Одиночество мага. Том 1

Ник Перумов, 2001

Сугутор, Прадд и Рысь после битвы в Эгесте захвачены Инквизицией. Обессиленного, умирающего некроманта спасли эльфы королевы Вейде и донесли его до Пика Судеб. Здесь начинается его испытание одиночеством. После долгого разговора с драконом-хранителем по имени Сфайрат Фесс отправляется туда, куда пустила свои щупальца Западная Тьма. В Великой Салладорской пустыне он узнаёт очередную страшную тайну… Тем временем Клара Хюммель вместе со своим отрядом и магами Эвиала Меганой и Анэто безуспешно пытаются настичь Разрушителя, каждый раз опаздывая совсем чуть-чуть. Теперь она точно знает, что Разрушитель – это Фесс, у которого, вдобавок ко всему, оказались те самые Мечи. Сильвия, отставшая от спутников, останавливает прорыв нечисти в Эгесте. Теперь она уже не стремится снова присоединиться к Кларе, а начинает свою, неведомую никому игру.

Зачин

Долина Магов

Моление Аглаи Стевенхорст

…Малая лампадка горела неярко, но ровно, вырывая из темноты скорбный лик Спасителя. Икона у Аглаи была редкостной, не то чтобы старинной, но добытой ещё Витаром Лаэдой, отцом Кэра, в одном из гибнущих миров, в том, где чаша грехов людских перевесила чашу терпения и скорби Спасителя и настал час Его великого плача.

Витар уверял, что снял образ прямо с рабочего стола полубезумного мастера-иконописца, своими глазами видевшего Нисхождение Спасителя, видевшего Его во Скорбях — ибо, прежде чем спасти души, приходится провести спасаемых через телесные муки, помогающие очиститься от грехов и тщеты земного существования.

Да, Спаситель приходит, возвещая великую Радость — освобождение от посмертия, иное бытие, которое невозможно познать даже величайшим магам, в которое можно только верить. Но перед этим людей, эльфов, гномов, иные разумные расы, увы, ждут муки, ибо даже Спаситель не в силах остановить исполнение грозных пророчеств, зачастую ведущих в бездну целые миры. И потому Он скорбит, ибо даже малая мука малых сих заставляет Его сердце полниться болью и скорбью.

Аглая метнула быстрый взгляд на соседнюю икону.

Спаситель, лишающийся сына. Образ Отца во Плаче.

Потому что Он тоже любил. И был любим. Ибо нельзя спасать, не пройдя и не изведав всё, отпущенное судьбой живущему, неважно, человек ли он, гоблин, тролль или даже орк.

Спаситель изведал. И Его избранница, чьё имя неважно — в этом глубокий смысл, ведь Ею может (и должна) стать любая, Спаситель в лице одной как бы любил — как мужчина — всех женщин множества рас и народов, — Его избранница была схвачена злобными силами, противившимися Его воле, и подвергнута пыткам. А Он не мог её спасти, ибо принял для себя долю смертного, и в облике и с душой смертного прошёл Он свой путь — Он пытался отбить её обычным оружием, ибо испытывал и гнев, и ярость.

И не преуспел. И лишился той, кого любил и чей лик с тех пор на всех образах всегда изображают под платом — ведь на Её месте могла оказаться любая.

И Он потерял своего ребёнка. Утренняя Звезда, тот, кто мог бы по-иному повернуть пути миров и душ, ушёл в Серые Пределы.

Аглая молилась. Она просила Его сохранить жизнь Кэру, непослушному мальчишке, последнему родному существу общей с нею, Аглаей, крови.

Ведь Он тоже ведает горечь потери.

Ведь Он вмещает все людские скорби, боли и надежды.

Ведь Он всемогущ, и настанет час, когда всё Сущее соединится в Нём в вечной и всеобщей гармонии, представить которую бессилен даже острый разум мага Долины.

«О да, да, — горячо шептала Аглая. — Сохрани его. Сохрани. Он не всегда бывал послушным… но он хороший мальчик. Сохрани его. Пусть он вернётся домой!..»

Аглая молилась. Образа молчали.