Его запретная девочка

Ника Черника, 2022

Я влюбилась в него в пятнадцать и всегда верила, что мы будем вместе. Пусть он старше на двенадцать лет, пусть компаньон моего отца, пусть не признает серьезных отношений, а меня всегда воспринимал, как закомплексованную дурочку. Прошло семь лет, я изменилась и вижу, как он смотрит на меня. Может, я и дурочка в его глазах, но он хочет меня. И я сделаю все, чтобы мы были вместе. Только еще не знаю, какой высокой окажется цена моего счастья. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Алина

— Как поживает твой брат? — спрашиваю Яну, когда она ставит передо мной тарелку с оладушками и пиалу со сгущенкой.

Специально делаю глоток какао, чтобы спрятаться за чашкой. Вчера я так и не спустилась вниз, несколько раз выходила из комнаты и возвращалась обратно, слыша тихие голоса. Сидеть там и чувствовать себя лишней не хотелось. А именно так и было бы. Но сейчас не сдерживаюсь и все же задаю вопрос, он выглядит уместным, проявить любопытство ввиду вчерашней встречи я ведь могу.

Яна облизывает с пальца сгущенку и возвращается к плите, быстро переворачивает оладьи. Наблюдать за ней одно удовольствие. В свои тридцать семь она выглядит прекрасно, а когда еще в хорошем настроении, как сейчас, кажется порхающей бабочкой. Она легкая в общении и всегда на позитиве, это очень располагает.

— Денис отлично, — отвечает мне Яна, — как обычно, тьфу, тьфу, тьфу. После того как Лёня вложился в его бизнес, дела у брата пошли в гору, — добавляет тише, косясь в сторону выхода, словно ее слова большой секрет. — Родители наконец выдохнули спокойно, дети пристроены. Теперь ждут внуков, не от меня, конечно, от Дениса.

Я киваю: Яна — чайлд-фри, заводить детей не планирует, предпочитая жить для себя. Ее это устраивает, отца — тоже, тем более что ребенок у него уже есть.

— Правда, не представляю, что должно случиться, чтобы Денис обзавелся семьей, — продолжает Яна, колдуя над сковородой. — Он женат на своей работе, и его это вполне устраивает. Девок вокруг него вьется: бери, не хочу, — но что-то мне подсказывает, он так же далек от детей, как и я. Ты чего не ешь?

Она поворачивается, сдувая каштановую прядь волос и поправляя пояс на шелковом халате. Я хватаюсь за оладушек, макаю в сгущенку и, откусив, начинаю активно жевать.

— Вкусно, — замечаю Яне, она удовлетворенно кивает, снова возвращаясь к плите.

Я жую, думая над ее словами. Ну что ж, кажется, за Дэна можно порадоваться, он добился того, чего хотел. Радоваться почему-то не получается. Мои ничем не подкрепленные надежды на наше общение тают на глазах. По словам Яны очевидно, что Дэн не нуждается ни в друзьях, ни в возлюбленных. И уж тем более ему неинтересна двадцатидвухлетняя девчонка, с которой он возился семь лет назад.

— Слушай, — Яна опирается на стол, наклоняясь ко мне, я поднимаю на нее задумчивый взгляд. — Лёня сегодня уезжает в командировку, вернется завтра, если хочешь, можешь сгонять погулять в город. Встретишься с подругами, повеселишься. Вряд ли отец тебя отпустит на подобные тусовки в ближайшее время, ты же для него чуть ли не младенец.

Я посмеиваюсь, глядя на Яну с благодарностью. Да, папа и впрямь перебарщивает с опекой, но я списываю это на то, что последние пять лет мы виделись мало, и он просто никак не приспособится к нашему общению. И не примет факт, что я действительно выросла.

— Пожалуй, можно, — киваю в ответ, — напишу Дашке.

— Вот и хорошо, зарулите в “Корсар”, новый клуб, Денис открыл его три месяца назад. Попал в цель, очень популярное место.

При упоминании Дениса сердце подозрительно екает, а желание поехать в город растет на глазах. Значит, он открыл клуб, я ничего об этом не знала. Страницы Дэна в социальных сетях поросли пылью много лет назад.

— Секретничаете, девочки? — слышу голос отца, инстинктивно выпрямляю спину, Яна расцветает улыбкой, проходя к нему, быстро целует в губы.

— Оладьи? — спрашивает папу, он кивает, усаживаясь за стол, кидает на меня взгляд, я опускаю ногу со стула.

— Рассказываю Алинке, что у нас тут нового, а то же она отстала от жизни нашего городка, — хихикает Яна, быстро сервируя стол для папы.

— Это правильно, нужно вливаться, — он переводит на меня взгляд, — отдохни еще какое-то время, потом подумаем, куда тебя устроить на работу.

— Я бы хотела пойти по специальности, — начинаю робко, но папа перебивает меня, не дослушав.

— Пойдешь туда, где есть возможность расти и занять хороший пост, а область деятельности — дело десятое. Если ты действительно грамотный специалист, то быстро освоишь новую профессию.

Я бросаю взгляд на Яну и опускаю глаза в чашку, делаю глоток в воцарившейся тишине, прерываемой звоном посуды. Яна делает на мгновенье сочувствующее выражение лица, а потом переводит тему:

— Ты завтра во сколько вернешься?

— Самолет прилетает в двенадцать, плюс пока доеду до нас, часа в два.

Я посылаю Яне благодарный взгляд и, получив быструю улыбку, ускользаю, пока они обсуждают планы на выходные. Поднимаюсь к себе, выдыхаю. Я люблю отца, но с ним сложно. Всегда было сложно.

Присаживаюсь на край кровати и почему-то вспоминаю, как он забрал меня.

Мне было шесть лет, и до этого времени я знала о нем только то, что он козел, который, правда, присылает нам ежемесячно крупную сумму денег. Для той дыры, в которой мы жили, сумма, наверное, была и вовсе астрономическая. Но мать распоряжалась ей не самым разумным способом.

Когда мне было четыре, она начала пить, наш дом стал пристанищем всякого сброда. Я боялась этих людей, пряталась в своей комнате, иногда залезала в шкаф или под кровать. Мать пьяная была тихая, злилась она в основном с похмелья. Конечно, тогда я не понимала причин, но факты сопоставлять научилась. Меня она не обижала, но и не занималась мной. Благо, ей хватило ума отдать меня в детский сад, и таким образом мы виделись только по вечерам и выходным.

А потом она пристрастилась к наркотикам. Кто-то из ее дружков принес эту дрянь, и дело стало совсем плохо. Вот тогда-то и появился отец.

Я не знала, что это он, для меня это был очередной мужчина, пришедший к нам в дом. Они ругались, мать кричала на него, он отвечал тихо, до того тихо, что мне стало страшно, и я переползла в шкаф вместе с плюшевым зайцем. Там и сидела, пока не услышала шаги. Медленные, тихие, они звучали в комнате то ближе, то дальше, нагнетая еще больше страха. А потом скрипнула дверца шкафа, и дневной свет попал в глаза, заставляя зажмуриться. Я сжала зайца, мне было страшно. Раньше ко мне никто не заходил.

— Привет, Алина, — услышала ласковый голос, открыв глаза, поймала внимательный взгляд. Отец улыбнулся мне, протягивая руку. — Тебя никто не обидит, слышишь? Я твой папа. Я приехал за тобой. Ты будешь теперь жить со мной. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

Несколько секунд я молча на него смотрела, а потом вложила свою ладошку в его большую ладонь.

Это воспоминание до сих пор такое яркое, словно все случилось вчера. Наверное, потому что с тех пор моя жизнь изменилась. Отец забрал меня с собой, маму лишили прав, и это был необратимый процесс. Не думаю, что она сильно расстроилась из-за моей потери, скорее, из-за того, что прекратился финансовый поток. Еще через три года она умерла от передоза.

Мне сложно оценивать сейчас все эти события, я научилась принимать их как данность. Я любила маму, несмотря ни на что, наверное, потому что у меня не было больше никого. И это чувство никуда не исчезло, когда отец забрал меня к себе.

В моменты трезвости она звонила, и мы говорили, звук ее голоса бередил во мне чувства, и я просила отвезти меня к маме. Но папа не возил.

Много позже я узнала, что мама-то не сильно стремилась к общению, это была отцовская инициатива. Потом он решил, что мое эмоциональное состояние слишком расшатывают подобные разговоры, и наша с мамой связь прекратилась совсем. Она умерла, и отец мне не рассказал.

Я узнала только в пятнадцать, когда изъявила желание встретиться с ней. Как раз в это время отец стал встречаться с Яной, и вскоре в моей жизни появился Дэн. Который, как ни странно, помог пережить несколько кризисных моментов.

— Выглядишь прекрасно, Алин, — Яна обходит меня по кругу, осматривая, и не находит, к чему придраться. Что приятно. — Скажу честно, за годы учебы ты похорошела. Выросло везде, где надо, — она смеется, а я смущенно краснею, сама не зная, от чего. — Бледновата немного, но это поправимо, можно в солярий записаться. А еще лучше поваляться у нас во дворе возле бассейна.

— Не слишком откровенно?

Осматриваю себя в зеркало: короткие джинсовые шорты и черный топ — очень много открытого тела, как по мне.

— Для ночного клуба в самый раз. Накрасишься?

— Нет, — качаю головой. — В клубе наверняка жарко, не хочу париться о косметике.

— Она тебе и не нужна. Ты красавица, правда, — обхватив меня за плечи, Яна заглядывает в глаза. — С уверенностью только проблемы. Непонятно, по какой причине.

Мне лично понятно. Когда до восемнадцати лет растешь гадким утенком, сложно поверить в то, что ты привлекательна.

— Как у тебя с парнями? — спрашивает вдруг Яна. — Встречалась с кем? Может, кто-то нравится?

Я поспешно качаю головой, хватая маленькую сумочку на длинной тонкой ручке, сую туда телефон. Я испытываю перед Яной необъяснимое чувство вины за то, что мне нравится ее брат. Может, потому что у нас с ней хорошие отношения, и я чувствую себя обманщицей.

— Пойду, такси подъезжает, — радуюсь тому, что Яна не продолжает тему.

Только в машине понимаю, что из-за спешки забыла дома повербанк. Заряда на телефоне мало, ну ладно, как-нибудь перебьюсь, ничего страшного.

— Боже, Степцова, ты просто пушка бомба! — Дашка набрасывается на меня в прямом смысле этого слова, обнимает и приподнимает, я смеюсь, отвечая ей. Как же мне ее не хватало все эти годы. Летние встречи не в счет. — Пошли, покажу тебе, как развлекаются у нас. Столица рядом не валялась!

Она ведет меня к клубу, закинув руку на плечи. Нас пропускают без вопросов, что неудивительно: Дарью Морозову, дочь местного депутата, знают все. Я осматриваюсь с интересом, все-таки это клуб Дениса. Мне нравится. Здесь стильно, не пошло, чувствуется вкус.

Конечно, уступает московским, но тем не менее очень достойно. Впрочем, местные не обламываются, потому что клуб битком. С трудом удается ухватить свободный диванчик, на который меня и усаживает подруга.

— Что будешь пить? — спрашивает тут же. Кручу в голове напитки. Я бы ограничилась соком, но наверное, это будет неуместно.

— Джин с тоником, — говорю в итоге.

Подруга показав пальцами “ок”, быстро теряется в толпе. Я складываю руки на груди и снова осматриваюсь. Отсюда мало что видно, в основном только танцующих людей. Случайно ловлю взгляд парня, стоящего неподалеку, и он тут же движется в мою сторону.

— Привет, — улыбается, наклоняясь. — Ты тут одна? Скучаешь?

— Вали, парень, не про твою честь, — слышу голос Дашки, и сама она появляется следом вместе с официантом, который ставит передо мной джин с тоником, а перед подругой — пять ядовито-красных шотов.

— Ты уверена? — говорю с сомнений, она только смеется.

— Говорю же, отстали в столице. Давай за встречу, крошка.

Мы чокаемся, Дашка опрокидывает шот, я делаю маленький глоток.

— Ну рассказывай, — хлопает она меня по коленке. — Не жалеешь, что не осталась в Москве?

— Да я не поняла пока. Но дома хорошо.

— Конечно. Я это тебе постоянно говорю. Какой смысл быть никем в Москве, когда можно быть царицей здесь, — она раскидывает руки и смеется, я вместе с ней.

Эту мысль Дашка уяснила еще в школе, потому и не поехала учиться в Москву, окончила местный ВУЗ и устроилась работать к своему отцу в администрацию города.

— Кстати, видела кого-нибудь из наших? — спрашивает меня, взяв вторую стопку. Я качаю головой. — Витька про тебя спрашивал, предлагал собраться на выхах как-нибудь. Он ведь теперь серьезный чел, отец ему денег отвалил на рестик.

— Круто, — киваю я.

— А то. Не то что мой батя, новую тачку еле выцыганила. Хорошо хоть на должность пристроил непыльную, — она делает жест стопкой в мою сторону и опрокидывает ее. Тряхнув белокурой гривой и поморщившись, продолжает: — Короче, надо встретиться, завтра создам чатик, если не забуду.

С Дашкой никогда не возникает пауз в разговоре. Вот и сейчас я узнаю о всех знакомых, кто чем живет, кто с кем спит, и тому подобное. За это время подруга успевает выпить все свои шоты и тащит меня на танцпол. Когда я возвращаюсь к почти нетронутому бокалу джин-тоника, она заказывает еще.

— Мне тебя не придется тащить? — улыбаюсь ей, но Дашка только машет рукой.

— Я так рада тебя видеть, Степцова, — чмокает меня в волосы. — Ты ж мне как систер, правда. Мы идеально сочетаемся.

Я обнимаю ее в ответ. С Дашкой всегда было просто дружить: для этого достаточно принимать ее такой, какая она есть. Для тех, кого она любит, подруга готова сделать все, хотя и создает впечатление взбалмошной легкомысленной девицы. Впрочем, она такая и есть, но я все равно ее люблю.

Об этом я размышляю, пока подруга отлучается в туалет. Но эти мысли начисто стираются в голове, когда я вижу, как она пробирается ко мне, таща за руку Дэна.