И пели ей райские птицы.

Ника Январёва

У повести богатая история. Первая встреча с Лилей, Павлом, Олегом, Светланой состоялась у автора в 12 лет. Потом было ещё несколько вариантов; последний обрел право на существование в виде полноценного произведения. Благодарность художнику Марии Михайловой. Непростая история любви, роковой цыганский глаз, тайны раннего детства, остроумные детские проделки, настоящие чувства и кипящие страсти. В первую очередь книга адресована девушкам «в интересном положении» и молодым мамам, а также влюблённым.

Глава 4. Вот так встреча!

Фёдорыч, невысокий коренастый мужик с огромными ручищами, встретил Павла не то чтоб с удивлением — так, брови кустистые чуть приподнял. А вот по прочтении отцова послания взглянул уже с нескрываемым интересом.

— Хе, это ж чем ты так отличился, что посеред года из школы выгнали? Не хулиганистый как будто… Али политика? — в красноватых ниточках глазки пытливо просверлили Пашкину (вполне интеллигентную) личность и, когда он сдержанно кивнул, беспокойно забегали.

— Та-а-ак, удружил Зорин, чтоб ему…

Павел уже подхватил сумку и сделал движение к двери: «Ну, больше некуда — придётся на милость сестрицы…» — когда Фёдорыч заскрипел своим стариковским смешком.

— Да ты погодь, паря… Меньше знаешь — крепче спишь, так? А отец про твои подвиги никаких подробностев не сообщает. Завтра пристрою куда-нито, а сегодня, так и быть, пользуйся гостеприимством бобыля-работяги.

Фёдорыч одобрительно смотрел, как Павел выгружает из своего баула кой-какие съестные припасы: макароны, колбасу, консервы, чай…

— Ну, а насчёт «с прибытием» как же? — подмигнув, искоса глянул хозяин. Павел развёл руками: в песковском проднаборе такого наименования не значилось.

— Не употребляешь, значит? — подытожил проницательный Фёдорыч. Павел выжал смущённую улыбку.

Михаила Фёдоровича Павел знал мало: отец свои взросло-рабочие и личные дела решал без сыновнего присутствия. А летом, почти уже два года назад, когда Павел подрабатывал у отца на заводе, Фёдорыч отдыхал по путёвке на турбазе. После микроинфаркта.

На другой день Павла оформили на полставки токарем — бумажка из УПК лишней не оказалась — и выдали ордер на общежитие.

Подрезая на станке детали, Павел ловил на себе взгляды рабочих. Из-за шума было не разобрать, о чём они переговаривались между собой, о чём расспрашивали Фёдорыча, который был мастером цеха.

В перерыв новоявленный токарь был представлен коллегам. Прямой взгляд, крепкое рукопожатие вызывали одобрительный гул. Рабочие поочередно называли себя.

— Олег, — последним представился широкоплечий здоровяк; он чуть прихрамывал при ходьбе. Стальной взгляд выражал хмурую настороженность, и вчерашний школяр почти не удивился, когда Олег задержал его руку и кивнул, отзывая в сторону.

— Пашка, айда в столовку, — панибратски кликнул рыжеволосый веснушчатый парень, с которым Павлу предстояло делить общежитскую комнатёнку.

— Иди, Гошик, мы скоро! — издали отозвался Олег.

Они присели на ящики, дожидаясь, когда опустеет цех. «Олег, Олег», — мучительно вертелось в голове у Павла. С кем связано это имя? Стало жарко, когда прозвучала и фамилия. Ну конечно. Муж Светланы и брат Лили. Уф!

Как ни владел собою Павел, а выражения тревоги и досады, мельком появившиеся на его лице, Олег уловил вполне. И не спешил с вопросами, понимая ошеломление новичка и ожидая, пока соберётся с мыслями. Что Павел мог рассказать этому незнакомому, недоверчиво смотрящему на него человеку?

— Мне надо подумать, — прервавшимся голосом произнёс Павел и встал, машинально ударяя ладонью штаны мешковатой спецовки. Как бы поправляя стрелочки на отглаженных клёшах.

— До конца смены, — бросил ему вслед Олег и задумчиво засвистел какую-то незамысловатую мелодию.

Весь остаток дня Павел был сосредоточен. Пенять на судьбу, что столкнула с Гладковым в первый же день, смысла не имело. Как ни отгонял эти мысли, а думалось: однажды они случайно столкнутся. С сестрой или с Лилей. И, может, получился не худший вариант.

Врать не хотелось. Говорить правду — обречь себя на бесславное будущее. Без Лили… Оставалась полуправда. Хотя проницательный Олег вряд ли будет удовлетворён. Надо очень постараться заслужить его доверие, иначе путь в дом Гладковых окажется закрыт.

В забегаловке недалеко от завода Олег и Павел забились в дальний уголок. Места были только стоячие, у высоких квадратных столиков на четыре персоны. В очереди Гладков подтолкнул парня вперёд себя, одобрительно крякнул, когда тот попросил к бутерброду минералку. Сам взял то же. Пить пришлось прямо из горла, чем явно недовольны были оба.

— Ну, поведай мне теперь, Павел Зорин, каким-таким образом оказался ты в марте месяце за тыщу вёрст от семьи, от школы и, так сказать, вне зоны действия контролирующих органов? И что-то мне подсказывает, что не случайно ты обозначился именно в нашем городе.

Едко ироничные слова Олега были неприятны. Но как бы сам Павел отнёсся к такому, с позволения сказать, родственнику, что свалился как снег на голову?

— Я оказался замешан в одну нелицеприятную историю с политической подоплёкой, грозящую скандальным резонансом в масштабах области, — без запинки оттарабанил Павел затверженную наизусть фразу.

Олег впечатлённо присвистнул.

— Лихо! А если поподробнее?

— Секретарь райкома партии велел мне под страхом «найду и уничтожу» забыть все подробности, — уверенно отпарировал Павел.

— Как жить-то будешь, недоучка? С волчьим билетом?

— Нет, тут у меня полный порядок. Только до лета продержаться тихо, а там…

— Что, досрочно отстрелялся?

Недоверчивость Олега пришлось добивать в общежитии, всеми имеющимися документами: аттестатом, паспортом с выпиской из «родного дома», удостоверением токаря низшего разряда. И значок ГТО, и грамоты с соревнований по фехтованию придирчиво рассмотрел Олег.

— К нам когда думаешь заявиться?

Павел вздохнул. Думал: пусть сначала всё утрясётся. А тут вдруг — всё кувырком.

— А ты как посоветуешь? — спросил подкупающе доброжелательно.

— Послушай, мальчик. Ни в жизнь не стал бы ни с кем так цацкаться, если б не Лилька, — жестковатое лицо мужчины неожиданно смягчилось, лишь только заговорил о сестре. — Даже из-за Светланы не стал бы. А эта дурочка так настрадалась по твоей милости. Башку бы оторвал мерзавцу! — замахнулся со зверским выражением, но не всерьёз.

Павел прикусил губы и болезненно сморщился. «За дело было бы оторвать мне башку, ох и за дело!»

— Да, а что ты собираешься сказать ей о своём внезапном появлении? Думаю, про политическую подоплёку — как-то чересчур…

Непонятно было, поверил ли сам Олег до конца в представленную версию, но что для его сестры это не подойдёт, было очевидно.

— Просто соскучился и сдал экстерном экзамены, чтобы поскорей её увидеть, — осенило Павла.

— О, вот это для её романтической натуры то, что надо.

Олег прошествовал, наконец, на выход; у дверей обернулся:

— Значит, пара дней, чтобы прийти в себя. А потом — куда ж от тебя деться, прошу.

«Так хоть всё под контролем будет», — буркнул под нос.

Маячивший в коридоре Гошка смог, наконец, вернуться в свою каморку, откуда был бесцеремонно выдворен нежданным набегом Олега Гладкова, мужика прямого и малость грубоватого.