Отдам в хорошие руки, или Как наверняка попасть в черный список нянь

Нелля Георгиевна Коноваленко, 2018

Профессиональный психолог, няня с многолетним опытом работы рассказывает о семьях, в которой ей довелось работать и зачастую наблюдать одни и те же проблемы: недостаточное внимание к детям, неприятие их особенностей, незнание основ воспитания, искаженные понятия о роли няни в семье. Среди историй, написанных образным, ярким языком, каждый читатель найдет похожую на свою и посмотрит на себя со стороны. То, что он увидит, возможно, не обрадует его, но поможет задуматься, что можно изменить в отношениях с близкими, чтобы сделать их и свою жизни более счастливыми. В оформлении обложки использован детский рисунок из личного архива автора.

Мила или Надо жить хоть бы из любопытства

Вскоре у меня появилась моя Мила — прелестное дитя 1 месяца от роду. Мое резюме было размещено также на AVITO, и я получила предложение работы от Ольги — мамы Милы. Она написала мне письмо по электронной почте:

«Моей дочке 1 месяц, нам нужна няня пока на 2–3 раза в неделю в дневные часы, когда подрастем — чаще. Мы живем в коттеджном поселке Озерки, это район Мехзавода, общественный транспорт здесь есть. Нам нужен уход и развитие, занятия по возрасту. От Вас нужны рекомендации и медкнижка. Если мы устроим друг друга, то Вы будете нам нужны до школы (минимум). Зарплата 120 руб в час, а дальше возможен оклад, как договоримся. Меня зовут Ольга, мне 42 года, имеем еще двоих взрослых детей: 16 лет сыну — живет с нами, и дочь, 21 год, живет в другом городе. Если Вам интересно — пишите или звоните».

Мне была нужна работа, и я позвонила Ольге. Она пригласила меня на следующий день. Ольга сразу подпустила меня к ребенку и доверила ее моим рукам.

Мила была третьим ребенком в семье. Ольга родила Милу в 42 года, отцу Милы было 45 лет. Ольга сказала, что они не хотят переживания синдрома «пустого гнезда» и, чтобы не заниматься на старости лет собачками, родили Милу.

Синдром пустого гнезда наступает тогда, когда выросшие дети «вылетают из гнезда» и родители остаются одни в пустом доме.

Плацента Милы была заморожена в соответствующем банке и являлась панацеей от всех болезней для всех членов семьи. Мила была краеугольным камнем в генеалогии рода.

Ничего не подозревая о важности роли своей персоны в функционировании не только родовых связей, но и поддержании здоровья всех членов семьи, Мила лежала в кроватке и смотрела на мир из космоса. Потом заворочалась и издала какой-то звук. «Видите, она хочет на ручки», — сказала мама. Трудно сказать, что хотела Мила, но я поняла, что наступило время моих непосредственных действий в качестве няни.

Вечером я позвонила своей однокурснице Ирине и сказала: «Чтобы работать няней, мне нужно сначала испортить ребенка и потом заняться его воспитанием. Иначе у мамы не будет основания, зачем нужна няня ее особенному ребенку (читай «по-особенному испорченному»)». Ирина ответила: «Работай, а главное меньше болтай». Я согласилась с резонностью ее довода.

В ходе знакомства Ольга рассказала мне, что глава семейства Александр Михайлович очень строгий, хотя все друзья и родственники буквально ездят на нем, и нетерпим к чужим людям в доме. В настоящий момент он жил и работал в Москве, снимая там квартиру. Домой прилетал на выходные, во вторник утром улетал обратно. Старшая дочь Василиса, 22-х лет от роду, жила в Лондоне и уже год занималась поиском работы. Но «достойной» ее работы все не находилось, и в семье витала озабоченность будущим Василисы.

Средним ребенком в семье был сын Артем 16-ти лет. Позже я узнала от подруги семьи, что Артем рос во вседозволенности, но был хорошо воспитанным мальчиком, и его избалованность лишь изредка проявлялась в отношении меня.

Вопрос о няне возник в семье после того, как Ольга впала в послеродовую депрессию, которой предшествовал тот факт, что Александр Михайлович укатил в Дубаи, пока Ольга лежала в роддоме. Наверное, Ольга почувствовала что-то такое, что срочно заставило собраться всех членов семьи, даже Василиса прикатила из Лондона, и на семейном совете решили освободить Ольгу от бремени под названием «выняньчить ребенка». Для этой цели и нанимали няню. На мой вопрос: «Оля, ты как проходила в роддоме: как старородящая или по другой категории?», Ольга ответила: «Я шла как первородящая!» Потому что был очень большой перерыв между двумя первыми детьми и Милой.

Вскоре я познакомилась с отцом семейства. Он появился в доме как-то неожиданно для меня, и я приняла его за водителя Артема и одновременно охранника Сашу. Ольга, сидя на диване в гостиной, сцеживала молоко из груди, когда в дом вошел Александр Михайлович и, по-хозяйски присев рядом, обнял ее за плечи. Я удивилась близости отношений, думая, что ее обнимает водитель. Ольга представила меня как няню, а я ответила что-то о том, что уже имею некоторое представление о нем. Я ведь думала, что разговариваю с водителем! Александр Михайлович встал во фронт передо мной, наверное, для того чтобы подавить меня своим ростом и величием, и принялся пристально разглядывать меня, как бы пытаясь разглядеть во мне таракана. Так я прочла его взгляд. Но я, будучи уверенной, что общаюсь с водителем, чувствовала себя равной и таракана в себе не обнаружила. Тогда он, обескураженный отсутствием ожидаемого впечатления, обернулся вниманием к семье.

Приезжая домой, Александр Михайлович стремительно влетал в дом с вопросом: «Где она?» Не дожидаясь ответа, он кидался в комнату Милы, не считаясь с тем, спит ли она или бодрствует, хватал ее на руки и как-то успокаивался. Очевидно, Мила являлась подтверждением его состоятельности как творца. Позже я неоднократно видела Александра Михайловича в роли Бога, когда он выполнял какие-то манипуляции руками над Милой, очевидно пытаясь исправить только одному ему ведомые ошибки, которые он допустил, вылепливая Милу.

Отдельно стоит упомянуть бабушку — свекровь Ольги, которая являлась фактической главой семьи и функциональной женой Александра Михайловича. Она проявляла на Милу реакцию, аналогичную реакции Александра Михайловича. Даже наши нечастые встречи давали достаточное представление о тождественности жизненных стилей сына и его мамы. Ольга в этом треугольнике была лишней. Скорее, это был какой-то двуугольник, вопреки законам геометрии. Дедушка, муж бабушки, был «божий одуванчик», и оставалось только удивляться тому, как это бабушка не загнала его в гроб, при том, что он не пил, был тих и добропорядочен и занимался исключительно благоустройством участка вокруг дома. Наверное, общение с землей и всем тем, что на ней взращивалось, его и спасало.

А теперь обратимся непосредственно к Миле.

Мила сразу перешла в мои руки. Как только я переступала порог дома, Ольга уезжала в город по делам на весь день. Несмотря на то, что Александр Михайлович был одним из самых богатых людей города, Ольга имела свой бизнес. Это было производство диетического питания, которое употреблялось и дома — готовила Ольга редко. Питание было незатейливое: овощные супы, котлеты из индейки, салаты. Мне эта еда нравилась. Наверное, бизнес не требовал целодневного присутствия Ольги, но домой Ольга не торопилась, пока я была при Миле. Да и своим домом она не могла назвать этот особняк, ведь оформлен он был на маму Александра Михайловича, а, следовательно, Ольга не имела никаких реальных прав на него.

Сцеженное грудное молоко стояло в бутылочках в холодильнике.

А теперь мне хочется представить некоторые наблюдения поведения Милы и мое понимание их.

Милочке 2 месяца. Я поводила погремушкой перед глазками Милы и, поймав взгляд, погремела ею со словами: «Мила, где погремушка?» Мила водила глазами за погремушкой до тех пор, пока я не прекратила эту операцию. У меня сразу возник вопрос: кто первый теряет интерес — ведущий или ведомый? Как-то сразу создалось впечатление, что не я, а Мила наблюдает за мной. Я вспомнила: когда родилась моя дочь, я с первого дня видела в ее взгляде «бегущую строку», словно она транслировала мне некие сообщения.

Я не могла удержаться от эмоций: «Девочка моя! Ты оправдаешь все надежды твоего отца! У тебя удивительная сосредоточенность!»

Нужно сказать, что Александр Михайлович возлагал большие надежды на Милочку в смысле продолжателя своего дела. Василиса на эту роль не годилась — ее нужно было просто выгодно выдать замуж, а Артем рос избалованным и ленивым разгильдяем.

Следующее наблюдение: Мила лежит на коврике с модулем наверху. Я вложила в ее левую ручку тряпичную ногу висящего жирафа. Выбор руки был неосознаваемым — я переученная левша. Затем проделала ту же операцию с правой рукой. Однако Мила не стала менять ручки, и правая рука упала на коврик. Милу просто устраивал первоначальный выбор и она крепко держала жирафа. Тогда я задалась вопросом: почему так? Я легла на коврик и вытянула руки к воображаемому жирафу. Если Вы не собираетесь вставать — очень неудобно лежать с двумя вытянутыми вверх руками. Две руки нужны лишь для того, чтобы схватить сверху опору и встать. Но Мила вставать не собиралась, ее тело еще не было готово для этого. Ей было комфортно лежать и трепать рукой жирафа. А какой рукой — не имеет значения. Той, в которую вложили. Думаю, что я нашла ответ на вопрос: откуда возникает предпочтение одной руки другой? Не мы ли его навязываем? Позднее я нашла подтверждение своей версии: доктор Абрам Блау опубликовал книгу «Господствующая рука», в которой он доказывает, что предпочтение, отдаваемое правой или левой руке, — не врожденное свойство, а приобретенная привычка.

Те же 2 месяца: Мила пьет водичку из ложки. И опять у меня возникает вопрос: не мы ли сами придумываем и определяем возрастную готовность ребенка к выполнению какой-либо функции? Ведь Мила все делала достаточно успешно: пила из ложечки, а через месяц успешно начала пить из чашки.

На мои попытки «пись-пись» Мила не реагирует… Своего сына я начала приучать к «пись-пись» с двух месяцев, и он сразу стал реагировать, что впоследствии обернулось лишними проблемами. Как-то мы гуляли, и сын стал кричать и требовать процедуры под названием «пись-пись», но я не могла этого сделать, потому что было холодное время года. Я уговаривала его, призывая «пись-письнуть» в подгузник, но он продолжал бунтовать до дома, пока я не раздела его и не подержала над тазиком. Он выдохнул с облегчением и пустил великолепную струю!

Еще на своих детях я заметила, что ребенок, который находится на грудном вскармливании, требует кормления, лишь только стоит присесть к столу, чтобы поесть. Мне было легко это заметить, так как я кормила сразу двух детей: свою дочь и племянницу. Племянница была более требовательна. Она адресно, обращаясь ко мне и глядя мне в лицо, начинала кричать, лить слезы и проситься на руки, лишь только мы с сестрой садились за стол. На свою мать она не обращала никакого внимания.

В присутствии Ольги Мила вела себя аналогично. Но это было очень редко, так как Ольга буквально сбегала из дома, едва я переступала порог дома. И тогда Мила стала требовать внимания к себе, как только я садилась поесть или попить чай. Я думаю, что младенцы прежде всего начинают копировать нашу мимику, а все остальные копии появляются позже. Но копирование не происходит слепо, нужны некоторые действия как обоснование мимических изменений лица. Специалисты утверждают, что удовольствие от приема пищи сродни оргиастическому, переходящему в экстаз. Сильно, да? Понятно, что все это отражается на нашем лице. Дети как-то считывают причинно-следственную связь и плачут, требуя грудь или бутылочку, чтобы и у них была причина этого удовольствия. Это называется комплексом Бога: сейчас заплачу, и мне все будет. Мы с Ольгой смеялись: «Мила за любой тус, кроме голодовки!»

Ольга постоянно искала в Миле черты поведения, свидетельствующие о том, что ее дитя «Богом помечено». Спроси ее, что это значит, она вряд ли смогла бы ответить. Ну вот помечено — и все. Впрочем, каждый ребенок Богом помечен, ибо рожден от Божьего промысла. Или несет свою Карму.

К этому времени мы уже заменили одно кормление грудным молоком на бифилин. Мила жадно высасывает 50 грамм и, утолив голод, морщится в гримасе «кисло». Что это? Очевидно, что кислота во рту, воздействуя на определенные рецепторы, «сводит» судорогой нервы, которые отвечают за мимику. Мы же из своего собственного опыта объясняем эту гримасу как «кисло». Так же, как и расшифровываем гримасу на «сладко». Мила любит сладкий NAN. Во всяком случае, мы трактуем гримасу на сладко как любовь к сладкому, по той причине, что эта гримаса похожа на улыбку. А гримасу на «кисло» мы расцениваем как гримасу отвержения и начинаем подслащивать все, что едва кислит. А также начинаем пичкать детей конфетами. Экспериментами установлено, что предпочтение ранее отвергаемых продуктов происходит через 10 кормлений. Мой личный опыт говорит о 20 кормлениях. Но редко кто из родителей выдерживает необходимое количество кормлений для того, чтобы расширить ассортимент принимаемых продуктов. Так дети осуществляют свой «выбор» с нашего выбора: мы кормим тем, что ребенок уже начал есть и тем, что нам нравится.

Следующий четверг, начиная с 12 часов, я забеспокоилась — должен был приехать папа.

Что-то я начинала делать невпопад, боясь его внезапного «нападения» — я ведь не знала точное время прибытия.

Мила впадала в полярность — либо молча слушала меня, либо кричала «как резаная».

Миле 2,5 месяца. Нашла в Интернете шкалу помесячных достижений младенца. Согласно шкале, уже с 2-х месяцев ребенок хватает игрушки и тащит их в рот. Мой дневник — не сертификат достижений Милы, поэтому все как есть: не хватает Мила игрушки и не тащит их в рот! Зато все остальное на высоте: лежит на животике, высоко держит головку, топает ножками, с удовольствием «гулит», ловит выражение моего лица и радостно отвечает. Мила — личность! А плач — это ведь целый монолог! Коль нет слов, донесу до вас другими способами свои требования!

Мила сказала мне: «Агу». Конечно, это случайность. Но через некоторое время в очередном диалоге Мила повторила: «Агу». Это даже не первобытная необходимость заучивания жизненно необходимых сигналов путем подражания мне. Мила просто повторяла те звуки, что я транслировала с особым упором.

Спрашиваю: «На ручки пойдешь?» Мила меняет поведение: она вся в контакте, в нетерпеливом ожидании, активно работает руками и ногами, смотрит в глаза и характерно покашливает. Она согласна!

У нас с Милой происходит сознательный диалог.

Бихевиорист Уотсон утверждал: «Дайте мне дюжину здоровых младенцев и мой собственный указанный мир, чтобы поднять их, и я гарантирую, что, взяв любого наугад, я обучу его стать любым типом специалиста, которого я мог бы выбрать — доктор, адвокат, художник, торговый руководитель и, да, даже нищий человек и вор, независимо от его талантов, склонностей, тенденций, способностей, призваний и гонки его предков».

В учебнике по математике для 5 класса я прочла:

«Значимость цифры зависит от ее места в записи числа, то есть от ее позиции. Пример: число 555. 5 — это или единица, или — десятка, или — сотня». Мила была Прима. Я «обиделась» на шкалу помесячных достижений ребенка и стала совать Миле в ручку игрушки, палец, бусы. Ольга активно помогала мне в этом. Через два дня нашего упорства Мила научилась цепко хватать все, что попадало под руку!

На следующий день Ольга рассказала мне, что привезла новые бутылочки, где соска имитирует сосок груди. Ночью ей пришлось докармливать Милу из бутылочки. Мила взяла соску в рот, покрутила во рту и открыла глаза, как бы пытаясь определить, что это такое? — если сосок груди, то почему он холодный и другой на вкус, если соска, то почему она похожа на сосок. Скорее всего — это Ольгины фантазии и ожидания или иного осознанного поведения. Но ведь феномен самоподтверждающихся пророчеств еще никто не отменял и, если от Милы ждут каких-то действий, то они непременно будут. А ведь Миле всего 2,5 месяца!

Замечено, что у зрелых родителей дети умнее, самостоятельнее, взрослее и более адекватны в любой ситуации.

«Одна восточная притча повествует о двух правителях. Одному было восемнадцать, и он хотел покорить весь мир. Второй, шестидесятилетний, мечтал мирно править своей страной. Юноша через два года погиб в сражении, а старик прожил счастливо еще двадцать лет». Чем старше человек, тем больше у него опыта и тем больше стремления передать свой опыт. Этим схожи управление страной и воспитание ребенка. После сорока лет ребенок воспринимается как подарок судьбы. Он дает родителям возможность почувствовать себя молодыми и современными. Ведь поздний ребенок — это как вызов 40-45-летних родителей не только самим себе, но и обществу. Они уже реализовали многие профессиональные задачи, жизнь их стабильна, но ребенок дает ей новый толчок. К зрелому возрасту пропадает иллюзия личного бессмертия, человек начинает подводить свои итоги. А так хочется продлить свою судьбу не только через творческий вклад в историю и культуру, но и через детей. Поэтому свою родительскую роль они воспринимают как миссию, а ребенок является несомненной ценностью. Зрелые родители не переносят на детей груз своих собственных нереализованных планов. Ребенку необходимо дать возможность самоопределиться, у него все будет не так, как в жизни родителей.

По некоторым восточным представлениям, ни на биологическом уровне, ни в духовном плане дети вообще не являются прямым продолжением своих родителей».

И тут я согласна с идеей воспитания ребенка как бонсая, когда необходимо подрезать ненужное и культивировать то, что позже расцветет пышным цветом. А главное, не только постоянно вкладывать детям в голову мысль о том, что нельзя пренебрегать своими талантами, но и всемерно содействовать их развитию. Желательно при этом еще и разглядеть таланты ребенка. Априори все дети талантливы. Родителям есть где разгуляться.

Я не могу сказать, что Мила была ценна своим родителям сама по себе. Имея двух старших, донельзя избалованных детей, они действительно хотели продлить через нее себя, наивно полагая, что Мила не только решит «проблему пустого гнезда», но и станет продолжателем отцовского бизнеса. Бабушка видела в ней свою прижизненную реинкарнацию.

Миле купили качели, и она довольна, качаясь в них. Главное достижение на сегодняшний день — беру Милу за ручки и говорю: «Давай, Милочка, вставай!» Мила охотно тянется — крепкая шейка, прямая спинка.

Упирается ножками и садится.

К Миле пригласили тренера по плаванию Лену. И на следующий день Милочка уже плавает и ныряет в ванне. Плавая в ванне, Мила делала все настолько естественно, что выглядело это замечательно! Мила — великая труженица: она старательно и сосредоточенно гребла ручками и ножками, держала прямо спинку и задерживала дыхание перед погружением в воду. Она находилась под водой до четырех секунд!

Лена приезжала к определенному времени, мы с Милочкой ждали ее в гостиной. Мила сидела в качелях, а я в ожидании занималась какими-то делами и разговаривала с ней. И вдруг я заметила, что Мила следит взглядом за мной. Я стала ходить кругами и продолжала беседовать с ней. Мила неотрывно следила за мной. Я впала в ощущение, которое я испытывала, находясь в Лувре перед картиной знаменитой Моны Лизы Леонардо да Винчи. Откуда Леонардо взял этот следящий взгляд? Если нас и поражает следящий взгляд взрослого человека, то только чувством тревожности, потому что мы бессознательно ощущаем угрозу в неотрывном человеческом взгляде. Ощущение угрозы исходит из того, что взгляд взрослого человека мы трактуем как оценивающий накануне экспансии и внутренне напрягаемся. В Красноярске в природном заповеднике «Красноярские Столбы» висит табличка с информацией: «При встрече с медведем старайтесь не смотреть ему в глаза. Лягте на землю и положите руки на голову». Ничего не напоминает? Однако феномен неотрывного взгляда Моны Лизы не пугает, он притягивает и завораживает. Я думаю, что Леонардо да Винчи писал Мадонну с младенца. Этот высокий выпуклый лоб, припухлые веки, едва прорисованные брови, пухлые щеки и губы — черты, присущие младенцу. Только на лицо ребенка мы можем смотреть до бесконечности и испытывать разнообразные чувства. Потому что только младенческое лицо недавно вышло из-под кисти творца и не обезображено еще опытом жизни. Наверное, поэтому невозможно пройти равнодушно мимо ребенка.

Конец ознакомительного фрагмента.