Хроники Тинакриуса. Сатуара

Ника Феликс, 2023

Анна обычная студентка. Она выросла на Земле и даже не предполагала, что может принадлежать к другому миру. Всё началось с того, что её маленькая тайна, которую девушка скрывала несколько лет и считала кошмаром, внезапно ожила и чуть не лишила жизни.Анну спасает таинственный незнакомец и забирает на Ассаир – мир, наполненный магией. По велению доли или злого умысла девушка оказывается в Академии магии, и теперь ей придется учиться пользоваться новыми способностями.Но на этом приключения героини только начинаются. Её жизнь снова в опасности, с ней опять происходят неприятности, еще и судьба сталкивает с великими мира сего. И кем окажутся новые знакомые, друзьями или врагами, зависит от самой Анны и ответа на вопрос: кто она такая? А когда найдется ответ, какое будущее её ждет?1 ЧАСТЬ большой истории Хроники Тинакриуса. Клубок из "красных нитей судьбы" протянутый через тысячелетия. Десятки жизней, одна история и общий финал, в противостоянии Света и Тьмы.

Хроники Тинакриуса. Книга первая: Сатуара

Глава 1. Начало

Молодой месяц тускло освещал небольшую спальню, где на кровати в беспокойном сне металась девушка. Ее сознание находилось сейчас далеко, в другой реальности, плененное жутким кошмаром. Словно живая бабочка, проколотая насквозь, она трепыхалась, не в силах улететь, испытывая безграничный ужас перед неминуемой гибелью. И когда измученное тело содрогнулось в последний раз, она открыла глаза, жадно хватая ртом воздух.

Сбитая с толку, Анна резко села, осматриваясь по сторонам. Голову тут же пронзила боль, настолько сильная, что комок горечи подступил к горлу, вызывая приступ тошноты. Застонав, она крепко зажмурилась и рухнула обратно на кровать, длинные волосы цвета темного шоколада взметнулись и рассыпались по подушке. Каждый удар бешено стучащего сердца отдавался в висках, отчего кожа покрывалась мурашками.

«Хватит, пожалуйста, оставь меня в покое…» — мысленно просила Анна, не открывая глаз, а по щекам непроизвольно текли слезы. Каждую ночь она переживала один и тот же кошмар, не в силах прекратить происходящее, а проснувшись, отчаянно молила об избавлении.

Это неизменно был огонь. Сотни раз она пыталась тушить его, разрывая собственную плоть обожженными до костей пальцами — безрезультатно. Обреченная, она могла лишь беспомощно ждать, когда все закончится. Невыносимая адская боль, ни с чем не сравнимый ужас и омерзительная вонь — все так реально… Она звала на помощь. Кричала до хрипоты. Громко рыдала, но никто не слышал. Потом просто переставала существовать. Долгожданное избавление и смерть. А в следующее мгновение Анна просыпалась.

С самого детства её сны были такими — слишком красочными и живыми. Словно осколки чьей-то памяти, застрявшие в душе, они проникали в сознание, заставляя переживать чужую боль. Постепенно образы, обретая форму, стали осязаемыми настолько, что Анна начала сомневаться в собственной памяти.

— Я еще жива… — шептала она, боясь потеряться в иллюзиях между сном и реальностью. — Этого не было и никогда не будет…

Первые мучительные минуты прошли, и Анна снова открыла глаза, прислушиваясь к своему телу. Симптомы ослабли, движения больше не причиняли, как раньше, резкой боли. Лёжа на подушке, она осмотрелась. В комнате царил полумрак, но за окном вовсю разгорался восход. И пока Анна наблюдала, как на сером небе медленно исчезают звезды, ею завладели воспоминания.

С того дня прошло почти два года, а события, разделившие жизнь так жестоко, ещё свежи в её памяти.

Анна была выпускницей одиннадцатого класса: активная, жизнерадостная, амбициозная, она строила планы, мечтала о будущем, хотела повидать мир. А потом всё резко изменилось.

Рано утром она разбудила родителей громким криком, рыдая в беспробудном сне. А придя в себя, тут же потеряла сознание от шока. Анну отвезли в больницу…

Именно в этот день ее жизнь остановилась, а все, что происходило потом, было лишь способом существования. Нескончаемая вереница визитов в больницу, десятки консультаций, обследований и отсутствие диагноза. Со временем Анна научилась скрывать эти приступы от всех, контролировать себя, притворяясь, что все в порядке. Тайно принимала обезболивающие, не способные унять мигрень. Сначала одну капсулу, затем две, но в последний месяц и три не помогали. Она просто научилась так жить.

С одной стороны боль, с другой беда, случившаяся в семье. В тот год, когда у Анны произошел первый приступ, погиб папа, а следом чуть не умерла и мама. Девушка была как загнанный зверь. Ей не оставалось ничего другого, как просто терпеть, лишь бы хоть как-то облегчить жизнь приемной маме Алине…

О том, что она сирота, которую младенцем усыновили Алина и Саша, Анна узнала случайно, ещё в девятом классе, когда попала в больницу с переломом руки. И даже тогда для их маленького и счастливого мирка ничего не изменилось. Благодаря их любви и заботе детство Анны прошло в настоящей семье, оставив самые теплые чувства.

Девушка вздохнула, тоскливо отпуская непрошенные воспоминания. Сегодня нельзя грустить — слишком важный и ответственный день. Поэтому, собрав волю в кулак, она села и посмотрела на часы: пять тридцать утра. Потянулась к баночке с таблетками, достав три капсулы, уставилась на них.

«Ну давай! — уговаривала она себя мысленно. — Еще две недели — и скажу Алине, клянусь…» — Анна закинула содержимое в рот, запив водой из стакана.

Снова взглянула на время — рано, но уже не уснуть, — решила пойти на кухню и приготовить завтрак. Лучше так, чем лежать и смотреть в потолок.

Осторожно, на цыпочках, Анна проскользнула через коридор трёхкомнатной квартиры, миновав спальню Алины, в ванную комнату и тихо закрыла за собой дверь, избегая зеркал. Видеть эти ужасные темные круги под глазами и вечно бледное лицо не хотелось, но, как ни старайся, взгляд сам отыскал знакомый силуэт. Анна в недоумении уставилась на себя.

Вроде бы ничего не изменилось, она все та же — высокая стройная девушка девятнадцати лет, с правильными чертами лица и большими синими глазами. Но сейчас все следы недосыпаний вдруг куда-то исчезли! Анна смотрела на свое отражение и не могла понять — почему?

Кожа приобрела здоровый румянец, и это при том, что на воздухе Анна почти не бывала. Ее необычный цвет глаз, насыщенно-синий, стал ещё ярче. Или так казалось в свете электрических ламп? Ресницы — гуще и длиннее, губы — как нарисованные, а волосы сияли. Тело лишилось той бледности и болезненной худобы, которая была у нее с детства. Она казалась как никогда цветущей и живой — странные и пугающие перемены, но ей они нравились. Вот только разбираться с этим не было сил. «Все потом, — решила Анна, махнув рукой, — главное, что не стало хуже».

Быстро закончив в ванной, девушка тихо зашла на кухню и стала замешивать тесто для оладий, заправила кофемашину, поставила тарелки на стол, а через час пришла Алина.

С порога вдыхая манящий аромат выпечки, мама поздоровалась с дочерью:

— Доброе утро, дорогая! — и, подойдя ближе, поцеловала в щеку, а потом встала рядом. — Ничего себе! Ты когда все успела? Давно проснулась?

— Нет, всего-то час назад, — немного приврала Анна.

— Спасибо, солнышко, ты такая умничка у меня, — мама погладила её по плечу, — но лучше бы ты поспала подольше. Сегодня последний экзамен. Тебе следовало выспаться. Как себя чувствуешь? Что снилось? Ничего не болит? — внимательно присматриваясь, сыпала вопросами Алина.

— Все хорошо, правда. — Анна для убедительности улыбнулась, видя в глазах мамы сомнение. — Садись скорее завтракать, а то все остынет, — и первой заняла свое любимое место. — Сдам я эту историю искусств, не волнуйся. Я все выучила и уверена в себе. Сессию закончу без хвостов, обещаю! — щебетала она, накладывая оладушки в тарелки.

— Выглядишь сегодня хорошо. Мне нравится. Что это, новый мейк?

— Угуумм, — кивнула Анна с набитым ртом.

Какое-то время Алина смотрела на дочь с сомнением, пытаясь понять, все ли так, но потом растаяла, видя, с каким аппетитом та уплетает свой завтрак, и улыбнулась, успокоившись, заняла соседнее место. Откинув назад длинную русую косу, она положила немного себе и добавку Анне, заботливо смазывая каждую оладью ароматным джемом.

Озорно улыбаясь, Анна следила за её движениями, как маленькая девочка. Невысокая, стройная, миловидная, Алина не выглядела на свои сорок. А дочь всегда, с самого детства, звала её не"мамой", а по имени. Хотя воспринимала её как родную и всем сердцем любила. Просто Алина никогда не возражала.

Если б у Анны кто-то спросил, счастлива ли она была со своей приемной семьей, то девушка, не сомневаясь, ответила бы «Да!» Ее жизнь действительно была яркой и полной с этими людьми. Она даже никогда не задумывалась над тем, как и почему оказалась в детском доме или кто её биологические родители. Лишь однажды сделала всего один официальный запрос, но, не получив ответа, оставила попытки и успокоилась, просто жила дальше.

— В котором часу ты освободишься? — спросила Алина.

— В полпервого.

— Мм, отлично! — засияла она. — А давай пройдемся сегодня по магазинам? Присмотрим что-нибудь новенькое и тебе, и мне. Потом можно с попкорном в кино… Давай отметим окончание сессии! Что скажешь?

Анна посмотрела в её серые, полные надежды глаза и поняла — отказать не имеет права. Хотя её согласие означало, что придётся с больной головой бродить до вечера по торговому центру, но ради мамы Алины она была готова на всё. К тому же они давно не проводили время вместе.

— С удовольствием! — улыбаясь, ответила Анна.

— Ладно, — обрадовалась мама, — давай тогда я за тобой заеду после экзамена, чтобы ты не тряслась лишний час в автобусе?

— Нет, не надо. Я вернусь домой не раньше двух. Мне еще нужно занести эскизы в мастерскую и отправить заказ на новые материалы. Давай встретимся дома в три, ты не против?

— Конечно нет, — поспешила заверить её Алина, — значит, жду тебя дома.

— Договорились.

Ещё какое-то время они не спеша наслаждались завтраком и обществом друг друга, а как закончили, Анна пошла в свою комнату собираться.

Она не утруждала себя выбором одежды, просто достала любимые синие джинсы, светлую футболку с каким-то модным принтом и белые кроссовки, закинула необходимые конспекты в рюкзак, захватив портфолио, вышла из комнаты, на минутку заглянула на кухню, чтобы пожелать хорошего дня Алине, и отправилась на учёбу.