О любви, наркотиках и терроризме

Ник Вассилевский (2024)

Работа на ядерно-опасном объекте — это надёжно, стабильно и безопасно. Каждый шаг регламентирован и прописан в инструкциях. Но что если происходит что-то из ряда вон выходящее? Например, твою любимую и коллег захватывают террористы, готовые взорвать ядерное хранилище, лишь бы помочь своим собратьям? Однако не всё так просто. И Николаю предстоит разобраться в этой запутанной истории, спасти свою девушку и не допустить ядерную катастрофу с помощью самопального «обезболивающего».

«Злодеи»

— Папочка, ты всё-таки приехал, — светловолосая, с волнистыми волосами, девочка лет десяти в розовом платье резко вскочила из-за праздничного стола. Она подбежала к отцу и прыгнула ему на шею.

— Как же я мог не приехать к своему ангелу, — произнёс мужчина, улыбаясь, и прижал её к себе правой рукой.

— А мама сказала, что ты снова где-то в Африке по своим важным делам, — девочка показательно нахмурилась и сделала губы уточкой.

— Не слушай маму, милая! Ни одна работа в мире не заставит меня пропустить твой день рождения. Вот, держи подарок, — он свободной рукой достал из-за спины небольшую коробку, обтянутую розовой бумагой с большим серебристым бантом.

Девочка схватила подарок, подняла его высоко над головой и отбежала от отца к столу, где сидели многочисленные гости. Дети и взрослые с интересом смотрели на именинницу с коробкой.

— Настя, покажи, что тебе подарил папа, — попросил один из гостей, — покажи!

Теперь к его просьбе присоединились все гости. Они громко скандировали: «Открывай! Открывай!»

Девочка, явно испытывавшая удовольствие от внимания гостей, повернулась к отцу.

— Папочка, можно я открою подарок?

— Конечно, ангел мой, открывай!

— Ура!!!

Она быстро принялась разрывать яркую упаковку. Когда обёртка лежала на полу, девочка в восторге воскликнула: «Новый Iphone! Последний! Ни у кого в классе такого нет. Спасибо папочка», — она радостно потрясла коробкой с новым телефоном, подбежала к отцу и крепко обняла его.

— Ты не считаешь, что это перебор, Давид? — послышалось сзади.

Мужчина обернулся. В дверях комнаты стояла его бывшая жена.

— Ты её балуешь, Давид. Это очень дорогой подарок.

— Мама, я буду беречь его, — обратилась к матери девочка и лучезарно улыбнулась.

— Мы купим тебе классный чехол и защитный экран, — сказал Давид, которого дочка всё еще не отпускала из своих объятий. Он посмотрел на мать девочки. — Всё будет хорошо.

— Зайди на кухню, Давид, — сказала женщина и мягким движением поманила мужчину на кухню.

— Зайка, — обратился Давид к девочке, — нам с мамой нужно поговорить.

Он улыбнулся и осторожно высвободился из объятий. Пройдя за бывшей супругой на кухню, он закрыл за собой дверь.

— Давид, ты появляешься ниоткуда, даришь дочери дорогие подарки и пропадаешь на несколько месяцев. Так не может продолжаться. У Насти новый папа, а она его не принимает, повторяя, что ей нужен её папа, что её папа вернётся.

— Это всё еще моя дочь и мой дом, — прервал её Давид, — я вернулся и больше не собираюсь уезжать. Я очень устал. Моя комната всё еще не занята? Мне нужно поспать.

— Комната всё еще твоя. Сейчас мы с гостями поедем в торговый центр, там забронирован игровой зал для детей. Сегодня можешь переночевать тут, но завтра, пожалуйста, найди себе жильё, — она нервно заломила кисти рук.

— Хорошо, — сказал Давид и вышел из кухни.

Он поднялся на второй этаж, зашел в комнату и без сил рухнул на кровать. Три пересадки и почти двое суток в дороге дали о себе знать. Давид подложил подушку под голову и провалился в сон.

Резкий крик над ухом жёстко выдрал его из сна, как ломик выдирает ржавые гвозди из досок. Склонившись над ним, вся в слезах, стояла бывшая. Её руки вцепились в рубашку на его груди.

— Настя пропала, — всхлипывая прокричала она, — если это твоих рук дело, я тебя убью, слы…

Кабину КамАЗа сильно тряхнуло от выбоины в дороге, и Давид проснулся. Сон о дочери мгновенно развеялся. Он недовольно посмотрел в окно и узнал местность, по которой они ехали.

— Чёрт! — выругался он. — Это стратегически важная дорога. Дорога для эвакуации людей при аварии — единственная магистраль для доступа скорой помощи и пожарных к АЭС, а они делают этот уёбищный «ямочный» ремонт! Неееет! Эта страна не будет жить нормально никогда! Слышишь меня, Артур? Никогда! Поэтому получаем деньги и сваливаем отсюда к чертовой матери на Карибы. Море, солнце, еда и отсутствие полиции! Ты открывал ссылку с островом, которую я тебе прислал? — спросил мужчина лет сорока в сине-серой утеплённой спецовке. Его лицо с большим приплюснутым носом, карими глазами, чёрными густыми волосами и пышными усами было напряжено.

— Тебе понравился остров, Артур? Я куплю его. После дела я его обязательно куплю. Построю дом. Перееду туда жить с дочкой. Она будет довольна такой красотой и простит меня. Артур, как считаешь? Простит?

— Да, Давид. Уверен, что дочка будет счастлива жить в доме мечты и забудет события последнего месяца, как страшный сон.

Водитель включил правый поворотник и остановился на обочине.

— Давай поменяемся, мы почти приехали.

Мужчины синхронно открыли двери машины и вышли из кабины. Обойдя машину, Давид забрался на водительское место, а Артур уселся рядом.

— Послушай меня, Давид, я всё понимаю, но не отвлекайся от дороги. Последний километр мы должны проехать без проблем. Если мы ещё раз попадём в яму, песок может осыпаться и груз будет видно на камерах наблюдения. И не будет ни дочери, ни острова, ни мечты, — сказал голубоглазый мужчина средних лет с гладко выбритым лицом, подобием ирокеза на голове, одетый точь-в-точь, как собеседник. Он задрал рукав на правой руке, обнажив запястье, на котором болтался браслет из небольших круглых чёрных бусин и одной белой покрупнее. Перебрав их по кругу, он глубоко вздохнул и улыбнулся.

Давид боковым зрением посмотрел на соседа. Хоть лицо Артура и расплылось в улыбке, было понятно, что про остров и мечты он не шутит.

«Да уж. Он не шутит», — подумал Давид, убедился, что машин нет, и включив левый поворотник, вырулил на дорогу.

Справа, сквозь небольшой просвет в тяжелом сером небе, выглянуло солнце, ослепив пассажиров кабины. Вдалеке, освещаемые лучами, показались очертания сначала хранилища, а потом и блоков АЭС.

— Почти приехали. Осталось самое сложное, — Давид смахнул проступивший пот со лба, — к какой проходной нам ехать, Артур?

— К четвёртой. Пропуск оформлен на четвёртую.

Машина прошла ещё три поворота и снизила ход для финального манёвра к проходной №4. «Змейку» из бетонных блоков Давид преодолел виртуозно. Очереди не было. Заскрипев тормозами, машина остановилась перед отодвигающейся створкой высокого серого металлического забора с кудрями колючей проволоки по верху. За забором находилась досмотровая площадка для грузовых автомобилей.

— Артур, бери документы, вылезай и иди на проходную. Я загоню машину и подтянусь. Скрести пальцы, друг, нас ждут великие свершения. — Давид прикоснулся к чёткам, висящим на зеркале заднего вида.

Артур бодро дёрнул за ручку двери и спрыгнул на бортик. Дверь за ним закрылась.

КамАЗ, дёрнувшись, неспешно въехал на территорию досмотровой зоны. Машина остановилась, Давид заглушил двигатель в точности, как велела ему жирная красная надпись на стенде. Створка ворот со скрипом начала закрываться.

Артур проводил скрывающийся за забором КамАЗ, в кузове которого возвышалась куча песка. Несмотря на неказистый вид мужчины, одетого в рабочую куртку и как будто ватные штаны, в нем читалась стать и военная выправка. Он, в отличие от большинства среднестатистических работников станции, понуро не опускал голову, упирая глаза в пол и не сутулился под тяжестью нависающих над ним проблем. Дождавшись, когда груз песка скроется за массивными воротами, он дошел до одноэтажного здания проходной №4 и открыл тяжёлую дверь. Пройдя мимо входа в досмотровую зону, он приблизился к бронированной металлической кабине проходной, положил документы в выдвинутую металлическую ячейку, торчащую из серой кабины, и посмотрел в окошко.

— Я сопровождаю груз песка и смесей для ремонтных работ в хранилище отработавшего ядерного топлива, — обратился он к часовому в будке и повернулся к окну, из которого была видна досмотровая зона.

Тощий солдатик, привстав на подножку КамАЗа, обратился к Давиду.

— Мне необходимо осмотреть кабину и кузов. Везёте что-нибудь запрещённое? Флэшки, сотовые телефоны, устройства записи? — вяло отчеканил выученную фразу молодой парень в военной форме с потухшими впалыми глазами, залезая в кабину с пассажирской стороны.

«Почти пятьдесят единиц огнестрельного оружия, включая пулемёт Калашникова и СВД, двадцать пять кг С4, бронежилеты, рации, тепловизоры, приборы ночного видения, глушители на почти всё оружие и много ещё чего», — подумал Давид, но из его уст прозвучало совсем иное:

— Нет. Смесь для бетона и полтора куба песка. Больше ничего интересного.

— Пройдите, пожалуйста, в здание проходной для проверки документов, — сказал солдат, открывая бардачок.

Давид плавно открыл дверь и выпрыгнул из кабины. Не закрыв за собой дверь, он неспеша подошел к проходной. Зайдя внутрь, он подошел к Артуру, и тот кивком указал на место, где мгновение назад виднелся ящик для документов.

С металлическим скрежетом ящик открылся и сквозь хрип динамиков послышалось мужское:

— Игорь Александрович, заберите свои документы.

Артур подошел к выдвинутому ящику и достал документы. С пронзительным щелчком сработал электромагнит, блокирующий «вертушку» в полтора человеческих роста.

— Проходите, — произнёс мужской голос. — Следующий.

Давид подошел к кабинке и опустил документы в ящик.

Минуту спустя ящик снова выдвинулся. Голос предложил Давиду забрать документы и вернуться к машине.

Когда Давид вышел во внутренний досмотровый двор, солдат, осмотрев содержимое кабины, бодро взбирался на площадку для досмотра кузова. Вооружившись длинным шестом с острым концом, он осмотрел целостность мешков со смесью, потыкал отделённую от мешков деревянной перегородкой кучу песка, повернулся к Давиду и с мольбой в глазах произнёс:

— Всё нормально. Садитесь и проезжайте.

Под лязгающий звук цепей привода ворот машина снова завелась, фиксирующий машину сзади и спереди барьер опустился, и Давид, выехав из досмотровой зоны, остановился возле Артура:

— Когда вы успели завербовать этого сопляка? — спросил Давид, у Артура. — Я искренне напрягся, когда он начал тыкать в песок своей палкой. Думал, что всё, приплыли. Но ты меня в очередной раз не разочаровал, друг. Надеюсь и на внутренней проходной будет также?

— Будет, — пробубнил Артур, но потом встрепенулся. — Блядь, Давид! Мы же так давно работаем вместе. Ты — мой друг, мой шеф и ты не тупой, но скажи мне, как ты идёшь с таким настроением на дело? Как ты можешь хотя бы чуточку думать о том, что нас поймают на первой же проходной перед въездом на объект? Ну хуйня же какая-то! — он повысил тон и продолжил, — все куплены, все, кто мог встать на первую, четвёртую проходную или досмотровую хранилища в течении этой недели. Все. Нам платят огромные деньги, чтобы случайностей не было, Давид, и их не будет. Никаких, блядь, случайностей, — голос Артура понизился, в нём появилась усмешка, — с этим парнем, кстати, было тяжелее всего. Принципиальный очень. И маму любит. Вот, собственно, пока его мама у нас в гараже лежит, он будет тыкать в ящики и вместо «калашей» находить там песок. Так будет всегда. Если не деньги, то страх открывает все ворота. Вот лично я выбираю деньги. У тебя память хорошая. Напомни убрать после дела мать этого сопляка и его самого. Ибо нехуй.

— Хорошо! — пробурчал Давид, явно недовольный, что с ним общались сейчас как с каким-то школьником.

«Хотя, не задавай тупых вопросов, не получишь ещё более тупых ответов», — подумал он, переключился на первую скорость и направил грузовик в сторону проходной хранилища. Машина ехала мимо унылых, безжизненных громадин первого и второго энергоблоков атомного гиганта. Со времени остановки реакторов свет в немногочисленных окнах погас, серые облезлые купола сливались с майским небом, снова потерявшим солнце в тяжелых тучах.

Проходную хранилища они преодолели еще легче. Давид припарковал машину у ворот и пошёл за разрешением обратно на проходную. Артур направился в хранилище к команде, которая устраняла недочеты ремонта после предыдущего подрядчика, который пару недель назад пропал.

«День будет хорошим!» — подумал Давид и улыбнулся.