Пражская весна

Никита Филатов, 2021

Еще в первую чеченскую войну молодой офицер спецназа оставил в качестве трофея боевикам свое левое ухо, за что и обзавелся прозвищем – Тайсон. Попытав счастья в криминале, он был примечен спецслужбами, но, выйдя из повиновения, вступил во французский Иностранный легион, чтобы в конце концов дезертировать и из него… Действие романа признанного мастера приключенческого жанра Н. Филатова разворачивается в самом начале двухтысячных годов в Чехии, Испании, Йемене и Чечне. Как и в предыдущих историях о суперагенте по прозвищу Тайсон, правды в нем значительно больше, чем вымысла.

Часть первая. Пражская весна, или По реке плывет топор…

Растоптаны лотосы, рыба мертва,

улетели испуганные журавли —

месивом грязным стал пруд,

где в яростной схватке слоны давили друг друга,

стараясь противника вытолкнуть вон из воды.

Индийский поэт Калидаса, прибл. V век н. э.

Глава 1

Туристический автобус медленно принял вправо, и женщина-экскурсовод, откашлявшись, продолжила рассказ:

— Здание Банка Легионеров, которое вы видите перед собой, было построено в тысяча девятьсот двадцать третьем году архитектором Гочаром на ту часть золотого запаса России, которую вывезли в Прагу после Гражданской войны. Этот дом, считающийся классическим образцом рондо-кубистского стиля, украшают многочисленные рельефы на тему приключений так называемых «белочехов» в Сибири…

Очевидно, кто-то из сидящих впереди пассажиров задал вопрос.

— Хорошо, у нас еще осталось немного времени, и я попробую объяснить… Чешский легион был сформирован в России весной тысяча девятьсот шестнадцатого года, в самый разгар Первой мировой войны. Основу его составили многочисленные чехи-военнопленные, не желавшие больше сражаться против братьев-славян на стороне Австро-Венгерской монархии, а также чешские поселенцы. После Октябрьского переворота легионеры потребовали от большевиков, почти сразу же заключивших Брестский мир с немцами, отправить их для продолжения борьбы во Францию. И уже в марте тысяча девятьсот восемнадцатого года не кто иной, как товарищ Сталин от имени новой власти подписал чехам разрешение на беспрепятственный проезд по территории всей России — от Перми и до самого Владивостока, откуда пароходы Антанты могли доставить их к театру военных действий. Легионерам даже пообещали оставить оружие и обеспечить железнодорожным транспортом…

Расположившийся у окна мужчина огромного роста и телосложения, которое принято называть спортивным, осторожно пошевелился на своем месте. Спинка кресла под ним жалобно скрипнула и подалась назад.

— Извините, пожалуйста… — обернулся мужчина.

— Ничего, ничего! — в очередной раз успокоила его сидящая позади пассажирка, потирая придавленные колени.

А голос в динамиках, тем временем, продолжил:

— Поначалу все шло по плану. Однако довольно скоро, после серии мелких инцидентов с местными Советами рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, чехам было объявлено, что предыдущие договоренности аннулируются, а из легионеров будут созданы отряды Красной армии.

Сами понимаете, солдат и офицеров Чешского легиона это не слишком устроило. Поэтому они стали продвигаться на восток самостоятельно, освободив попутно от большевиков практически всю Транссибирскую магистраль, от Самары до Тихого океана.

— Если бы они тогда развернулись на запад, а не на восток… — громко подал голос кто-то из русских туристов. По салону автобуса прокатился ленивый смешок.

— Да, пожалуй, — не стала спорить гид. — В этом случае история двадцатого века могла бы сложиться совсем иначе. Однако чешские легионеры вовсе не собирались никого свергать или, наоборот, восстанавливать на престоле. Они просто хотели вернуться в Европу, чтобы с оружием в руках освобождать от оккупантов свою собственную родину. Тем более, что при взятии «красной» Казани чехам в качестве боевого трофея досталось восемь вагонов золота — почти весь золотой запас Российской империи!

— Ого! — понимающе отозвались пассажиры.

— Ничего себе…

— Надо же!

— И сколько это в наших деньгах? Примерно? В долларах?

— Шестьсот пятьдесят один миллион царских рублей… — привычно ответила женщина-экскурсовод. — Сколько это по нынешнему валютному курсу — не знаю. Но чтобы вы могли представить себе реальную стоимость золота, оказавшегося в тот момент в распоряжении легионеров, сообщу, что содержимого только одного из восьми вагонов вполне хватило чехам и на аренду необходимых транспортных судов, и на путевые издержки… и на открытие в Праге вот этого банка.

— А остальные-то семь вагонов где?

— Остались у большевиков.

— Как это? — послышалась возмущенная реплика откуда-то сзади.

— В начале тысяча девятьсот двадцатого года чешские легионеры заключили с Советами сделку: свободный проезд в обмен на золото. Семь вагонов вернули…

В этот момент водитель открыл обе двери автобуса, и женщина-гид поспешила закончить рассказ:

— Разумеется, на родине солдат и офицеров Чешского легиона встретили, как героев. Провели парад, организовали ежегодные чествования. Инвалидам подарили газетные ларьки, ветеранам предоставили разные льготы… В дальнейшем именно бывшие легионеры составили костяк регулярных вооруженных сил республики перед Второй мировой войной, а в годы гитлеровской оккупации активно участвовали в Сопротивлении. Даже при социализме их старались не обижать, не преследовать, хотя и не прославляли, конечно. Кстати, в популярном туристическом справочнике «Афиша» я прочитала, что последний из ветеранов Чешского легиона умер совсем недавно, в две тысячи первом году… Подождите, пожалуйста!

Самые нетерпеливые пассажиры начали вставать со своих мест.

— Еще минуточку внимания! Итак, наше путешествие по живописным окрестностям Праги подошло к концу. Тех, у кого оплачена завтрашняя экскурсия в Карловы Вары, прошу не опаздывать: мы с паном Вацеком будем ждать вас на этом же месте в восемь тридцать… да, самое позднее — до восьми сорока пяти. Кстати, давайте все вместе поблагодарим нашего уважаемого пана Вацека за его водительское мастерство!

Туристы, большинство из которых уже копошилось в узком проходе между креслами, без особого энтузиазма одарили шофера-чеха короткими, не слишком дружными аплодисментами — и один за другим начали выбираться на тротуар.

— Не забывайте свои вещи, пожалуйста! Всего вам доброго…

— Простите, вы мне не поможете?

Обернувшись, мужчина увидел свою соседку с заднего ряда.

— Зонтик туда укатился…

— Да, конечно.

В безнадежной попытке дотянуться до края багажного отделения, девушка изогнула спину и даже привстала на цыпочки. Кофточка ее, и без того не слишком прикрывавшая живот, задралась от этого почти до груди, а высокие, стройные, загорелые ноги окончательно выползли из-под мини-юбки.

— Пожалуйста, — мужчина без труда нащупал зонтик и протянул его хозяйке.

— Спасибо… — В интимном полумраке, созданном тонированными стеклами автобуса, девушка выглядела просто потрясающе.

Впрочем, вскоре мужчине представилась возможность убедиться, что нисколько не хуже она смотрится и при естественном освещении, на фоне пыльных витрин всемирно известного пражского универмага «Белый лебедь».

— Простите, вы не знаете, случайно… Вы не знаете, завтра автобус на экскурсию будет тот же самый?

— Да, скорее всего.

— А то я все время боюсь потеряться… Вы в каком отеле остановились?

— В «АХА». Здесь, рядом…

— Жаль! А я — в «Сальваторе». Тоже недалеко, только в другую сторону.

Мужчина улыбнулся:

— Ну, это обстоятельство вряд ли помешает мне проводить вас до гостиницы… если, конечно, не возражаете.

Через несколько минут молодые люди уже вместе шагали по улочкам Нового Места в направлении Влтавы…

Народу в этой части города всегда значительно меньше, чем на проторенных туристических тропах Старого Места, Градчан или Малой Страны. Особенно немноголюдно здесь во второй половине дня, часа в три или даже в четыре, когда местные жители еще на работе, а иностранцы старательно осваивают по путеводителям многочисленные достопримечательности чешской столицы.

— Вам нравится Прага?

— Конечно.

— Вы здесь, наверное, в первый раз?

— А что, заметно?

— Ну, не знаю… — повела точеными плечиками девица. — Правда очень красивый город?

— Сказочно красивый!

— Веселый, безопасный…

— Да, еще тут очень вкусно и дешево кормят, — со знанием дела прибавил мужчина.

— А про чешское пиво забыли?

— У каждого своя Прага…

Молодые люди задержались напротив какого-то магазинчика.

— Надо же! Смотрите, написано: «Позор слева»… — по-русски прочитал мужчина яркую надпись на стеклянной двери. При этом он успел незаметно, однако очень внимательно изучить не только собственное отражение на фоне рекламы, но и значительную часть улицы позади себя.

— Знаете, как переводится?

— Нет, — отрицательно покачал головой мужчина, чтобы предоставить своей спутнице возможность блеснуть эрудицией.

— Это значит всего лишь: «Внимание, скидка!»

— Надо же…

— А знаете, как будет по-чешски «духи»? Вонявки!

— Как? Вонявки? — расхохотался мужчина. — Не может быть! Вы шутите, наверное?

— Ничего подобного, честное благородное слово, — радостно засмеялась девушка. — У них тут очень многое надо понимать наоборот, а не так, как у нас: «запомнить» — это по-чешски «забыть», «свежий» — это «черствый»… Хотя, вообще-то, почти все и так ясно, без словаря. Вот мне лично очень нравится слово «влак».

— Что, простите?

— «Влаком» чехи называют поезд дальнего следования… Представляете? Медленный, тяжелый состав, волочется по рельсам…

— А как же тогда будет «электричка»? — наморщил лоб мужчина.

— Рыхлик! — прыснула в кулачок его спутница. — Честно говоря, я сама не поверила, когда прочитала в «Афише». Это справочник такой, вам в туристической фирме разве не выдали?

— Нет, не повезло.

— Откуда вы? Не из Питера, случайно?

— Почему из Питера? — искренне удивился мужчина.

— Говор не московский.

— Вы, наверное, филолог… Не угадал?

Вместо ответа девушка огорченно развела руками:

— Вот мы и пришли… Мой отель, «Сальватор».

— Улица Трухлярская, — хмыкнув, прочитал ее спутник надпись на ближайшем доме.

— Трухларжская, — поправила девушка. — Между прочим, довольно известное место.

— Расскажите!

— Пожалуйста. — Видно, у нее тоже не было особого желания расставаться с симпатичным собеседником. — Где-то здесь, говорят, жил лет триста назад отставной голландский пират по имени Фредерик Йенсен. Бражничал, хулиганил, водил к себе женщин… не легкого даже, а наилегчайшего поведения. Так вот, одна из них, по прозвищу Черная Лилия, прослышала о несметных сокровищах, награбленных голландцем в лихие годы, подпоила его, ограбила и зарезала. С тех пор призрак старого пирата скитается по ночам между улицами Трухларжской и На Поржичи, чтобы отомстить Черной Лилии и вернуть свои денежки…

Мужчина с уважением склонил голову:

— Вижу, вы очень серьезно изучили историю Праги.

— Пустяки, — отмахнулась девушка. — Просто прочитала кое-что перед поездкой… К тому же, думаю, про пиратов, особенно — про современных, значительно больше могли бы рассказать вы сами.

— Простите?

— Да чего уж там! Наверное, и про иностранных легионеров вам известно значительно больше, чем любому здешнему экскурсоводу… верно, господин Тайсон?

— Можете называть меня просто, по имени. А то «господин Тайсон» — это слишком уж официально…

Молодые люди стояли рядом, достаточно близко, но, не соприкасаясь — так бывает обычно в самом начале отношений между мужчиной и женщиной, когда последняя, зыбкая грань между ними не преодолена, и влюбленные еще не стали любовниками.

Ну что же… нет зрелища естественнее для весенней Праги. И эти двое, на взгляд постороннего наблюдателя, ничем не отличались от десятков тысяч таких же парочек, использующих неповторимые красоты города в качестве бесплатных декораций к своему роману.

Только вот напряженная пауза, возникшая в их разговоре, больше напоминала не о начале красивой любовной истории, а о последних свиданиях до смерти надоевших друг другу супругов.

Первой нарушила молчание девушка:

— Странно…

— А чего ты ожидала? Что я собственного прозвища испугаюсь? Что расплачусь и убегу в слезах, куда глаза глядят? А перед этим на всякий случай сломаю тебе позвоночник… Или надо было просто открыть пальбу от неожиданности?

— У вас нет при себе пистолета. Я посмотрела, еще в автобусе…

— Дура, — вздохнул человек, которого собеседница назвала Тайсоном. — Есть у меня пистолет. Показать?

— Не надо, — завертела головой из стороны в сторону девушка. — Я верю!

— Ну и хорошо… Как тебя-то зовут, милое создание?

— Алена.

— У вас там, что, в Москве, — взрослые все уже кончились? Детей присылают?

Девушка даже не успела обидеться.

— Я ведь тебя еще там «срисовал», на экскурсии. К тому же… ладно, не обижайся! К тому же мне еще несколько дней назад сообщили приметы человека, который должен выйти на контакт.

— Понятно. Тогда почему же вы раньше не…

— А зачем торопиться? Конспирация — дама капризная, она суеты не любит. Тем более, что ты в жизни значительно симпатичнее выглядишь, чем они описали…

— Нам надо поговорить, — тряхнула копной волос девушка.

— Ну, это понятно. Тебя же не просто так сюда прислали. Да еще меня вытащили. — Тайсон демонстративно оглядел готический собор в конце улицы, автомобили, припаркованные напротив отеля, окна серых от старости зданий.

— Прямо на углу и будем разговаривать? Или все-таки куда-нибудь пойдем?

— Здесь, неподалеку, есть арабский ресторанчик, называется «Дахаб»…

— Арабское заведение в старом еврейском квартале посреди чешской Праги? — поморщился Тайсон.

— А вы кого больше не любите, арабов или евреев?

— Я не люблю дешевых туристических подделок… Дорогих, впрочем, тоже. Это ведь ваша первая заграничная командировка, верно? Ладно, не отвечайте… просто, учтите на будущее — в стране пребывания следует выбирать только местную кухню. Это помогает быстрее и проще почувствовать национальный характер. Пошли!

— Эй, постойте! Вы куда? Сразу предупреждаю, я не в восторге от всех этих гуляшей, кнедликов, жареной свинины и темного пива…

Но огромный мужчина по прозвищу Тайсон ее не дослушал. Вместо того чтобы продолжать затянувшееся выяснение отношений, он решительно развернулся и пошел назад, в направлении автовокзала Флоренц — так что девушке не осталось ничего другого, как поторопиться вслед за ним…

Кафе «У курящего кролика» располагалось на одной из тех пыльных, ничем не примечательных улиц Праги, куда не водят организованные группы иностранцев и где редко встречаются даже вездесущие туристы-одиночки с путеводителями в руках — и с одинаковым сосредоточенно-идиотским выражением на лицах. Зато, пожалуй, только в этом районе, на самой границе Нового Места и Жижкова, еще можно встретить коротко стриженных молодых людей в спортивных костюмах с лампасами и в коротких кожаных куртках, которые вполне могут подойти к заблудившемуся соотечественнику-россиянину и в старомодной бандитской манере начала девяностых годов предложить ему поделиться доходами…

Словом, Злата Прага здесь не блистала и не очаровывала, но от этого она была даже более реальной, чем та, что видится мимолетным гостям города с Карлова моста.

Тайсон бегло заглянул в меню:

— Я, пожалуй, выпью пива… темного. Наверное, «Крушовице». А вы?

— Кофе. Черный, без сахара.

— Больше действительно ничего не хотите? Какое-нибудь пирожное?

— Нет, спасибо! — Девушка достала пачку сигарет и положила ее рядом с пепельницей.

— Коньяк? Чешский абсент? Изумительная вещь, пробовали?

— Спасибо, ничего не нужно.

— Напрасно стесняетесь, — пожал плечами Тайсон. — Я вас угощаю.

— Спасибо. — Девушка по имени Алена щелкнула зажигалкой. — У меня есть деньги.

— Понимаю. Командировочные!

— Еще не забыли, что это такое?

Тайсон без труда объяснился с подошедшим из-за стойки официантом на смеси английского, русского и чешского языков, подождал, пока тот уйдет выполнять заказ, и ответил:

— Смутно помню. Рапорта с резолюциями, согласования каждого лишнего доллара в финансовом управлении, какие-то ведомости, подписи, отчеты о командировке… или сейчас уже все по-другому?

Вместо ответа девушка выпустила под потолок струйку дыма.

— Зачем же смеяться над собственным прошлым? Я и так знаю, что вы теперь человек богатый. Даже очень богатый.

— Интересно, а что еще вы обо мне знаете?

— Довольно много. Собственно, все, что есть в личном деле: героическая служба в нашем спецназе, военный трибунал, побег из-под стражи… Потом был Иностранный легион, история с международной лекарственной мафией в Марселе… Если не ошибаюсь, от французов вы дезертировали с шифровальной машиной где-то в Восточной Африке? И какое-то время в качестве наемника воевали с пиратами у побережья Малайзии. А после этого прилетели на Кубу, где опять оказались в поле нашего зрения, и, в конце концов, дали согласие сотрудничать с родными российскими спецслужбами. Я ничего не забыла и не перепутала?

— Нет, пока все, в общем, верно…

— Судя по тому, что я прочитала, вы просто супермен какой-то! Ближний Восток, Европа, Соединенные Штаты… Кстати, мой непосредственный начальник считает, что безбедно существовать все эти годы вам позволяют деньги, которые бесследно пропали в Нидерландах. Во время операции, связанной с похищением дочери одного достаточно известного чеченского полевого командира… Он ошибается?

Человек по прозвищу Тайсон предпочел ответить вопросом на вопрос:

— А кто он, этот ваш начальник?

— Неважно. Вы его все равно не знаете… Зато я читала даже про то, как вы скрывались от всех в захудалом египетском борделе. И про то знаю, почему у вас такой странный оперативный псевдоним.

— Девушка, это не оперативный псевдоним, как вы изволили выразиться. Это просто прозвище такое… еще с Кавказа. — Тайсон еле удержал себя от того, чтобы рукой дотронуться до очень дорогого протеза, заменяющего ему с некоторых пор отрезанную боевиками Дудаева ушную раковину. После пластической операции он долгое время заставлял себя избавиться от этой привычки, которая могла выдать его не хуже заметного физического увечья — и вот теперь опять…

Официант принес заказ. И хотя молодые люди были в данный момент едва ли не единственными клиентами кафе «У курящего кролика», особой профессиональной любезностью его физиономия не светилась.

Чехи вообще не очень любят работать, поэтому обслуживающий персонал многочисленных ресторанов и питейных заведений Праги чаще всего относится к случайным посетителям, как к досадной помехе душевной беседе с завсегдатаями или просмотру спортивного репортажа по телевизору.

— Хорошее пиво?

— Здесь не бывает плохого. — Тайсон с удовольствием сделал глоток и поставил кружку:

— Продолжай!

— Да, собственно, почти и все… Вы исчезли из нашего поля зрения сразу после того, как в Интернет попала секретная база данных «Аль-Каиды». Надо признать, это был очень сильный ход.

— Пришлось подстраховаться, — с удовлетворением кивнул Тайсон.

— Во всяком случае, какое-то время и нам, и американцам, и даже арабам действительно было не до вас.

— А потом все-таки про меня в Москве вспомнили? И отыскали аж на Богом забытом шведском острове Готланд… только для того, чтобы пригласить сюда на кружку пива?

— Нет, конечно. Не только для этого. — Девушка достала из пачки вторую сигарету.

— Если у вашего руководства остались ко мне какие-то претензии…

— Не думаю. — Покачала головой очаровательная собеседница. — Если бы это было так, вы кормили бы собой сейчас насекомых и мелких хищников где-нибудь в лесопарке… или рыбок на дне Балтийского моря.

— Логично. Тогда в чем дело? Зачем я опять понадобился?

Девушка прикурила и пару раз махнула ладошкой, разгоняя дым:

— Можно я сначала задам один вопрос? Личный вопрос, так сказать, без протокола?

— Попробуй.

— Почему вы вообще приехали на эту встречу? Не скрылись после того, как на вас вышли наши люди, не залегли опять куда-нибудь на дно…

— Ну, я даже не знаю, как ответить. — Тайсон одним большим глотком допил свое темное пиво и с сожалением посмотрел на дно кружки. — Вы сами-то в Швеции бывали?

— Нет, не приходилось.

— Чисто, холодно, все расписано по годам, по часам, по минутам… Кругом бродят некрасивые женщины, и даже у воробьев вид какой-то нерусский.

— Соскучились по адреналину в крови?

— И это тоже. Еще кофе хочешь?

— Нет, спасибо.

Движение транспорта и пешеходов на улице заметно оживилось — очевидно, многие государственные служащие уже закончили свой рабочий день в центре Праги. Постепенно и кафе начала заполнять сомнительная публика, которой всегда немало обретается возле автобусных и железнодорожных вокзалов в любом конце света.

— Интересно все-таки, почему они прислали именно тебя?

— Не знаю, — пожала плечами девица. — Скорее всего, руководство Управления решило, что разнополая пара привлечет к себе меньше внимания.

— Смотря где и когда, — усмехнулся Тайсон. — Вот, помню, в Амстердаме, на ежегодном карнавале «голубых» и лесбиянок…

— Приходилось участвовать? — Собеседница скромно потупила глазки.

— Пришлось наблюдать. По работе.

Тайсон обернулся к официанту и жестом попросил его принести счет:

— Уходим отсюда.

— Почему?

— Пора, засиделись… Вон тот мужчина, за столиком, у окна, сидит слишком близко и может услышать, о чем мы с тобой говорим. Даже без микрофона.

— Какой же вы подозрительный!

— Потому и живой еще…

Выходя из кафе, Тайсон сначала придержал свою спутницу под локоток, а потом ласково, но решительно обнял ее за плечи.

— Это для конспирации? — уточнила на всякий случай девушка.

— Разумеется. А скажи мне, милое создание…

Молодые люди не спеша двинулись в направлении Королевских Виноград.

— Скажи, ты давно на оперативной работе?

— Давно. Уже несколько лет.

— Семейная традиция? — Всем известно, что из России в заграничную командировку симпатичная сотрудница спецслужб может попасть либо через постель непосредственного начальства, либо через родственные связи в генеральских кабинетах.

— Нет. Почти случайно попала, после института.

— А по образованию ты кто?

— Инженер. Специальность, правда, не женская: судовые машины и механизмы.

— И звание есть?

— Конечно. Капитан-лейтенант.

Тайсон удовлетворенно кивнул — проверка была закончена, ходить вокруг да около больше не имело смысла и следовало приступать непосредственно к делу:

— Итак… итак, товарищ капитан-лейтенант по имени Алена, чего же на этот раз хочет от меня военно-морская разведка?

* * *

Как известно, разница между московским и пражским временем составляет два часа. Поэтому в тот момент, когда трудящиеся чешской столицы еще только начали покидать присутственные места, рабочий день в Санкт-Петербурге уже давно подошел к концу.

Это было неплохо.

Но вот погода Северной российской столицы отличалась от теплого, ласкового майского вечера, который радовал гостей и жителей Праги, не в самую лучшую сторону. Очередной атмосферный фронт принес в город очень сырой, порывистый ветер, заметно понизил температуру и не поскупился на моросящий мелкий дождик…

Такую погоду вряд ли можно было назвать привычной, и уж тем более приятной для уроженца южных краев, однако военно-морской атташе Индии капитан второго ранга Прабхакар Кумар Сингх задержался на трапе и еще раз окинул взглядом корабль, ошвартованный у причальной стенке.

Фрегат «Табан» задумывался питерскими проектировщиками и был спущен на воду со стапелей Балтийского завода для того, чтобы достойно завершить серию из четырех мини-крейсеров и стать гордостью индийского военно-морского флота.

Хотя стоимость контракта превысила миллиард долларов, деньги не были потрачены зря. Теперь даже самые недоброжелательные эксперты вынуждены признать, что в мире среди кораблей своего класса «Табан» не имеет равных по огневой мощи. При водоизмещении немногим менее четырех тысяч тонн и способности развивать скорость в тридцать узлов фрегат оснащен торпедными аппаратами, реактивными бомбометами, модернизированным ударным ракетным комплексом, ракетно-артиллерийском комплексом «Каштан», зенитными ракетами средней дальности «Штиль», радиоэлектронными системами последнего поколения… И даже может нести на палубе вертолет.

Так что индийский военно-морской атташе имел все основания для профессиональной гордости. Три предыдущих фрегата серии, «Талвар», «Тришул» и «Табар», его страна, несмотря ни на что, получила по графику. Настала очередь «Табана» — он уже достаточно успешно прошел швартовые и приемо-сдаточные испытания, а теперь российские моряки передавали навыки управления кораблем команде страны-заказчика.

Да и в целом, как это ни странно, военно-морское сотрудничество двух стран развивалось вполне успешно. После того как два года назад российский вице-премьер Илья Клебанов и глава индийского Министерства обороны Джордж Фернандес все-таки подписали соответствующий протокол о военном сотрудничестве, Индия получила возможность стать не только полноценной ядерной державой, но и одним из самых сильных государств региона. Согласно этому документу Москва в ближайшее время поставит Дели четыре дальних морских ракетоносца Ту-22М3 и тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Горшков», а чтобы укомплектовать его авиагруппу — еще несколько российских истребителей МиГ-29К и вертолетов корабельного базирования фирмы «Камов». Совместными усилиями уже модернизируются противолодочные самолеты Ту-142, создается принципиально новая радиолокационная система АВАКС — и это при том, что главные конкуренты России на рынке вооружений, США и Израиль, настойчиво предлагали Индии свои высокотехнологичные электронные комплексы целеуказания, разведки и управления. А если удастся взять в лизинг хотя бы две-три атомные подводные лодки «Акула» или «Барс»… Одним словом, еще немного — и Дели сделает серьезную заявку на возможность контролировать акваторию Индийского океана и близлежащие морские пространства, через которые проходят стратегически важные пути снабжения ближневосточной нефтью ряда ключевых стран Азиатско-Тихоокеанского региона…

Вахтенный офицер отдал честь, и капитан второго ранга Сингх еле удержался от ответного воинского приветствия — атташе был на этот раз в штатском, и поэтому поднимать ладонь к несуществующему козырьку не следовало. Вообще не следовало привлекать внимание к сегодняшнему посещению корабля — и без того вокруг его постройки в последнее время поднялось слишком много шума. Особенно после того, как на западном побережье Карельского перешейка, в запретной зоне, пограничники обнаружили тело пропавшего без вести прошлой осенью заместителя генерального директора концерна «Росвоенморэкспорт».

В случайную смерть этого господина никто не верил. Некоторые поговаривали даже, что он был причастен к разворовыванию краткосрочного кредита на сумму сто миллионов долларов, привлеченного питерскими судостроителями в Сберегательном банке для выполнения индийского заказа. И, в конце концов, оказался ненужным звеном в этой финансовой схеме.

Другие полагали, что второе лицо могущественной организации, ведавшей всем торговым и техническим сотрудничеством России с зарубежными государствами в военно-морской сфере, поплатилось за то, что элементарно пожадничало — то есть чиновник «Росвоенморэкспорта» не поделил с людьми из правительства и с командованием ВМФ огромную взятку, предложенную конкурентами Балтийского завода за право постройки эскадренных миноносцев для Китая.

С точки зрения Сингха, и то и другое вполне могло соответствовать истине: о размахе и формах коррупции в высших эшелонах современной российской власти атташе Индии знал не понаслышке. Однако у него имелась и своя собственная версия произошедшего.

Дело в том, что на определенном этапе «Росвоенморэкспорт» начал почти открыто саботировать постройку фрегатов. Несколько раз график работ оказывался на грани срыва, а сам контракт — на грани расторжения то из-за непомерных требований российской стороны, то из-за каких-то скандалов в прессе, то вследствие неких бюрократических процедур. И все это в ситуации, когда из-за отсутствия инвестиций и государственного заказа последний корабль для ВМФ России, тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий», на Балтийском заводе сдали еще в апреле 1998 года… Так вот, по сведениям, которыми располагал атташе, причиной этого саботажа стали некие устные договоренности, достигнутые в результате ряда гласных и негласных визитов в российскую столицу эмиссаров Вашингтона, включая заместителя министра обороны США Армитэда и одного из заместителей директора ЦРУ. Суть сделки сводилась к тому, что в обмен на отказ Москвы от крупномасштабного военно-морского сотрудничества с Индией Белый дом якобы пообещал не закреплять договорами военное присутствие США в среднеазиатских республиках, «пощадив» политический престиж президента Путина.

Ну и, разумеется, сразу после того, как зимой две тысячи второго года пресловутый вице-премьер российского правительства и его команда сделали все, что от них требовалось, американцы посчитали себя свободными от принятых обязательств, сославшись на очередное изменение военно-политической ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Говорят, Владимир Владимирович был в бешенстве. Следовало срочно искать крайнего, которым и стал покойный заместитель директора концерна «Росвоенморэкспорт».

…На заводской проходной обошлось без особых формальностей.

— Всего доброго, господин Сингх… — протянул руку сопровождающий офицер из штаба Балтийского флота. — Давайте ваш пропуск. Спасибо!

— До свидания, — попрощался атташе по-русски.

…Машина дожидалась его достаточно далеко от главных ворот Балтийского завода, в каком-то безымянном переулке. Рядом с ней стояло еще несколько автомобилей, одинаково грязных и мокрых из-за дождя, поэтому редкие прохожие, торопившиеся от станции метро, внимания на старенькую «хонду» с дипломатическими номерами практически не обращали. Гораздо больше их беспокоили темные лужи под ногами и резкий, порывистый ветер.

А вот четверых мужчин, расположившихся в теплом салоне джипа, припаркованного прямо напротив «хонды», капризы погоды интересовали мало.

— Слышь? Стекла опять запотели. — Сидящий впереди, рядом с водителем, парень в очередной раз протер рукавом короткой кожаной куртки окно со своей стороны. — Вентилятор включи!

— Пить надо меньше… — С точки зрения среднего европейца, мужчина за рулем был похож на господина Сингха, как земляк или даже близкий родственник — такой же смуглый, маленький, черноволосый… И только житель Азии сразу и безошибочно определил бы по целому ряду примет в этом человеке уроженца одного из сопредельных с Индией исламских государств.

— Да ладно тебе… — Парень провел ладонью по выбритому наголо черепу и громко выругался:

— Мать их всех, башка мерзнет! Никак не могу привыкнуть.

— Говорят, полезно для здоровья, — пожал плечами крепыш с заднего сиденья.

— Лысый череп — жопе друг! — хихикнул его сосед, заметно уступавший остальным и возрастом, и комплекцией.

— Щас постебешься еще… На себя посмотри!

Действительно, все трое пассажиров джипа, из-за полного отсутствия растительности на головах, смотрелись, как однояйцевые близнецы. Одеты они тоже были практически одинаково: короткие куртки фасона «пилот», широкие брюки, шнурованные ботинки армейского образца. Этакая стилизация под уличных «скинхедов»…

— Слышь, Сифон? Дай-ка я тебе все-таки фашистский знак на затылке нарисую…

— Зачем это? — отшатнулся к спинке заднего сиденья самый мелкий из парней.

— Для достоверности… держи его, Бобер! Где баллончик?

— Хватит! — Хозяин джипа произнес это негромко и коротко, но так, что его сразу услышали и послушались, прекратив идиотскую суету.

В отличие от остальных мужчина за рулем был одет вполне респектабельно и вел себя, как человек, не привыкший платить хорошие деньги за плохо сделанную работу.

— Идет! — все-таки первым заметил приближающегося к своей машине господина Сингха самый старший из бритоголовых.

— Пошли… быстренько! — скомандовал хозяин джипа, оставаясь на месте.

…Торопящихся наперерез, через лужи и грязь на асфальте, парней с характерной внешностью военно-морской атташе заметил чуть позже, чем это было необходимо. Времени на то, чтобы отступить или каким-нибудь иным способом уклониться от встречи с ними уже не оставалось, поэтому капитан второго ранга Сингх замер на месте в боевой стойке, скрестив руки со сжатыми кулаками внизу живота и оценивая потенциальных противников.

Несмотря на классические атрибуты «скинхедов», эти трое почему-то не походили на уличных хулиганов. Такие скорее инкассаторские машины грабят, а не охотятся по рынкам и подворотням за «лицами кавказской национальности».

Впрочем, дальше раздумывать было некогда. Оказавшийся ближе всех бритоголовый крепыш размахнулся и нанес первый удар — металлический прут просвистел, рассекая воздух в том месте, где мгновение назад была голова индуса.

— Ах ты, сука!

Господин Сингх прошел неплохую профессиональную подготовку — и в военно-морской академии, и на службе, в качестве флотского офицера. Кроме того, он был уроженцем штата Керала на юге Индии, и в молодости несколько раз становился победителем соревнований по калари-паятту^[1]. Было это достаточно давно — однако, даже став дипломатом и оказавшись на долгие годы за тысячи километров от родины, он по мере сил и возможностей старался поддерживать боевую форму.

Уловив момент, когда нападающий снова занес над собой металлический прут, господин Сингх левой рукой жестко заблокировал его предплечье, а затем взорвался каскадом молниеносных прямых ударов кулаком в грудную клетку и в голову противника. И хотя движения индийского военно-морского атташе носили несколько прямолинейный, поршневой характер, контратака достигла цели: крепыш выронил оружие на асфальт, а потом и сам упал вслед за ним.

Господин Сингх был настоящим кшатрием^[2] и прекрасно знал, что подобного рода уличные схватки принципиально отличаются от праздничных соревнований, оздоровительных систем или храмовых танцев — если выдерживать первые несколько десятков секунд бешеного натиска, то плохо приходится уже атакующим, который безрезультатно измотали себя…

Значит, не следовало расходовать силы ни на отвлекающие движения, ни на какой-то особый, «коронный» болевой прием, ни на броски или захваты, которых огромное множество в арсенале калари-паятту. Тем более что второй нападавший оказался намного опытнее и осторожнее своего предшественника — ощутимо «достав» чем-то длинным и острым индийского военного моряка в область солнечного сплетения, он тут же разорвал дистанцию. Пришлось делать два шага вперед, проводить подсечку и добивать противника прямо в луже.

Покончив с ним, атташе переместил себя с линии возможной атаки и приготовился к новому этапу схватки — ведь он совершенно точно помнил, что был по меньшей мере еще один нападавший. Однако продолжения не последовало: самый младший «скинхед» уже изо всех сил улепетывал по переулку, бросив возле испачканной краской стены аэрозольный баллончик.

Господин Сингх наклонился и подобрал откатившееся в сторону оружие старшего из бритоголовых. Вопреки ожиданиям, это оказался не меч, не кинжал и не нож, а электрошоковое устройство, исполненное в виде двурогой дубинки. Так вот почему нету крови… Атташе потер болезненный ожог на груди, под одеждой, подошел к стене дома и прочитал не дописанный до конца лозунг: «Бей черножо…»

В следующую секунду мимо него пронесся джип-внедорожник с тонированными стеклами и заляпанными грязью номерами.

* * *

— Меня не интересует, что вы думаете по поводу бронежилетов… Понятно?

Человек по прозвищу Тайсон медленно обвел взглядом собравших во дворе замка мужчин. Он уже давно не отдавал своим людям никаких приказов на построение — бойцы сами привычно разбирались по росту и даже образовывали некоторое подобие шеренги.

Это были крепкие профессионалы, у каждого за плечами имелся свой, собственный, боевой опыт, оплаченный кровью. Иногда своей кровью, иногда — чужой…

Заслужить их уважение оказалось достаточно трудно.

— Сегодня поработаем с нагрузкой.

Тайсон по себе знал, что эксплуатация бронежилетов, — и не только отечественных, армейского образца, но и самых «продвинутых», облегченных, — сопряжена с дополнительной физической и тепловой нагрузкой, с ограничением темпа движений, с уменьшением маневренности. Не говоря уже о том, что стандартные средства индивидуальной защиты затрудняют производство прицельной стрельбы, стрельбы с двух рук, стрельбы лежа из различных положений и ведение огня из автомобиля. Именно поэтому многие солдаты и офицеры в боевой обстановке отказываются от ношения бронежилетов — даже в ущерб личной безопасности.

— Вперед!

Полоса препятствий, переоборудованная из обычной спортивной площадки, находилась сразу же за амбаром. От посторонних глаз ее надежно скрывали высокая каменная стена и брезентовый навес, растянутый между крышами хозяйственных построек.

— Все готовы? Все размялись? Тогда разбираемся по двое, как обычно. Призовой фонд — пятьдесят отжиманий. Вопросы есть?

— В бронежилетах отжиматься? — уточнил кто-то из строя.

— Обязательно, — кивнул Тайсон.

— Ох ты, мать его так!

По заведенной в лагере традиции, одиночный боец или снайперская пара, показавшие на полосе препятствий или на стрельбище самый плохой результат, «награждались» за это дополнительными физическими упражнениями.

— Больше нет вопросов? Прекрасно. Тогда справа по очереди… марш!

…Прежде чем подвести итоги первого этапа тренировки, Тайсон убрал в карман секундомер и заложил руки за спину:

— Значится, так! С «лабиринтом» ни у кого проблем не было. Это хорошо. «Забор» и «стенку с проломом» тоже все прошли нормально, в пределах зачетного времени. А вот с «разрушенного моста» половина свалилась. Что, проблемы с вестибулярным аппаратом? Равновесие теряете в бронежилете?

Тайсон выдержал паузу.

— Я уже не говорю о том, как вы гранаты кинули… Стыдно должно быть!

Никто из бойцов опять не возразил.

— Надеюсь, всем все понятно?

— Понятно, — отозвались из строя.

— Тогда повторяем еще по разу. Справа… марш!

Прошло еще часа два или три, прежде чем человек по прозвищу Тайсон увел своих грязных и мокрых от пота бойцов со двора. Однако переодеться и умыться к обеду им не пришлось — вместо того, чтобы шагнуть вверх по лестнице, на второй этаж, где размещались душевые и спальни, он постучал огромным кулаком в тяжелую, окованную металлом дверь, за которой темнел крутой спуск в подземелье:

— Ну что, ребята, постреляем?

…Средневековый замок, в котором расположился тренировочный лагерь Тайсона, некогда принадлежал то ли Гаррахам, то ли Шварценбергам — во всяком случае, какому-то одному из этих знатных аристократических родов, владевших доброй половиной Чехии. Несколько столетий он служил им загородной охотничьей резиденцией, и хозяева изредка наезжали сюда, в край дремучих лесов и кристально-прозрачных озер, чтобы подстрелить кабана, оленя или медведя для очередной веселой пирушки. Постепенно дикого зверя в окрестностях стало поменьше, а в окрестностях появились серебряные рудники и даже промышленные предприятия. Кстати, именно в этих краях некогда отчеканили первый чешский «толар» — прародитель американского доллара.

В общем, к началу Второй мировой войны замок стал уже просто-напросто одной из туристических достопримечательностей. Однако после того как Чехию оккупировали нацисты, кому-то из местных фюреров пришло в голову именно отсюда начать возрождение германских рыцарских традиций на землях западных славян. Оккупанты успели не только восстановить внутреннее убранство залов, винный погреб, стены с бойницами, ров и две башни, но, кроме того, провели в замок электричество и современный водопровод.

Всем этим с удовольствием воспользовались коммунисты, пришедшие к власти после освобождения страны от немецко-фашистских захватчиков, — национализированная недвижимость беглых аристократов была передана в ведение Министерства обороны, которое организовало в замке дом отдыха для высших военных чинов.

За несколько десятилетий строительства развитого социализма вооруженная охрана, колючая проволока по периметру леса и бдительность соответствующих органов накрепко отучили местных жителей интересоваться происходящим в замке. Поэтому они с большим опозданием узнали, что уже через пару лет после «бархатной революции» непонятно кому принадлежавшая к этому времени собственность то ли по договору купли-продажи, то ли просто за взятку окончательно перешла в руки некоего «русского предпринимателя» с еврейской фамилией и кавказским акцентом. Удивляться не следовало — устремившись на всех парах в НАТО и распродавая по этому поводу воинское имущество, Министерство обороны Чехии выставило на торги не только бывшее здание Генерального штаба, но и музей своих Вооруженных сил…

Занятия по огневой подготовке проходили в подвале, некогда служившем винным погребом. Здесь даже не требовалась какая-то дополнительная звукоизоляция — толстая каменная кладка и глубина, на которой еще лет сто пятьдесят назад хранились огромные дубовые бочки, позволяли стрелять даже из гранатомета, не привлекая внимания окрестных жителей и случайных прохожих.

Впрочем, люди Тайсона старались не производить лишнего шума. Поэтому основную часть боеприпасов, имевшихся в распоряжении его группы, составляли так называемые «дозвуковые» патроны, позволявшие почти из любого оружия вести огонь не громче, чем из пневматического пистолета.

Ведь это только в кино стрельба с глушителем выглядит очень просто: хорошие или плохие парни надевают на ствол некую трубочку величиной с сигару — хлоп, и готово! А на практике все намного сложнее: сила звука зависит и от конструкции самого оружия, и от характеристик глушителя, и не в последнюю очередь от специальных боеприпасов…

— С кого начнем? — соблюдая приличия, поинтересовался Тайсон.

— Прошу… — В соответствии с установившимся еще в первый день ритуалом, дежурный по огневой подготовке предоставил право первого выстрела командиру.

Тайсон подошел к металлическим стеллажам, на которых было разложено все, что могло сегодня понадобиться: девятимиллиметровые патроны Люгера для пистолетов-пулеметов «Хеклер и Кох», экспериментальные, довольно редкие и дорогие, патроны SES-V калибра 308 «Винчестер»… Кажется, на этот раз дежурный перестарался или просто не разобрал маркировку — вместе с обычными «тихими» боеприпасами на виду у всех красовались патроны с разрывными пулями, снабженные зарядом азида свинца, который детонирует при встрече с целью. И даже в отдельной пластиковой коробочке — пули с ядом отечественного производства.

— Это пока убери.

Тайсон взял в руки снайперскую винтовку «Штейр», подержал на весу и положил обратно. Потом примерился к своей любимой СВ-98, но даже не стал ее заряжать — что-то не было сегодня настроения.

— Отойди-ка…

Бойцы, расположившиеся у него за спиной, молча ждали продолжения.

Тайсон вышел на огневую позицию — внешне расслабленный, руки безвольно повисли вдоль туловища… Он даже голову опустил, почти коснувшись груди плохо выбритым огромным подбородком. Неожиданно его правая ладонь стремительно скользнула вверх, подхватив по пути оружие, укрепленное под курткой — и через долю секунды легкий и компактный ГШ-18 уже начал посылать пулю за пулей в направлении мишеней.

Теперь Тайсон вел огонь из удобной и «быстрой» стойки с двойным хватом, слегка наклонившись вперед, чтобы легче компенсировать отдачу. Руки его не сжимали, не притягивали и не отталкивали пистолет — в момент очередного выстрела они чуть-чуть сгибались в локтях, работая, как амортизаторы и автоматически возвращая оружие в исходное состояние.

Мишени с человеческими силуэтами в противоположном конце подвала тем временем вели себя агрессивно и нагло: высовывались из-за укрытия, приподнимались на мгновение над землей, крутились на одном месте, переползали, подпрыгивали и раскачивались.

Опустошив магазин, Тайсон сменил его настолько быстро, что дежурный по стрельбищу едва успел оторвать взгляд от мощной оптики, через которую только и можно было в подробностях разглядеть результаты стрельбы:

— Ну, ты, командир, вообще…

Но Тайсон не дал ему времени на то, чтобы описать остальным подробности увиденного. Перехватив пистолет в левую руку, он распорядился:

— Свет!

Дежурный без рассуждения дернул на себя один из рубильников, и подземелье старинного замка погрузилось во тьму. Полную тишину, воцарившуюся под каменными сводами, нарушал теперь только скрежет и скрип перемещающихся на почтительном расстоянии мишеней.

Снова серия выстрелов «дозвуковыми» патронами — и команда:

— Включай!

Судя по уважительному мату дежурного, результаты стрельбы с левой руки, в кромешной темноте, на механический шорох, также произвели на него впечатление.

— Ну, вот так, в общих чертах… — Тайсон убрал оружие обратно в кобуру, специально предназначенную для скрытого ношения под одеждой, и повернулся к своим людям:

— Внимание, джентльмены! Представление окончено, давайте поработаем. Вчера нам наконец кое-что привезли. Это не совсем то, что я заказывал, но тоже неплохо.

Он достал из открытого ящика, задвинутого под стеллаж, один из пахнущих заводской смазкой пистолетов-пулеметов МР-5 с интегрированным глушителем — стандартный выбор большинства спецподразделений мира.

— Кто еще не знаком с этими штуками?

Поднялось всего две или три руки.

— Хорошо. Пристреляйтесь…

Тайсон положил пистолет-пулемет, казавшийся безобидной игрушкой в его огромной лапище, обратно в ящик и продолжил:

— С сегодняшнего дня они будут закреплены за каждым из вас, включая снайперов, подрывников и «технарей», в качестве личного оружия. Поэтому постарайтесь быстрее привыкнуть к этой штуковине — так, чтобы потом, на работе, не возникло вопросов. Патронов жалеть не надо. Времени тоже. Дежурный! Приступайте, по трое на огневом рубеже…

Прежде чем покинуть подвал и подняться наверх, Тайсон еще немного понаблюдал, кто и как обращается с новым оружием. Оснований для беспокойства, впрочем, так и не возникло — собранные в замке люди были крепкими военными профессионалами, и правила безопасного поведения на стрельбище были у них выработаны на уровне рефлексов.

Поэтому Тайсон спокойно почистил свое оружие, снарядил патронами оба магазина к пистолету и уже в дверях отдал последнее распоряжение:

— Гильзы потом приберите. И все остальное. Перед обедом вернусь — проверю…

Дверь в подвал, сваренная из танковой брони и просыпанная огнеупорным шлаком, была рассчитана на то, чтобы выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда или направленный взрыв большой мощности. Впрочем, тот, кому был известен меняющийся каждый день шифр кодового замка, мог открыть и закрыть ее, не прилагая особых усилий:

— Счастливо оставаться!

Поднимаясь по лестнице в башню, где размещалось что-то вроде временного командного пункта, Тайсон принюхался к запахам, доносящимся с кухни — соблазнительный аромат печеного мяса, картофельных кнедликов и еще чего-то непередаваемо национального никого не оставил бы равнодушным.

Готовили обитателям замка, стирали для них и наводили порядок в жилых помещениях две немолодые чешки, представлявшиеся, как пани Гражина и пани Гелена. В отличие от своих подопечных они могли в любое время суток выходить за ворота, но еще ни разу не воспользовались этим правом. Весь день женщины крутились по хозяйству, по вечерам смотрели телевизор, а потом уходили ночевать к себе на первый этаж, в комнату для прислуги. Практически ничего, кроме имен, Тайсон про них не знал.

Он также мог только догадываться кто, как и для чего поселил в замке еще трех мужчин раннего пенсионного возраста, поразительно напоминавших своим внешним видом и поведением отставных сотрудников чехословацких органов госбезопасности. Формально эти бодрые мужички по очереди выполняли обязанности привратника, возились с электропроводкой, топили котельную, все время что-то копали в саду или на птичьем дворе, но было понятно, что этим их обязанности не ограничиваются.

Кроме представителей, так сказать, местного населения пищу и кров с людьми Тайсона делили еще две девицы не легкого даже, а наилегчайшего поведения. Родом они были из западных областей Украины, уже несколько лет профессионально занимались проституцией и приехали в Чехию по контракту, прекрасно представляя, сколько народу, где и как им предстоит обслуживать. Единственное, о чем девицы так пока и не догадались — это то, что на них распространяется железное правило любой тайной войны: не оставлять в живых лишних свидетелей после окончания спецоперации.

Тайсон усмехнулся и покачал головой, вспомнив их первое появление в замке:

— Ну, девчонки, вам, считайте, крупно повезло, — похотливо осклабился тогда один из его людей. — Я сейчас вас буду иметь туда, куда вы даже представить себе не можете! Да еще в та-аком, извращенном виде…

Красавицы, впрочем, отреагировали на подобную перспективу довольно вяло. И только та, что постарше и посерьезнее, задумчиво насупила узкий лобик:

— Это куда, под ногти, что ли?

От игривых воспоминаний Тайсона отвлекла новая волна обеденных ароматов. Представив себе доходящее в огромной старинной печи свиное колено, он непроизвольно сглотнул слюну и с большим трудом заставил себя пройти мимо поворота на кухню.

…При появлении на башне командира лысоватый мужчина в очках из группы оперативно-технического обеспечения встал и сразу же уступил ему место перед мониторами.

— Все в порядке?

— Да. Пока ничего подозрительного.

— Что по эфиру?

— Отслеживаем, — оперативный дежурный мотнул головой в сторону целого шкафа с разнообразными сканерами, дешифраторами, коротковолновыми радиостанциями, настроенными на частоты полиции, чешских спецслужб и даже местных операторов мобильной связи.

Человек по прозвищу Тайсон знал, что никто из так называемых «технарей» в отличие от большинства его нынешних подчиненных не имел за плечами долгих лет службы в спецназе российской морской пехоты или в знаменитом отряде боевых пловцов. До появления в замке они числились по другому ведомству, но кое-какой опыт реальной боевой работы — как в своей многонациональной стране, так и за рубежами Родины, — имелся и у них.

— Гости не связывались?

— Подъезжают.

Тайсон кивнул, посмотрел на часы и опять перевел взгляд на монитор: лес, футбольное поле и поле для гольфа, дорога, петляющая между холмами… Наконец из-за очередного поворота показался знакомый микроавтобус с тонированными стеклами:

— Проверь-ка номера!

Оператор зафиксировал картинку на экране и увеличил изображение:

— Точно, это они.

— Как раз к обеду, — усмехнулся Тайсон. — Ну что же… надо пойти, встретить.

Глава 2

Дымчатое солнце выкатилось в пространство между вершинами гор и сразу же попыталось прогнать с перевала пронзительный холод прошедшей ночи.

На этот раз джамаат^[3] состоял из одиннадцати человек.

Воины ислама шли довольно плотно, в колонну по одному, на расстоянии трех — пяти метров друг от друга — и только от заместителя командира с проводником, выдвинувшихся вперед, в боевое охранение, их отделяло метров двадцать.

Все боевики, кроме командира джамаата — седобородого старика в армейской форме без знаков различия, идущего вслед за ним пулеметчика и двух снайперов, несли на себе кроме личного вооружения и боеприпасов еще по несколько выстрелов для гранатомета. Замыкали колонну, как водится, сам гранатометчик с РПГ российского производства и его помощник, вооруженный автоматом Калашникова.

Человек, наблюдавший за боевиками сверху, из-за скалы, мысленно похвалил себя за то, что и на этот раз не ошибся в расчетах: судя по темпу движения, по расстегнутой одежде и по тому, как некоторые из воинов ислама держат оружие, люди в колонне устали и рассчитывали в скором времени на привал.

В общем-то, если знать местность, а также предполагаемый маршрут колонны или каравана, то не составляет особого труда вычислить место и время отдыха… Тем более, что именно это небольшое ущелье в афганских горах на границе с Пакистаном всегда считалось почти идеальным местом для короткого привала на бесконечно опасном и долгом «великом героиновом пути» с Востока на Запад.

Ожидания полностью оправдались — седобородый командир джамаата, или эмир, как по «чеченской» привычке называл его про себя невидимый наблюдатель, остановил своих людей на небольшой площадке, возле источника с кристально чистой и вкусной водой, выбивающегося из-под валунов со времен Тамерлана.

Теперь следовало как можно тише отползти от края каменной глыбы, чтоб переместиться немного вниз. Сделать это было непросто — мелкие обломки лазурита осыпались при каждом движении и в любую секунду могли вызвать настоящий обвал. Поэтому путь на новую позицию занял у человека, следившего за колонной, почти четверть часа.

Тем временем измотанные ночным переходом боевики расположились на отдых. Кто-то закурил, кто-то начал переобуваться, кто-то прилег, подложив под голову походный мешок… К небесам потянулся дымок небольшого костра, пропитавшийся запахом куриного концентрата.

Впрочем, там, где теперь незаметно обосновался наблюдатель, притягательный запах пищи перебивало зловоние человеческих испражнений — пришлось залечь слишком близко, всего в двух шагах от отхожего места, где испокон веку справляли нужду усталые путники.

С другой стороны, всем известно, что брезгливые разведчики долго не живут. Поэтому он расположился поудобнее и приготовился ждать.

Воины ислама выходили оправиться по одному или по двое… Человек, притаившийся рядом с ними, уже успел вдоволь наслушаться натужного кряхтения и прочих звуков, сопровождающих мужское мочеиспускание, когда наконец в отхожем месте появился тот, кого он ожидал.

Заместитель командира отряда посетил отхожее место в гордом одиночестве, когда никого из подчиненных там уже не было. И это оказалось вполне естественно.

Так же естественно, как размашистый жест, которым он, прежде чем расстегнуть штаны и облегчиться, зашвырнул подальше, за камни, пустую металлическую банку из-под какого-то безалкогольного напитка. Человек, следивший за ним, чуть шевельнул головой, чтобы как можно точнее засечь место падения мусора, и опять замер, как ящерица, на своем наблюдательном пункте.

…Наконец последний из боевиков сделал свое дело и вернулся на временную стоянку отряда. А через пару минут до слуха наблюдателя донеслась негромкая команда на языке пушту, шевеление и металлический стук собираемой амуниции: джамаат выстроился в походную колонну по одному, и отправился дальше.

А еще через какое-то время, убедившись, что поблизости никого не осталось, свою позицию возле отхожего места покинул и наблюдатель. Он почти сразу нашел металлическую банку, откатившуюся немного в сторону, поднял ее, зачем-то понюхал и даже попробовал заглянуть внутрь через темное отверстие для питья, несколько раз тряхнул возле уха и только потом вскрыл коротким и острым, как бритва, ножом фирмы «НОКС». Вытащив из банки маленький, но довольно тяжелый контейнер, он удовлетворенно кивнул и перепрятал находку за пазуху, в один из многочисленных внутренних карманов маскировочного костюма так называемой «каменной расцветки».

Дело было сделано.

Теперь оставалось только подняться наверх, к оборудованному еще прошлым вечером наблюдательному пункту, где хранились рюкзак, прибор ночного видения, пищевой рацион, медикаменты, пакистанский спальный мешок и еще много полезных мелочей, делающих жизнь диверсанта не слишком невыносимой.

Нужно было немного перекусить, и как можно быстрее отправляться в обратный путь.

Покидая ущелье, разведчик вдруг понял, что почти любит эти отвесные бурые скалы, плотно стиснувшие дорогу с обеих сторон и нехотя расползающиеся в стороны только где-то там, высоко, почти за облаками… Любит здешнее серое небо и солнце, упрятанное за вершинами, грязный мох и колючки, сведенные судорогой стволы редких деревьев, любит даже ветер, беспощадный и вечный ветер горного перевала.

…Темно-зеленый уазик с опознавательными знаками Российской армии двигался в сторону Душанбе на максимальной скорости, мимо сказочно красивых, поросших алыми маками холмов. От расположения ротно-тактической группы российской армии «Нижний Пяндж» его отделяло уже больше часа пути, и водитель-контрактник с опаской поглядывал на датчик температуры — при сорока пяти градусах в тени двигатель мог закипеть в любую секунду.

Сзади, в так называемом «собачнике», глотал дорожную пыль пулеметчик, выставивший наружу ствол своего РПК. Место рядом с водителем занял старший машины — капитан из особого отдела 201-й дивизии, а на сиденье, за его спиной, положив ноги на запасное колесо, пристроился мужчина в непривычном для этих мест грязно-сером пятнистом комбинезоне.

Судя по тому, как почтительно офицер-особист общался с этим пассажиром, звезды у него на погонах были немаленькие. Водитель же точно знал только то, что человек в камуфляже сегодня под утро появился на участке Шестой пограничной заставы, как здесь говорили, «из-за речки» — с территории соседнего Афганистана. Там, где по берегам реки Пяндж всегда полно камышатника, затрудняющего обзор, а проходы в минных полях известны даже самым ленивым местным мальчишкам.

Само по себе это событие не было чем-то из ряда вон выходящим — в неделю местными пограничниками пресекалось по две-три попытки открытого вооруженного перехода или тайного проникновения на таджикскую землю караванов с наркотиками из сопредельного государства. Но вот то, что загадочному пассажиру практически сразу же, без проверок, допросов и прочих формальностей, штаб дивизии выделил в сопровождение целую, можно сказать, бронеколонну до самой столицы республики, не могло не удивить даже видавшего виды сержанта…

— Это что такое летит?

Водитель посмотрел в зеркальце и понял, что незнакомец обращается не к нему, а к старшему машины. Капитан из особого отдела проследил направление взгляда человека в камуфляже:

— А, это вон… Французский «геркулес», авиация НАТО.

— Откуда он здесь взялся?

Темный силуэт военно-транспортного самолета недавнего потенциального противника медленно перемещался на юго-восток вдоль пронзительно синего, почти безоблачного купола неба.

— Они теперь здесь транзитом летают, в Афганистан. Через аэропорт в Душанбе.

— Ох и чудны дела твои, Господи…

Обсудить изменение политической ситуации на планете офицеры не успели. Идущий впереди, на расстоянии нескольких десятков метров от уазика, бронетранспортер сопровождения вдруг подбросило вверх и опрокинуло на бок.

— Вашу мать! — Водитель резко затормозил и принял вправо, чтобы избежать столкновения с бронированной машиной, скрывшейся в густом облаке пыли.

И только после этого по барабанным перепонкам ударило грохотом взрыва.

«Надо же, засада? По всем правилам… Такого здесь, в Таджикистане, уже давненько не было, — подумал офицер особого отдела, вываливаясь наружу и передергивая затвор. — Пожалуй, со времен Гражданской войны».

Обернувшись назад, он увидел, что пассажир тоже выпрыгнул из автомобиля, перекатился подальше и лег на обочине, у дороги, рядом со спешившимся пулеметчиком, выставив перед собой вороненый ствол пистолета.

А вот водитель-контрактник замешкался. Конечно, вся защита уазика — драный брезент и тонкая железка. Раньше, говорят, выкладывали вдоль бортов бронежилеты, но потом от этого способа отказались — не закрепленные жестко стальные платины только утяжеляли машину и ухудшали обзор. Но, к примеру, мелкая сетка-рабица, установленная когда-то снаружи на лобовом стекле, так и прижилась: лучшего способа избежать поражения ручной гранатой пока еще никто не придумал…

Одним словом, для того, кто большую часть жизни проводит за баранкой, оказаться пешком в чистом поле еще страшнее. Тем более что по инструкции, в случае нападения или засады следует сразу развить максимальную скорость, чтобы как можно быстрее вскочить из-под огня. И только при получении автомобилем непоправимых, значительных повреждений всем положено спешиваться для круговой обороны.

Пока водитель раздумывал, как поступить, уазик поразила первая очередь — и одна из крупнокалиберных пуль очень больно рванула ему плечо. Контрактник толкнул ногой дверцу, спрыгнул на землю, упал и, зажимая рану ладонью, спрятался между передними колесами своей машины вместо того, чтобы, как можно быстрее убраться на безопасное расстояние.

Он даже, наверное, не успел пожалеть об ошибке: следующая очередь из крупнокалиберного пулемета прошила насквозь бензобак, причем таким образом, что взорвавшийся автомобиль вместе с лежащим под ним человеком за долю секунды превратился в сноп дыма и пламени.

Впрочем, весь бой, как и эта смерть, оказался достаточно скоротечным.

Подошедшая сзади боевая машина пехоты еще некоторое время поливала свинцом прилегающие холмы, а пехотинцы вели беспорядочный, но достаточно плотный огонь из стрелкового оружия. Постепенно все стихло настолько, что даже хлопки одиночных подствольных гранатометов больше не перекрывали крик раненых и офицерские матюги.

Капитан встал, выругался, отряхнулся и подошел к своему подопечному.

Человек в грязно-сером «каменном» камуфляже, лежал без движения за ручным пулеметом, отодвинув немного в сторону убитого солдата. Капитан перевернул его на спину и сразу же полез в карман за индивидуальным пакетом — вдоль груди пассажира, по диагонали от разбитой ключицы до печени, расплывалось темное кровавое пятно.

— Не надо, капитан, не суетись, — глаза раненого смотрели прямо в лицо склонившемуся над ним сотруднику особого отдела.

— Да вы что, я сейчас…

— Короче, слушай… — Чувствовалось, что каждое следующее слово дается лежащему на земле человеку все труднее и труднее. — Возьми контейнер и мои документы. Здесь, во внутреннем кармане. Передай срочно… Обязательно! Орден получишь… иначе… достанем…

Голос медленно затухал, так что офицеру пришлось наклоняться все ниже и ниже.

— Любой ценой… черт, не повезло…

Раненый судорожно дернул рукой, пытаясь зажать кровоточащую рану, и тогда капитан разглядел на внутренней стороне его левой ладони флотскую татуировку: синий якорь и чайку, парящую над волнами.

— Санитары! Воды, кто-нибудь… Воды, мать вашу!

* * *

— Да и мне, пожалуйста, еще минеральной воды…

— Тебе что, не понравилась сливовица? — удивленно приподнял брови Тайсон, когда официантка, приняв заказ, зацокала каблучками вниз по трапу.

— Нет, почему же… — Его собеседница, называвшая себя Аленой, приподняла двумя пальцами наполовину пустую рюмку с прозрачным, пахучим напитком. — Очень вкусно. Просто я вообще-то водку не пью.

— Ну, дело твое.

Они сидели на верхней палубе небольшого прогулочного теплохода, совершавшего очередной сорокаминутный рейс по Влтаве, мимо исторических пражских набережных. Теплоходик уже удалился от пристани возле Карлова моста на приличное расстояние, и, судя по всему, скоро должен был разворачиваться обратно перед очередным речным порогом — одним из тех, которые дали название древней столице Чехии.

Столики на верхней палубе располагались так, что туристы практически не мешали друг другу. И погода как нельзя лучше подходила для водных прогулок: солнце, ласковый ветерок, шелест волн за бортом… К тому же здесь можно было поговорить о деле, почти не опасаясь наружного наблюдения.

— Вы можете сказать, откуда информация?

Девушка пожала плечиками:

— От нашего резидента в Исламабаде. У него там есть человек, чиновник Министерства обороны.

Тайсон недоверчиво усмехнулся и покачал головой:

— С каких это пор российская военно-морская разведка занялась Пакистаном? Там же, насколько я помню, вообще никакого моря нет…

— В Чечне тоже, считай, одни горы, — парировала Алена. — И тем не менее наших морских пехотинцев туда много раз посылали.

— Резонно, — вынужден был согласиться мужчина.

По трапу снизу, из бара на корме, поднялась официантка с подносом.

Она разнесла сидящим на палубе туристам заказы — в основном пиво, кофе или сливовицу, — убрала мусор и придавила счет краем чистой пепельницы, чтобы листок бумаги не улетел за борт от очередного порыва ветра.

— Декую, — поблагодарил Тайсон официантку по-чешски и по-русски: — Спасибо!

Дождавшись, когда она опять скроется из виду, Тайсон налил собеседнице минеральной воды, сделал большой глоток светлого пива и продолжил прерванный разговор:

— Почему они хотят сделать это именно сейчас?

— Ценность любого политического скандала заключается в его своевременности.

— Так. Значит, фрегаты для Индии наши все-таки построили?

— Совершенно верно. Построили, несмотря на то, что срыв контракта осуществлялся сразу по нескольким схемам: сначала разворовали кредит через цепочки подставных фирм-посредников, потом несколько раз отправляли валюту в проблемные банки, закупали заведомо некачественное и устаревшее оборудование, сливали в прессу различную дезинформацию о нарушении технических заданий… и так далее. Ни денег, ни оперативных ресурсов для того, чтобы помешать этой сделке никто не жалел: на кону были огромные неустойки, дискредитация российского военного кораблестроения, отказ Китая, Малайзии, Таиланда от заключения договоров на эсминцы. А в конечном итоге — полное вытеснение России с перспективного рынка военно-морских вооружений в Юго-Восточной Азии и в Тихоокеанском регионе. Понятно?

— Понятно. Только тише говори, на всякий случай. Я и так слышу.

— Прошу прощения… — Девушка по имени Алена смутилась, повертела зачем-то головой и понизила голос. — Военно-морская контрразведка, в конце концов, все-таки вышла на тех, до кого нам позволили дотянуться. На самом верху… ну, почти на самом верху, понятно?

— Чего уж тут не понять!

— Материалы для возбуждения уголовного дела уже были переданы в прокуратуру, принципиальное согласие Кремля имелось, но в какой-то момент произошла утечка, и ключевую фигуру, заместителя директора «Росвоенморэкспорта», на показаниях которого должно было строиться обвинение, устранили прямо на охоте.

— Он что у вас там, просто так, без присмотра бегал?

— Нет, — вздохнула девушка и взяла в руку рюмку сливовицы. — Конечно нет! Его вместе с сопровождающими расстреляли. Среди которых, между прочим, были сам начальник особого отдела и еще один офицер из штаба флота.

— Сильно, — посочувствовал Тайсон.

— Не то слово! Потом кто-то пытался под видом уличных хулиганов напасть на индийского военно-морского атташе. Подожгли общежитие гостиничного типа, в котором жили семьи членов экипажа… Короче, в конце концов, «Табан», последний и самый современный из фрегатов, прошел все испытания, сдан заказчику и на днях отправится в поход из Санкт-Петербурга в Индию. Наш источник в пакистанском Министерстве обороны сообщил, что по пути его попытаются либо захватить, либо уничтожить.

— Известно кто? Где, когда?

Заданные вопросы напоминали популярную телевизионную игру. Только вот цена ответа была несоизмеримо выше, чем в Клубе знатоков.

— Официальной «легендой», скорее всего, будет считаться акция фанатиков-исламистов, добивающихся отделения от Индии штата Джамму и Кашмир. А на самом деле операцию проводят спецслужбы Пакистана и американцы, работающее международное оружейное лобби.

— Моя задача?

— Необходимо обеспечить абсолютно неофициальное, негласное и незаметное силовое сопровождение фрегата «Табан» до порта назначения.

— Сами не можете? Официально?

— Можем, — вполне серьезно ответила собеседница. — Можем, но не имеем права. Нельзя нам сейчас ни с кем ссориться. Ни с Вашингтоном, ни с Пекином, ни с Исламабадом… К тому же есть трудности чисто технического характера. Это раньше через Гибралтар туда и обратно наши подводные лодки бегали, когда захочется: тихо пристраивались под брюхо к какому-нибудь большому советскому танкеру или сухогрузу, так что никакая акустика, никакие гидролокаторы не могла обнаружить. Теперь все по-другому, не спрячешься… А посылать эскадру сопровождения с Балтики в Индийский океан для России слишком дорого.

Девушка выдернула из пачки очередную сигарету и щелкнула зажигалкой, умело прикрыв огонек от ветра.

— Польша вступила в НАТО, Восточной Германии просто больше не существует… А ведь еще лет двадцать назад у нас даже на атлантическом побережье были мощные военно-морские базы: в Гвинее, в Анголе, в Эфиопии. В йеменском порту Аден и на Сокотре, на островах, например, действовали очень приличные пункты материально-технического обеспечения — это, кстати сказать, прямо по маршруту фрегата. Северный флот опять же постоянно базировался на Кубе… и что теперь?

— Не знаю, — честно признался человек по прозвищу Тайсон.

Но его реплика осталась без внимания.

— После того как наш новый президент за просто так ликвидировал базу Камрань во Вьетнаме и кубинскую радиолокационную станцию, остались у российского флота только порт Тартус в Сирии, да город-герой Севастополь на Украине!

Очевидно, для девушки тема была очень болезненной — Алена в сердцах подхватила со столика рюмку сливовицы, махом опрокинула ее в себя, крякнула и затянулась сигаретой:

— Все просрали, сволочи…

Тайсон молча кивнул головой: в проблемах военно-морского флота он не разбирался, но представлял, что с сухопутными войсками у России тоже дела обстоят не лучшим образом. Нас уже попросили отовсюду, откуда только можно. Скоро, видимо, придется сворачивать базы в Грузии и в Азербайджане, потом придет очередь Приднестровья, Киргизии, Казахстана…

Возможно, конечно, что там, наверху, виднее. И что российский Генеральный штаб выстраивает таким образом стратегическую оборонительную дугу, исходя из геополитической ситуации и новой военной доктрины… однако с точки зрения Тайсона все это больше походило на простое предательство национальных интересов и сдачу позиций.

— Ваши люди готовы?

Прежде чем ответить Тайсон подозвал вышедшую на верхнюю палубу официантку, чтобы заплатить по счету, — экскурсия по реке Влтаве заканчивалась, прогулочный теплоход сбавил ход до самого малого и медленно правым бортом приближался к набережной.

— Смотря к чему.

— Сможете отобрать несколько человек для первого задания?

— Что за работа?

— Индийский фрегат «Табан» по пути из Санкт-Петербурга должен будет посетить с официальным визитом Испанию. Там даже подписано какое-то межправительственное соглашение на эту тему… Порт захода еще точно не определен, но, скорее всего, это будет или Сантандер, или Бильбао. Так вот, во время стоянки фрегата, он будет арестован испанскими властями.

— Не понял, — искренне удивился Тайсон.

— Помните, как французы пытались конфисковать наш парусник «Мир» и военные самолеты на авиасалоне в Ле Бурже? Якобы за долги правительства России перед какой-то частной фирмой?

— Ну, смутно припоминаю.

— В отношении фрегата будет задействована точно такая же схема. Уже есть негласная договоренность с одним продажным испанским судьей о наложении ареста на государственное имущество по иску одной из местных компаний, с которой якобы когда-то за что-то индийцы не рассчитались. Разумеется, об этом пока никто не знает. Или не хочет знать…

— Отменить визит невозможно?

— Никак, — покачала головой Алена.

Тем временем теплоход мягко ткнулся в причальную стенку, и пассажиры на верхней палубе начали подниматься из-за столиков.

— Пресса?

— Вряд ли поможет в такой ситуации… В общем, вам предстоит для начала любой ценой предотвратить международный скандал вокруг фрегата и не позволить задержать его в Испании.

— Всего-навсего?

— Состав первой группы и способ, которым вы это сделаете, нас не интересуют. Важен только результат…

Спустившись вниз по трапу, человек по прозвищу Тайсон и девушка, представившаяся Аленой, сразу же оказались в небольшой, но плотной толпе, покидающей борт прогулочного теплохода. Среди туристов вполне могли оказаться соотечественники или просто излишне любознательные люди с хорошим слухом, поэтому разговор на какое-то время пришлось прервать.

Только почувствовав под ногами земную твердь и оказавшись на некотором удалении от посторонних ушей, Тайсон задал вопрос:

— Транспорт, деньги, документы прикрытия?

При этом он слегка наклонился к спутнице и обнял ее за талию, что со стороны выглядело вполне естественно.

— Определитесь, что конкретно вам понадобится. — Девушка, разумеется, исключительно из соображений оперативной необходимости не стала изображать недотрогу и даже теснее прижалась к идущему рядом мужчине.

— Информация, которую удалось собрать по объекту, его фотографии, адреса некоторых конспиративных квартир в Испании и способы связи с нашими людьми из группы обеспечения — все это лежит в туристическом справочнике «Афиша» на русском языке, который я вам передала. Потом сами посмотрите… кстати, сам путеводитель тоже рекомендую почитать.

— Зачем?

— Для общего развития. Узнаете много интересного о Праге.

— Оружие, снаряжение?

— Это тоже не ваша забота. Все, что потребуете, будет доставлено в течение суток туда, куда надо.

— Кто отвечает за обратную дорогу?

— Центр подготовил несколько вариантов возвращения первой группы на базу в Чехии. Посмотрите, если они вас почему-то не устраивают — можете дать свои предложения.

— Хорошо, — кивнул Тайсон, выпуская свою спутницу из объятий. — Когда планируется следующая встреча?

— Вы что, дальше меня не проводите? — ответила девушка вопросом на вопрос.

— Для конспирации?

— Для приличия! К тому же мы еще не закончили разговор.

— Ладно, не сердитесь. Я пошутил…

Поднимаясь от пристани к Карлову мосту, они оказались как раз напротив памятника несчастному рыцарю Брунсвику, долгие годы считавшемуся едва ли не единственным предметом поэтических и женских грез Марины Цветаевой. Так же, как и во времена великой русской поэтессы, возле ног рыцаря смирно пристроился его ручной лев.

— Между прочим, существует легенда, согласно которой меч Брунсвика спрятан в одной из опор Карлова моста. А если на Чехию нападут враги, с которыми не будет сил справиться, меч сам выпрыгнет из-под воды — прямо в руку этой статуе. И тогда…

— Прекрасно! Только у него уже есть меч — видишь?

Собеседница Тайсона еще раз внимательно, снизу вверх, осмотрела фигуру на постаменте, после чего была вынуждена признать:

— Вижу. Ерунда получается. Вроде истории про две кепки на памятнике Ленину — одна на голове, вторая в руке.

— Вот именно! И вообще почему тогда он чехам во Вторую мировую войну не помог?

Через минуту оказавшись в бурлящем потоке туристов на Малой Стране, Тайсон и его спутница пошли в направлении Пражского Града.

— Знаете, господин Тайсон, я читала по поводу Второй мировой войны… У чехов и словаков в середине тридцатых годов была одна из лучших армий Европы — немногочисленная, но отлично вооруженная и оснащенная по последнему слову техники. После Мюнхенского предательства они приготовились к обороне, но Гитлер был хоть и сволочь, но далеко не дурак… Особенности чешского национального характера он знал великолепно, поэтому выдвинул ультиматум: если через трое суток вооруженные силы не капитулируют, то самолеты люфтваффе получат приказ атаковать не пограничные укрепления и военные объекты, а столицу республики. И просто сотрут тяжелыми бомбами красавицу Злату Прагу с лица земли.

— А чехи что?

— Ну, они подумали двое из трех выделенных суток — а потом все-таки сдались на милость победителей.

— Блин, тоже мне вояки! — Очевидно, спутник Алены произнес это с таким выражением лица, что улыбчивый азиат, двигавшийся им навстречу, не раздумывая перескочил на противоположную сторону Мостецкой улицы.

— Перед войной здесь жило слишком много немцев… К тому же в первые годы оккупации особых репрессий против местного населения не было — за исключением чешских евреев, которых сначала свезли в гетто и концлагеря, а потом истребили почти поголовно. Говорят, при первом протекторе Богемии и Моравии, бароне фон Нейрате, в Сопротивлении участвовал даже председатель марионеточного правительства… — Девушка задержалась напротив витрины какого-то магазинчика с сувенирными кружками и, выскользнув на мгновение из-под руки Тайсона, поправила прическу перед своим отражением. — Вроде, за нами чисто?

— По-моему, тоже. Во всяком случае, я пока никого не заметил… и что дальше?

— Вскоре на должность барона фон Нейрата, бывшего университетского профессора, назначили главу СС Рейнхарда Гейдриха — любимца фюрера, эдакого истинного молодого арийца. Тот сразу так рьяно взялся за наведение порядка на территории протектората, что почти сразу же заработал прозвище «пражского палача».

В принципе Алена почти дословно цитировала популярный путеводитель, но ее спутник об этом не знал и слушал с интересом.

— В сорок втором году из Англии, где в то время находилось законное чехословацкое правительство, были засланы сразу две группы специально обученных парашютистов — с заданием ликвидировать гитлеровского протектора. При этом с точки зрения огневой и тактической подготовки диверсантов, а также уровня обеспечения самой спецоперации, к ее организаторам следовало предъявить очень серьезные претензии. Например, Гейдрих тогда чувствовал себя в Праге настолько уверенно и по-хозяйски, что перемещался по городу без охраны, на открытом легковом автомобиле с шофером. Место для засады было выбрано довольно грамотно, но гранаты, брошенные в машину, его только ранили, а шофера убили. После этого Гейдрих еще смог ввязаться в перестрелку с диверсантами и даже вынудил их отступить…

Тайсон коротко и нецензурно выругался, но девушка только покачала головой:

— В конце концов, покушение, можно сказать, удалось — Гейдриха все-таки смертельно ранили, и через два дня он умер в госпитале. Вот после этого в Чехии и начались массовые репрессии. Сначала для устрашения была стерта с лица земли целая деревня Лидице, убиты все ее жители, включая детей и женщин. После этого нацисты пообещали расстрелять каждого десятого чеха, если диверсанты не будут найдены. На следующий же день, кстати, на Вацлавской площади в Праге собралось примерно двести тысяч местных немцев, чтобы заверить фюрера в своей преданности и в том, что уж они-то как раз не имеют ничего общего с врагами рейха.

— Парашютистов поймали?

— Да. Один из них, схваченный почти сразу после покушения, выдал своих товарищей. Руководившие операцией англичане не смогли обеспечить их своевременную эвакуацию из Праги, и остатки обеих диверсионных групп, семь человек, были окружены в православной церкви Святых Кирилла и Мефодия. Я специально ходила в тот храм — там музей сейчас, а на стене остались следы от очередей из крупнокалиберного пулемета.

— Неужели никто из чехов больше не сдался?

— Напрасно вы так! Сначала парашютисты отстреливались несколько часов. Потом немцы подогнали к церкви специальные машины и начали травить их слезоточивым газом, потом попытались затопить подвалы канализационной водой… в общем, когда у всех семерых почти закончились патроны, они уничтожили личные документы, радиостанцию, шифры и покончили жизнь самоубийством. Фашисты живыми в плен никого не взяли.

…Со смотровой площадки Пражского Града открывается великолепный вид на бескрайнее море красных черепичных крыш, на холмы, покрытые густой зеленью, на бесчисленные шпили, купола и башни.

— Смотри-ка, молодцы… настоящий спецназ! Начальство их, как обычно, подставило, но ребята все равно держались до последнего. — Тайсон и его спутница с трудом выбрали место, свободное от туристов, желающих полюбоваться раскинувшейся внизу перспективой. — А я-то думал, что из чехов кто угодно может веревки вить… как наши, например, тридцать пять лет назад.

Человек по прозвищу Тайсон опять слегка приобнял девушку, и они направились дальше, в сторону собора Святого Витта:

— Я в военном училище курсантом был, и к нам на День Победы ветеранов привозили. И один отставной подполковник из ВДВ рассказывал, как они в августе тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года чехам социализм с человеческим лицом показывали. Высадились с самолетов как-то поздним вечером и за неделю, вместе с восточными немцами, венграми, поляками и болгарами, выполнили, понимаешь ли, интернациональный долг — раздавили танками «пражскую весну»! Так вот ветеран этот все возмущался, что пострелять почти не пришлось. Только возле Дома радио в Праге толпа студентов сопротивление оказала, да еще в нескольких местах по всей стране были мелкие «политические провокации». Армия чехословацкая осталась в казармах, народ тоже на баррикады не вышел с оружием — одни плакаты кругом висели: «Боялись Запада — напали с Востока», «Оккупанты, горжусь вами! Гитлер», или чаще всего: «Почему?» и «За что?»… Очень он за такое поведение чехов не уважал.

Спутница немного высвободилась из-под руки Тайсона и пожала плечами:

— Не знаю… не знаю, наверное, с точки зрения какого-нибудь вояки-десантника это и было неправильно. Но, по-моему, чехи и словаки тогда просто решили не связываться с дураками. Помню, тоже тут в прошлый приезд разговаривала с одним местным мужчиной, водителем автобуса. У него жена из России, бывшая проститутка. «Ну и что? — говорит он мне. — Да, она так работала… работа была такая. Теперь не работает».

Человек по прозвищу Тайсон хмыкнул и покачал головой:

— Миролюбивый народ. Покладистый.

— Да, чехов трудно вывести из себя. Но если рассердить их по-настоящему… Знаете, что такое дефенестрация?

Слово напомнило Тайсону о каком-то хроническом заболевании, вроде расстройства желудка, но на всякий случай он отрицательно покачал головой — и оказался прав.

— Это, на самом деле, такой специфический местный обычай, заключающийся в выкидывании чиновников из окон. Видите здание там, впереди? Это Старый королевский дворец. В тысяча шестьсот девятнадцатом году, во время второй дефенестрации, пражане выбросили отсюда на улицу имперских советников, присланных Габсбургами. С этого, собственно, и началась тогда Тридцатилетняя война между католиками и протестантами.

— Высоко. — Тайсон на глаз прикинул расстояние, которое пролетели представители власти до каменной мостовой. — А кого чехи выкинули в первый раз?

— Это было на двести лет раньше второй дефенестрации. Тогда, после сожжения на костре первого ректора Пражского университета, проповедника Яна Гуса, почти все городское начальство вылетело из окон Староместской ратуши.

— Народная демократия в действии, — нехорошо улыбнулся огромный мужчина по прозвищу Тайсон. — А вы очень много знаете про Чехию и про чехов… откуда?

Алена не ответила — как раз в это момент с ней и спутником поравнялась очередная туристическая группа. Разноязыкий гомон, заполнивший внутренние дворы Града, на некоторое время перекрыла родная русская речь:

— Кстати, именно здесь, при дворе императора Рудольфа Второго, сделал свои открытия выдающийся астроном и астролог датчанин Тихо Браге — создатель звездного каталога, первооткрыватель и исследователь множества комет. А его ученик Иоганн Кеплер, всю жизнь проработавший в императорской обсерватории, вывел три основных закона небесной механики и даже изобрел принципиально новую конструкцию телескопа. Сам же император Рудольф Второй, доверчивый мистик, покровитель алхимиков и художников, за период своего правления опустошил государственную казну настолько, что, в конце концов, под давлением родственников вынужден был…

Экскурсовод говорил на ходу, торопясь как можно быстрее доставить своих подопечных к Златой улочке, где завершался туристический маршрут. Поэтому окончания грустной истории про несчастного императора Тайсон так и не услышал. Зато начитанная спутница сообщила ему кое-что не менее интересное:

— Между прочим, при дворе Рудольфа Второго провел больше трех лет знаменитый Джон Ди — очень бедный, но очень гордый английский дворянин. У себя на родине он прославился как весьма проницательный астролог и толковый навигатор, снабжавший приборами собственного изготовления и морскими картами королевских пиратов сэра Френсиса Дрейка. Но на самом деле Джон Ди зарабатывал на жизнь тем, что ловил испанских шпионов. Затем, в качестве агента секретной службы Ее Величества, он вместе с неким Эдвардом Келли, фальшивомонетчиком, руководил здесь английской резидентурой… и, кстати, свои шифрованные депеши королеве Елизавете подписывал цифрами «007».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Калари-паятту — индийское боевое искусство.

2

Кшатрий — воин, витязь.

3

Джамаат — группа мусульман.