Ночь

Никита Егоров

Ты возвращаешься домой, неважно откуда, с работы, с гулянки ли. Переходя по диагонали пустую улицу, ты предоставлен только самому себе. Ночь – это зеркало. И единственное чудовище, которому ты можешь посмотреть в глаза, – это ты сам. Также я решил включить в эту книжку цикл, который стал складываться сам собой. Он называется «Весна» и посвящен детству, настоящему и воображаемому.

Ночь #2

Официанты выпроваживают последних завсегдатых,

таксисты развозят их по домам.

Ночь удушающе темна. И всем понятно —

она принадлежит не нам,

не нам, но и не вам.

Каждую ночь подземный гул и огни в небе.

Каждую ночь экзорсисты изгоняют чертей.

Долго ли душа может прожить на хлебе?

На воде и хлебе,

безо всяких страстей.

Подливаю спирт в бензобак своего существования.

Потом удивляюсь, почему мотор барахлит.

Читаю рекламу, ища понимания,

пытаясь понять,

откуда смердит.

В вопросах притворства всеобщая искренность.

Скрывать что что-то скрываешь — бессмысленно.

В четыре утра нужно быть бдительным,

особенно бдительно

следить за своими мыслями.

Впрочем, я и в полпервого отягчен заботами.

Одна из них — чтоб не вырвалось, когда не ждешь,

что-нибудь вроде «это я работаю.

Я работаю,

а ты просто сопли жуешь».

Еще одна —

соответствовать собственным представлениям.

Быть лучше — лучше, не быть, заметь, —

совсем хорошо. По поводу и без иметь свое мнение,

свое мнение.

И чужие мнения тоже иметь.

Третья забота — не придавать значения двум первым,

этой самой и всем, что идут за ней.

Полагать метод забивания самым верным,

а забывания метод — еще верней.

И за этим всем маскировать непригодность этого

всего чтоб что-либо маскировать.

Плевать в небо и, не дождавшись ответного,

плевка не дождавшись,

ложиться спать.

И вот уже опять утро, и вот уже я гордой походкой

человека, который ни к чему не готов,

выплываю, как будто подводная лодка,

под звуки канонады,

канонады выбиваемых ковров.

Рассвет принадлежит

грязным стеклам и смятым постелям.

Сонные ночные продавщицы протирают полки.

Что случилось, пока мы не смотрели,

пока мы моргали

чудовищно долго?

Ничего.

— — — ‒ — — ‒ — — ‒ — — ‒ — — ‒–

И вот — уж е снова ночь, солнечное затменье,

не моя и ничья, само собой.

Пока я возвращаюсь домой,

свет фонарей обтекает деревья,

свет фонарей обтекает деревья,

пока я возвращаюсь домой.