P.S.: порядок слов

Ника Январёва

13,5 лет – это много. Столько прожила моя собака. Флинт – пират, у меня была пиратская копия овчарки, Флинта; идеальный друг-компаньон для прогулок и трапез. Мы мало говорили, понимание шло на уровне взглядов, жестов. Прогулки дважды в день – значимый факт жизни, промежутки эти заполнить нечем, как и горькую пустоту в душе… Многие стихи написаны при Флинте, поэтому книгу посвящаю ей, с благодарностью судьбе за такого друга. «Не говори с тоской: их нет. Но с благодарностию: были». (В. Жуковский)

Плач снизу

Плачет за дверью несчастный ребёнок.

Грубые окрики в душу летят.

Ловит их ночью, в обед и спросонок.

Всхлипы тоскливые горько звенят.

В мир появился зачем-то несносный.

Холить, любить, охранять и принять,

Лаской насытить эскизец белёсый —

Им не под силу, не в радость, видать.

Нужен лишь был капитал материнский?

Старшей девчушке — куклёнок живой?

Или наследник кровей этих низких?

Или обычай — быть должен второй?

Редко по имени и по головке.

Снегом сочится кефир из бутылки.

Пальцы нетрезвые жёстки, неловки.

Памперс разбухший, вонючий и липкий.

Был участковый, смотрела опека.

Их пропесочили в облаке слов.

Стало ль счастливее жить человеку?

В мрачной пещере не светит любовь.

В горьких слезах часто тонут младенцы,

В матерных окриках, взбучках, тычках,

Вдоволь отведав семейного перца

И не найдя матерей в матерях.

«В восемнадцатом, в июне…»

В восемнадцатом, в июне

Миром правят холода.

Каждый вождь в своём аллюре.

Всё циклон, огонь, вода.

Наводнения, пожары, где трясёт,

Где землю рвёт.

Вечно в мыле кочегары.

Жизнь отгула не даёт.

Пахнет серой всё сильнее,

На траве седой налёт.

Полнолуние бледнеет.

Супермарсие грядёт.

«Дети-подранки…»

Дети-подранки,

Брань спозаранку,

Каторжный труд и кулак.

Рожи глумливы,

Без перерыва

Бесится злобный дурак.