Приключения Нордика и его друзей

Ник Карпин

Времена покорения Земли закончились. Оказалось, что человек всего лишь малая частица природы. Имеет ли букашка право на Земле? Ответ найдете в этой сказке…

Детство Вековика

— А как в здешних местах появился Вековик? — придирчиво поинтересовался я у мальчика. — Ведь дубы у нас не растут. Им холодно у нас.

— О, это другая история! — воскликнул Нордик. — Мой друг Вековик где хочешь приживется. Вековик прошел три огня, — мальчик стал загибать пальцы на моей руке. — Две воды и одну медную трубу.

— Хо! — только и выдохнул я.

А Нордик во всех подробностях принялся описывать первые жизненные шаги своего товарища. Шаги эти больше походили на гигантские прыжки и дальние перелеты. Верилось с трудом, тем более что самого рассказчика тогда еще на свете не было. Вековик же, как показало время, в силу своего возраста много чего путал. История такова.

Когда Вековик беззаботно висел на отцовской могучей ветви вместе со своими братьями, он представить себе не мог, сколько опасностей и неприятностей таит окружающий мир. Будучи крохотным желудем, он грелся на солнце, болтался на ветру, купался под дождем, чтобы осенью вслед за остальными желудями, такими же жизнерадостными и крепкими, как он, скатиться на землю и прорасти в благодатной земле настоящей дубравой. Что и говорить, прекрасное зрелище: родительское крепкое дерево в окружении молодой поросли.

Так бы все в точности и случилось. Но на беду в тех местах завелся кабан, который повадился ходить к дубу. Звали его Свинтус. После такого визита от упавших на землю желудей оставались лишь разгрызенные скорлупки и пустые шляпки с хвостиком. Гора из скорлупок росла с каждым днем. Последний оставшийся лежать на земле желудь не пожелал быть съеденным и прытко бросился наутек при виде голодного кабана. И хотя Свинтус был вовсе не злой, но при виде убегающего лакомства он свирепо хрюкнул и бросился в погоню. Быть бы маленькому беглецу съеденным, но спасла река. Желудь оказался вертким пловцом, а Свинтус не очень.

Недолго радовался маленький пловец удачному спасению. Не успел он глазом моргнуть, как перед ним распахнулась пасть, полная зубов, и желудь очутился в рыбьем желудке. Но к счастью, голодная рыба запуталась в сетях и вскоре оказалась на столе рыбака Яна. Но Ян был еще и охотником. Чудак и фантазер зарядил именное шомпольное ружье найденным в рыбине желудем и, посмеиваясь, выстрелил наудачу. Именно с той поры, как гласит история, Вековик сделался туговат на единственное ухо. Желудь не разлетелся вдребезги, что еще раз подтвердило крепость дубовой натуры. Энергично раздвигая заросли кустарника, снаряд угодил в левый глаз своему недавнему обидчику, а именно Свинтусу. Взревев от боли, кабан снова бросился в погоню за отскочившим от тучного тела снарядом.

Судьбе было угодно вновь спасти маленького желудя в реке. И новая жадная рыбина проглотила его, а затем попала в сети.

Ян был удивлен новой встрече со старым знакомым. Он снова зарядил и выстрелил из ружья.

Нордик утверждал, что после второго выстрела Вековик сделал три витка вокруг Земли. На последнем витке он еще больше оглох и кроме свиста ветра в единственном ухе, ничего из того полета не запомнил. Две воды и два огня Вековик, бесспорно, преодолел. Тот полет закончился падением в надраенную до блеска медную духовую трубу, лежавшую на скамейке в парке. Труба была приготовлена для выступления перед достопочтенными горожанами.

В назначенный час труба сфальшивила, расстроив игру всего оркестра. Как вы думаете, кому принадлежала та труба? Ну, конечно же, Яну. Ко всему прочему Ян оказался еще и музыкантом. Можно только представить его негодование, когда он обнаружил в трубе притаившегося упрямца. Рассерженный музыкант насыпал в ствол вместо одной три меры пороху. Потом долго пыжевал-трамбовал ствол железным шомполом. Закинул в него желудь, снова пыжевал-трамбовал свое ружье, похожее сбоку на медную духовую трубу. Извергая проклятья, Ян выстрелил на север. Третий выстрел был ужасен, но два предыдущих закалили волю будущего героя. Он не рассыпался на части, не разлетелся на кусочки, как того следовало ожидать, а долго-долго летел по воздуху. Потом еще дольше катился по буеракам и колдобинам, пока не провалился в старую кротовью нору. Нора оказалась теплой, так что зимние холода не доставили ему хлопот. С приходом весны желудь пророс (после стольких испытаний не прорасти было просто невозможно) и с годами превратился в многоуважаемого Вековика.

Несколько раз я пытался прервать юного рассказчика, чтобы высказать ему свои сомнения. Однако Нордик с горячностью, присущей молодым людям, утверждал, что после знакомства с Вековиком самолично отыскал кабана. Старый Свинтус лежал в болотце, спасаясь от дневной жары. Его подбитый левый глаз служил бесспорным свидетелем той давней истории.

— Скорее всего, это случилось в отместку за те желуди, которые я тогда безжалостно съел, — добавил на прощание старый Свинтус.

Было далеко за полночь, когда Нордик закончил свой рассказ, и вдруг стало ясно, вот сейчас он ускользнет от меня и, возможно, навсегда. Окно в комнате оставалось открытым.

— Куда ты пойдешь? Поздно уже. — Сказал я. В ответ лишь услышал свистящий смешок.

— Ты придешь еще? — мне ужасно жаль было расставаться с новым знакомым.

Легкое дуновение было ответом. Нордик бесшумно растворился в бархате ночи. Я же, возбужденный столь необычным знакомством, долго ворочался в постели и никак не мог уснуть. Наконец впал в забытье. Во сне я вдруг превратился в маленького мальчика. Над моей кроватью закружили таинственные фигуры… появился бородатый старичок с рыжим бельчонком на плече. Его сменил капитан с трубкой во рту, в форменных брюках и кителе с золочеными пуговицами. По комнате чинно прошествовали ослы. Стены комнаты раздвинулись, и дальше последовали удивительные события.