Вектор

Никита Владимирович Чирков, 2018

Вектор – это не просто космическая станция по исследованию внеземных объектов. Это шанс для многих людей избавиться от пут рутинной жизни и посвятить себя науке вдалеке от известного мира, в глубине бескрайнего космоса. Прилетев на Вектор после единственного за многие годы письма от старшего брата, Харви рассчитывал на воссоединение семьи. Желание искупить перед братом вину, вынуждают Харви не только адаптироваться под неожиданные реалии станции, где забываются все понятия морали и нравственности, но и лишают его шанса на возвращение, ведь чем дальше он погружается в Вектор, тем больше понимает, насколько само понятие жизни, отныне считается устаревшим.

Запись 29

В ту же секунду, когда я спрятался, открылась дверь. Спокойным шагом тот самый Охотник направляется к бедному животному, в правой руке держит все тот же заточенный кусок металла. Животное приходит в ужас, начинает с еще большей свирепостью пытаться выбраться, но прикрученный к полу капкан не позволяет сделать это. Остановившись в метре, не предпринимая каких-либо действий, он просто смотрит, наслаждается мучениями жертвы, которая боится его. Невероятно, хоть он и здоровый, но разорвать его на части этому животному не составит проблем, наверняка здесь нечто большее, чем физическая сила. Как только добыча слегка успокоилась, Охотник резко, без колебаний, приблизился и потянулся к толстой шее со стороны спины. Это привело зверя в бешенство, его охватила паника, мечась из стороны в сторону, пытаясь оттолкнуть его, он орал как бешеный, понимая, что сейчас произойдет, и быстрый удар оружием пришелся прямо на горло. Это ужасно, невзирая на пронокс, страх охватил все мое тело, вопль ужасен, кровь льется рекой, а Охотник вполне спокоен, держит тварь и продолжает резать поперек горла. Не думал, что мне будет жалко одну из тварей Вектора. То, как он это делает, дает понять, почему все его боятся: потому что он не боится. Он резко выдернул кусок металла из шеи в сторону, разрезав еще больше артерий, животное упало в огромную лужу собственной крови. Настала тишина, и он просто стоит над телом, смотрит на него с опущенной головой, пока с его рук капает кровь.

Прошло уже несколько минут, сил стоять неподвижно в холоде все меньше, а любое движение может быть услышано. Но, кажется, мне повезло: он наконец зашевелился. Разминает круговыми движениями плечи и шею, осматривается по сторонам и, присев, вытаскивает лапу из капкана. Потом зацепил мертвую тварь каким-то крюком, что был прикреплен к ноге, потащил ее через дверь, из которой пришел. Все это время я словно не дышал и, простояв без движения еще с несколько минут, а может, и больше, все же вышел с невероятным облегчением. Что за той дверью, мне все равно — мой путь совсем в другую сторону. И, прежде чем продолжить, я хочу поесть. К счастью, мне повезло — недавняя казнь не отбила аппетита. Покопавшись на полках, нашел несколько консервированных обедов — они не портятся, и, разогрев их в ближайшей печке, я засел в морозильной камере, где недавно был. Наслаждаясь первой полноценной едой в этом месте, я не мог не думать о случившемся. Он убил зверя не только ради забавы, что не может не пугать: выглядело все как охота ради еды, как можно судить по недавнему представлению, или точнее сказать, ритуалу жертвоприношения. Зачем же еще?