Смертельная жизнь Тони

Ник Клюев

Полностью проникшись собственным горем, он создал иной мир, как две капли воды похожий на наш. Но он вовсе не Бог, а душа не чиста.Постепенно его начинает охватывать собственное безумие. Жители нового мира должны приложить все усилия, чтобы остаться людьми… Но прежде всего предстоит понять, что именно происходит?Данил – заядлый курильщик, трус и лгун, с группой из шести человек попадает в самую гущу событий. Теперь ему предстоит не только выбраться из ада, но и узнать страшную тайну Тони.

Глава 2. Пробуждение

До звонка оставались считанные минуты.

Сегодня особенный день, поэтому он просто обязан сохранить хорошее настроение. И пройти этот день должен так, как он того захочет.

— Сегодня домашней работы не задаю, но это не значит, что вам нужно расслабляться. Теорию никто не отменял. На следующей неделе контрольная работа за четверть. Советую начать готовиться уже сейчас, — чеканила учительница химии — высокая женщина с седыми кудрями и очками в толстой оправе.

Первый урок окончен.

Он пришёл на занятия, а значит за прогул его ругать уже не станут. Осталось только отпроситься со второго урока.

Учитель ушёл.

— Данииил… — протянул голос с задней парты. Это была Юля. Наташа сидела рядом. Всё её внимание сконцентрировано на телефоне в руках.

Парень съежился от раздражения. Он искренне надеялся, что никто этого не вспомнит.

— Чего тебе? — вяло протянул он, собирая портфель и надеясь ускользнуть побыстрее.

— А куда ты собираешься? У нас же тут урок, — спросил сосед по парте — рыжий паренёк в очках и зелёной футболке.

— Мне надо к фельдшеру. Живот прихватило, — соврал парень, собрав портфель и направившись к выходу. Сегодня его день и он имеет право…

В проёме двери выросла худая фигура Юли. Эту особу он ненавидел ещё с первого класса. Причём сначала без каких-либо на то причин. Это продолжалось не долго, так как вскоре причин нашлось предостаточно. Как только её личность начала формироваться, она принялась всячески принижать парня, ссылаясь то на его пухлость, то на отрешённое поведение, то на отсутствие популярности у девчонок. Она всегда знала как испортить ему настроение.

— Сегодня закончил пораньше? — она ехидно улыбнулась.

Некоторые из класса перестали заниматься своими делами. Их внимание переключилось на парочку, застывшую у входа.

— С дороги уйди.

— Ой, извини. Ты же у нас сегодня важная персона. К тому же и самая старшая. Четырнадцать лет, как-никак, — она победоносно фыркнула.

«Неужели это действительно доставляет ей удовольствие? Почему бы просто не отстать от меня? Хотя бы сегодня. Хотя бы на один единственный день…»

— Ооо! Данил, а чего же ты молчишь? — к нему подошли двое. По большей части они относились к нему нейтрально, но когда выпадал шанс покрасоваться перед классом, зачмырив какого-нибудь недоноска, то они старались показать себя во всей красе. Оба были куда выше и сильнее его, поэтому он никогда не сопротивлялся.

— Отвяньте. Мне к Нине Ивановне надо. Мне плохо, — бубнил Данил, пытаясь пролезть в проём двери. Юля не отступала, схватившись руками за обе стороны проёма.

— У него опять живот болит, — сказал кто-то из класса. Большинство учеников всё ещё сидели в гаджетах. Подобные сцены их давно не интересовали.

— Опять нажрался сутра какой-нибудь гадости? А, свинья? Тебе вообще знакомо словосочетание «здоровая пища»? — как обычно первым стал наезжать самый высокий и худой. Он был азиат и в младших классах тоже частенько получал от сверстников. К пятому классу сильно изменился и стал издеваться над слабаками вместе со всеми. Впоследствии его не только приняли — он стал самым сильным и самым главным.

— Тише ты, идиот. Не слышал что ли? У нашего пончика сегодня день варенья.

— У нашего Карлсона, — поддакнул кто-то из класса.

В классе поднялся смех. Смеялась Юля, смеялись ребята, смеялся даже рыжий очкарик, сидевший с ним за одной партой. Но Данил слышал только один смех. Он стоял у выхода из класса и слышал как она смеётся — Наташа Ребцова. Маленькая девчушка с его двора. Девчонка с красивыми глазами и одной длинной косичкой.

«Когда-нибудь всё изменится. Вы ещё признаете меня. Ведь я… Я…»

— Что тут творится? — в класс вошла учительница математики.

— Данил хочет уйти с урока, — виновато сказала Юля, отойдя от проёма двери.

Учитель стоял прямо перед ним. В такие моменты он искренне ненавидел собственную зажатость. Нужно было срочно объяснить ей причину, но на него смотрело пол класса, поэтому голос пропал. Он опустил взгляд вниз.

— Это правда, Данил? Почему ты хочешь уйти сейчас? Что-то стряслось? — крупная дама почтенного возраста выжидательное уставилась на парня. Она была терпелива и отлично знала его характер, поэтому даже после звонка на урок и бровью не повела.

— У него живот бол-лит, — послышалось с задней парты.

— Это так? Что с тобой, Данил?

— Я… отравился.

Сдержанный смех самых активных учеников. Для них сложившаяся ситуация действительно казалась смешной.

— Понятно… — протянула учительница. Она знала, что скорее всего он врёт, но так же знала и то, что для него сегодня особенный день.

— Ладно, иди. Не забудь взять справку у Нины Ивановны. И завтра в обязательном порядке быть в школе. Всё ясно?

— Всё.

***

Пробуждение было резким. Можно даже сказать — агрессивным. Всё вокруг как взбесилось, трясясь и разрушаясь. Невообразимый грохот заложил уши и вызвал сильное желание зажать их руками.

Но он не мог.

Всё тело ломало и лихорадило. Тупая боль в некоторых участках туловища тут же напомнила о последних событиях. Данил открыл глаза и попытался закричать, но и этого у него не вышло.

Он находился в узком коридоре, ели-ели освещённом дневным светом. Судя по теням, которые отбрасывались от окон, идущих по одной стороне коридора — шёл ливень. Во многих местах валялись обломки штукатурки, которая всё ещё сыпалась с потолка.

«Землетрясение?»

Другая сторона коридора чем-то заляпана. Очень похоже на…

«Плоть?!»

Ужас пришёл мгновенно, затмив все остальные чувства. Данил окончательно проснулся и понял, что почти полностью покрыт какой-то дрянью, напоминающую чёрную плоть. Он чувствовал, как она шевелится и душит его. Всё его тело, кроме ног и головы. Прямо как кокон. Именно из-за него он не мог пошевелиться.

«Что происходит? Где я, мать твою?! Что это за дрянь?!»

А потом грохот стих, а вместе с ним застыла земля. Всё погрузилось в мёртвую тишину, за которой можно было услышать только тяжёлые капли, разбивающиеся о чудом уцелевшие стёкла.

Данил начал сопротивляться, пытаясь выбраться из кокона. Вернулось чувство обоняния и юношу едва не стошнило от смрада, исходившего от «плоти». В какой-то момент он почувствовал что-то твёрдое у себя в руке. То была рукоять ножа.

В этот момент появились они, выползая из пролома в потолке дальше по коридору. Мерзкие творенья, не имеющие ничего общего с природой. То были создания самого хаоса — личинки размером с телёнка. Передвигались они на шести клешнях, произрастающих из мягкой плоти молочного цвета. За их полупрозрачной кожей можно было разглядеть что-то ещё более мерзкое, зарождающееся внутри.

«Безумие!!!»

Теперь адреналина и страха вполне хватало, чтобы разрезать чёрный кокон и пуститься в бегство. Заметив ускользающую пищу, личинки поползли следом. Их было всего четыре, но Данилу казалось, что за ним гонится сотни тварей, жаждущих сожрать его. Их отвратительные рты истекали чёрной жижей. Десятки хаотично росших зубов уже были в чьей-то крови.

Они ползали достаточно быстро, однако все равно отстали. Иногда встречались разбитые окна и бегущего щедро окатывало местным дождём. Он не замечал ничего вокруг, потому что безумие уже проникло в его сознание, не давая здраво оценивать обстановку. Всё вокруг перестало казаться реальностью, больше походя на ужастик, снятый откровенной больным человеком, или же просто кошмарный сон.

Коридор кончился лесенкой вниз. Рядом разбито очередное окно, поэтому стена и пол в крови. Ею измазаны и всё ещё целые стёкла, от чего всё вокруг кажется алым.

Он кинулся к лесенке, но вдруг что-то остановило его. Каким-то шестым чувством он понял, что внизу не менее опасно, чем сзади. Застыв на месте, смотрел на лестничную площадку, почти полностью потонувшую во тьме.

Снизу послышался скрип и скрежет. Что-то острое скрежетало по лесенкам, медленно взбираясь по ним. Судя по манере звуков — оно делало это неумело. От этих звуков можно было ожидать чего угодно, и Данил даже начал надеяться, что это человек, но его надежду разбил яркий свет.

В какой-то момент сверкнула молния. Мир застыл в одной секунде. Застыли капли крови, гонимые бешенным ветром в окно здания, застыли твари ада, ползущие за жертвой, застыл сам Данил, смотрящий на лестничную площадку. Застыло и человекоподобное существо, вместо рук и ног которого были те же самые клешни, напоминающие рабьи. Никакой одежды или даже кожи — дрожащая туша, обросшая шевелящимися щупальцами и покрытая вздутыми венами. Оно всё в крови, то ли от дождя, то ли от недавно разорванной в клочья жертвы. Человеческий рот раскрыт и безвольно болтается, оголяя сотню игольчатых зубов. Макушка лба — центр разрыва головы на четыре части, который образует вторую пасть, полную точно таких же зубов. Существо пыталось забраться наверх, но клешни предназначались совсем не для взбиваний по лесенкам.

«Жажда… Плоть. Я хочу… плоти. Хочу твоей… Арррр…!» — прохрипело в голове у него. От чудовища исходила колоссальная жажда смерти. Жажда его боли и смерти.

Не в силах более сдерживать эмоции, Данил закричал. Он вдруг понял, что если не выпустит хоть каплю безумия, то рехнется окончательно. Пропали все воспоминания о нормальном мире, вся обыденная суета и размеренная жизнь в столице. Остались только инстинкты. Точнее один инстинкт, кричащий ему — «жить!».

Единственным выходом оказалась дверь, расположенная рядом с лесенкой вниз. Не заперта, за что юноша поблагодарил бога, в которого никогда не верил.

В комнате было темно. Ели-ели различались силуэты обстановки — рабочий стол, компьютер, ещё один стол с наваленными на него вещами. На полу разбросано кучу бумаги. В углу стоит роскошное кресло, в котором кто-то сидит.

— Новенький что ли? — злорадно поинтересовался некто, сидящий в кресле. Голос высокий и немного хриплый. Так обычно разговаривают служивые высокого звания.

— Что? — не понял Данил. Ситуация показалась настолько абсурдной, что он не знал что делать, застыв у входа в комнату.

Силуэт мужчины поднялся. Это был поистине огромный человек — два метра ростом, массивные мускулы, не уступающие призёрам бодибилдинга, и абсолютно лысый череп. Тем же самым шестым чувством юноша понял, что стоящий перед ним точно не военный. Более того — от него исходила угроза.

Мужчина продолжил:

— Добро пожаловать в новый мир, сопляк. Я очень горд тем, что буду твоим просветителем. Скажу прямо — ты в аду, — нескрываемая издёвка. Говорящий призирал его.

Только Данил сообразил, что к чему, собравшись направить нож на мужчину, как тот резко метнулся к нему. Молниеносный удар в живот заставил согнуться пополам и издать харкающий звук. От боли потемнело в глазах.

— За… что? — прохрипел юноша, пытаясь пятиться назад.

Он не ответил.

Данил вновь попытался замахнуться ножом, но рука была перехвачена и заломана назад. Нож выпал.

— Повезло мне, что у тебя был нож, — всё так же издевательски сказал мучитель и вдруг засмеялся. Его мощные руки ещё сильнее заломали схваченную конечность. Смех настолько отвратительный и одновременно пугающий, что вмиг перехотелось жить. Так смеются конченные безумцы, потерявшие всякую грань между реальным миром и миром хаоса, живущим у них в голове.

Следующая секунда оказалась роковой. Юноша услышал пинок в дверь, которая тут же открылась. Схватив его, совсем как ребёнка, мужчина вытолкал «новенького» в коридор, а затем из разбитого окна. Данил пытался сопротивляться, но все его усилия походили на щенячьи барахтанья в воде. Ещё секунда — он летит вниз, беспомощно хватаясь за воздух — на одну из машин, врезавшуюся в это здание.

Очнулся через неопределённый промежуток времени на смятой крыше иномарки. Лежал лицом к кровавому небу. Во вмятине образовалась маленькая лужица. Дождь перестал…

«Я действительно… в аду» — он смотрел на проплывающие мимо тучи. Тучи цвета…

«Смерть!»

Боли не было, что пугало ещё сильнее. Разве что головная боль, сопоставимая с тем, если бы ему залили в уши кипящего масла.

«Я мёртв? Неужели всё кончится именно так?»

Он прекрасно понимал, что нормальный человек, упав с пятого этажа на машину, в лучшем случае остался бы инвалидом. Он знал, что должен орать в агонии от нестерпимой боли во всём теле… но её не было. Только мороз по коже и привкус металла во рту. И осознание всего этого — хуже всякой боли.

Кое-как сползя с крыши авто, упал на землю. Рыхлую, поросшую сгнившей травой и пропитанную небесной кровью. Запах стоял такой, что парня снова едва не вырвало. Он лежал на левом боку рядом с колёсами разбитой машины и чувствовал себя мёртвым. Лицо и одежда в засохшей крови, левая сторона ветровки и джинсов в грязи. Больше нет ничего, что бы ему хотелось. Нет никого, ради…

Через какое-то время перестала болеть голова и он услышал ЭТО. Шум ЭТОГО города, похожий на звуки из преисподней.

Плачь, крики о помощи, безумный смех, вой голодных собак, рокотания и визг существ ада, и крики от невыносимой боли. Предсмертной боли. Всё это смешалось в один невыносимый шум, заставляющий сжаться в комок, закрыть уши руками и с надеждой ждать, когда ЭТО прекратится. Но оно не прекращалось, становясь только громче и отчётливей.

«В аду…»

Дорога усыпана автомобилями, потерявшими управление. Почти все они разбиты. Рядом с каждым домом рассыпано много стекла, на асфальте полным-полно дыр и трещин, под завяз заполненных местным дождём, а на многих пятиэтажках проломы в два-три этажа. Скорее всего от землетрясений. Примерно в двух километрах от здания, из которого его вытолкали, высилось нечто. Описать это можно было только как гигантский кусок мяса, наросший на дом. Всё та же чёрная плоть высилась к небесам, явно превосходя размеры здания, на котором налипла. И оно росло. Он всем своим естеством чувствовал, как эта дрянь растёт, как «дышит» и как желает стать больше. Поглотить собой весь мир…

«Эпицентр безумия» — подумал он.

В какой-то момент, когда Данил начал надеяться, что на улице более-менее безопасно, задрожало одно из зданий неподалёку. Из пролома, занимающего три окна, выползло ещё одно отродие скверны. То было существо, очень напоминающее сороконожку, но всё того же молочного цвета и с уродливой пастью, полной игольчатых зубов.

Оно замерло. Чёрные глаза-бусинки остановили свой взор на человеке, едва не потерявшем рассудок. Каждый такой глаз размером с голову этого человека.

После получасовой бег. Сначала от исчадия ада, а после от собственного страха. Пелена в голове немного рассеялась и он смог мыслить здраво, поэтому в какой-то момент остановился, подошёл к одной из машин, стоявшей посреди дороги с открытыми дверями, и сел в неё. Попытался завести. Не вышло.

«Где все люди? Они… мертвы? Неужели остался только я и тот психопат…?»

После десятой попытки завести брошенный автомобиль, юноша отчаялся. Закрыл и заблокировал все двери, положил руки на руль, а голову на руки. И заплакал. Заплакал по-настоящему — как в детстве, когда ему снились кошмары или когда он падал с велосипеда, раздирав колени и локти. Заплакал от отчаяния, от бессилия, от страха. Ему не было стыдно, поскольку он точно знал, что его никто не видит.

Он поздно понял, что разлившееся по всему телу тепло имеет обладателя. Слишком поздно, чтобы суметь вырваться, открыть дверь и выбежать из машины.

В панике заорав, он схватился всё ещё свободной рукой за красные щупальца, произрастающие из сидения и успевшие окутать всё его туловище. Одно из щупалец обвилось вокруг его горла и начало душить, прижимая к спинке сидения. Данил изо всех сил пытался дотянуться до двери, но всё тщётно.

«Так и умру? Это и есть мой конец? Или я уже давно мёртв, а всё это… Эта смерть…»

«Самая для тебя подходящая»

— Ах ты… тварь, — простонал юноша. Как ему показалось — напоследок.

Боковое стекло разлетелось на сотни осколков. Теперь-то юноша заметил, что рядом с машиной кто-то стоит. Этот «кто-то» разблокировал дверь, залез в авто и щупальца тут же отстали. Незнакомец силком вытащил жертву из злосчастной машины.

Упав на четвереньки, он посмотрел на своего спасителя. То был мужчина тридцати пяти лет на вид. Не плохо сложенный, одет в шерстяную безрукавку на голое тело и спортивнее штаны, на массивных руках набито столько тату, что издалека может показаться, будто кожа чёрная. На широком улыбчивом лице застыл укор. Так смотрит преподаватель, когда ты не сделал домашнее задание или завалил очередную контрольную работу.

— Ты мазохист что ли? — первое, что спросил он у парня. Теперь Данил заметил необычный — синий цвет волос и кровавый нож в руках. Очень похожий на охотничий.

— В смысле?

— Зачем в машину полез, придурок? — мужик одним рывком поднял парня на ноги. Судя по выражению лица спасителя — вид у «новенького» был жалкий. Волосы прилипли к затылку, лицо измазано в засохшей крови, одежда грязная и мокрая. Воняет мочой.

— Я не знал, — он вдруг опомнился, поняв, что перед ним стоит более-менее адекватный человек. — Что здесь вообще происходит? Где я? Почему вместо дождя — кровь…?! Какого чёрта тут вообще…?!! — закричал он. Правда на вопрос «Где?» давно дал ответ.

— Заткнись. Я всё понял. Значит тебе крупно повезло, парень, — мужчина улыбнулся. Не так, как улыбаются нормальные люди, а во все зубы. Данила это насторожило, он попятился.

Спасителя данный жест оскорбил. Он перестал улыбаться, убрал нож на пояс, положил обе руки на плечи юноши и хорошенько его встряхнул.

— Очнись, парень, ты давно уже не в своём мире. Этот мир безумен, и чтобы тут выжить, ты тоже должен таковым стать, — потом он остановился и засмеялся, будто поняв, что сморозил откровенную глупость. — Выжить… Какая же чушь.

— Где все люди? — совершенно серьёзно спросил юноша.

Мужчина вмиг посерьёзнел. Теперь Данил не сомневался, что и данный индивидуум давно рехнулся. А ещё он заметил, что у спасителя идеально чёрные зрачки, что выглядело устрашающе.

— Меня Павлом зовут, но ты можешь звать Химерой или просто Химом. Наш лагерь в двух с половиной километров отсюда. Есть мотоцикл на ходу, который я спрятал неподалёку. Не скрою — я искал именно таких как ты. Может чуть по опытней, но и так сойдёт, — проигнорировав вопрос, сказал Хим. — Пошли.

С этими словами Павел быстрым шагом направился назад. Туда, откуда недавно бежал юноша. В противоположную сторону от эпицентра. Он шёл по тротуару, засунув руки в карманы штанов и опустив голову. Совсем как если бы это было нормально. Совсем как в обыденной и привычной обстановке. Совсем как в том мире, где по дорогам мчались машины, за рулём которых сидели люди, спешащие по своим делам. Это было настолько сюрреалистично, что почти смешно. Так и хотелось сказать — «Очнись — мир погиб, людей нет, машины стоят неподвижно с разбитыми окнами и распахнутыми дверями. Незачем соблюдать какие-то правила».

Данил шёл следом — шаг в шаг, боясь отстать хоть на пять метров. Хим не внушал доверия, но был единственным человеком, способным внести в его жизнь утерянный смысл. К тому же окружающий мир казался намного враждебней. Трудно представить, что человек может причинить больше боли, чем та мерзость, взбирающаяся по лесенке.

Они прошли ещё одну улицу, мини-рынок, детскую площадку и железную дорогу. На последней стоял поезд с разбитыми стёклами. Повсюду кровь. Всё в чьей-то крови.

Мужчина сбавил ход и поравнялся с Данилом.

— Курить есть?

Залез во внутренний карман, где обычно держал сигареты. Пачка оказалась на месте, как и зажигалка, но сигареты насквозь промокли. Он показал пачку Химу.

— Кто же под кровавым дождём гуляет, идиот! — прикрикнул мужик и выхватил пачку. — Теперь сушить придётся. — Засунул пачку себе в карман.

— Я упал на машину и лежал без сознания, — оправдался парень.

Мужчина не ответил.

Они взбирались по лесенкам. Вверху рос небольшой парк. Слышался вой собак и чья-то беготня среди тощих деревьев. Неподалёку ДЕПО. Кто-то кричит со стороны парковки рядом с беговой дорожкой. Ещё чуть дальше — дорога и стоянка маршрутного такси. Он ни разу не был в этом городе, поэтому смутно представлял в какой его части они сейчас.

Перешли дорогу. На другой стороне улицы полно магазинов, типа — «Всё для дома», «Турист», «Сад-огород» и прочие. Они зашли в «Турист». Раздел — охота.

Разбив витрину, Хим достал из неё охотничий нож. Ещё больше чем у него, с зазубринами и удобной рукоятью. Недолго думая, протянул его Данилу.

— Как тебя зовут, новенький?

— Данил Куликов, — ответил он, принимая оружие. Нож оказался тяжёлым и действительно хорошо лежал в ладони.

— Что ты умеешь? Есть какая-нибудь особенность? Кличка есть?

— Нету, — почему-то виновато ответил юноша. — Меня всегда по имени звали.

— Тогда пока что будешь Даня. Потом разберёмся, — Хим достал из какого-то ящика охотничье ружьё и теперь искал патроны к нему. — Запоминай, Даня — мир, куда ты попал и где теперь будешь жить — беспощаден. Чтобы в нём нормально жить, нужно быть агрессивным.

— Куда я попал…? Это же просто город. «Кровавый город». Я уже давно понял где нахожусь. Всё, что мне надо, это…

— Берегись!

Прогремел выстрел. Данил среагировал и успел упасть на пол, прикрыв голову руками. У входа в магазин упало тело твари, отдалённо напоминающей человека. Обернувшись к монстру, парень тяжело задышал. Глаза распахнулись на всю. Страшно было даже моргнуть.

— Отличный пример. Как раз вовремя, — усмехнулся мужчина, довольный точным попаданием. Он подошёл к визжащей твари и ткнул ружьём прямо ей в морду. — Этих мы называем — гончие. Обычно они собираются в стаи, но этот видимо заплутал.

На гончем одето рваное тряпье, пропитанное кровью. Седые волосы растут в хаотичном порядке. Обычный человеческий рот «разорвало». Теперь это широкая пасть, полная всё тех же зубов. Чёрные глаза, вздутые синие вены и отвратительный запах. В теле ни капли жира, поэтому различим каждый мускул под чернеющей кожей. Передние конечности мало отличимы от задних и напоминают скорее собачьи, чем человечьи. Существо передвигалось на четвереньках.

Контрольный выстрел в голову.

— Откуда взялись эти… эти твари?!

Химера внимательно посмотрел на спасённого им паренька, будто изучая его психологическое состояние.

— Ты спрашивал куда делись все люди, — он ткнул ружьём в тело дитя скверны. — Этих тебе не достаточно?

Они помолчали. Неподалёку раздался душераздирающий вой.

— Идём. Нам пора.

Вышли из магазина и прошлись до ресторана. По словам Хима — там он спрятал мотоцикл.

В ресторане оказалось темно. Потолок, стены, столики для гостей — всё в паутине, по прочности сопоставимой с рыбацкой «плетенкой». Со стороны рабочего помещения слышны шарпающие звуки и бульканье. Кто-то возился на кухне, разбрасывая посуду и круша всё вокруг.

Внимательно осмотревшись, мужик поднял модик, неприметно лежащий под одним из столиков. Рядом, бережно сложенные в пакет, покоились четыре простеньких дождевых плаща. Вытащив два, он протянул один парню, сам накинув второй.

— Нам пора. Через пару часов стемнеет. Если остаться тут на ночь, то удачи не ведать. Если конечно ты и вправду не мазохист. Любишь боль?

Данил не оценил шутку, молча сев на заднее сидение.

Они ехали по тротуару. Начался дождь, лениво морося асфальт, не успевший высохнуть от недавнего ливня. По пути им встретилась стая собак и тройка гончих. Истошно визжа, собаки пытались брать количеством, но судя по множеству трупов — выходило у них плохо. Мотоцикл сделал большую дугу, объехав место стычки через очередное здание. Когда обезумевшие животные и бывшие люди оказались позади, Данил обернулся. Он забыл про всё на свете. Даже про то, что его везёт не слишком адекватный человек, способный в любой момент вильнуть рулём или вовсе выброситься из сидения. Он наблюдал за тем, как зверьё вцепилось в длинные и худые конечности другого зверья. Как течет вязкая кровь из рваных ран дитя скверны, как самая отчаянная псина прыгает на гончего и всей своей пастью хватает нечисть за горло, как оно дико визжит, отбрасывает бывшего «друга» человека, кусает облезлую псину поперек живота и выпускает всё содержимое.

— Не смотри, — посоветовал Хим. Они как раз сделали поворот и ужасающая картина пропала из виду.

«Лагерем» на деле оказался парк аттракционов, густо усажанный деревьями. В пяти местах разожжены костры, у каждого из которых собралась небольшая группа в пять-шесть человек. От каждой из шаек слышатся смех, разговоры, ругань и даже женский плач. Некоторые из людей далеко от костра, другие чуть ближе.

Хим остановился, слез с мотоцикла. Данил последовал примеру. Ему вдруг показалось, что он пленник, даже не думавший о том, чтобы сопротивляться. Мужчина прислонил модик к толстому дереву рядом с одним из костров. Его приезд давно заметили, но никто на встречу не шёл.

— Химера вернулся, братцы! — крикнул кто-то, чтобы все пять мини-лагеря услышали это. — У него новенький.

Юноша замер. И вправду начало темнеть, поэтому люди у костра стали видны отчётливей.

— Какого… чёрта… — прошептал он.

— Данил! Данилушка, миленький, развяжи меня! — услышал он откуда-то сбоку. Повернувшись туда, он увидел девушку.

Толстая верёвка связывает обе её руки — по одной на каждый конец, и перекинута через дерево. Девушка трёт верёвку, двигая руками вперёд-назад. Стоит в пяти шагах от него. Её лицо, измазанное кровью и грязью, умоляюще смотрит на него. Одета в короткую юбку и разорванную блузку белого цвета, теперь приобретшею ещё и алые пятна.

— Пожалуйста, Данил! Ты же помнишь меня? Ты же знаешь меня? Помоги мне…! Пожалуйста.

— Не может быть. Невозможно. Ты же…

— Некогда объяснять! Я больше не выдержу! Эти уроды, они…

— Даня, ты чего там застыл? Сука наша понравилась что ли? — бросил Хим, здороваясь с дружками. — Иди лучше познакомься с реальными пацанами. С ней ты и позже познакомиться можешь. — Он рассмеялся. Именно так, как подобает психу.

Она упала на колени. Как и прежде худое тело дрожало, то ли от холода, то ли от страха, то ли от всего сразу. Она зарыдала в голос. Её чёрные волосы все в засохшей крови. Без сомнений это была она — Юля. Девушка, которая издевалась над ним всю его школьную жизнь. Девушка, которую он всегда ненавидел и желал её смерти. Девушка, которая умерла полтора года назад в авиакатастрофе.

***

«Они сами умерли… да, точно. Я ничего не способен был изменить. Это судьба, которой невозможно противостоять»

Он лежал на крыше пятиэтажного здания и смотрел на тучи. Дождь кончился, но голубой синевы, скрывающейся за ними, он не увидел. Увидит ли он её ещё раз? И с чего он вообще взял, что когда-то её видел?

— Они мертвы, — с горечью прохрипел он. Перед уродливыми морщинистыми глазами образ девочки и двух мальчиков. Они улыбаются. И теперь их останки разбросаны по всей улице. За что?

Руки разведены в разные стороны. За последний час их отрывали и отгрызали по меньшей мере тридцать раз. Эта боль… невыносима. Он изо всех сил пытался спасти тех, кто придавал его существованию хоть какой-то смысл. Но судьба…

Откуда-то сбоку послышалось шарканье. Повернув голову на звук, он увидел его. Того самого мальчика в грязной весенней куртке с капюшоном. Его лицо всё в крови. С рук текут ручейки, капли которого сливаются с лужами, образовавшимися на крыше. Он идёт медленно, слегка прихрамывая и, кажется, что-то напевая… Привычной улыбки как не было никогда.

— Мальчик! — он поднялся и пошёл в сторону выжившего. В этот момент его совсем не заботил вопрос — «А как ему удалось выжить?». Он был просто рад, что всё ещё не один.

Когда длинные и тонкие руки обняли маленькое тельце мальчика, он перестал шептаться и улыбнулся. Он тоже был рад, что не остался один.

— Я обещаю, что не оставлю тебя.

Подул сильный ветер, растрепав балахон и содрав капюшон с головы мальчика.

Он открыл глаза, которые невольно закрыл от большой радости. Где-то глубоко в груди кольнуло незнакомое чувство. Чересчур высокий для человека лоб покрылся морщинками. Глаза цвета соли в удивлении распахнулись.

На самом краю крыши стоял человек. Это была девушка, одетая в ночнушку. Светлые волосы, совершенно не измазанные кровью, трепыхались от дуновения ветра. Он дул ей в лицо, будто противясь её намерениям, — пытаясь сдуть подальше от края. Её руки чуть приподняты, пальцы разомкнуты. Покачивается из стороны в сторону…

— Что ты делаешь? — спросил он у девушки, но она его не услышала. В какой-то момент он понял, что если ничего не предпримет — она упадёт.

Ещё секунда и неизбежное произойдёт. Судьба?

«Нет!»

***

Она обожала это место, потому что там всегда было тихо. Даже привычный шум небольшого городишки казался далёким. Совсем как фоновая мелодия, тем не менее не мешающая наслаждаться покоем. Внизу двор — много деревьев и детская площадка. Точно такая же, как и в тысячах других городов. С высоты в пять этажей всё это видится крошечным. Как на ладони.

Тишина отнюдь не единственное, чем привлекала её крыша родной пятиэтажки. Она любила побыть одна, слушая музыку и думая о чём-то своём. Когда в жизни случались резкие повороты или обрывы, забегала на самый верх и смотрела на двор с высоты. На тот самый двор, где выросла, где нашла друзей, где провела детство. Неповторимое — волшебное мгновение, которое и делало её той, кем она являлась сейчас. Не в её характере было думать о будущем. Она всегда думала только о прошлом, вспоминая яркие моменты жизни. Но когда-нибудь настаёт тот период, когда всё начинает меняться.

В этот день Наташа не изменила своим привычкам и опять полезла на крышу. Ключи ей всегда одалживала тётя Оксана, живущая на последнем этаже. В отличие от многих домов — их пятиэтажка жила как одна огромная семья, всячески помогая друг другу и следя за жизнями каждого соседа. Тётя прекрасно понимала какого приходится девочке, поэтому выручала её в трудную минуту. Чаще всего посиделки за крепкой чашечкой чая и приятной беседой не помогали. Единственное, что в этом случае она могла — дать ключ и надеяться, что маленькая Ната не сделает глупостей. Во всяком случае это было точно не в её характере, и тётя знала это.

Она не понимала о чём поётся в её любимых песнях. Знала, что в них заложен какой-то глубокий смысл, но сколько не старалась — так и не поняла какой. Постепенно даже слова певца уходили на второй план, дав волю мыслям.

«Ещё чуть-чуть и они разведутся. Может откажутся от меня? До совершеннолетия мне ещё шесть лет, поэтому сразу в дед дом. А может там будет лучше? Может я зря терплю их вечные скандалы?»

Пели воробьи, южный ветер надувал приятную мелодию, а звук проезжавших мимо машин слился в один, ничуть не раздражая, и даже наоборот… Солнце по-летнему пекло лежащую на крыше фигуру, закрывшую рукой глаза от его ярких лучей. Всё это создавало непринуждённую атмосферу, которую Наташа называла волшебной. Но в этот день она не слышала воробьёв, ветра и шум трущейся об асфальт резины. Не чувствовала нежного прикосновения Солнечного тепла и дуновения ветра. В ушах только музыка, в голове только мысли. Весь мир перестал существовать.

Из глаз выступила влага, норовя потечь по щекам. Едва заметив это, девочка приподнялась на локте и безжалостно протёрла её. Уж кем-кем, а хныкой она себя не считала. Она всё сможет. Всё стерпит.

«Может, если они всё же разойдутся и меня возьмет к себе мама — станет не так уж плохо? Но сколько ещё они будут теранить друг друга? Когда же им надоест?»

— Ты опять тут… — послышался голос откуда-то сзади. До тошноты знакомый голос.

— Да. И опять забыла закрыть за собой дверь, — лениво ответила она, снова ляг на спину и прикрыв рукою глаза. Ему лучше не знать, что она плакала.

Он подошёл ближе к краю крыши. Туда, где лежала она — одетая в джинсовые шорты и футболку когда-то идеально белого цвета. Тогда у неё была короткая стрижка. Она очень походила на мальчика. Наверное, именно по этой причине даже он подружился с ней. Он — пухлый мальчишка с этого же двора, которого не любил практически никто. Данил никогда не умел общаться с людьми, которых не знал. Ему было очень тяжело заводить новые знакомства, поэтому он довольствовался теми людьми, которые знали его с пеленок. И большинство из них знали не с лучшей из его сторон.

Он смолчал. Решил было тоже прилечь, чтобы, как всегда, полюбоваться на свои обожаемые облака, но его остановило недовольное:

— Ты не вовремя, Даня. Лучше иди в другое место.

— А кто сказал, что это место твоё? — обиженно возразил Данил, всё же привстав.

— Тётя Оксана говорит, что я могу залезать сюда тогда, когда захочу. А ты вообще не из этого дома. Иди и лезь на…

— А эта твоя тётя разве запрещает лазать сюда другим? — перебил её мальчик, сверху вниз смотря на нахалку. — Ты последнее время сама не своя. Что-то с родителями…?

— Да.

— Что, «Да»?

— Запрещ-щает! — она разозлилась, убрала от лица руку и привстала на локтях, пристально посмотрев в глаза другу.

Данил попятился, но потом будто прочитал что-то в её глазах. Мимолётно улыбнулся и сел, уперев локти в ноги, а голову погрузив в ладони.

— Что? — всё больше раздражалась она. Музыка в наушниках давно перестала играть, поскольку села батарейка дешевого плеера, который этот же пацан и подарил.

— Как всегда у тебя проблемы. Ты редко когда приходишь сюда просто так. Увидев тебя на крыше, можно понять…

— З-замолчи! — изо всех сил попыталась прокричать Наташа, но у неё, как всегда, ничего не вышло. Из-за дефекта речи злость всегда шла бок о бок со стыдом.

В два счёта могла дать люлей этому наглому толстяку. В некоем роде она была сильнее его. Может не физически, но морально точно. С лёгкостью могла прогнать его со своего законного места тоски, но…

Он действительно замолчал. Надолго — час или около того. Лёг неподалёку, зачаровано смотря на проплывающие мимо облака. Подобная привычка характеризовала его как личность. Такой же размеренный, неспешный и далёкий.

— Скажи, Данил, чего ты хочешь от жизни? — вдруг нарушила она тишину, окончательно успокоившись и забыв всё на свете. Непривычные уху звуки природы ввели её в непонятный транс, заставив расслабиться по-настоящему.

— Много чего, — уклончиво ответил он. Как всегда — совершенно спокойно. Как будто разговор начался только сейчас.

— А самое важное? Кем бы ты хотел стать в этом мире? Для кого хотел бы жить?

В этот раз мальчик задумался.

— Наверное, для себя… — неуверенно протянул он.

— Да ну? — Наташа неподдельно удивилась. Её друг был не из тех, кто любит себя и живёт только ради себя.

— Нет, правда! Я бы хотел путешествовать. Увидеть весь мир и познакомиться с кучей народу. А потом мне бы хотелось приехать домой — в Россию, и остепениться в столице.

— А работа?

— Ну… — вновь протянул он. Этого рассказывать он не собирался, но видимо чёрт дёрнул. — Я бы хотел стать полицейским.

Девушка прыснула от смеха. Поднялась и в сидячем положении засмеялась от души.

«Данил — полицейский?! Вот умора. Жаль, что не пожарный!»

— Я серьёзно! — обиделся мальчик. — Я с самого детства об этом мечтаю, понятно?!

«А ведь и вправду. Что-то такое в начальных классах он писал. Кажись, в каком-то сочинении…»

— Ну ладно. Допустим ты полицейский. И ты считаешь, что, будучи охранником правопорядка, всё ещё живёшь для себя? По-моему, ты и сам не знаешь, чего на самом деле хочешь.

Молчание. Похоже, он действительно ещё не до конца решил, чего хочет от жизни.

— А ты…? — через какое-то время спросил он. — Чего ты хочешь от жизни?

Всё это время прижимая голову к коленям, она перевела взгляд на него. Откуда ей было знать, что это такой сложный вопрос?

— Не знаю. Отстань.

— И что, тебе совсем незачем жить?

— От-тстань от мен-ня! — вдруг сорвалась она и резко поднялась.

Его голос изменился.

— И ты осознаешь то, что живёшь совершенно бессмысленной жизнью? — он тоже поднялся. Выражение его лица тоже изменилось. Теперь это было тщеславие, гордость и даже призрение. Теперь это был не Данил.

— К-кто ты? — испугалась она и попятилась к краю. Он пошёл в её сторону.

— И ты называешь себя человеком? Какой же ты человек? — наступал он. Его движения — резкие и одновременно расплывчатые. Наташа вдруг поняла, что на глаза наползла плёнка, от которой мир вокруг стал не чётким. К горлу подползла тошнота. — Ты лишь жалкий кусок мяса!

«Его голос…!»

В какой-то момент голубые небеса заволокло тучами неестественного — красного цвета. Подул сильный ветер. Она и не заметила, как они с Данилом оказались на самом краю.

— П-перестань! — из последних сил прошептала она, чувствуя, что больше не может стоять на ногах. Пустота, открывшаяся за её спиной, ужасала своей хищностью. Она звала её. Сама смерть ждала, когда девушка сорвётся и упадёт в её холодные и липкие объятья.

— Почему? Ты же ничего не хочешь от жизни. Так прими СМЕРТЬ!!!

Ужас всего на долю секунды кольнул разум, заставив закричать изо всех сил. Она почувствовала невесомость. Почувствовала дыхание смерти, уже вцепившейся в её ноги. Она почувствовала… чью-то огромную ладонь, схватившую её руку. Неестественно большую и холодную. Затем резкий рывок и смерть осталась не с чем.

***

Сумерки почти взяли своё. Она проснулась и открыла глаза. Алые облака медленно кружились вокруг чего-то огромного. Оно находилось не так далеко…

«Что произошло? Почему…?»

— Очнулась? — послышалось с другой стороны крыши. Всё той же крыши.

Наташа вскочила с места и опасливо оглянулась. Шагах в четырёх от неё стоял мальчик в куртке. Его лица практически не было видно. Он стоял неподвижно, засунув руки в карманы. На противоположной стороне крыши застыла большая фигура. Похоже, что это и был говоривший.

— К-кто ты? Что я т-тут делаю? — задыхаясь от страха, спросила девушка. Она села на корточки. Встать в полный рост не позволил всё тот же страх.

«Кровь… Повсюду красный цвет. Это ведь очередной сон?»

— Я не знаю кто ты. А что ты тут делаешь — тем более. Мне и самому интересно стало, — протянуло оно. Это был определённо не человек. Наташа поняла это в тот момент, когда существо встало в полный рост. Теперь это был не просто высокий и широкий мужчина, как показалось на первый взгляд… Теперь это был монстр — чудовище на длинных ногах и с точно такими же руками и пальцами. Горб на его спине чуть ли не выше уродливой головы, замотанной в чёрное тряпьё, уродовал фигуру ещё сильней. Высотой в два человеческих роста, оно внушало ужас.

Челюсть перестала слушаться, постыдно задрожав. Душа заметалась в агонии, пытаясь выбраться из тела. Всё её существо верещало от ужаса. От того, что может произойти в любую секунду. Это было даже не предчувствие невыносимой боли или смерти. Это было нечто выше. Нечто ещё хуже.

Округу огласил крик. Моментально прижавшись к самому краю, девушка ревела изо всех сил. Ревела так, будто ей это могло помочь. Будто если она сейчас же избавится от всех слёз — тут же проснётся в своей кровати.

Существо молчало. Вновь село и продолжило смотреть на неё. Мальчик так же стоял на месте и по-прежнему не шевелился.

Через десять минут слёзы действительно кончились. И только Наташа начала думать о том, что лучше уж спрыгнуть вниз, как голос чудовища разорвал тишину.

— Всё? Ты успокоилась?

Прижимая руки к груди, она дрожала от страха, не в силах что-либо с этим поделать.

— Тебе нечего бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого. Иначе зачем я тебя спас?

«Спас?! Что, чёрт возьми, происходит?!»

Оно продолжило.

— Зачем ты хотела спрыгнуть? Ты же могла разбиться… А это больно.

«Хотела спрыгнуть…?»

В небе стало светлее. С юга хлынул поток гигантских светлячков. Они летели в самый центр — в то место, вокруг которого кружились тучи. Это было нечто огромное. Напоминало небоскрёб. Но что именно — девушка не видела. От вида светлячков ей стало ещё хуже. В памяти всплыли ужасающие картинки прошлой ночи. Мамин день рожденье. Один из родственников позвал её во двор и…

— Зачем? — повторило оно вопрос.

— Н-не зн-наю…

Молчание. Мальчик сдвинулся с места и пошёл в её сторону. Его она почему-то абсолютно не боялась. Когда он подошёл на расстояние вытянутой руки, девушка смогла увидеть его лицо.

— Ты… — протянула Наташа, сама не зная, что хочет сказать. Его улыбка шокировала её. Сразу стало легче.

— Не бойся и его. Он хороший мальчик. Очень добрый, — сказало чудовище.

Страх и вправду постепенно отступал. На его место встали вопросы.

— Где я?

— Я не знаю, юная леди. Я не слышал, что бы это место хоть как-то называли. Я был здесь не всегда и не всегда был таким, — оно сделало паузу. — Но ничего кроме этого места не могу вспомнить.

— А к-кто он? — спросила Наташа, имея ввиду мальчика. Он внезапно обнял её. Сначала она испугалась. От резкого холода по телу пошли мурашки. Но после смерилась и обняла в ответ.

— Это один из трёх детей, которые жили здесь — неподалёку. Я всегда присматривал за ними. Но совсем недавно двоих из них убили. Остался только самый младший из мальчиков — Саня.

Девушка посмотрела на бледное лицо мальчика. Белые глаза и синяки под ними. Если бы не улыбка, то он бы напоминал трупа. Но трупы не улыбаются…

Светлячки всё прибывали. Теперь их был целый рой. Они кружились под самыми тучами. Кружились вокруг «небоскрёба». Теперь Наташа могла разглядеть, что это вовсе не небоскрёб. Слишком не ровная поверхность. Оно напоминало скорее скалу прямоугольной формы. И оно… жило.

— Кем бы ты не была, знай — ты попала в очень плохое место. Таким как ты здесь очень сложно остаться в рассудке.

— Тогд-да помоги мне…! — осознав весь ужас сказанных чудовищем слов, выдавила девушка. Улыбающееся лицо мальчика перестало быть таким забавным. Теперь и оно пугало её.

— Помочь сделать что?

— Ввыбрат-ться…

— Ты думаешь, что это возможно?

Нахлынули звуки. До сего молчащий город заговорил. До этой самой секунды всё вокруг оставалось в тиши. Будто сознание девушки отказывалось воспринимать это безумие. Но теперь звуки ожили, дав волю новой волне ужаса. Настолько сильного, что Наташа вновь закричала, изо всех сил прижав ладони к ушам.

«Красный…!»