Город моего сердца

Ника Черменская

Психологический роман о возвращении к себе, поиске своего места в жизни и предназначения. Эта книга похожа на метафорические карты. В ней каждый найдет ответ на свой вопрос: с чего начать изменения в жизни, или как наконец отпустить человека?Переводчица Амалия в один день решает бросить все и переехать в другую страну. В город, который она увидела на той самой метафорической карте. И с этого начинается ее новая жизнь – новое место, интересы, люди… Но почему все кажется настолько знакомым?

Глава 10

— Адель, прекрасно выглядишь, — обнимает Сибилл.

— И ты тоже, — изображаем поцелуи в щеки, стараясь не испачкать друг друга помадой. Садимся за барную стойку.

— А где Марк? — спрашивает она Люси, которая как раз убирает посуду после очередной группы туристов.

— В банке. Не волнуйся, к вечеру вернется, — отвечает она. — Капучино и буше?

— Да, каждой, — соглашаюсь я. И возвращаюсь к Сибилл. — А что будет вечером?

— Ты что делаешь в соцсетях? — не очень понимаю, как это относится к делу.

— Отвечаю на сообщения, иногда проверяю страницы клиентов перед сделками. А что?

— А то, что я пишу у себя обо всех выступлениях своих и знакомых, которые здесь проходят. И анонсы тоже.

— Читаешь сегодня?

— Да. Обещаю, тебя трогать не буду, — смеется она. — Чем занимаешься?

— Вчера закончила пару проектов, чуть не проспала дедлайны. Видимо, нужно привыкать к новому темпу. Раньше могла сделать такой объем за пару дней — а сейчас так и подмывает прогуляться, выпить кофе, подняться к холму.

— А что с платьем?

— Я надеялась, что ты забыла, — признаюсь, пододвигая к себе чашку кофе и пирожное. — Закончила сегодня утром.

— Придешь сегодня в нем?

В этот момент делаю глоток. Кофе идет не в то горло. Хватаю салфетку и кашляю, кашляю, кашляю…

— Стукнуть?

Старательно качаю головой. Нет, вроде, проходит. Минуту сижу молча, просто дышу.

— Адель, все в порядке?

— Ага, — киваю, снова кашляю.

— Я вижу, — некоторое время сидим молча. — И все-таки, придешь сегодня в нем?

— Я не знаю, честно. Оно очень красивое. Но цвет, фасон — все такое непривычное. И не знаю, как получилось перешить. Вдруг оно выглядит ужасно?

— Хозяйка его видела?

— Оливия? Да, говорит, все отлично. Но все равно беспокоюсь.

— Давай так, — Сибилл буквально подпрыгивает на стуле от удовольствия. Видимо, в восторге от своей идеи. — Море все еще в силе?

— А как же! — о да, на следующих выходных мы собираемся к морю, праздновать день рождения Сибилл вместе с Марком и еще парой их друзей. Небольшой кемпинг, костры и гитары.

— Если придешь в платье — пока будем там, выполню любое желание. Если нет — ты мое. Идет?

— Сибилл, нам давно не пятнадцать.

— У тебя все желания закончились в пятнадцать? Серьезно? Как ты вообще живешь?

— Я не об этом, что за споры?

— Да брось ты! Это весело. Я придумаю какое-нибудь ну очень сложное задание, — пытается изобразить зловещую улыбку. Поднимаю руки.

— Ладно-ладно, сдаюсь, — протягиваю ладонь. — Значит, если приду сегодня в платье — любое желание? Готовься!

— Смелости не хватит, — подзадоривает Сибилл. Мы доедаем пирожные и, видя, как в дверь входит очередная группа туристов, быстро прощаемся с Люси. На улице какое-то время стоим на тротуаре, обсуждая приготовления к грядущей поездке. После чего расходимся, каждая в свою сторону.

Я стою перед зеркалом в том самом платье. Слишком насыщенный цвет. И с фасоном наверняка ошиблась. Зачем нужно было так перекраивать лиф? Поднимаю руки и застегиваю пуговичку сзади на шее. Ткань идеально прилегает к коже — плотно, но не удушающе. Немного экстравагантный верх компенсирует струящийся шелк юбки, чуть прикрывающий колени. Сюда нужны особые туфли. Оглядываю шкаф и понимаю, что ничего подходящего нет. Но Сибилл раззадорила меня. Сдаваться теперь только из-за того, что оказывается, я стесняюсь неприкрытых плеч или у меня не нашлось подходящих туфель, точно не стану.

Забираю волосы в пучок, уже собираюсь найти подходящие серьги, и понимаю — нет. Это не я. Элегантная, будто из фильмов с Одри Хепберн, но не я. Распускаю волосы обратно. Так гораздо лучше! Уже выглядит гораздо более расслабленно и естественно.

И тут понимаю — в этом моя ошибка. Мне настолько хочется выглядеть красиво, что невольно забываю, каково это — быть самой собой. Свободной и простой. Это просто очередной вечер в кафе, не нужно производить ни на кого впечатление. Да, это особое платье! Но этот день достаточно хорош, чтобы его надеть. Не нужно искусственно придавать значимость ни себе, ни образу, ни этому вечеру — для того, чтобы его надеть, не нужно ничего особенного. Нужно просто его надеть.

Возвращаюсь в спальню, открываю шкатулку — любимые тоненькие кольца, массивные золотистые серьги причудливой формы, ярко-алая помада и тушь. В прихожей надеваю бежевые босоножки на плоском ходу — с ними мы за это лето уже прошли столько, сколько ни с одними из их предшественников. И беру в пару сумку — круглую, из искусственной кожи, светло-бежевую с крупными золотыми пряжками по бокам.

Вот теперь в зеркале — я. Не незнакомка, а все та же девушка, с которой сегодня встречалась в кафе Сибилл, просто в другом платье. С минуту кручусь перед зеркалом, внимательно разглядывая себя со всех сторон. На мгновение проскакивает мысль, что чего-то не хватает. Буквально последнего штриха. Не для завершенности образа, а именно, чтобы образ окончательно соответствовал моему внутреннему видению. Но, в целом, все ярко и просто. И ни капли не стесняет. Оказывается, если не пытаться делать нечто только потому, что представляешь это правильным, получается именно правильно. Так, как должно быть. Лучшим образом.

Еще раз взбиваю волосы руками и спускаюсь к Оливии. Стучу в дверь.

— Открыто! — прохожу внутрь. — Буквально две минуты, и я готова.

— Хорошо, — отвечаю и прохожу внутрь. Здесь зеркало гораздо больше моего, неосознанно подхожу ближе и продолжаю себя рассматривать.

— Ты уверена, что это мое платье? — хозяйка выходит из спальни в своем любимом костюме цвета кофе с молоком.

— Да, оно самое. Думаете, стоит поменять? — начинаю беспокоиться и отхожу, показывая образ целиком.

— Определенно, — делает паузу, пока берет сумочку и обувает мюли. — Но не платье, а стиль мышления. Выглядишь потрясающе.

— Правда?

— Правда. А теперь идем, — Оливия слегка касается моих лопаток, будто подталкивая к выходу. Послушно иду следом.

На улице она рассказывает, что хотела бы представить меня своим друзьям. Удаленная работа — это чудесная вещь. Но из-за нее у меня здесь нет тех, кто мог бы помочь при необходимости. Да и вообще круг знакомств не сильно широкий. А поскольку отказываться я от нее не собираюсь, нужно использовать другие каналы.

— Понимаешь, — объясняет Оливия, уже за столиком в кафе, после того, как мы пообщались с некоторыми ее знакомыми, — у человека есть несколько типов устойчивости — физическая, социальная и психологическая. Это как табуретка на трех ножках — не будет одной, и уже не усидишь. Ты можешь не замечать одни ножки, думать о других, но должны быть все три.

— Кажется, понимаю. С Анной мы говорили о чем-то подобном. Сначала обеспечиваешь физическую устойчивость, потом разбираешься со своей головой, параллельно формируешь поддерживающее окружение.

— Ну вот видишь, значит, все говорю верно. Но я с первых дней вижу в тебе одну особенность — ты забываешь об этом самом окружении. Просто не вспоминаешь, что этому нужно уделять время и внимание, особенно на новом месте.

— Может, я просто интроверт, — чувствую, как внутри поднимается знакомый жар. Начинаю закипать. Хочется взять и рассказать все. О том, что можно общаться с сотнями людей и не иметь этой дурацкой третьей ножки. О том, что потраченное время того не стоит. Глаза жгут слезы.

— Может, — соглашается она. Я удивляюсь победе. Напрасно. — А может, ты просто испуганный экстраверт.

— Я не хочу продолжать этот разговор, — резко обрываю ее я. Нельзя ткнуть человека в толпу и сказать «все, общайся, сближайся». Мне нужно время. Просто время. Больше, чем пара месяцев. И того, что есть сейчас — достаточно.

— Чудесно выглядишь, — поднимаю голову. Парень принес салат и бокал вина.

— Спасибо, Марк, — улыбаюсь в ответ. Но тут до меня доходит. — А где моя порция?

— Понимаете, — он наклоняется скорее к Оливии, чем ко мне, — Сибилл попросила спрятать Адель подальше на время выступления. Она просто не будет смотреть в ту сторону, чтобы не повторилось то же, что в прошлый раз.

— А что было в прошлый раз?

— Оливия, — вмешиваюсь я, — все в порядке. Просто ее слова произвели на меня слишком большое впечатление. Раз она так сказала, будет лучше, если мы послушаем ее совет. Вы не в обиде?

— Чего только не придумают, лишь бы не сидеть со старухой, — с улыбкой кивает хозяйка.

— Оливия, как можно? — отзывается Марк и добавляет уже мне. — Иди за тот же столик. Сегодня моя очередь дежурить, буду весь вечер у стойки. Оставь место для Люси.

— Как скажете, месье, — открыто издеваюсь над его привычкой инструктировать меня. Он ничего не отвечает, но эта улыбка мне почему-то не нравится. Встаю с места — понимаю, что Сибилл права, мы зря выбрали центральный столик. Выглядит это бегство тоже как-то неловко.

— Ты все-таки его надела, — оборачиваюсь, к нам подходит поэтесса. Здоровается с Оливией, и предлагает отойти поболтать. Отходим к моему столику в углу.

— Оно потрясающее. И ты в нем просто волшебная, — в полголоса шепчет Сибилл. Затем добавляет. — Не думала, что все-таки решишься.

— То есть я решилась бросить все, и разом переехать в чужую страну, но не решусь надеть платье? Ты серьезно? — мне самой становится смешно. Понимаю, насколько нелепо то, что она действительно была близка к правде. После всех безумств, которые я натворила за этот год, бояться сходить в кафе в новом наряде!

— Серьезно? Ты чуть не умерла, когда я тебе это предложила! — мы обе смеемся, вспоминая инцидент с кофе.

— Ладно, мне пора идти готовиться. Поговорим потом, — Сибилл уходит к сцене, а я — за свой столик. Там уже стоят два пустых бокала и тарелки с салатами. Сажусь. Через минуту присоединяется Люси с бутылкой вина. Мы болтаем о том, как прошел день, о туристах, для которых наш город — лишь приятная и от чего-то обязательная остановка в путешествии по более значимым и популярным местам. Она рассказывает о том, как они с парнем планируют съездить к его родителям в Тулузу на этих выходных.

В какой-то момент замолкаем на полуслове — как в прошлый раз, Сибилл подходит к микрофону в абсолютной тишине. Скользит взглядом по присутствующим. Начинает говорить. Единственное отличие — в этот раз она не смотрит в нашу сторону. И будто магия ее голоса не действует в этом укромном уголке — можно видеть, как она цепляет и держит остальной зал, как люди слегка наклоняются вперед или, наоборот, отстраняются, под ее взглядом. И со стороны это увлекательное зрелище — сеанс магии и гипноза.

Когда вечер заканчивается, я подхожу попрощаться с Оливией — решила еще немного посидеть здесь.

— Как хочешь, — улыбается Оливия. В этот момент к нам подходят попрощаться завсегдатаи этого места — та самая пожилая пара. Они прощаются с хозяйкой, затем со мной, и тут женщина обращает внимание на мой вид.

— Красивое платье. У Оливии раньше было похожего цвета. Только гораздо скромнее. Но сейчас другие нравы. Тебе идет, — я благодарю, а сама, как только они отходят, спрашиваю у хозяйки:

— Это точно был комплемент?

— Да. Токсичная особа. Но если даже она сказала, что хорошо, значит, тебе и правда хорошо.

— Мне показалось это странным, — продолжила я, забирала пустой поднос у Люси и начинаю складывать на него посуду. — Она помнит все твои наряды?

— Не удивлюсь, если так, — глаза Оливии блестят, и мне почему-то не хочется продолжать этот разговор, который наверняка станет неловким.

Еще около получаса мы приводим в порядок кафе и болтаем. Марк снова провожает меня до дома — в этот раз мы решаем не петлять, у обоих был насыщенный день.