира сего вражда Богу есть (1Иак.4:4). Потому Писание и говорит: всяцем хранением блюди свое сердце (Притч.4:23), дабы тот, кто хранит в себе, как рай, слово Божие, насладился благодатью, не слушая внутри пресмыкающегося змия, который советует избрать служащее к сласти, из коей рождается братоубийственная раздражительность и душа, рождающая ее, умирает. Но послушай Господа, Который говорит: Старайтесь о вере и надежде, от которых рождается боголюбивая и человеколюбивая любовь, подающая вечную жизнь. В сей рай вошел Ной, храня заповедь и делая, и любовью избавился от гнева. Сей рай сохраняя, Авраам услышал глас Божий. Сей рай храня, Моисей получил славу на лице своем.

Подобным образом Давид, храня сей, делал и потому господствовал над врагами. Но и Саул, пока хранил сердце, имел успех, когда же, наконец, преступил заповедь, был совершенно оставлен. Ибо в каждом человеке действует слово Божие по мере его произволения и сообразно (с его деланием). Кто сколько владеет, столько и овладевается, кто сколько хранит, столько и храним бывает. Посему весь лик святых, пророки, апостолы и мученики хранили слово в сердцах своих, ни о чем ином не имея попечения, но презрели земное и пребыли в заповеди Святого Духа, предпочтя боголюбивое и благое не одним словом и простым разумением, но словом и делом в самой действительности: избирая вместо богатства нищету, вместо славы бесчестие, вместо наслаждения удручение себя, а посему и вместо Раздражительности любовь.

Ибо, ненавидя сладостное этой жизни, они более любили отнимающих оное как содействующих их намерению, удаляясь «еже ведети доброе и лукавое», ни благих человеков не отрицались, ни злых не обвиняли, всех почитали ответственными служителями Владычнего Промысла и ко всем имели доброе расположение. Когда слышали слово Господне: отпущайте, и отпустят вам (Лк.6:37), тогда обижающих их считали своими благодетелями, признавая, что они подали им причину к отпущению их грехов. Когда же слышали слово Господне: якоже хощете да творят вам человецы, и вы творите им такожде (Лк.6:31), тогда и благих любили по совести. Ибо, оставив свою правду и взыскав правды Божией, они постепенно обрели и любовь, в оной по естеству внутрь сокровенную.

И Господь, дав многие заповеди о любви, повелел искать правды Божией, зная, что она матерь любви. Ибо невозможно иначе спастись, как только чрез ближнего, как заповедал Господь, сказав: отпущайте, и отпустят вам (Лк.6:3). Таковой духовный закон, в сердцах верующих и писуемый есть исполнение первого закона: не приидох бо, говори (Господь), разорити закон, но исполнити (Мф.5:17). Как же он исполняется, разумей: первый закон, осуждая согрешившего (против своего ближнего) какою-либо справедливою виною, осуждал и обиженного, поелику в чем судит кто иного, себя осуждает, а в чем прощает, простится ему (Рим.2:1, Сир.28:2), ибо закон так говорит: за осуждение осуждение, за отпущение отпущение. Следовательно, исполнение закона есть прощение.

Мы сказали: «первый закон», не потому, чтобы Бог дал два закона людям, но один закон духовный по естеству, по отношению же к воздаянию произносящий праведный приговор: прощающему прощение, а взыскивающему взыскание; ибо сказано: со избранным избран будеши, и со строптивым развратишися (Пс.17:27). Посему духовно его совершающие и по мере совершения бывающие причастниками благодати любят не только благодетельствовавших, но и тех, которые поносили и гнали их, ожидая приобрести духовную любовь как воздаяние благих; благих же, говорю, не потому только, что они прощают обиды, но потому, что и души обижавших благодетельствуют, молятся о них Богу, как бы чрез них получают блаженство. И сказанному в Писании: блажени есте, егда поносят вам и ижденут вас, и проч. (Мф.5:11).

Мудрствовать так научились от духовного закона, ибо когда они терпели и соблюдали мысленную кротость, то Господь, видя терпение сердца борющегося, но любви не отступающего, разорил средостение ограды и совершенно упразднил вражду, так что уже не с усилием, но по Божией помощи возымели они любовь, ибо Господь сдерживает наконец обращаемое оружие (Быт.3:24), воздвигающее помыслы; и также входили во внутреннейшее завесы, идеже предтеча о нас вниде Иисус (Евр.6:20), и наслаждались в плодах Духа, и, увидев будущее постоянством сердца, якоже зерцалом в гадании», согласно с апостолом говорили: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Боглюбящым Его (1Кор.13:12; 2:9).

Но и о сей чудной вещи вопрошу: если на сердце человеку не взыдоша, как же вы сие знаете? Особенно же, исповедав в Деяниях (своих), что и вы подобострастии нам человецы (Деян.14:15)? Но послушай, что отвечает на сие блаженный Павел: нам же, — говорит, Бог открыл есть Духом Своим: Дух бо вся испытует, и глубины Божия (1Кор.2:10). Но дабы не сказал кто-либо, что им дан был Дух Святой как апостолам, нам же Он по естеству невместим, посему говорит (апостол), молясь: да даст вам Бог силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца ваша (Еф.3:16); Господь же Дух есть: а идеже Дух Господень, ту свобода (2Кор.3:17); и опять говорит: Аще кто Духа Христова не имать, сей несть Его (Рим.8:9).

Итак, будем молиться, чтобы и нам получить благодать Святого Духа во всяком удостоверении и ощущении и войти туда, откуда мы были изгнаны. И да отвратится от нас душеубийственный змий и тщеславный советник, дух житейского попечения и пиянства, дабы мы, твердо веруя, сохранили заповеди Господни и возросли о Нем в мужа совершенна, в меру возраста (Еф.4:13), чтобы от неверия не овладела нами любовь к веку сему, но были бы мы удостоверяемы в духе, и не не веровали, что и о грешниках кающихся благоволит благодать Божия. Ибо даруемое благодатью уже не соразмеряется с прежде бывшею немощью, потому что тогда благодать не была бы уже благодать. Но, веровав Всесильному Богу, приступим простым и пытливым сердцем к Дарующему приобщение Духа верою, а не по сравнению с делами естества, ибо сказано: от дел ли закона Духа примете, или от слуха веры (Гал.3:2).

Вопрос: Ты сказал, что все духовное скрывается в душе, итак, что значит: хощу пять словес в церкви умом моим глаголати (1Кор.14:19)?

Ответ: Церковь разумеется двояко: собрание верных и как совокупность cил души. Итак, когда говорится духовно о человеке, то церковь есть целый состав его, пять же словес суть общие добродетели, созидающие всего человека и многообразно разделяемые. Ибо как говорящий о Господе пятью словами объял всю премудрость, так и последующий Господу пятью добродетелями созидает многое благочестие. Будучи числом пять, они объемлют все. Первая молитва, потом воздержание, милостыня, нищета, долготерпение. Сии добродетели, совершаемые с желанием и произволением, суть слова души, произносимые Господом и слышимые сердцем, ибо Господь действует, и Дух тогда вещает мысленно, и сердце насколько желает, столько и исполняет явно. Добродетели же сии, как объемлют собою все остальные, так и рождают друг друга, ибо при оскудении первой все истребляются. Подобным образом второю поддерживается последующие, так же и прочие.

Ибо как помолится кто-нибудь, не быв подвигнут к тому Духом? О чем свидетельствует и Писание, говоря: никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1Кор.12:3). Как может кто терпеливо пребывать в воздержании без помощи молитвы? А кто во всем не воздерживается, как помилует убогого или обиженного? И притом кто не милосерд, тот не может иметь произвольной нищеты. Также желанию имений совоспитанница есть раздражительность, имеет ли кто стяжания или не имеет. Добродетельная же душа созидается вместе с находящимися в церкви не тем, что исполнила, но тем, что вожделела, ибо не собственное тело спасает человека, но Даровавший к тому силу. Итак, если кто не претерпел язвы (Владычни), тот да не имеет о себе самомнения, хотя бы и сделал что-либо доброе или хотя бы обучался к таким действиям. Не подумай когда-либо предварить Господа добродетелию, по сказанному: Бог бо есть (действуяй) в вас и еже хотети и еже деяти о благоволении (Флп.2:13).

Вопрос: Почему же Писание заповедует человеку делать сие?

Ответ: Мы выше сказали, что человек по естеству имеет возможность обучать себя к добру и Бог сего от него требует. Ибо, он заповедует, дабы человек сперва уразумел должное, уразумев, возлюбил то и добровольно обучился сему, а то, чтобы ум был действенным и человек мог понести труд и совершить дело, благодать Господня подает восхотевшему и веровавшему. Воля человеческая есть как бы существенное условие, где же не присутствует воля, там и Он не творит ничего, хотя и может как Бог, но не делает сего ради самовластия, дарованного человеку. Итак, совершение действий добрых зависит от Бога, воля же в этом человеческая. Однако, если мы всю волю нашу предадим Ему, то все дело приписывается нам.

Чуден Бог во всем и отнюдь непостижим умом, но мы, человеки, покушаемся изобразить словами некоторую часть чудес Его, утверждаясь на Писании, более вразумляемые Им. Ибо кто, — говорит Писание, разуме ум Господень; Или кто советник Ему бысть (Рим.11:34). Сам Бог говорит: колькраты восхотел собрати чада твоя… и не восхотесте (Мф.23:37). Посему мы должны веровать, что Сам собирает нас, ищет же только нашей воли, и в чем же состоит проявление нашей воли, если не в произвольном труде? Ибо как железо, когда режет, посекает, возделывает землю, насаждает, будучи нагнетаемо, само углубляется, однако иной некто движет им и налагает, а когда будет сломано, разжигает и обновляет, так и человек, хотя утесняется и утруждается, делая благое, однако Господь действует в нем тайно. И когда он утрудится и сокрушится сердцем, утешает и обновляет его, как и пророк говорит: еда прославится секира без секущаго ею; или вознесется пила без влекущаго ю (Ис.10:15)?

Также бывает и в отношении зла, когда человек послушен и готов на оное, тогда сатана гонит и поощряет его, как разбойник меч. Железу же уподобили мы сердце по его бесчувственности и по великой жестокости, но не следует нам, как бесчувственному железу, не знать Владеющего (нами), поелику легко мы от Возделателя слова передаемся в помысл лукавого, а, скорее, надлежит нам, подобно волу и ослу, познавать Того, Кто понуждает и ведет нас по своему разумению. Ибо Писание говорит: позна вол стяжавшаго и осел ясли господина своего: Израиль же Мене не позна (Ис.1:3). Итак, будем молиться, дабы приобресть нам познание Бога и научиться духовному закону к исполнению заповедей Его. Аминь.

Святитель Иоанн Дамаскин

О рае

Решив из видимой и невидимой природы создать по образу и подобию Своему человека — чтобы он был как бы некоторым царем и начальником всей земли и того, что на ней, — Бог приготовил для него как бы некоторый дворец, где обитая, он проводил бы блаженную и довольную жизнь. Это и был божественный рай, насажденный руками Божиими в Эдеме, — хранилище веселия и всякой радости, ибо слово «Эдем» означает наслаждение. Он находился на востоке, возвышаясь над всею землею. В нем было совершеннейшее благорастворение. Тончайший и чистейший воздух окружал его, вечно цветущие растения украшали его. Он был насыщен благовонием, наполнен светом и превосходил всякое представление чувственной прелести и красоты. Это была подлинно божественная страна и достойное жилище для созданного по образу Божию. Ни одно неразумное животное не обитало в раю: в нем жил один только человек, создание божественных рук.

Посреди же рая Бог насадил древо жизни и древо познания. Древо познания должно было служить некоторым испытанием и искушением для человека и упражнением его послушания и непослушания. Поэтому оно и было названо древом познания добра и зла (Быт.2:9,17). Впрочем, это название, может быть, было дано ему потому, что оно сообщало вкушающим способность познавать свою собственную природу. Это было хорошо для совершенных, но худо для не достигших совершенства и одержимых сладострастными влечениями, подобно тому, как твердая пища вредна для младенцев, имеющих нужду в молоке. В самом деле, сотворивший нас Бог не хотел, чтобы мы заботились и суетились о многом (Лк.10:41) и чтобы мы были расчетливы и предусмотрительны касательно нашей собственной жизни. Но Адам это подлинно испытал, ибо, вкусив, он узнал, что был наг, и надел на себя опоясание, ибо, взяв листья смоковницы, он опоясался ими (Быт.3:7). До вкушения же беста оба нага, Адам и Ева — и не стыдястася (Быт.2:25).

И Бог хотел, чтобы мы были столь же бесстрастны — ибо это есть вершина бесстрастия. Он хотел также, чтобы мы были свободны от забот и имели одно дело, свойственное ангелам, т. е. непрестанно и немолчно воспевали Создателя, наслаждались Его созерцанием и возлагали на Него наши заботы. Это и возвестил он нам чрез пророка Давида: возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает (Пс.54:23). И в Евангелии, поучая Своих учеников, Он говорит: не пецытеся душею вашею, что ясте,… ни телом вашим, вo что облечетеся (Мф.6:25). И потом: ищите… царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф.6:33). И Марфе Он сказал: Марфо! Марфо! печешися и молвиши о мнозе: едино же есть на потребу, Мария, же благую часть избра, яже не отимется от нея (Лк.10:41,42), т. е. сидеть у ног Его и слушать слова Его.

Что же касается древа жизни, то оно было или деревом, имевшим силу подавать жизнь, или деревом, от которого могли питаться только достойные жизни и не подлежащие смерти. Некоторые представляли себе рай чувственным, другие духовным. Мне же кажется, что соответственно тому, как человек был создан вместе и чувственным, и духовным, так и священнейший его удел был вместе и чувственным, и духовным, и имел две стороны; ибо телом человек, как мы сказали, обитал в божественнейшем и прекраснейшем месте, душою же жил в месте, несравненно более высоком и несравненно более прекрасном, имея жилищем обитавшего в нем Бога и облекаясь в Него, как в светлую ризу, покрываясь Его благодатию и наслаждаясь, подобно какому-нибудь новому ангелу, только сладчайшим плодом Его лицезрения и питаясь им, это и справедливо названо древом жизни, ибо сладость божественного общения сообщает удостоившимся его жизнь, не прерываемую смертию. То же самое назвал Бог и всяким древом, сказав: от всякого древа, еже в Раи, снедию снеси (Быт.2:16), ибо Сам Он есть все, в Котором и чрез Которого всяческая… состоятся (Кол.1:17).

А древо познания добра и зла есть распознание многообразного зрелища, т. е. познание собственной природы. Это познание, из себя самого раскрывая величие Творца, прекрасно для совершенных и утвердившихся в божественном созерцании и не боящихся падения, ибо они вследствие продолжительного упражнения приобрели некоторый навык в таком созерцании. Но не хорошо оно для тех, которые еще неопытны и подвержены сладострастным влечениям. Так как они не укрепились в добре и еще недостаточно утвердились в привязанности к одному только прекрасному, то их обыкновенно привлекает к себе и развлекает забота о собственном теле.

Таким образом, я думаю, что божественный рай был двоякий, и поэтому одинаково правильно учили богоносные отцы — как те, которые держались одного взгляда, так и те, которые держались другого. Выражение же: «всякое древо», возможно понять в смысле познания силы Божией, приобретаемого из рассматривания творений, как говорит божественный Апостол: невидимая бо Его от создания мира творенми помышляема видима суть (Рим.1:20). Но выше всех этих мыслей и созерцаний — мысль о нас самих, т. е. о нашем составе, по слову божественного Давида: удивися разум твой от мене (Пс.138:6), т. е. от моего устройства. Однако для Адама, который был только что сотворен, это познание было опасно по причинам, о которых мы сказали.

Под древом жизни можно разуметь также то величайшее познание, которое мы почерпаем из рассмотрения всего чувственного, и тот путь, которым мы через это познание восходим к Родоначальнику, Творцу и Причине всего существующего. Это Бог и назвал «всяким древом», т. е. полным и нераздельным, приносящим одну только привязанность к добру. Древо же познания добра и зла можно понимать в смысле чувственной, доставляющей удовольствие пищи, которая хотя и кажется приятною, однако по существу является для вкушающего причиною зла, ибо Бог говорит: от всякого древа, еже в Раи, снедию снеси (Быт.2:16), выражая этим, как я думаю, следующее: от всех творений восходи ко мне — Творцу и со всех них собери один плод — Меня, истинную жизнь; пусть все приносит тебе, в качестве плода, жизнь и общение со Мною полагай основой своего существования; ибо таким образом ты будешь бессмертен. От древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него: а в онь же аще день снесте от него, смертию умрете (Быт.2:17); ибо, согласно естественному порядку, чувственная пища есть восполнение утерянного, и она выбрасывается вон и истлевает, и нельзя остаться нетленным тому, кто питается чувственной пищей.

Рай

Рай есть не столько место, сколько состояние души; как ад является страданием, происходящим от невозможности любить и непричастности Божественному свету, так и рай есть блаженство души, проистекающее от преизбытка любви и света, к которым всецело и полностью приобщается тот, кто соединился со Христом. Этому не противоречит то, что рай описывается как место с различными «обителями» и «чертогами»; все описания рая — лишь попытки выразить человеческим языком то, что невыразимо и превосходит ум.

В Библии «раем» называется сад, где Бог поместил человека; этим же словом в древне церковной традиции называли будущее блаженство людей, искупленных и спасенных Христом. Оно также именуется «Царством Небесным», «жизнью будущего века», «восьмым днем», «новым небом», «небесным Иерусалимом».

Читая описания рая, встречающиеся в агиографической и богословской литературе, необходимо иметь в виду, что большинство писателей Восточной Церкви говорят о рае, который они видели, в который бывали восхищены силой Святого Духа. Даже среди наших современников, переживших клиническую смерть, встречаются люди, побывавшие в раю и рассказавшие о своем опыте, в житиях святых мы находим множество описаний рая. Преподобная Феодора, преподобная Ефросиния Суздальская, преподобный Симеон Дивногорец, святой Андрей Юродивый и некоторые другие святые были, подобно апостолу Павлу, восхищены до третьего неба (2Кор.12:2) и созерцали райское блаженство. Вот что говорит о рае святой Андрей (X в.): «Я увидел себя в раю прекрасном и удивительном, и, восхищаясь духом, размышлял: «что это?.. как я очутился здесь?..» Я видел себя облеченным в самое светлое одеяние, как бы истканное из молний, венец был на главе моей, сплетенный из великих цветов, и я был опоясан поясом царским. Радуясь этой красоте, дивясь умом и сердцем несказанному боголепию Божия рая, я ходил по нему и веселился. Там были многие сады с высокими деревьями: они колебались вершинами своими и увеселяли зрение, от ветвей их исходило великое благоухание…

Невозможно те деревья уподобить ни одному земному дереву: Божия рука, а не человеческая посадила их. Птиц в этих садах было бесчисленное множество… Увидел я реку великую, текущую посреди (садов) и их наполняющую. На другом берегу реки был виноградник… Дышали там с четырех сторон ветры тихие и благоухающие; от их дыхания колебались сады и производили дивный шум листьями своими… После этого мы вошли в чудный пламень, который нас не опалял, но только просвещал. Я начал ужасаться, и опять руководивший меня (ангел) обратился ко мне и подал мне руку, говоря: «Нам должно взойти и еще выше». С этим словом мы очутились выше третьего неба, где я увидел и услышал множество небесных сил, поющих и славословящих Бога… (Взойдя еще выше), я увидел Господа моего, как некогда Исаия-пророк, сидящего на престоле высоком и превознесенном, окруженного серафимами. Он был облечен в багряную одежду, лицо Его сияло неизреченным светом, и Он с любовью обратил ко мне Свои очи. Увидев Его, я пал перед Ним на лицо мое… Какая же тогда от видения лица Его объяла меня радость, того невозможно выразить, так что и ныне, поминая это видение, исполняюсь неизреченной сладости». Преподобная Феодора видела в раю «прекрасные селения и многочисленные обители, уготованные любящим Бога», и слышала «голос радости и веселия духовного».

Во всех описаниях рая подчеркивается, что земные слова могут лишь в малой степени изобразить небесную красоту, так как она «несказанна» и превосходит человеческое постижение. Говорится также о многих обителях рая (Ин.14:2), то есть о разных степенях блаженства. «Одних (Бог) почтит большими почестями, других меньшими, — говорит святитель Василий Великий, — потому что звезда от звезды разнится в славе (1Кор.15:41). И поскольку „многи обители“ у Отца, то одних упокоит в состоянии более превосходном и высоком, а других в низшем». Впрочем, для каждого его «обитель» будет наивысшей доступной ему полнотой блаженства — в соответствии с тем, насколько он приблизился к Богу в земной жизни. Все святые, находящиеся в раю, будут видеть и знать один другого, а Христос будет видеть и наполнять всех, говорит преподобный Симеон Новый Богослов. В Царстве Небесном праведники просветятся, как солнце (Мф.13:43), уподобятся Богу (1Ин.3:2) и познают Его (1Кор.13:12). По сравнению с красотой и светозарностью рая наша земля есть «мрачная темница», и свет солнца по сравнению с Триипостасным Светом подобен маленькой свечке. Даже те высоты богосозерцания, на которые восходил преподобный Симеон при жизни, по сравнению с будущим блаженством людей в раю — все равно, что небо, нарисованное карандашом на бумаге, в сравнении с настоящим небом.

По учению преподобного Симеона Нового Богослова, все образы рая, встречающиеся в житийной литературе, — поля, леса, реки, дворцы, птицы, цветы и т.д., — лишь символы того блаженства, которое заключается в непрестанном созерцании Христа.

О том же говорил святитель Григорий Нисский: «Поскольку в настоящем веке жизнь проводится нами различно и разнообразно, то много есть такого, в чем принимаем участие, например время, воздух, место, пища, питье, одежда, солнце, светильник и многое другое, служащее потребностям жизни, и ничто из всего этого не есть Бог. Ожидаемое же блаженство ни в чем этом не имеет нужды: всем этим взамен всего будет для нас естество Божье, уделяющее себя соразмерно всякой потребности той жизни… Бог для достойных бывает и местом, и жилищем, и одеждой, и пищей, и питьем, и светом, и богатством, и царством… Кто бывает всем, Тот бывает и во всех (Кол.3:11)». После всеобщего воскресения Христос наполнит Собой всякую человеческую душу и все творение, и уже ничего не останется вне Христа, но все преобразится и просияет, изменится и переплавится. Это и есть нескончаемый «невечерний день» Царства Божьего, «вечная радость, вечная Литургия у Бога и в Боге». Все лишнее, временное, всякие ненужные подробности быта и бытия исчезнут, а Христос будет царствовать в душах искупленных Им людей и в преображенном Космосе. Это будет окончательная победа Добра над злом, Света над тьмой, рая над адом, Христа над антихристом. Это будет окончательное упразднение смерти. Тогда сбудется слово написанное: Поглощена смерть победою. Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа? (Ос.13:14). Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом! (1Кор.15:54—57).

Один богач проводил жизнь в роскоши, одевался в порфиру и виссон и ежедневно пиршествовал, не замечая, что у его ворот лежал нищий Лазарь, покрытый ранами и струпьями. Всегда голодный, страдалец Лазарь желал напитаться хотя бы теми остатками от стола богача, какие на его глазах бросали собакам, но, по-видимому, и это было недоступно ему; никто не сжалился и над его болезнью, никто не перевязал раны его, и собаки облизывали их, препятствуя тем их заживлению. Умер несчастный, умер и богач; после смерти положения их переменились, каждый получил воздаяние по заслугам своим: Лазарь перенесен был ангелами в рай, а богач низвергнут в ад. Богач, в страшных мучениях, стал вспоминать свою беспутно проведенную жизнь; и представился ему нищий Лазарь, страдавший у его ворот и тем постоянно напоминавший ему о своих страданиях, на которого, однако, он не обращал никакого внимания, ничем не помог ему.

В раздумье о том, где теперь этот страдалец, что сталось с ним, богач вдруг увидел его стоящим вдали вместе с Авраамом и взмолился: Отче Аврааме! Пошли ко мне Лазаря облегчить мои страдания! — «Чадо! (отвечал Авраам). Вспомни свою жизнь! Все, что считал ты высшим благом, чего жаждал и к чему стремился, ты получил с избытком; как богач, ты в роскоши и в неге проводил все дни свои; ты думал только о себе и был глух к воплям страдальца, мимо которого проходил каждый день, и ни разу не бросил ему куска хлеба, а он с кротостью и смирением переносил все свои муки и не роптал, не жаловался, что незаслуженно страдает. Поэтому Лазарь, не получивший от жизни ничего и, вместе с тем, сохранивший чистое сердце и незапятнанную грехом душу, здесь утешается, а ты, взявший от жизни все для себя и не сделавший ничего доброго для других, страдаешь теперь, и страдаешь вполне заслуженно. К тому же никто из нас не может ни избавить тебя от мучений, ни даже облегчить их, так как между нами и вами пропасть великая и сообщения невозможны: хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят (Лк.16:24—26)».

Познав теперь все безумие прожитой жизни своей, богач просит Авраама послать к оставшимся в живых пяти братьям его Лазаря как свидетеля постигшей его горькой участи, чтобы он научил их, как жить и как избавиться от этого места мучений. У них есть Моисей и пророки, — отвечал Авраам, — пусть слушают их (Лк.16:29); они возвестили волю Божию, и кто исполнит ее, тот спасется». — Нет, отче Аврааме (Лк.16:30). Глухи мои братья к голосу Моисея и пророков, не слушают их, как и я не слушал; но если бы предстало перед ними какое-либо особое знамение, если бы кто из умерших пришел к ним и рассказал, что делается здесь, в загробном мире, то наверное покаялись бы».

Если бы кто пришел с того света и тем доказал существование его, то мы поверили бы в бессмертие души и вечную жизнь за гробом! Так говорят и теперь неверующие во Христа и, следовательно, в истинность Его слов. Им, как фарисеям, нужно знамение с неба. Но знамение не дается им. Почему? Да потому, что если каждому неверующему, во все времена и везде, где только живут люди, давать подобные знамения, то знамения эти должны были бы быть непрерывными и повсеместными; к тому же, если бы такое знамение было дано какому-либо неверующему, если бы к нему явился его умерший друг или родственник, то несомненно, что он объяснил бы такое явление своим болезненно-настроенным воображением и все-таки не поверил бы.

Если Моисея и пророков не слушают братья твои, то, если бы кто и из мертвых воскрес, не только не покаются, но даже не поверят (Лк.16:31).

Не поверили евреи воскресшему из мертвых Иисусу Христу, и за то извергнуты из Царства Божия, основанного Христом здесь, на земле, а в будущей жизни тщетно будут стучаться в двери Царства Небесного, из глубины которого раздастся голос: Отойдите от Меня, делатели неправды!

Преподобный Ефрем Сирин

О Рае

Моисей, который всем преподал учение в небесных книгах своих, этот вождь Евреев, и меня, как ученика, да научит своим Пятикнижием — этой сокровищницей откровения. В нем раскрыта история Едемского сада; по наружности, только описанный, — он величественен по сокровенным в нем тайнам, и кратко изображенный, — дивен по своим растениям.

Долго порывался я страхом и любовью. Любовь призывала меня внимательно рассмотреть рай, а страх его величия удерживал от такой пытливости. Наконец, то и другое соединил я с мудростью. Благоговейно чтя сокровенности рая, я исследовал одно то, что открыто в нем. Одно исследовал для собственного приобретения, о другом умолчал для собственной же пользы.

Радостно приступил я к истории рая. Немного в ней для чтения, но очень много для исследования. Уста читали открытое в повествовании, а дух, воспаряя трепетно, возносился в исследование славы рая, однако же не с мыслью — постигнуть, что такое рай сам в себе, а желая изведать его, сколь дозволено то человеку.

Духовным оком воззрел я на рай. Вершины всех гор низки пред его высотой. Едва пяты его касались высокие волны потопа; благоговейно лобзали стопы его и возвращались назад, чтобы подавить и попрать вершины гор и высот. Одну пяту рая лобзал потоп, сокрушивший всякую высоту.

Но как ни высоко поставлен рай, не утомляются восходящие туда, не обременяются трудом наследующие его. Красотой своей исполняет он радости и влечет к себе шествующих, осиявает их блистанием лучей, услаждает своим благоуханием. Светоносные облака образуют из себя кущи для соделавшихся достойными его.

Нисходят из кущей своих сыны света и радуются на той земле, где были они гонимы; ликуют на хребте моря и не утопают, где не утопал и Симон — камень. Блажен, кто видит, что и возлюбленные его с ними же вместе: и здесь долу в их сонмах, и там горе в их обителях!

Колесницы их — облака, с легкостью несутся по воздуху. Каждый воспаряет во главе тех, которых он обучал. Подвижнические труды его стали для него колесницей, а сонм учеников его — славным сопровождением. Блажен, кто увидит пророков, воспаряющих с ликами их, и апостолов — с сонмами их! Иже сотворит и научит, сей велий наречется в Царствии Небеснем (Мф.5:19).

Далек от взоров рай, недосягаем он для ока, поэтому, можно отважиться изобразить его разве только в сравнениях. В светлом венце, какой видим около луны, представляй себе рай; и он так же окружает и объемлет собой и море, и сушу.

Но неудержимы уста мои, не насыщаются сладостью рая. Представим и другие его подобия. Моисей сделал венец на величественном жертвеннике (Ис.27:3), золотым венцом увенчал он жертвенник. Таков и рай — этот прекрасный венец, увенчивающий собой вселенную.

Когда же согрешил Адам, изгнал его Бог из рая и, по благости Своей, дал ему жилище вне райских пределов, поселил в долине, ниже рая. Но люди грешили и там, и за это рассеяны. Поскольку сделались недостойными обитать близ рая, Бог повелел ковчегу удалить их на горы Карду.

Разделились семейства двух братьев. Каин отошел прочь и стал жить в земле Иуд, ниже мест, где обитали семейства Сифа и Еноса. Но потомки обитавших вверху и именовавшихся сынами Божиими, оставили страну свою, сошли вниз и вступили в супружество с дочерями человеческими, с дочерями тех, которые обитали внизу.

Сыны света пребывают в горних обителях рая, и оттуда видят в пропасти богатого. Возводит он очи свои, видит Лазаря, взывает к Аврааму, прося умилосердиться над ним. Но щедролюбивый Авраам, сострадавший о Содоме, показывает себя немилосердым к тому, кто сам не был милосерд.

Бездна отлучает богатого от любви, бездна разделяет праведников и грешных, чтобы первые не привязывались любовью к последним, чтобы добродетельные не чувствовали мук, видя в геенне своих сыновей, братьев и сродников, чтобы матерь не скорбела о нечестивом сыне, и госпожа — о служанке, с которой вместе росла и училась.

С ослаблением (всепрощением) взирают там потерпевшие гонения на своих гонителей, притесненные — на притеснителей, умерщвленные — на убийц, пророки — на побивших их камнями, апостолы — на распинавших их. Сыны света из горних обителей своих приникают (всматриваются, наклонившись) на нечестивых и, смотря на дела их, дивятся, почему, утратив надежду спасения, предались они нечестию.

Горе тому, кто гнусные дела свои утаивал во тьме, кто грешил и скрывался, чтобы обмануть всякого; кто, видя такового, нечествовал и лгал, чтобы обмануть всякого, слушающего его. Господи, да покроют меня крыла благости Твоей, потому что перстами будут там указывать на грешника и непрестанно разглашать срамоту и тайные дела его.

Мое дерзнование не смеет простираться далее сказанного мной. Но, может быть, найдется кто-нибудь дерзновеннее меня, и он скажет, что незнающие и неразумные, которые грешили по неведению, должны, однако же, понести наказание как виновные, и Благий поселит их подле рая, и будут они питаться от райских крупиц.

Но и этих обителей, которые так малы и презренны перед райскими обителями, алчут и вожделеют опаляемые в геенне. Мучение их усугубляется, когда взирают на журчащие перед ними источники тех обителей; вожделел их и богатый, но не нашел, кто устудил бы язык его. Внутри у страждущих — огонь, перед ними — вода. Блажен, кто вожделевает рая, его вожделевает и рай; с радостью приемлет во врата свои, заключает в объятия свои, услаждает песнопениями на лоне своем, разверзает ему недра свои и покоит в них. Но отвращается и убегает он от того, кто сам отвращается от рая, ибо райская дверь есть дверь испытующая, хотя и любит людей.

Потому здесь запасись ключом от рая и возьми его с собой. Разумна эта дверь, которая столь вожделеет тебя, так радуется и веселится о тебе; как ведущая, премудро измеряет она входящих в нее: мал ли кто или велик, по росту и по достоинству каждого сама расширяется, и своей мерой показывает, кто совершен, а кто недостаточен.

Люди видят, что все погибло: богатства не стало, плотских удовольствий нет, красота и владычество исчезли и миновали, вспоминают там об этом и скорбят о том, что мучатся, узнают, что приобретенное ими, — один сон, богатство их — тень.

Утратили они, что было у них, и нашли, чего не было; какие блага любили, те отлетели, а горе, которое ненавидели, постигло их. На что полагали надежду, — того уже нет, чего не боялись, — то нашли. И стонут, что унижены и окрадены, что прежняя обитель была обманчива, а настоящее мучение действительно, что покой их исчез, и наказание не прекратится.

Видят и праведники, что страдания их миновали, скорби были временны, бремя невечно, как будто никогда не ощущали они тесноты, и пост их был как бы сновидение, после которого восстают они, как от сна, и обретают рай и уготованную перед ними трапезу Царствия.

Для чуждых рая недоступна высота его, но сам он преклоняет лоно свое к восходящим в него; радостный взор обращает на праведников, заключает собой весь мир, объемлет великое море. Он для горних — ближний, для присных — друг, а для чуждых — враг. Видел я в ограде его плодоносные смоковницы. Осужденным приятно было бы сплести себе венцы из листьев их, и обнажившимся желалось бы прикрыться их листьями, но они постыждают обнаженного, ибо прикрывая наготу его, ввергают в скорбь, потому что в стране славы самая одежда для обнаженного есть бесславие.

Кто в состоянии исчислить красоты рая? Прекрасно устройство его, блистательна каждая часть его, пространен рай для обитающих в нем, светлы чертоги его; источники его услаждают своим благоуханием, но когда изливаются они к нам, теряют свое благоухание на нашей земле, потому что получают вкус земной, пригодный для нашего питья.

Та воля, которой покорствует все, собрала воды, орошающие рай, в виде потоков, заключила их в земле и повелела им исходить подобно тому, как образует она воды в недрах облаков, и они разливаются в воздухе по мановению той воли.

Украсил и уразнообразил красоты рая исткавший их Художник; степень степени украшеннее (краше) в раю, и сколь одна над другой возвышается, столь же превосходит и красотой. Для низших назначил Бог низшую часть рая, для средних — среднюю, а для высших — самую высоту.

Когда праведники взойдут на степени, назначенные им в наследие, тогда каждый, по мере трудов своих, возведен будет правдой на ту именно степень, какой он достоин, и на какой должно ему пребывать. Как велико и число, и различие степеней, так же велико число и различие в достоинстве поселяемых; первая степень назначена покаявшимся, середина — праведникам, высота — победителям, чертог Божества над всем превознесен.

И Ной в самом низу ковчега своего поместил животных, в середине же — птиц, а сам, подобно Богу, обитал в верхней части ковчега. И при Синае народ Иудейский стоял внизу горы, священники — на скате ее, Аарон — на середине, Моисей — на высоте, слава же Господня покрывала вершину горы.

Ковчегом и горой Синай указана нам тайна, как разделяется сад жизни; в них Творец представил нам образ благоустроенного, во всем прекрасного и всем вожделенного рая; и высотой, и красотой своей, по благоуханиям и произрастаниям своим рай — пристань всех богатств, им изображается Церковь.

Невозможно и мысленно представить себе образ этого величественного и превознесенного сада, на вершине которого обитает слава Господня. Око какого ума в состоянии будет рассмотреть тот сад, достанет ли сил исследовать его, и зоркости — хотя бы достигнуть его взором? Богатство его непостижимо!

Можно полагать, что благословенное древо жизни по лучезарности своей есть солнце рая: светоносны листья его, на них отпечатлены духовные красоты сада; прочие древа, по веянию ветров, преклоняются, как бы поклоняясь этому вождю и царю дерев.

Посреди рая насадил Бог древо познания, окружил его страхом, оградил ужасом, чтобы, подобно ограде, охраняли они его окрестность. В одной заповеди, которая воспрещала вкушать плодов сего древа, Адам услышал две заповеди; надлежало ему бояться древа и почувствовать, что непозволительно даже подходить к нему.

Змию невозможно было войти в рай, потому что и животным, и птицам не позволялось приближаться к окрестностям рая. Когда же Адам вышел к змию, то коварными вопросами, предложенными Еве, доведался он, что такое и каков рай.

Узнал проклятый, каково это святилище, узнал, что от Адама и Евы слава его скрывается в древе познания, узнал, что вход в двери святилища прикрыт заповедью, и догадался тогда, что в плоде древа — ключ к правде, и что у преступивших заповедь очи отверзутся, и они исполнятся раскаяния.

Отверсты были очи у прародителей, но вместе и закрыты, чтобы не видели они славы, не видели также и позора, чтобы не видели славы внутреннего святилища, не видели также и телесной своей наготы. Оба эти познания сокрыл Бог в древе и поставил древо как бы судьей двух сторон.

Как скоро Адам дерзнул, приступил и вкусил плода — вдруг, и в одно мгновение, излились в него оба познания, совлек и снял он оба покрывала с очей своих. Увидел человек славу Святая святых — и ужаснулся, увидел бесславие свое — и устыдился, восскорбел и восстонал, хотя оба приобретенные им познания ходатайствовали о его прощении.

Всякий, вкушающий плода сего, должен или прозреть и стать блаженным, или прозреть и восстонать. Если вкушает преданный греху, то будет сетовать. Блажен, кто видит и не вкушает, впрочем, не как этот отважный, у которого усугублялись мучения, когда он алкал, но не мог вкусить рожцы (выжимки для корма), которые видел.

Бог не дал Адаму видеть наготу, чтобы, если нарушит заповедь, тогда с наготой открылась вся гнусность его поступка, но не показал ему и Святая Святых, чтобы, если сохранит заповедь, тогда узрел — и больше возрадовался. Оба воздаяния сокрыл для того, чтобы Адам после борьбы за то и другое получил венец по трудам своим.

Бог поставил древо как бы судьей, чтобы оно, если человек вкусит плода его, показало ему достоинство, которое им утрачено по высокомерию, а равно показало и бесславие. какое нашел он в наказание себе, а если одержит победу и восторжествует, — облекло бы его славой и открыло ему, что такое стыд; и тогда человек, оставаясь здравым, имел бы познание и о болезни.

Человек сам по себе был бы здоров, а между тем в уме своем имел познание о том, что такое болезнь, и для него то, что имеет, было бы полезно, и то, что знает, служило бы приобретением. А когда человек в болезни и имеет в уме своем познание о том, что такое здоровье, тогда и болезнь тяготит его, и познание мучит его.

Если бы Адам одержал победу, то члены его покрылись бы славой, но умом своим познавал бы он, что такое страдание, тело его процветало бы и разумные силы его возвышались. Но змий извратил это, дал ему вкусить унижение на самом деле, а славу оставил только в воспоминании: что нашел человек, то покрыло его стыдом, а что утратил, о том должен плакать.

Древо то было для него образом двери, плод — завесой, закрывавшей храм. Адам сорвал плод, преступил заповедь — и едва увидел славу, которая лучами своими осияла его изнутри, как побежал прочь, и поспешил искать себе убежища под смиренными смоковницами.

Насадивший древо познания поставил его посреди, чтобы отделяло оно и высшее, и низшее, и святое, и Святая Святых. Адам приступил, дерзнул войти — и пришел в ужас. Как царь Озия покрылся проказой, так обнажил себя Адам, а поскольку поражен был, подобно Озии, то спешил удалиться. Оба бежали и скрылись, потому что оба устыдились плоти своей.

Если бы все древа райские украшались той же светозарностью, какая облекала славу, то как Херувимы закрывают лица крылами своими, так и древа закрылись бы ветвями своими, чтобы не взирать на Господа своего. Но все они устыдились за Адама, оказавшего вдруг обнаженным, как скоро змий похитил его ризу, и сам лишился ног.

Поскольку Адаму не был дозволен вход во внутренний храм, то храм сей был охраняем, чтобы довольствовался Адам служением во внешнем храме, и как служит священник, принося кадило, так служил бы и он, соблюдая заповедь. Заповедь для Адама была кадилом, чтобы ею вошел и пред лице Сокровенного, в сокровенный храм.

Тайна рая изображена Моисеем, устроившим два святилища: святое и Святая Святых. Во внешнее святилище доступ был всегда свободен, а во внутреннее дозволялось входить единожды. Так, Бог заключил для Адама внутреннее рая и отверз внешнее, чтобы довольствовался он внешним.

Правосудный видел, что послабление сделало бы Адама дерзким, Он знал, что если ослабит узду, то Адам прострется далее и преступит малую и слабую преграду. Поэтому из-за необходимости поставил ему новые преграды. Слово и заповедь были ограждением древа, а Херувим и острие меча стали оплотом рая.

Адам в нечистоте своей хотел войти во Святая Святых, которое любит только подобных ему, а поскольку отваживался войти во внутреннее святилище, то не оставлен и во внешнем. И море, когда в недрах своих увидит труп какого-либо животного, не оставляет его в себе, но выбрасывает вон.

Образом этого был в народе Еврейском всякий прокаженный в стане: его удаляли из стана, изгоняли вон. Когда же очищался от проказы, тогда оказывали ему милосердие, священник окроплял его иссопом, кровью и водой, и прокаженный возвращался в жилище свое, вступал в наследие свое.

Чист был Адам, но в прекрасном том саду, когда дунул на него змий, сделался прокаженным и оскверненным, и сад отверг нечистого и изринул из недр своих. Всевышний Первосвященник увидел, что Адам изринут из рая, и преклонился, и снизошел к нему, и очистил его иссопом Своим, и ввел его в рай.

Адам был наг, но прекрасен; потрудилась заботливая жена его и изготовила ему одежду поругания. Увидел его сад Едемский и опечалился, что и он был тому причиной. Мария нашла разбойнику иную ризу, которая украсила и осияла его обетованием. Сад Едемский узрел разбойника и с любовью принял его вместо Адама.

Моисей усомнившийся, хотя увидел обетованную землю, но не вошел в нее, пределом ему был Иордан. И Адам, согрешивший, изринут из рая жизни, и преградой ему стал Херувим. Но оба введены Господом нашим, и вошли путем воскресения: Моисей — в обетованную землю, Адам же — в рай.

Никакие уста не в состоянии изобразить внутренность сада того и привлекательные красоты его наружности. Даже и простых украшений на ограде его не в состоянии описать они, как должно. Блистательны краски его, дивны благоухания, вожделенны красоты, многоценны яства.

У края ограды рая — последние из сокровищ его, но и они превосходят богатством все сокровища вселенной. Как ни малы сокровища низших пределов его в сравнении с сокровищами страны горней, однако же блаженство у самой ограды его гораздо превосходнее и выше всех благ этой нами обитаемой юдоли. Пусть не гневаются на меня, что дерзнул язык мой изобразить превышающее силы его, и потому умалил недостаточным своим изображением. Поскольку нет зеркала, в котором бы отражалась красота рая, и нет красок, которые бы живо описали его, то пусть не винят и мое произволение; для пользы нашей принял я труд составить изображение рая.

Скорбящему послужит это утешением, отроку — назиданием, большую славу принесет целомудренному, и бедному обратится в приобретение. Поэтому каждый да уделит мне свой мнас и свой кодрант, каждый да помолится обо мне в Едеме, чтобы и мне достигнуть той страны, потому что по мере сил своих говорю о рае, чтобы бедные вожделевали полноты обетовании его.

И Ты, Всеведущий, не осуди моего изволения! И Ты, для всех Сокровенный, не порицай моей пытливости! Рождения Твоего, вполне сокровенного, не дерзаю я исследовать — там молчанием оградил я слово. Поскольку же возблагоговел я пред рождением Твоим, то всели меня в рай. От всех любящих Тебя, хвала Тебе, Сокровенный!

Созерцал я зиждительное Слово и уподобил камню, который за народом Еврейским последовал в пустыне (1Кор.10:4). Не из собрания вод, содержавшихся в нем, изведены им обильные потоки; в нем не было водной влаги, но из него истекли моря. Так Божиим Словом все сотворено из ничего.

Моисей в книге своей описал творение природы, чтобы о Творце свидетельствовали и природа, и Писание: природа — когда пользуемся ею, Писание — когда читаем его. Эти два свидетеля обходят всякую страну, пребывают во все времена, они всегда перед нами и обличают отступников, отрицающих Творца.

Читал я начало этой книги и вникал в каждую ее букву и в каждый стих, постепенно возводящий в высоту. Приветливо останавливало меня на себе первое, что развивалось предо мною и связью речи завлекало к последующему. А как скоро дошел я до стиха, где пишется история рая, тогда увлек он меня из среды книги и перенес на лоно рая.

И око, и ум, как по мосту, проходили по стихам и востекали в обитель рая. Око возводило ум чтением, а ум давал оку отдых от чтения, потому что по прочтении книги око спокойно, трудится же ум.

И мостом к раю, и дверью в него была мне та книга; прошел я мост и вступил в рай. Око осталось вне, а ум вошел внутрь; и начал я доведываться о том, чего не написано. Это светлая, чистая, славная и велелепная высота. Писание называет ее Едемом, потому что на ней — верх всякого блаженства. Там видел я кущи праведников, источающие из себя благовонные масти, (которые) разливают благоухание, убраны цветами, увенчаны вкусными плодами. Каково делание человека, такова и куща его: одна ниже своим убранством, другая сияет своей красотой, одна менее с виду, другая блистает славой.

Но меня усладил Едем более покоем своим, нежели своей красотой. В нем обитает чистота, и нет там места скверне; в нем живет покой, и нет там места смущению.

Спрашивал я потом, вместителен ли будет рай для всех праведников, которые должны обитать в нем? Касался в вопросах и того, что не написано, и научен из написанного; посмотри на этого человека: в нем жил легион всякого рода бесов; в человеке жили они, и однако же не были приметны, потому что полчище это и проще, и утонченнее самой души.

Так, целое полчище жило в одном теле. Но стократ чище и утонченнее оного станет тело праведников, когда восстанут и будут они воскрешены. Тело праведников уподобится духу, который может, когда хочет, расширяться и увеличиваться, а когда хочет — сокращаться и умаляться; когда сократится, — может быть в одном месте, а когда расширится, — быть повсюду.

Выслушай другие подобия и вразумись. Тысячи лучей или искр солнечного света бывают в одном доме, десятки тысяч благоуханий носятся над одним цветником. Если заключены на малом пространстве, то как пространство это наполняется ими, так и они все бывают распространены по нему. Так и рай, хотя полон духовных существ, но обширен для того, чтобы распространялись там существа эти.

Нет конца и числа помыслам, заключающимся в сердце, сколь оно ни мало; и хотя все оно преисполнено ими, но помыслы не стесняются в сердце и не стесняют друг друга. Так и славный рай вместителен для чистых духов, сущности которых не может постигнуть мысль.

Сколько мог, воспевал я рай и готов был оставить его, но внезапно внутри него раздался, как в стане, глас поющих при звуках трубных: Свят, свят, свят! (Откр.4:8), — и услышал я, как славословится в раю Божество. Блажен, кто сподобится рая по правде или по благости, по трудам или по щедротам!

Изумился я, ибо едва выступил из пределов рая, оставил меня и отступил от меня сопроводник. Когда же достиг пределов земли, порождающей терния, тогда встретили меня болезни и страдания всякого рода. И увидел я, что страна наша есть темница, что перед взорами у меня — заключенные, но они плачут об этой темнице, когда должны выйти из нее. Дивился я, что и дети плачут при исшествии своем из утробы, плачут, что из тьмы призывают их в свет, что из тесноты идут они в мир. Так смерть для мира сего есть образ рождения; плачут те, которых земля эта, матерь страданий, рождает для сада радостей.

Умилосердись надо мной, Владыка рая, и если нет мне возможности войти в самый рай Твой, то помести меня, хотя снаружи, вблизи тех пажитей, которые в ограде его. Внутри его пусть будет трапеза для праведников, но плоды, произрастающие в ограде его, пусть как крупицы падают и за пределы его для грешников, чтобы и они были живы по благости Твоей!

Ключ учения, отверзающий всякую книгу, отверз очам моим и ту книгу, в которой читаю о сокровище кивота, о венце закона, отверз и то Писание, которое прежде всех других возвещает о Творце, объемлет все творения Его, дает видеть все лепоты Его, показывает все украшения Его.

Сие-то Писание привело меня к вратам рая, и едва вступил я, как оцепенел ум мой от удивления, потерялся изумленный рассудок, отказались чувства объять великолепие сокровищ, различить вкус яств, сравнить живость красок, совокупить воедино всю лепоту, изобразить словом представшее взору.

Все члены оковывает рай полнотой своих радостей, пленяет глаза своим убранством, слух — звуками, вкус и обоняние — яствами и благоуханиями. Благословен Призвавший в рай подвизавшихся во бдении и посте, чтобы за постничество свое насладились они утешением, упаслись на отрадных его пажитиях!

Одно воззрение на рай возвеличило, одно помышление о нем обогатило меня; упоенный его благоуханиями забыл я свое убожество; обновленный разнообразием красот его стал я как бы иной и погрузился в волны славы его. О, как стал я упоен и забыл вины свои в этой стране, которая для обнаженного Адама была горящей печью испытания!

И хотя много было для меня и одной волны его красот, однако же он взял и поверг меня в большее еще море. В лепоте его увидел я еще большие красоты и размышлял: «Если так славен рай, то сколь славен Адам, этот образ его Насадителя! Сколь прекрасен Крест, эта колесница сына Адамова — Господа!» Не ради рая был создан человек, а, напротив того, сам был виной насаждения рая. Чистое сердце — драгоценнее растений, песнь — лучше плодов, слово — приятнее того, что произрастает на древах, вера человека — многоценнее благовонных корней, любовь его — прекраснее всяких ароматов. Бог насадил прекрасный сад и создал чистую Церковь, на древе познания пригвоздил заповедь; даровал радости, — но не желают их, предостерегал, — но не страшатся. В Церкви водрузил учение, которое радует обетованиями и устрашает угрозами; презритель сего учения погибает, а кто следует ему, тот спасается.

Церковь святых есть образ рая; в ней ежедневно собирается всеоживляющий плод, а для пития влагается в точило грозд, исполненный животворного врачевства. Змий приведен в изнеможение, связан проклятием, уста Евы запечатлены спасительным молчанием и снова покорствуют Творцу.

Среди обитателей рая нет обнаженных, потому что все облечены славой; никто не прикрывается там листьями и не предстает посрамленным; в Господе нашем нашли они себе утраченную Адамом одежду. Церковь хранит слух их чистым от змииного яда и от яда тех, которые, вняв змию, очернили новые и убеленные ризы свои, утратили одежду свою.

Никогда не утомляющаяся сила, никогда не изнемогающая мышца насадила и этот рай, украсила его без труда, убрала его всякого рода плодами. Творец увидел и возвеселился, и стал обитать в том раю, насажденном во славу Его, как и тот сад насадил Он в Свою же славу.

Добродетельные, неся плоды свои, шествуют в рай, красующийся всякими плодами; и своими деланиями постыжают этот дивно прекрасный сад. Рай видит, что плоды праведников превосходят достоинством плоды дерев его, и что украшения победителей постыжают его убранство.

Блажен, кто сподобится увидеть в раю, как все собой превосходящие и величественно прекрасные плоды райских дерев постыжаются при виде плодов, приносимых праведниками! Цветы райские видят плоды эти и сознают себя побежденными, приходят в страх, видя цветы девственников и святых, венец которых возвеселил и тварь, и Творца ее.

Плоды праведников Всеведущему благоугоднее всяких плодов и растений древесных. Красота природы превозносит достоинство духа, рай — достоинство ума, цветы — достоинство добрых нравов, сад — достоинство свободы, земля — достоинство рассудка. Благословен возвеличивший Адама!

Паче всех достославных украшений райских достойны прославления доблестные дела победителей, представивших в себе прекрасный образ рая. На них отпечатлена лепота Едемского сада. Поэтому, оставив древа, восхвалим победителей и вместо наследованных благ прославим приявших это наследие. Если изумляет нас красота рая, то тем паче восхищает лепота духа; одна — дело природы, а другая — дело свободной воли. Свобода поревновала Едемскому саду, и от нее возникли и произрасли победные плоды, и великолепием венцов превзошли райские украшения.

Сколь прекрасными представляются духовному оку превожделенные там вечери праведников, приглашающих и нас стать их братьями, ближними и сочленами! Ничто да не лишит нас, братия, общения с ними! Соделаемся их друзьями, а если не друзьями, то хотя бы близкими к ним. О, если бы вселиться нам хотя и не в их обителях, то, по крайней мере, окрест их!

Как достоин соревнования сподобившийся богатства их сокровищ! Сколь благословен приявший хотя каплю их благ! О, если бы сподобиться мне хотя малой доли в тамошнем! Пусть тогда посмотрит на меня и воссетует враг, который мечтал увидеть меня в месте, какое он мне готовил, а увидит меня в обители, какая уготована мне щедротами Твоими!

Блажен, кто сподобится видеть светлую их ризу! Блажен, кто сподобится внимать их мудрости! Блажен слух, упоенный их гласом! Блажен, кто достиг их блаженства! Блажен, кто трудится, чтобы стать в числе первых! Горе тому, кто не позаботился стать даже и последним!

Блажен, о ком ходатайствуют они пред Благим! Горе тому, на кого вопиют они Правосудному! Кто любит их, тот в Едеме; кто ненавидит, тот в преисподней. Отраднее будет Содому, нежели тому городу, где отрясли они прах (Мф.10:14,15). В том доме, где молились они, мертвый возвращался к жизни и водворялся там совершенный мир.

Если приходили они в Египет, то утоляли голод его. Если приходили к неразумному морю, то умудряли его жезлом. Если вступали в дикую пустыню, то освещали ее столпом. Если ввергаемы были в раскаленную печь, то орошали ее прохладой. Если ввергаемы были в ров, то нисходил туда Ангел и зверей научал посту.

Церковь их есть соль, осоляющая всю землю, предохраняющая ее от гнилости. Церковь их просветила восток, озарила запад, ими восставлен север, научен юг. Они восходили на небо, — и отверзали его; нисходили в море, — и исследовали его глубины. Тайну, открытую апостолам в притчах, распространили они по всем странам и всем возвестили. Целый мир принял тайну сию, чтобы в ней обрести себе силу.

Один из святых рассекает воздух своей колесницей, Ангелы с поспешностью встречают его и облеченного плотью видят в обителях своих. Но как земнородный в одежде славы восшел на колеснице на небо, так Господь, по благости Своей, нисшел, облекся Плотью, воссев на облако вознесся, — и царствует над горними и дольними. Огнезрачные духи — Ангелы, удивились Илии, когда увидели в нем вожделенное сокровище; дивились они персти и славили Образовавшего эту персть, с радостью видя в ней девство, которое возвышает дольних и в изумление приводит горних. На земле предстоит ему брань, а в раю — венец.

Любовь и обучение, соединенные с истиной, могут образовать дух и обогатить его новыми сокровищами, если разумно проникает он в сокровищницу тайн. С любовью поучился я и познал, что в раю — пристань победителей. Поскольку сподобил Ты меня зреть рай, то сподоби и войти в него!

В искушениях утешайте себя обетованиями! Неложно слово Того, Кто на всех изливает дары Свои, не так скудна Его сокровищница, чтобы могли мы опасаться неисполнения обетовании Его. Сына Своего Он предал за нас, чтобы уверовали мы. С нами Его Плоть, с нами и истина Его. Он пришел и дал нам ключ Свой, потому что сокровища Его нас ожидают.

С наступлением вечера мир смежает очи и погружается в сон, а с наступлением утра снова пробуждается. Так, в таинственном смысле теперь ночь, и Мздовоздаятель еще вдали, но наступит день, — и Он явится. Не будьте, братия, нерадивы, не думайте, что подвиг ваш продолжителен, Воскресение отдаленно. Вот, смерть за нами, и перед нами — Воскресение.

Будьте терпеливы, сетующие, вы войдете в рай. Роса его омоет вашу нечистоту; пристанище его возвеселит вас; вечеря его положит конец вашим трудам; венец его утешит вас; вечеря его подаст алчущим утешение, а оно очищает вкушающих его; предложит жаждущим небесное питие, а оно умудряет пьющих его.

Блажен нищий, устремляющий взор к этой стране, наполненной несметным множеством богатства! Аметисты и другие драгоценные камни отложены вне ее, изринуты оттуда как сор, — они осквернили бы эту страну славы. Если бы внес кто туда бериллы и прочие драгоценные камни, они показались бы мутными и темными в этой лучезарной стране.

И мужи, и жены облечены в светлую ризу, славой закрыта нагота их составов, умолкли постыдные движения в членах, заграждены источники похотений, яд истреблен, душа чиста и зеленеет в Едеме сладости, как пшеница без плевел.

Торжествует там девство о том, что исчез змий, тайно в слух его вливавший свой яд. Исполнившись радостного усердия, говорит ему смоковница: «Приведи на память невинное детство свое, вспомни тот день, когда, обнажившись, укрывалось ты в лоне моем. Хвала Тому, Кто наготу твою прикрыл ризой!» Радуется там юность, что одержала победу, видит в раю Иосифа, который совлек с себя и отринул сладострастие, пламеневшее в безрассудных, и победил аспида в собственной его норе. Победителя львов Самсона преодолела ехидна, угрызла его, и вскоре утратил он власы своего назорейства.

Упокоеваются там жены, жестоко пострадавшие здесь в болезнях проклятия и муках чадорождения. С радостью видят они, что младенцы их, которых с воплями предавали погребению, подобно агнцам пасутся на пажитях Едемских, поставлены на высоких степенях славы, сияют лучезарным светом, как братья пречистых Ангелов.

Славословие Милосердому, Который нередко так рано пожинает детей, — поздний плод престарелых родителей, чтобы в раю стали они плодом первородным! Новое это зрелище — видеть, как одни плоды пожинаются там другими плодами, первородные — первородными, и как пожатые уподобляются чистотой пожинающим.

Прилепись духом к раю, о старость! Воня его возвратит тебе детство, дыхание его соделает тебя юной, он облечет тебя в лепоты, которыми прикроются нечистоты твои. В Моисее представлен твой образ. Его покрытые морщинами ланиты, цветя и сияя, стали образом старости, юнеющей (омолодившейся) в Едеме.

Нет темных пятен в обитателях рая, потому что чисты они от греха; нет в них гнева, ибо свободны от всякой раздражительности; нет насмешки, потому что свободны от всякого коварства; не делают они друг другу вреда, не питают в себе вражды, ибо свободны от всякой зависти; никого там не судят, потому что нет там обид.

Там сыны человеческие видят себя во славе — и сами себе дивятся, ибо плотяная их природа, некогда возмущаемая и возмутительная, теперь спокойна и чиста; они наружно сияют красотой и внутренне — чистотой, видимо сияет тело, а невидимо — душа.

Скачет в раю хромой, который не мог и ходить; по воздуху носится там увечный, который не двигался с места. И очи слепых, от материнского чрева алкавшие света и не зревшие его, восхищены райскою красотой, звуком райских цевниц (свирелей) возвеселен слух глухих.

Кто не дозволял себе ни проклятия, ни злоречия, того прежде всех ожидает райское благословение. Кто взор очей своих постоянно хранил чистым и целомудренным, тот узрит наивысшую красоту рая. Кто всякую горечь подавлял в своих помыслах, у того в членах потекут источники сладостного веселья.

Возгнушавшаяся увядающим брачным венцом дева воссияет там в брачном чертоге праведников, который любит чад света. Поскольку возненавидела она дела тьмы и поскольку жила одиноко в доме, то возвеселит ее там брак, и будет она утехой Ангелов, радостью пророков, славой апостолов.

Кто вместе с Даниилом, которому воздавали честь цари, преклоняясь перед ним в своих диадемах, избрал в пищу себе овощи, такого постника вместо царей почтут там древа, преклонятся перед ним во всей красоте, взывая ему: «Войди в кущи наши, живи под нашими ветвями, окропляйся нашей росой, наслаждайся нашими плодами».

Кто омывал ноги святым, того очистит эта роса. Кто простирал руку, чтобы снабжать бедных, перед тем сами собой наклонятся плоды с оных дерев. Все множество цветов радостно поспешит увенчать ногу, ходившую посещать больных, и друг у друга будут оспаривать, кому прежде облобызать ее стопу.

Кто с мудрой умеренностью воздерживался от вина, того преимущественно ожидают к себе райские виноградники, и каждая лоза прострет к нему свои гроздья. А если он девственник, принимают его в чистые недра свои, потому что, живя одиноко, не познал он супружеского лона, не восходил и на брачное ложе.

Венчавшиеся здесь мечом за Господа нашего славно в венцах своих восторжествуют там победу, потому что тела их посмеялись огню мучителей. Как звезды сияют там семь сынов света (святые мученики Маккавеи), — этот победный венец их матери, потому что смертью своей посрамили они ярость нечестивого.

Блаженство страны той обновит жен, потрудившихся в служении святым. Там увидят они, как блаженствует в Едеме вдовица, приявшая в дом свой Илию. Вместо двух питавших ее источников — водоноса и чванца (небольшого кувшина), питают ее в Едеме древесные ветви, потому что препитала она бедных.

Там нет ничего, что не служило бы на пользу; и былия (травы) издают там приятное благоухание, и снеди в Едеме прекрасны. Кто вкушает их, тот юнеет, кто обоняет их, тот делается прекрасным. Каждый цветок скрывает в недрах своих Воскресение и готов подать тому, кто сорвет его; каждый плод носит в себе сокровище и готов вручить тому, кто возьмет его.

Никто не утруждается там, никто не алчет, потому что никто не грешит. Никто не чувствует там раскаяния, ибо нет там кающихся. Подвизавшиеся на поприще не выходят там на подвиг и пребывают в покое. Нет там старости, потому что нет и смерти; нет там предаваемых погребению, потому что нет и рождающихся. Нет у них печали, потому что свободны от всяких страданий; нет у них опасения, потому что далеки от всяких сетей. Нет там противника, потому что брань кончена. Непрестанно себя и друг друга именуют блаженными, потому что прекратились их брани; венцы получены и в кущах их покой.

Взирал я на эту страну и сидел, оплакивая себя и подобных мне. Миновали дни мои, протекли, как единый день; они утрачены и исчезли, а я и не замечал. Объяло душу мою раскаяние, потому что утратил я и венец, и имя, и славу, и ризу, и светлый брачный чертог, и трапезу Царствия. Блажен, кто сподобился их!

Со слезами да умоляют там обо мне все сыны света, чтобы Господь наш им даровал единую душу, а мне — новый повод славословить Величие, так многообразно простирающее воспомоществующую руку Свою. Воздающий по правде, но и не без благости, по щедротам Своим да дарует мне из сокровищницы милосердия Своего!

Если в страну сию невозможно войти оскверненному, то дозволь мне при ограде ее обитать под тенью ее. И как рай подобен трапезе, то дозволь из милости, хотя вне рая, приять и вкусить плодов его, чтобы исполнилось на мне сказанное: и пси ядят от крупиц… господей своих (Мф.15:27).

Тогда изведаю я преподанное мне в притче о богатом, который не уделял бедному даже крупиц с трапезы своей; увижу, как Лазарь превитает (странствует) в раю, увижу, как жестоко мучится богатый, и отвне (глядя снаружи) содрогнусь пред строгостью правосудия Твоего, а внутренно ободрюсь веянием благости Твоей.

Всели меня при ограде этого сада, чтобы мне быть в соседстве со вселенными (находящимися) внутри рая, и чтобы позавидовали мне кромешные. Кто может одновременно видеть и блаженство, и мучение, иметь пред взором и геенну, и сад Едемский? Венец обитающих внутри Едема покажет мне тяжесть вины моей, а мучение кромешных вразумит меня, сколь милосердуешь обо мне Ты.

Чье око может вынести то и другое зрелище? Чей слух может стерпеть глас тех воплей, с какими нечестивые в геенне хулят Правосудного, и тех песнопений, какими славословят Его праведники в Едемском саду? С удивлением взирают одни на других — тем и другим открыты дела, по которым достойны осуждения нечестивые.

Да не обнаружены будут вины мои перед ближними моими в день тот! Впрочем, это сделало бы меня, Господи, еще более презренным. Если вины мои известны Тебе, то от кого мне скрывать их? Стыд сделал я идолом для себя. Даруй мне, Господи, иметь страх пред одним Тобой, Всемогущим, и стыдиться единого Тебя, Милосердного! Поставил человек как бы божеством себе ближнего: ему старается он всегда угодить, его стыдится, если сделает проступок, его боится, если ведет себя худо, от его похвалы теряет и цену доброго своего дела; потому человек в полном смысле стал рабом рабов. Ты, Благий, даровавший нам свободу, которую отдали мы в рабство, сделай и то, чтобы Тобою заменить нам того владыку, которого сами мы поставили над собой!

Написанное в книге слово вошло в слух мой и возвеселило меня. Оно изображает историю разбойника, — и душа моя утешилась, смотря на множество его злодеяний, потому что Господь помиловал и разбойника. Поэтому и я получил надежду, что войду в тот сад, которого имя слышал, и восхитился я им. Дух мой разорвал оковы мои, и я поспешил видеть его.

Узрел я там обитель и светоносную кущу и слышал глас, который говорил: «Блажен разбойник, туне приявший ключи от рая!» Я ожидал встретить его там, но подумал, что душа не может в раю чувствовать без участия ее органа и орудия; и в стране радостей объяла меня скорбь, что бесполезным оказалось мое исследование тайн.

Мысль о разбойнике навела меня на такой вопрос: если душа может видеть и слышать без участия плоти, то для чего она заключена в ней? Если же без нее не имеет жизни, то почему не умирает с телом?

Душа не может видеть без тела — это доказывает само тело, ибо если оно лишено зрения, то с ним вместе слепотствует и ощупью ходит и душа. И тело, и душа имеют нужду друг в друге, и сами свидетельствуют о том: как телу нужна душа, чтобы ему жить, так душе нужно тело, чтобы ей видеть и слышать.

Если тело немотствует, немотствует с ним вместе и душа, а также и болезнует она, если тело в болезни; и хотя в отдельности от тела и сама по себе душа здрава, однако же принимает участие во всем, что касается тела. Она подобна младенцу в матернем чреве, который, имея в себе жизнь, не имеет слова и разума.

А если душа, находясь в теле, пока оно в младенческом состоянии, не может познавать ни себя самой, ни сопряженного с ней тела, то не делается ли немощной по разлучении с телом, когда ни вне себя, ни в себе самой не имеет чувственных органов, которыми бы могла пользоваться как орудиями? Не посредством ли только чувств сопряженного с душой тела проявляет она себя и делается видимой?

Ни в чем не имеет недостатка эта благословенная обитель, эта страна вполне по всему совершенная; не может ли же войти в нее душа одна, не имея ни чувств, ни разумения? Конечно, войдет в день Воскресения, когда тело восприимет все свои чувства совершенными.

Когда Творческая рука образовала плоть и назначила ее песнословить Творца своего, тогда безмолвная цевница сия не издала ни одного звука, пока Творец не вдунул напоследок в тело души, которая возбудила в нем песнь. Тогда уже и струны стали звучащими, и сама душа приобрела в них слово мудрости.

Когда Господь довершил создание Адама, тогда взял его и поселил в раю. Ни душа без тела, ни тело без души не могли войти туда, но чистые и совершенные вошли вместе в эту совершенную обитель. Вместе и вышли из нее, сделавшись нечистыми. А это показывает, что вместе войдут и в день Воскресения.

Адам был беспечным стражем рая, потому что хитрый тать вошел туда расхитить его, и без внимания оставил плоды, к которым поспешил бы всякий другой; похитил же самого обитателя сада. Господь наш пришел взыскать Адама, и исшел, и обрел его в шеоле (в преисподней), извел оттуда, и ввел в рай — в те вожделенные обители при райской ограде, где обитают души праведников и святых, ожидая там возлюбленных тел своих, чтобы, когда отверзутся двери сада, и тела и души воскликнули: «Осанна! Благословен Изведший одного Адама и снова Вводящий со многими!»

На земле — подвигов Едеме — венец славы. И небо, и землю обновит Бог при нашем воскресении, и тварь освободит и возвеселит вместе с нами. Земля, матерь наша, потерпела поругание, подверглась проклятию за грешников; но за праведников Благий благословит нашу питательницу, вместе с чадами ее обновит и ее.

Лукавый растворил чашу свою, и яд свой показывает всякому, всем скрытно расстилает сети свои, расставляет тенета свои, везде растит плевелы, чтобы подавить благочестивых. Но Благий в прекрасном раю услаждает для них горечь, украшает их светлыми венцами, и за то, что понесли крест свой, возносит их в Едем.

Если хочешь войти к древу жизни, оно ветви свои, как ступени преклоняет к стопам твоим, призывает тебя на лоно свое, чтобы воссел ты на ложе ветвей его, готовых преклонить пред тобой хребет свой, объять и тесно сжать в обилии цветов и упокоить, как младенца на материнском лоне.

Кто видел трапезу на ветвях сего древа? Целые ряды плодов всякого рода под руками вкушающего; по порядку, один за другим, сами приближаются к нему; плоды насыщают и утоляют его жажду, роса служит ему омовением, листы — чистым платом. Не истощается сокровищница у богатого всем Господа.

Среди самого чистого воздуха стоят там твердо укоренившиеся древа; внизу покрыты они цветами, вверху полны плодов; от зрелых плодов тучнеет их вершина, а нижние ветви все в цветах. Кто когда слышал или видел, чтобы носилось над головою облако, подобное куще, в которой свод из плодов, а под ногами цветной стелется ковер?

Едва оставляют тебя волны одного потока отрад, манит уже к себе другой. Все исполнено там радости. Здесь вкушаешь плод, а там освежаешься питием; здесь омываешься чистой росой, а там умащаешься благовонной влагой; здесь обоняешь благоухание, а там слышишь услаждающую песнь. Благословен Возвеселивший Адама!

Попеременно веют там приятные ветры, спеша услужить, подобно Марфе и Марии. Не прекращается вечеря, и никогда не бывает без званых. Утомившаяся Марфа дерзнула некогда возроптать на Того, Кто призывал ее в рай, где служащие при вечери не знают утомления.

Туда и сюда носятся пред праведниками ветры в раю: один навевает им пищу, другой изливает питие; дыхание одного есть тук, а веяние другого — благоухающая масть. Кто видел такие ветры, которые бы дыханием своим то насыщали, как яствами, то служили питием, то орошали прохладой, то умащали?

Духовно питают там ветры живущих духовно; не утомляет тамошняя вечеря; рука не утруждается; нет дела зубам; не обременяется чрево. Кто наслаждался когда такой неутомительной трапезой, насыщался без пищи, наливался без пития, веянием одного ветра утолял жажду, а веянием другого насыщался?

Смотри, как ощутительно изображается это в растениях. Ветер вскармливает пшеницу и другие колосья, питая их своим дыханием и утучняя их своей силой; не тем ли паче ветры благословения могут воспитывать разумные и духовные насаждения рая? Для духовных существ и пища духовна.

Умные ветры питают там разумных. Дыхание их утучняет тебя, веяние их услаждает тебя. Один умащает тебя, другой навевает тебе отраду. Кто испытывал когда такое удовольствие: вкушать без рук, пить без уст так, чтобы одно приятное дыхание ветра было для него и пищей, и питием?

Смотри, и доныне еще бывает сие на этой терния порождающей земле; доныне на этой проклятию отданной ниве ветром в недрах колоса воспитывается пшеница по всевышней воле Всемогущего. Дыхание ветра как бы матерними сосцами питает ее, представляя тем образ, как питаются духовные. Если пшеницу — эту пищу плоти, большую часть которой извергает из себя плоть, воспитывает воздух, утучняют ветры, то чистые ветры из Едемской сокровищницы могут ли вредить существам духовным? Тонкие соки составляют питание существ духовных.

И огонь научит тебя, что все питается воздухом. Можно ли представить какое-либо место, где не было бы воздуха? Его дуновение угашает огонь, его дыхание поддерживает пламень. Кто видел матерь, которая все и всем питала бы? Все зависит от воздуха, а он зависит только от Того Единого, Чьей силой питается все.

Да посрамятся Халдеи, которые так много думали о небесных светилах, утверждая, что они питают все и всем. И звезды, и семена, и солнце, и пресмыкающихся, и людей питает воздух; его дыханием, как сказал я, питается и огонь, по природе сродный светилам.

Душа без воздуха воспаряет горе, но она сама служит опорой телу: на ней покоится плоть наша, она уготовляет нам хлеб, она делает плодоносной ниву нашу. Таков и благословенный воздух: он услаждает, насыщает, утоляет жажду существ духовных, в нем они воспаряют, им омываются, он для них — море наслаждений.

Райское благоухание насыщает без хлеба; дыхание жизни служит питием, чувства утопают там в волнах наслаждений, какие изливают на всех и во всех возможных видах. Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все непрестанно без пресыщения упиваются ими, изумляясь пред величием Божиим.

Ныне алчут и насыщаются плоти, а там вместо плотей ощущают голод души, и душа вкушает сродную ей пищу. Паче всякой снеди душа услаждается Тем, Кто питает все, насыщается Его лепотами, пред Его сокровищами изумляется.

Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там чистоты, одинаковой с самой душой. Крыла души, здесь обремененной, там делаются гораздо чище, уподобляясь тому, что в ней всего выше, — уму. Самый ум, который мятется здесь в своих движениях, там безмятежен, подобно Божию величию.

Душа достоинством своим выше тела, а ее превышает в достоинстве дух, но выше духа — сокровенное Божество. Но при конце плоть облечется в лепоту души, душа — в лепоту духа, и дух уподобится Божию величию.

Там плоти возвышаются до степени душ, душа возносится на степень духа, а дух, со страхом и любовью устремляясь, восходит до высоты Божия величия. Не заносится он слишком высоко и не останавливается долго на одном, и замедление его разумно, и парение его спасительно. Если алчешь пищи, то посрамляет тебя Моисей, который, не запасаясь пищей, восшел на вершину горы, и там без пищи крепок был телом; терпя жажду, делался еще прекраснее. Кто видел человека, который бы, не вкушая пищи, питался зрением — и цвел красотой, упивался гласом — и укреплялся? Его утучняла слава, упивался он светлостью и лучезарностью.

Всякая наша пища — только гной, отсед (осадок) ее для нас отвратителен, зловоние несносно, обременительность ее делает нас неповоротливыми, излишество причиняет нам вред. Если же и такая пища услаждает и утучняет, то сколь должна услаждаться душа потоками радостей, когда силы ее питаются сосцами премудрости!

Там на сонме созерцающих льются потоки утех от славы Отца через Его Единородного, — и все услаждаются на пажити созерцания. Кто видел, как алчущие насыщаются, утучняются и упиваются потоками славы, изливающимися от лепоты Того, Кто есть вечная лепота?

Он, Господь всяческих, есть и сокровищница всего. Каждому, по мере сил его, как бы в малое отверстие, показывает Он лепоту сокровенного существа Своего и сияние величия Своего. И сияние Его с любовью озаряет всякого: малого — слабым мерцанием, совершенного — лучами света; полную же славу Его созерцает только Рожденный Им. В какой мере очистил кто здесь око свое, в такой и там возможет созерцать славу Того, Кто превыше всего. В какой мере здесь кто отверз слух свой, в такой и там приобщится Его премудрости. В какой мере здесь кто уготовал недра свои, в такой там примет из сокровищ Его.

Господь дары Свои дает в меру, соразмеряя с силами приемлющего: дает Себя и видеть по мере сил нашего ока, и слышать по мере сил нашего слуха, и славословить по мере сил наших уст, даёт Он и мудрость по мере сил нашего языка. Потоки благ изливаются от благодати Его; она ежечасно обновляется в яствах, благоухает в благовониях, обнаруживается в каждой силе, сияет в цветах.

Кто видел целые сонмы питающихся одной славой? Ризы их — свет, лица их — сияние: постоянно поглощают и источают они полноту благодати Божией. В устах у них — источник мудрости, в мыслях — мир, в ведении — истина, в исследованиях — страх, в славословии — любовь.

Даруй, Господи, возлюбленным моим, чтобы и мне, и им обрести там хотя последние останки благодати Твоей. Созерцание Возлюбленного Твоего есть источник блаженства. Кто сподобился насладиться им, тот презирает всякую снедь, потому что выну (всегда) созерцающий Тебя утучняется лепотой Твоей. Хвала Твоему велелепию!

Какие уста изобразят рай? Какой язык опишет славу его? Какой ум составит в себе подобие лепоты его? Сокровенное лоно его недоступно созерцанию. Поэтому с удивлением буду взирать на одно видимое, на одно внешнее — и это покажет мне, сколь далек я от сокровенного.

Благорастворен воздух, окружающий рай совне; вблизи его каждый месяц благорастворен: пасмурный Шеват (февраль) там ясен, как Ияр (май); хладный и бурный Конун (январь) плодоносен там, как Ав (август); Зирон (июнь) подобен Нисану (марту), палящий Фомуз (июль) — росоносному Тисри (сентябрю).

И самые угрюмые месяцы цветут там роскошной приятностью, потому что приятен воздух в соседстве с Едемом. Всякий месяц рассыпает цветы вокруг рая, чтобы во всякое время готов был венец из цветов, которым бы увенчать ему хотя стопы рая, если недостоин увенчать его главу.

Бурным месяцам с их ветрами нет доступа в рай, где господствуют мир и тишина. Если уже и в том воздухе, который окрест рая, препобеждаются бури самых бурных месяцев, то могут ли они коснуться благословенного воздуха, который небесным своим дыханием делает людей бессмертными?

Неиссякаемый льется там поток произведений каждого месяца; и каждый из них приносит плоды свои вскоре за цветами. Кипят там усладительные источники вина, меда, млека и масла. Один Конун (декабрь) производит стебель, а другой (январь) — колос, и Шеват (февраль) похищает его украшение, принося уже снопы.

На четыре порядка разделены там все месяцы. В третий месяц поспевают первенцы плодов, в шестой — плоды тучные, в девятый — плоды твердые, и, наконец, венцом лета бывают благоухающие злаки и плоды, услаждающие вкус.

С переменами луны изменяется цветение. В начале луны раскрываются недра ветвей, в полнолуние полнеют и расширяются во все стороны, с ущербом снова свертываются, а при конце опадают; при начале же новой луны дают новые отпрыски. Луна — ключ от их недр: и отверзает, и замыкает их.

В раю плоды и цветы особенным образом составляют особенные сокровища, еще более разнообразные взаимным их смешением. Пусть оба цветка близки друг к другу и каждый имеет свой цвет; если они соединены между собой, то дают новый цвет; а если плоды их соединены, то производят новую красоту, и листья у них получают уже новый вид.

Плодоносие райских дерев подобно непрерывной цепи. Если собраны и опали первые плоды, появляются за ними вторые и третьи. Кто когда видел, чтобы поздний плод держался как бы за пяту первых плодов, подобно тому младенцу, который держался за пяту старшего брата?

Плоды райские один за другим следуют и произрастают, подобно непрерывному рождению людей. Между людьми есть старцы, люди среднего возраста, юноши, младенцы, уже родившиеся, и младенцы, зачатые в утробе, которым должно еще родиться. Так плоды райские следуют один за другим, и появляются подобно постоянному преемству человеческого рода.

Река человечества течет во всех возрастах: есть старцы, юноши, отроки, дети, младенцы, питающиеся материнским молоком и носимые в материнской утробе. Так родятся и плоды: есть первенцы, есть и последние, — повсюду волны плодов и обилие цветов.

Блажен грешник, который обретает помилование в нашей стране и удостаивается быть принятым в окрестности рая, чтобы, по благодати, пастись ему хотя вне рая.

Хвала Правосудному, владычествующему с благостью! Благ не Заключающий вовсе пределы Свои, но по беспредельной любви Своей Нисходящий и к нечестивым — над достоянием Его распростерто облако благостыни Его, и на сущих во пламени дождит оно щедроты Его, чтобы и мучимые могли вкусить прохлаждающей росы.

Райский воздух есть источник наслаждения; им упитывался Адам в своей юности; веяние его новосозданному Адаму служило как бы матерними сосцами; он был юн, прекрасен и весел. Но как скоро пренебрег заповедь, соделался печальным и старым, и немощным, понес на себе старость, как трудное бремя.

В благословенной стране блаженства нет ни вредоносного холода, ни палящего зноя. Там пристань радостей, там собрание всяких утех; там обитель света и веселья; там раздаются повсюду звуки гуслей и цевниц, слышны всей Церковью воспеваемые «осанна и аллилуиа».

Вместо ограды окрест рая — всеобвеселяющий покой, вместо стен и преградия — всеумиротворяющий мир. Херувим, стерегущий рай, приветлив к блаженным, обитающим там, и грозен для отверженных, которые вне его. Что слышишь о чистом и святом рае, все то чисто и духовно.

Кто слушает описание рая, тот не может судить о нем, потому что описание это не подлежит суду. По наименованиям рая можно подумать, что он земный, по силе же своей он духовен и чист. И у духов имена одинаковы, но святой отличается от нечистого. Кто говорит, тот кроме имен, взятых с предметов видимых, ничем иным не может перед слушающими изобразить невидимого.

Если бы Сам Творец Едемского сада не облек величия его именами, заимствованными от нашей страны, то как изобразили бы его наши уподобления? Если человек останавливается на одних именах, которые Божие величие употребило для изображения Едема, то самыми именованиями, которые употреблены для нас, стесняет он достоинство Едема и унижает Благость, Которая высоту Свою преклонила к нашему младенчеству, а поскольку человеческая природа далека от разумения Едема, облекла его в образы, чтобы возвести к первообразу.

Ум твой не должен смущаться этими именованиями. Рай облечен именами, сродными тебе не потому, что он имеет нужду в образах, от тебя занятых, но потому, что природа твоя весьма немощна и мала перед его величием, хотя красоты его умаляются, когда очертываются слабыми, тебе сродными, образами.

Потому что слабые глаза не в силах видеть лучи небесных красок его, Бог облек древа его именами наших дерев, смоковницы его нарек именем наших смоковниц, листья его изображены подобными листьям, какие видим у нас, чтобы все это сделать удободоступным разумению облеченных плотью.

Цветы этой страны гораздо многочисленнее и блистательнее звезд, усматриваемых на видимом небе; благодатное благоухание, веющее из рая, как врач утоляет часть болезней на проклятой земле и целебной силой врачует ту болезнь, которая принесена на землю змием.

Веянием, исходящим из благословенной части рая, услаждается горечь нашей страны, изглаживается проклятие нашей земли. Едемом еще дышит наш изнемогший мир, заматеревший в болезнях; им проповедуется, что нашей мертвенности послано врачевство жизни.

Когда собраны были блаженные апостолы, произошло там сильное колебание, и веяние рая, носившееся в тех обителях его, изливало благоухания свои. Оно помазало проповедников, которые должны были научить и привести званых на райскую вечерю, и радуется о приходящих на оную, потому что любит людей.

Сподоби и меня, по благости Твоей и при помощи Твоей же благодати, достигнуть этой сокровищницы мастей, этого хранилища благоуханий, чтобы и мне, алчущему, усладиться веянием аромата. Благовоние рая всегда всех насыщает. Кто обонял его, тот от удовольствия забывает о всякой снеди. Благословен Уготовавший сию царскую трапезу в Едеме! Возродилось во мне еще любопытство. Желал я спросить — и боялся на это отважиться, но Руководивший мысль мою облек мудростью вопрос, родившийся в уме моем; и поверил я всему, что было Им сказано мне, потому что в словах изображалось именно то, что хотел я знать.

Спрашивал же я: «Как змий обольститель достиг познания Божией заповеди?» И получил я ответ: «По слуху знал змий истину тайны, и вероятно, что он мог знать это по слуху. Глас был к Адаму, предостерегавший от древа познания добра и зла».

Хитрец слышал сей глас — и склонил к преступлению, обольстил делателя, чтобы прежде времени сорвал он плод, которого приятность в свое время стала бы иной, но для сорвавшего его прежде времени заключала в себе горечь. Хитрец прикрыл истину обманом, ибо знал, что дерзновенных, постигнет совершенно иное, потому что благо, приобретаемое через грех, обращается в проклятие приобретающему.

Вспомни Озию, который дерзнул войти в святилище. Поскольку искал он себе первосвященства, то потерял царство (2Пар.26:16). Адам хотел приобрести — и усугубил свою нищету. В святилище можете видеть древо, в кадильнице — плод, в проказе — наготу. И Озия, и Адам потерпели вред от двух сокровищниц.

Но вышел другой неодолимый Борец, облекся в то оружие, с которым был побежден Адам. Враг увидел оружие и возрадовался, не чувствуя, что будет расхищен. Что должно было привести его в ужас, то сокрылось внутри, а что ободряло, то стало открыто ему. Лукавый пришел победить — и сверх чаяния остался побежденным…

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Рай

Изобразив сотворение видимого нами мира, Боговдохновенный бытописатель говорит: И насади Господь Бог рай [вертоград, сад] во Едеме на востоцех, и введе тамо человека, егоже созда (Быт.2:8). Согласно этому повествованию бытописателя и Сам Господь возвестил, что Царство, или страна вечного блаженства, уготовано“ для человеков „от сложения мира (Мф.25:34). Рай находится на востоке; таково положение его по отношению к земле. Это указание, по-видимому, довольно неопределенно и недостаточно, но оно недостаточно только для тех, которые желают измерять и объяснять все единственно по отношению к себе, к кругу действия своих чувств и к видимому миру. В громадном мироздании не только мы, но и обитаемая нами земля — величины, весьма малозначительные.

Пространства, доступные нашему измерению и кажущиеся нам огромными, не определяют для нас размеров мира, только объясняют неизмеримость их: за этими, известными нам, пространствами, лежат другие пространства — разумеется — большие первых, а за теми пространствами — пространства новые, еще большие. Измерение и исследование их для нас невозможно, как измерение и исследование непостижимо и невыразимо великого, соединенного с идеею о бесконечном. Указание Писанием места для рая на востоке вполне достаточно для нашей ограниченности. Престанем опираться на слабый разум наш — этот хрупкий жезл, приступим с верою к учению Божественного Откровения: вера усваивает человеку познания, вполне превысшие его силы постижения.

Рай находится на востоке и по указанию Священного Писания, и по указанию Святого Церковного Предания. Святой Иоанн Дамаскин говорит: Царства земная, пойте Богу, воспойте Господеви, восшедшему на небо небесе на востоки (Пс.67:33,34); еще же в Писании сказано: насади Бог рай во Едеме на востоцех, и введе тамо человека, егоже созда (Быт.2:8), а когда человек преступил заповедь, изгна его, и всели прямо Рая сладости (Быт.3:23,24), т. е. на западе. Посему, желая возвратиться в прежнее отечество и устремляя к нему взоры, мы покланяемся Богу на восток…

Восходя на небо, Господь возносился к востоку, и на восток Апостолы поклонились Ему, и придет Он с востока точно так же, как они видели Его восходящим на небо (Деян.1:11), о чем Сам Господь сказал: Якоже молния исходит от восток, и является до запад, тако будет и пришествие Сына Человеческого (Мф.24:27). Итак, ожидая Его пришествия, мы кланяемся на восток. Это предание Апостолов неписанное: ибо «они многое предали нам и без писания». Святой Иоанн Дамаскин говорит, что по той же причине, т.е. потому, что рай находится на востоке, скиния Моисеева имела завесу и очистилище к востоку, что колено Иудово, из среды которого долженствовал произойти по плоти Господь наш и которое имело поэтому предпочтение пред другими коленами, располагалось станом на восток во время путешествия Израильтян по пустыне в землю обетованную; в знаменитом храме Соломоновом врата Господни находились на востоке; распятый Господь взирал к западу от востока, и мы, устремляя к Нему взоры, кланяемся на восток. Новозаветные православные храмы строятся алтарем к востоку, при совершении молитвословий вне храмов, всегда обращаемся к востоку; усопших наших погребаем, обращая их лицом к востоку — «прямо Рая сладости», в надежде воскресения, в надежде возвращения в рай. Преподобный Симеон Дивногорец и некоторые другие Угодники Божии, удостоившиеся восхищения в рай, обрели его на востоке.

Святой бытописатель изображает рай обширнейшим садом, преисполненным всякого рода плодовитыми и прекрасными для вида древами, взятыми с земли, между которыми, как особенно примечательные, именуются древо жизни посреди рая и древо различения добра от зла. Из Едема выходит река, напаяющая рай, и оттуда разделяется на четыре начала. Такое описание рая, имена протоков райской реки, исчисление стран, по которым идут эти протоки, подали повод некоторым заключить, что рай находится на земле. Но протоки реки райской, нося название известных земных рек, имеют одно общее начало, прежде составляют одну реку, потом разделяются на четыре протока; этих условий не выполняют тождеименные им земные реки, отстоя одна от другой истоками своими весьма далеко. Не на земле находится рай, хотя и имеет с землею ближайшее отношение и сходство.

Самое устроение рая названо не сотворением, а насаждением, заимствованным с земли (Быт. 2:8, 9), так как с земли взяты были и жители для него. Причиною мысли, что рай находится на земле, было, без сомнения, прежде господствовавшее понятие о веществе, когда веществом называлось одно грубое, осязательное вещество и когда еще не могли догадаться, что вещество может иметь степень тонкости, превысшую постижения человеческого; прежде утонченное вещество смешивали с духами и называли его духом, или же во всем невидимом, неподверженном и весьма мало подверженном нашим чувствам искали уже бесконечной тонкости, что одинаково погрешительно.

Не на земле рай: рай на небе. Апостол Павел, восхищенный на небо, восходивший до третьяго неба, поведал о себе, что он был восхищен в рай, и слыша там неизреченны глаголы (2Кор.12:2,4). Аминь глаголю тебе, — сказал распятый Спаситель сораспятому с Ним Разбойнику, исповедавшему Его Господом, — днесь со Мною будеши в Раи (Лк.23:43). Очевидно, что разбойник душою помещен в рай, тело его, по пребитии голений, снято со креста и предано земле. Помещение души разбойника в рай объясняет как свойство души (что она тонкое тело), так и свойство райской природы, состоящей из тонкого вещества, соответствующего жителям своим — сотворенным духам. Сверх того, этим объясняется состояние тела Адама до его падения: в святом теле своем Адам был способен обитать в одном жилище с сотворенными духами, как будут обитать с ними на небе святые человеки в телах своих по воскресении. «Небо, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — есть объем тварей видимых и невидимых. В нем заключаются и им ограничиваются умные силы Ангелов и все чувственное. Одно только Божество беспредельно». Святой Андрей был восхищен подобно святому Апостолу Павлу до третьего неба, на первом небе от земли, по видению сего святого, помещен рай. Согласно с этим поведают и другие святые, заимствуя поведание свое из Божественных откровений и видений, которых они сподоблялись.

Научаемые Священным Писанием и Святыми Отцами, мы признаем рай — это место непорочного наслаждения, в которое помещен был Адам, в котором ныне помещаются многие души праведных человеков, в котором будут помещены многие угодники Божии с телами своими по воскресении, — соответствующим и сообразным по природе своей своим жителям. Рай веществен, но вещество его тонко, как тонки души, как было тонко тело Адама до облечения его в кожаные ризы, как будут тонки воскресшие тела праведников по образу прославленного тела Господа нашего Иисуса Христа. «Рай, — говорит блаженный Феофилакт Болгарский, — есть село духовного покоя». Рай, по сказанию сего Учителя Церкви, был чувственный; Адам видел его, плоды дерев райских употреблял в пищу; веселился там духовно. В этот рай, древнее достояние и отечество человека, возведен разбойник, исповедавший на кресте Господа. Святой Макарий Великий говорит: «Премирный и горний Иерусалим, идеже рай».

Земля служит некоторым подобием рая. Священное Писание сравнило плодороднейшую долину Содомскую, до ее запустения, орошенную водами Иордана, с Божиим раем (Быт.13:10). Если, до времени проклятия своего, земля была совсем иною, нежели какою теперь видим ее в ее состоянии нестроения и обречения на сожжение, то как превосходен должен быть рай, далеко превосходивший землю обилием красот своих и обилием благодати своей. Таким видел рай Святой Андрей! Он поведал о реке райской, о райских плодах и цветах, о райских птицах и чудном пении их, о райских виноградниках и древах; о сих последних присовокупил он, что их нельзя сравнить ни с каким земным древом, потому что, говорил он, Божия рука, а не человеческая, насадила их. Это должно разуметь и о всех предметах, составляющих утонченную и изящную природу рая. Угодник Божий передавал о себе, что он ходил по раю, с удивлением созерцая красоты его, и от созерцания красот его, от обильного влияния благодати, которою преисполнен рай, приходил в несказанный восторг, в сладостнейшее иступление. Очень понятное состояние! Красоты земли приводят в восторг созерцателя, когда он чистым оком ума начинает усматривать в них необъятную силу и премудрость Творца, — тем более чудные красоты Рая должны привлекать человека всецело к созерцанию, к видению Бога в делах Его, и от такого видения исполнять видящего духовным нетленным наслаждением.

Все поведания святых о рае согласны между собою. Преподобный Григорий Синайский говорит, что рай есть низшее небо, что он состоит из садов, насажденных Богом, что древа этих садов постоянно покрыты цветами и плодами, что посреди рая течет река, напояющая его и разделяющаяся на четыре начала. Преподобный Иоасаф, царь, потом апостол, наконец, инок Индии, сподобился видеть рай. Однажды, после продолжительной молитвы, сопровождаемой многими слезами, он погрузился в тонкий сон. Во сне он увидел, что некоторые грозные мужи восхитили его и, проведши по странам, которых он никогда не видал, привели на обширнейшее поле, усеянное прекраснейшими цветами и чрезвычайно приятное. Там были всех родов растения, изобиловавшие какими-то необыкновенными и удивительными плодами, и особенно красивыми для вида, и особенно приятными для вкуса. Листья деревьев, движимые нежнейшим ветром, издавали шум, и, колеблясь, испускали неизъяснимое благоухание. Там были седалища, устроенные из золота и драгоценнейших камней, блиставшие обильным светом. Там были светлые одры, украшенные чудными покрывалами и пышностью, превышающею всякое слово. Там протекали чистейшие воды, увеселявшие самый взор. После сего преподобный Иоасаф введен был в небесный град, горний Иерусалим, и видел красоту и славу его. Упоенный небесным утешением, Преподобный не хотел возвратиться на землю, но руководившие его мужи сказали, что пребывание в этих светлых местах доставляется многими трудами и потами. Они вывели его оттуда и показали ему страшные места вечных мук; после сего он тотчас пришел в себя.

Особенного замечания достойны две повести, о монахе Павле и о монахе Ефросине, сохраненные нам Церковным Преданием. Этих иноков видели в Раю, первого многие из благоговейнейших братий его монастыря, а второго — игумен его Власий, пришедши в священное иступление или тонкий сон, правильнее, в самозабвение — состояние, в котором обыкновенно находятся видящие видения, что явствует и из Деяний Апостольских (гл. 12, ст. 7—11). В том и другом случае рай описывается обширным вертоградом, исполненным неизреченной красоты и благоухания. Преподобный Павел наделил своих братий, сообразно желанию каждого, цветами и другими произрастениями Святого рая, братия по окончании видения, пришедши в себя, имели в руках своих каждый то, что взял из рая. Преподобный Ефросин дал игумену Власию три благовонные яблока. Игумен разделил яблоки братии: вкусившие их исполнились духовного веселия, а вкусившие их больные исцелились от недугов своих.

Не в одних вышеупомянутых двух событиях тонкое вещество рая, по мановению Божию, сгущалось и соделывалось осязательным для наших телесных чувств. Когда святую мученицу Дорофею повели из претора на место казни, чтоб по повелению мучителя игемона отсечь ей голову за исповедание Господа нашего Иисуса Христа, некоторый ученый, именем Феофил, советник игемона, воскликнул к ней в насмешку: «Слушай, невеста Христова! Пошли мне яблоков и розанов из рая, от Жениха твоего». Святая Дорофея сказала: «Поистине исполню это». Пришедши на место посечения, она упросила палача, чтоб дозволил ей немного помолиться Богу своему. Когда она окончила молитву, предстал ей Ангел Господень в виде отрока необыкновенной красоты, он принес ей в чистом платке три прекрасных яблока и три красные розы. Святая сказала Ангелу: «Прошу тебя: отнеси их к Феофилу и скажи ему: вот тебе то, чего ты просил». Сказав это, она преклонила под меч главу и была усечена. Между тем Феофил, насмехаясь над обещанием Святой, рассказывал о нем друзьям и сверстникам своим. «Теперь, — говорил он, — когда повели на казнь Дорофею, называвшую себя Христовою невестою и хваставшею, что она взойдет в Его рай, я просил ее, чтоб она послала мне оттуда яблоков и розанов. И она обещалась мне непременно исполнить это!»

Передавая это друзьям своим, Феофил безмерно смеялся, как внезапно предстал ему Ангел с тремя яблоками и тремя цветками, говоря ему: «Это посылает тебе святая дева Дорофея, как обещала, из рая Жениха своего». Феофил, увидев яблоки и цветы и взяв их в руки, воскликнул громким голосом: «Истинный Бог — Христос, и нет в Нем никакой неправды». Друзья его сказали ему: «Феофил! Ты или сошел с ума, или смеешься». Феофил отвечал им: «Я не сошел с ума и не смеюсь, но здравый разум требует от меня, чтоб я веровал, что Иисус Христос есть истинный Бог». Они спросили его: «Отчего ты так внезапно переменился?» Феофил отвечал: «Скажите мне, какой ныне месяц?» Они сказали: «Февраль». Феофил: «Теперь — зима. Вся Каппадокия покрыта снегом и льдом, и нет ни одного дерева или растения, которое бы украшалось своими листьями; откуда же, думаете вы, эти цветы и яблоки с своими сучками и листьями?» Говоря это, он показывал им яблоки и розаны. Видя их, осязая, поражаясь особенным благовонием их, они в удивлении говорили: «Мы не видали таких плодов и цветов и в обыкновенное время их». Феофил из гонителя превратился в проповедника веры Христианской. Немедленно дано было знать о нем игемону, который подверг Феофила сперва обольщениям и увещаниям, а потом мукам, и Феофил запечатлел своею кровию свое исповедание Христа.

Образец сгущения райского вещества совершился при успении Божией Матери. За несколько дней до сего святого успения предстал Пресвятой Деве Архангел Гавриил с сияющею финиковою ветвию из Рая и возвестил Ей блаженное преселение в горние обители. При погребении Девы райская ветвь несена была святым Апостолом Иоанном пред гробом Богоматери. Таковы понятия, таковы, так сказать, намеки, доставляемые Божественным Откровением человечеству, странствующему и страждущему на земле, о стране упокоения и вечного блаженства, уготованной ему от сложения мира. По причине греховности нашей, по причине омрачения нашего, по причине падения нашего мы знаем и созерцаем только самую малую частицу чудес Божних: горячайшими молитвами от сердца сокрушенного и смиренного и жизнью по евангельским заповедям умолим Господа нашего, чтоб Он явил нам славу Свою, которую узрят и всегда будут видеть избранные Его, которой никогда не узрит ни один служитель греха.

Преподобный Никон Оптинский

Соединение с Богом

Если мы будем со Христом и во Христе, то никакая скорбь нас не смутит, а радость наполнит наше сердце так, что мы и при скорбях, и во время искушений будем радоваться.

Если мы всегда будем с Господом, то и мы будем иметь силу и мощь свидетельствовать о Нем, и мы будем иметь мужество, твердость и крепость исповедовать Его, и исповедовать не только языком, но и самою жизнью своею.

Когда человек во всем живет непорочно, когда единственное желание его соединение с Господом в молитве и вообще в духовной жизни, он восклицает: «Когда же Ты, Господи, придешь ко мне?» Человек испытывает себя, следит за собой и видит, что непричастен он злым делам, и просит Господа прийти к нему.

Вход Господа в душу человека приготовляется изгнанием из нее всякого греха.

Для того, чтобы сердце наше было готово и способно к принятию зова Божия, необходимо его очистить от всякого зла, чтобы не было в нем никакой злобы, никакого пристрастия к чему-либо, тем более к чему-либо греховному.

Подобно тому, как древле Господь призывал Своих учеников, так и ныне не перестает звать к Себе каждого из нас. Но души наши весьма ожесточились и прилепились к земле, и мы не слышим гласа Господня, остаемся и пребываем в нераскаянном своем состоянии.

Каждый человек есть дом Божий, он предназначен на то, чтобы в нем обитал Святой Дух, чтобы в нем непрестанно возносились славословия Богу. А Бог может быть только в чистом сердце, место надо приготовить для Него. Как это сделать? Очищать себя от страстей и молиться. Тогда сердце наше будет храмом — домом Божиим, мы будем видеть тогда попечение Божие о нас и будем непрестанно славословить Его.

Вчера раскрыл книгу святителя Димитрия Ростовского, и открылось место, где сказано: «идеже (где) любовь, там и Бог; идеже правда, там Бог; идеже целомудренное, чистое и непорочное житие, и там Бог. Идеже сих нет, и Бога нет там». Да помним сие и да держимся присутствия Божия при нас, всячески удаляясь противного и неугодного Богу.

У Адама было два сына: Каин и Авель. Авель и его потомки были ближе к Богу, и в Нем Одном они находили утешение и удовлетворение, не стремясь ни к чему другому. Потомки же Каина были далеки от Бога. Их ум и душа не стремились к Нему. Поэтому они не были удовлетворены, тосковали, искали утешения в другом, надеясь найти его в музыке, искусствах и тому подобном.

Митрополит Иерофей (Влахос)

Царство Небесное (рай)

У некоторых христиан имеется узко-материальное представление о рае как о месте, где все будет прекрасно: глаз будут радовать прекрасные цветы и деревья, слух будет услаждаться райским пением, вкус — райскими плодами и т. д. Словом — рай будет идеально оформленным садом, где будут услаждаться наши внешние чувства.

Такое представление близко к представлению о рае мусульман. Здесь в духовную область переносятся ощущения тела и строится представление о блаженстве рая на чисто материальной основе. Это, конечно, неверно.

По учению святых отцов, сладость рая заключается не во внешнем великолепии и оформлении рая, а в переживаниях души: внешняя красота только дополняет внутреннее блаженство, создавая гармонию внешнего и внутреннего.

Как пишет архиепископ Иоанн: «Рай начинается уже в этом мире. Все ученики Господа всех времен и народов свидетельствуют, что рай для человека, устремленного к небесной правде, начинается уже здесь, на земле».

Несколько выше (см. гл. 6) приводилось описание прп. Макарием Великим состояния души человеческой, находящейся в Духе Святом уже при жизни в теле.

Можно думать, что те же ощущения в какой-то степени характеризуют и душу человека, находящуюся в раю. Там они будут еще более очищены и развиты в большей степени, так как когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (1Кор.13:10), — говорит апостол Павел.

Как пишет о. Иоанн Сергиев, «в мире действует непрестанно нравственный закон Бога, по которому всякое добро награждается внутренне, а всякое зло наказывается; зло сопровождается скорбию и теснотою сердца, а добро — миром, радостью и пространством сердца.

Этот закон неизменен: он закон Неизменяемого, Всесвятого, Праведного, Премудрого и Вечного Бога. Делающие или исполнители этого нравственного или евангельского закона (он тоже нравственный закон, только совершеннейший) будут непременно награждены вечной жизнью, а нарушители и не покаявшиеся в нарушении будут наказаны вечной мукой.

Здешнее же состояние наших душ предизображает будущее. Будущее будет продолжением настоящего состояния внутреннего, только в измененном виде относительно степени его.

«Что доброго приобрел кто здесь, то самое, — по словам прп. Макария Египетского, — и в оный день будет для него жизнью».

Как говорил старец Парфений Киевский: «Подобно небесному и на земле есть рай, есть и ад, только невидимые, так как и Бог на небеси, Он же и на земле; только здесь все невидимо, а там все видимо: и Бог, и рай, и ад».

Отцы Церкви вообще представляют себе жизнь человека непрестающим развитием, которое начинается здесь, на земле, и продолжается за гробом.

Поэтому не нужно думать, что в Царстве Небесном состояние душ остается уже неизменным и не будет идти дальнейшего совершенствования.

Старец Варсонофий из Оптиной пустыни высказывал такие мысли об этом: «Бога познавать могут люди по мере того, как будут совершенствоваться еще здесь, на земле, но главным образом — в будущей жизни. На небе все бесплотные блаженные души все время совершенствуются, подражая низшие высшим».

В описании видений благочестивым христианам умерших близких им христианских душ иногда упоминается о том, что в том мире эти христиане включаются в особые обители (наподобие земных монастырей) и поручаются духовным отцам-руководителям.

Прп. Исаак Сириянин говорит: «О Царствии Небесном говорят, что оно есть духовное созерцание. Обретается оно не делами помыслов, но может быть внушаемо по благодати. Пока не очистит себя человек, не имеет он достаточных сил и слышать о нем, потому что никто не может приобрести этого изучением.

Рай же есть любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами».

Отсюда атмосфера рая — это атмосфера Христовой любви: там место лишь тем, кто научился любить не себя, а ближних.

Там все и на всех изливают свою любовь и поэтому каждый обладает неоценимым капиталом — всеобщей любовью. Там каждый — центр всеобщей любви: но это лишь тогда, когда он сам до конца отдал себя на служение всем. Поэтому там радость от переживания всеобщей любви вырастает в каких-то огромных степенях, непостижимых разуму.

В Царстве Божием не может быть и разномыслия. И если у каждого из земных людей своя воля, то на небесах она одна у миллиардов небожителей — воля Господня.

Итак, вхождение человека в радость райских ощущений достигается приобщением к Божественной любви — деятельным служением ближним, развитием смирения, стремлением к чистоте сердца и развитием вкуса к духовным переживаниям.

Если сердце человеческое будет достойно и успеет научиться ценить эти переживания и жить ими, то благо ему.

Если же телесные ощущения, удовлетворение страстей, любопытство и вся прочая суета мира не уступят в сердце места для высших и духовных радостей, то невозможно человеку попасть в рай; его слух будет глух для райских песнопений, и те нежные струны души, которые звучали бы в унисон с мелодиями рая, окажутся неразвитыми, несуществующими.

Вот как об этом пишет еп. Феофан Затворник, выражая святоотеческое учение: «Удел блаженства каждому присудится и дан будет такой, сколько кто вместить может в себя сего блаженства; вместимость же сия определяется тем, как кто раскрыл свое естество для принятия небесных благ, а раскрытие это зависит от трудов над собой.

Если разны сии труды — разно раскрытие естества; если раскрытие сие разно — разна вместимость; если разна вместимость, разна и степень блаженства».

Прп. Никита Стифат говорит, что «стяжавшие внутреннее Царство Божие в жизни сей, имеют свободный переход в Царство Небесное, а для не стяжавших его в этой жизни переход в будущее бывает со страхом. Блажен тот, кто приготовил себя здесь к свободному переходу в Царство Небесное».

А прп. Исаак Сириянин пишет: «Спаситель многими обителями у Отца называет различные меры духа водворяемых в Царство Небесное, т. е. отличия и разность духовных дарований, какими наслаждаются по мере духа. Ибо не по разности мест, но по степени дарований назвал обителями многими.

Как чувственным солнцем наслаждается каждый соразмерно чистоте и приемлемости силы зрения и как от одного светильника в одном доме освещение бывает различно — так в будущем веке все праведные нераздельно водворяются в одной стране, но каждый в своей мере озаряется одним мысленным солнцем и по достоинству своему привлекает к себе радость и веселие, как бы из одного воздуха, от одного места, престола, зрелища и образа.

И никто не видит меру друга своего, как высшего, так и низшего, чтобы, если увидит превосходящую благодать друга и свое лишение, не было это для него причиною печали и скорби.

Да не будет сего там, где нет ни печали, ни воздыхания. Напротив того, каждый по данной ему благодати веселится внутренно в своей мере.

Вне же всех одно зрелище и одна страна, и кроме этих двух ступеней, нет иной промежуточной степени, разумею же одну степень горнюю, другую дольнюю, посреди же их разнообразие в разности воздаяний». О том же пишет так и архимандрит Иоанн: «На суде откроется каждое сердце. И навеки сделается внешней обстановкой жизни каждого. Милость Господня будет оказана тогда не только в даровании человеку соответственной ему обители Царства, но и в удержании от него высших обителей радости, которые были бы для его меры столь же мучительны, как и низшие…»

Следует отметить, что при вхождении в Царство Небесное будут учитываться не только совершенные на земле дела, но и тайные стремления сердца, хотя бы они и не нашли на земле осуществления. Архимандрит Иоанн так пишет об этом: «В способности страдать, когда нет возможности или сил провести в жизнь закон Евангелия, в способности духовно томиться от сознания своего неполного исполнения воли Христовой и даже ее неполного искания обнаруживается тайный зов духа ход сердца в Царство Божие».

Святитель Дмитрий Ростовский

Преподобный Евфросин

День памяти: Сентябрь 11

Преподобный Евфросин происходил от незнатных родителей, но своими добродетелями превзошел и всех благородных по происхождению. Многие при знатности своего рода не имеют никаких добродетелей, и посему впадают в глубину ада. Напротив, нередко люди простого происхождения, при своем благодетельном смирении, возносятся в рай Божий. Так и сей преподобный Евфросин был узрен в видении находящимся в раю, который он и наследовал своим святым житием.

В монастыре Евфросин служил братии в поварне, и служил не как людям, но как бы Богу, — в великом смирении и повиновении. Трудясь день и ночь на послушании, он никогда не оставлял молитвы и поста. Терпение его было изумительно: ибо он претерпевал большие неприятности, поношения, поругания и частые досаждения. Возжигая в поварне огонь вещественный, он распалялся духовным огнем любви к Богу, и к Нему пламенело сердце его. Приготовляя пищу братии, он своим добродетельным житием уготовлял себе трапезу в Царствии Божием, дабы насытиться там небесным блаженством с теми, о которых сказано: блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием (Лк.14:15). Он служил Господу втайне, дабы воздано ему было явно, как это действительно и исполнилось.

Вот каким образом показал Господь то, чего заслужил раб Его Евфросин.

Некий иерей, живший в одном монастыре с Евфросином, всегда молил Бога показать ему в чувственном виде те будущие блага, которые уготованы любящим его. И вот в одну ночь он имел такое видение: ему представилось, что он стоит в раю, со страхом и радостью созерцая его неизреченную красоту; там он увидал повара своего монастыря Евфросина.

Приблизившись к нему, иерей спросил:

— Брат Евфросин, — что это? Неужели это рай?

Евфросин отвечал:

— Да, отче, это рай.

Иерей опять вопросил его:

— А ты как здесь?

Евфросин отвечал:

— По великой милости Божией я поселился здесь жить, ибо сия есть обитель избранных Божиих.

Иерей спросил:

— Имеешь ли ты какую-нибудь власть над этими красотами?

Евфросин отвечал:

— Сколько могу, столько и даю из того, что видишь.

Иерей сказал:

— Не можешь ли и мне дать что-нибудь из сих благ?

Евфросин отвечал:

— По благодати Бога моего, возьми, что хочешь.

Тогда иерей, указав рукою на яблоки, попросил их. Евфросин, сорвав три яблока, положил их иерею в платок, говоря:

— Возьми то, чего просил, и насладись.

В это время начали ударять в церковное било к утрене. Иерей, проснувшись и придя в себя, счел виденное за сон, но, протянув руку к платку, нашел в нем те яблоки, которые получил в видении от Евфросина, и ощутил неизреченное благоухание от них и посему находился в изумлении. Встав с постели и положив на нее яблоки, он пошел в церковь и увидел там Евфросина стоящим на утренней службе. Подойдя к нему, иерей клятвенно упрашивал его открыть ему, где он был в нынешнюю ночь.

Евфросин отвечал:

— Прости меня, отче, в нынешнюю ночь я был там, где ты меня видел.

Иерей сказал:

— Потому-то я и заклял тебя объявить дела Божии, чтобы ты не утаил правды.

Тогда смиренномудрый Евфросин сказал:

— Ты, отче, просил у Господа показать тебе в чувственном виде воздаяния избранникам Его, и Господь благоизволил твоему преподобию показать сие чрез меня, худого и недостойного, и вот ты увидел меня в раю Бога моего.

Иерей спросил:

— А что ты дал мне, отче, в раю, когда я просил у тебя?

Евфросин отвечал:

— Я дал тебе три яблока — те самые, которые ты положил в келии своей на одре, но прости меня, отче, ибо я червь есмь, а не человек.

По окончании утрени, иерей собрал братию и, показав ей три райских яблока, подробно рассказал то, что видел. Тогда все ощутили от тех яблок неизреченное благоухание и радость духовную и в умилении дивились тому, о чем поведал иерей. Они пошли в поварню к Евфросину, дабы поклониться рабу Божию, но уже не нашли его, ибо он вышел из церкви и скрылся, избегая славы человеческой, и никак не могли его найти. А куда именно он скрылся, — об этом нет нужды много допытываться: ибо если для него был открыт рай, то куда же он мог скрыться? Яблоки те братия разделили между собою и раздавали многим на благословение, в особенности же — для исцеления: ибо больные, вкушавшие от них, исцелялись от своих болезней. И много пользы все получили от такого дара святого Евфросина и, сохраняя описанное дивное видение не только на хартиях, но и в сердцах своих, стремились к великим подвигам и благоугождали Богу.

Молитвами преподобного Евфросина да сподобит Господь и нас райских обителей! Аминь.

Знаменский Г. А.

Местонахождение рая по учению Священного Писания и святых отцов Церкви

Место первоначального земного рая определяется Священным Писанием на востоке: И насади Господь Бог рай во Эдеме на востоцех (Быт.:8). В этом же направлении по отношению к земле указывается и рай небесный. Преподобная Феодора поведала, что по исшествии ее из тела, она с сопутствовавшими ей Ангелами направилась для достижения небесных обителей к востоку. Великий угодник Божий Симеон Дивногорец видел рай на востоке («Четьи-Минеи», 24 мая). На востоке видела его преподобная Евфросиния Суздальская. Вот почему восток в христианской Церкви имеет великое значение. Так, храмы строятся алтарем на восток, покойники кладутся лицом к востоку, православные молятся на восток.

Православная Церковь, не занимаясь отыскиванием местонахождения рая во вселенной, в своих молитвах, особенно в Великую Субботу и Воскресение Христово, говорит о месте рая на небе.

Многие угодники Божий новозаветной Церкви созерцали рай подобно саду. Но, конечно, вещество его и природа соответствуют естеству его жителей — духов, и потому рай недоступен для наших чувств, огрубевших от глубокого падения.

При погребении Божией Матери св. Иоанн Богослов шел с райскою ветвью, принесенною на землю из рая архангелом Гавриилом.

Святой Макарий Великий пишет, что после смерти наследующих рай встречают, отводят в особенные сады, в обители, приуготованные заблаговременно, где на них возлагают драгоценные одеяния (Беседа 16).

Святой Григорий Синаит пишет, что рай есть низшее небо, что деревья садов постоянно покрыты цветами и плодами, посреди рая течет река, его напояющая и разделяющаяся на четыре рукава. Об этой реке повествует и Моисей в своей книге: Река же исходит из Эдема напаяти рай: оттуду разлучается в четыри начала (Быт.2:10).

У всех св. отцов и учителей Церкви рай представляется садом дивной, неописанной красоты, природа которого вполне соответствует природе души, недоступной нашим огрубевшим чувствам.

Однако же недоступная для одних, райская природа была доступна для других при содействии Святого Духа. Так, подобно апостолу Павлу, восхищенному однажды в рай, был восхищен туда и один благочестивый подвижник, игумен Власий. Он начал служение с ранних лет и был украшен всеми добродетелями.

Власию пришло непреодолимое желание узнать, в какое место за гробом вселяют души монахов, подвизавшихся во время земной жизни. После трехлетней келейной, в каждую ночь, молитвы, в одну ночь игумен Власий, стоя по обычаю на молитве, внезапно был восхищен в рай. Здесь он почувствовал, что идет по какому-то полю, на поле был рай Божий. Блаженный Власий вошел в рай, который представлялся цветущим садом, исполненным благовония.

В раю он увидел монаха своего монастыря Евфросина, сидящего под деревом на золотом престоле. Увидев Евфросина, Власий подошел к нему и сказал: Это ты, сын мой, Евфросин? Что ты здесь делаешь?

— Я поставлен здесь от Бога стражем, — отвечал Евфросин.

— А можешь ли мне что-нибудь дать, ежели я у тебя попрошу? — продолжал Власий.

— Могу, проси.

Тогда Власий, показав рукой на яблоню, сказал:

— Дай мне с этой яблони три яблока.

Евфросин снял три яблока и подал их игумену. Игумен принял их в мантию и тотчас пришел в себя, он опять увидел себя в келье, а в мантии три яблока.

Зазвонили к утрени. По окончании богослужения игумен приказал братии, чтоб никто из них не выходил из церкви. Призвав из поварни Евфросина, спросил его: «Сын мой, где ты был в эту ночь?». Евфросин, опустив глаза в землю, стоял и молчал. Старец не переставал его допрашивать, тогда Евфросин отвечал: — Там, авва, где ты меня видел.

— А где я видел тебя? — вопросил старец. Евфросин отвечал:

— Где просил у меня три яблока, в святом Божием раю, и я тебе их дал, а ты принял.

— Вот эти три яблока, полученные мною в Божием раю, — продолжал игумен, показывая их братии, — в эту ночь Бог сподобил меня быть в раю и видеть его.

Яблоки на благословение были разделены между братией и, больные между ними, по вкушении райских плодов, делались совершенно здоровыми («Алфавитный Патерик»).

Из сего сказания видно, что рай существует, и что Евфросин и Власий были своими душами в раю, описание которого закончим словами святого апостола Павла, бывшего там и видевшего его и слышавшего там неизреченны глаголы, ихже не леть есть человеку глаголати (2Кор. 12:4). Итак, мы можем видеть из приведенных рассказов, что смерть для праведников скорее желательна, чем страшна и ужасна. И это потому, что они всю жизнь помнили о смерти, всю жизнь приготовлялись к ней, — готовы были встретить ее каждый час, помня слова Господа: Бдите убо, яко не весте дне ни часа, в оньже Сын Человеческий приидет (Мф.25:13).

Никодим Благовестник

Рай — это ощущение непрестающего блаженства, какое только возможно для человека. Каждому, рождающемуся на земле, Бог дает испытывать блаженства любви. Вспомните, как вы только родившись и открыв глаза любили свою мать, тянули к ней свои ручки и радовались безмерно, когда она брала свое драгоценное чадо к себе на руки, целовала, кормила и говорила ласковые слова. Какую любовь и радость испытывают при этом и мать и дитя! Так и в Небесном Царствии еще более будет радости, какой …не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его.

Рай — это блаженство в Любви Божией и вечной жизни в Ней. И человек, верный Господу в заповедях Его, начинает испытывать это состояние еще в земной жизни. Цель всех нас, по Богу живущих, — достижение жития в Царствии, т.е. в Любви Божией, в этом цель и смысл христианского подвижничества.