Скажите, вы любите коктейли?

Никита Закевич, 2022

Старый недобрый лозунг «Цель оправдывает средства» популярен и в новое время: в борьбе за справедливое мироустройство на космических станциях политики и представители власти интригуют, лгут и даже убивают. Пол – опытный детектив. Отправившись с очередным заданием на одну из окраинных станций, он оказывается невольным свидетелем ужасных экспериментов над людьми. Не в силах смириться с увиденным, он решается на кардинальные действия. Жаль, он не сразу понимает, что по-настоящему стоит бояться не жутких монстров, а тех, кто их создал.Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Технический отсек поприветствовал его странным запахом, похожим на застарелый пот, и тусклыми лампами, многие из которых не работали и были покрыты толстым слоем пыли. Висящие под потолком, они тянулись редкой цепочкой вглубь лабиринта, состоящего из неряшливого переплетения труб и проводов. Всюду что-то сочилось, капало, иногда искрилось, плесень и ржавь тянулись причудливыми узорами всюду, куда только могли дотянуться, словно соперничая за жизненное пространство. Тут и там виднелись подтёки, через каждые десять метров попадались заваренные за ненадобностью двери. Станция явно доживала свои последние деньки.

Указанное рабочим место едва ли отличалось от сотен других, похожих друг на друга, пересечений мрачных туннелей. Детектив не мог точно ответить, что позволило ему сделать выбор в пользу именно этого крошечного пятачка свободного пространства, ничем не отличающегося от тех, что он прошёл десять минут назад — интуиция, по-особенному таинственный полумрак или просто утомлённость путешествием. Судя по многочисленным клапанам, регуляторам давления, вентилям и треснувшим мониторам, это был один из центров управления коммуникациями. В конце концов, почему бы и нет?

Доступ сюда имел только обслуживающий персонал и капитан, поэтому встреча в «техах» не вызывала подозрений. Детективу вспомнились раскрытые дела, большинство окутывал мокрый холод запретных простым смертным отсеков; он усмехнулся. Нет ничего подозрительнее, чем встреча в столь непритязательном месте. Но выбирать не приходится.

Минуты тянулись неохотно, как вязкий мёд — нет ничего неприятнее, чем ожидание неизвестного. Рука, между тем, привычно легла на пояс, пальцы нащупали рукоять пистолета, знакомые шероховатости пластиковой накладки. Несмотря на всю старомодность, близкую к нелепости или фарсу, он вселял приятную уверенность, даровать которую может только проверенное оружие. Что сейчас, что в момент первого выпуска этой модели многие столетия назад, пули остались ультимативным способом уничтожения живой силы, как ни крути.

Тишина, вкупе с темнотой, старательно подтачивали рассудок детектива. Тени шевелились на границе видимости, в такт биения сердца, но всегда замирали, стоило только начать поиск силуэтов, что их отбрасывают. Детектив позволил себе спрятаться в водовороте воспоминаний, сонно прикрыть веки. В любом случае, если хоть кто-нибудь решит приблизиться, то об этом сообщит гулкой отзвук шагов.

Станция размещалась на самой границе исследованного космоса, за ней находилась лишь бесконечная бездна пустоты. Ни одного объекта, лишь чёрные дыры, медленно перемалывающие нить мироздания, да взорвавшаяся суперновая, чьи светящиеся рукава давно зажевали дыры, распотрошили и растянули точно нитки старого свитера. Торговые суда заглядывали в этот сектор, лишь чтобы укрыться от налогов за простой, поскольку станция едва ли была способна стребовать с них плату. Специалисты, назначенные сюда ради разработки научных проектов сомнительного содержания, не отличались ни открытиями, ни достижениями — словом, станция походила на свалку списанного барахла, непригодного для использования, но выбросить окончательно рука не поднимается. Ещё пару лет, и она окончательно обрастёт астероидным полем, обратится в мёртвый кусок прогнившего мусора. Это объясняет ту халатность, с которой государственный проверяющий отнёсся к своей работе.

Но почему работники станции укрывали факт пропажи капитана? И, если это такой важный секрет, почему ему удалось так легко про него узнать? Что мешало местным, заранее предупреждённым о его скором прилёте, в один голос утверждать, что кэп сейчас у себя в кабинете, занят вычислениями какой-нибудь траектории, и слишком занят, чтобы принять гостя лично? Тем более, что в его обязанности не входит помощь в подобных расследованиях. И почему, после стольких лет замалчивания факта отсутствия капитана, они вдруг прокололись, послав первый за долгое время отчёт с его личной подписью?

— И почему, чёрт-те что, на это никто не обратил внимания! — зашёлся негодованием детектив, имевший неосторожность ознакомиться с злосчастной пузатой папкой уже на половине пути сюда, а не в уютном кресле своего офиса, сразу при получении. — Одного этого достаточно, чтобы объявить об измене и прислать целую армию! И теперь я здесь, весь в машинном масле, в этой трекля…

Странный звук заставил его буквально подавиться словами и, выгнув шею, с опаской вглядываться в мерцающий редкими лампами длинный, тёмный коридор. Шум обратился в неразборчивый хрип, затем шорох, и, кажется, стих — память о нём эхом звучала в пустой голове. Жуткие образы, подсказанные воображением и первобытным страхом неизвестного и внезапного, всплывали в мыслях, тянули свои призрачные щупальца, сверкали когтями и клыками из-за ближайшего поворота. Словно случайно увидеть мрачного незнакомца, замершего на той стороне улицы, когда ты проснулся глубокой ночью и вдруг решил посмотреть в окно.

Когда ему показалось, что всё кончено, звук повторился. Гораздо ближе и отчётливее, чем прежде, он уже не был аморфной фантазией заскучавшего в засаде детектива. Ржавый скрежет, за ним другой звук — сомнений больше быть не могло. Что-то приближалось к нему из глубины технических туннелей, медленно и неуклюже перебирая ногами, почти волоча своё тело вперёд.

«Кто-то пьяный. — подсказал сам себе детектив, отчаянно пытаясь собраться с духом. — Наверняка, один из забулдыг-уборщиков.»

— Эй! — властно окрикнул он темноту. Вышло не так строго, как хотелось бы, но эхо, подхватившее голос, усилило его стократ. — Кто здесь? Выходи, иначе я за себя не ручаюсь!

Ответом стал кашель, мокрое хлюпанье смертельно больного человека. Затем послышался смазанный смешок, незваный гость прошипел что-то и быстро заковылял к детективу. Тот выхватил кольт, взвёл курок и прицелился в мерцающую маслянистыми лампами темноту. Из-за ближайшего поворота, всё время оставаясь в тени, вышел человек. Он едва стоял, качался вусмерть пьяным, защищаясь от тусклого света, как от прожектора.

— Ты кто, нахрен, такой?

Незнакомец пошатнулся и сделал несколько неловких рывков вперёд, на встречу голосу, вступив в пяточек света. Детектив захлебнулся, слова застыли в горле, вместо крика из неё вырвалось только бульканье. Непослушная рука, не в силах удерживать ставший предательски скользким пистолет, опустилась.

Перед ним стоял, в мятом костюме, работник бухгалтерии. Пошатываясь, он всем своим видом выражал неуверенность, как оказавшееся в незнакомом месте животное. Обваренные в кипятке руки, вернее сказать, костяные обрубки, удерживали голову от окончательного расползания в фарш. Между сжатыми пальцами текло что-то гадкое, некогда бывшее лицом или даже мозгом. Бухгалтер подался вперёд, очевидно интересуясь куда пропал источник голоса — видеть он, очевидно, не был способен. Свежие чёрные пятна на одежде красноречиво свидетельствовали о том, что из морга медики отпустили его не по своей воле.

— М-мать. — только и смог выдавить детектив.

Бухгалтер резко рванул навстречу звуку. Детектив вжал курок — оглушительный грохот выстрелов, пять или шест выстрелов, всё вокруг заволокло пороховой дымкой, едва заметной. Во рту появился вкус металла, в ушах звенело, пронзительно и тревожно.

Тяжело дыша, он опустил разряженное оружие.

Бухгалтер, который должен был лежать на полу, остался стоять на своём месте. Детектив издал полный ужаса и удивления писк, подкосившиеся колени сами собой заставили его отшатнуться.

Бухгалтер, между тем, почувствовал свою власть над ситуацией. С гнусным хрустом распрямился, убрал руки, выставив напоказ разваливающееся на ошмётки месиво, целиком обратившееся в один большой, покрытый кровоточащими струпьями, ожог. Его абсолютно не волновали несовместимые с жизнью раны, по костюму стремительно растекались свежие пятна, под ногами уже собралась приличная лужица.

Вдруг он негромко зарычал, раны зашевелились и с хлюпаньем оголив полупустой рот. Оставшиеся зубы походили на звериные клыки. И вдруг прошептал всего несколько слов, совершенно разборчиво, настолько простых и человеческих, что стало лишь страшнее:

— Я тебя съем.

Бухгалтер шагнул вперёд.

Детектив дико закричал и, не помня себя от страха, побежал.

Ещё никогда в жизни он не бегал так быстро, в особенности, по мокрым и тёмным лабиринтам технического отсека.