Путь домой. Четыре близнеца

Наталья Щёголева, 2020

Возвращение герцога Бетенгтона домой раскололо жизнь Френсиса и Анри на До и После. Оно и не удивительно, ведь один сын Его Светлости, другой лишь лакей, но юноши выросли как братья и не готовы предать свою дружбу. Так что же делать? Встраиваться ли в тесный мир герцога, или попробовать найти своё место под солнцем? Юноши решаются дать бой, и на этом пути судьба преподнесёт им множество сюрпризов: это и тайна их происхождения, и неслучайность их странной дружбы… Захватывающие приключения подарят им и новых друзей, и новых врагов, и встречу со вторыми половинками. Всё будет сложно, и виной тому не только герцог, но ещё и удивительное обстоятельство – ведь у одного из юношей обнаружатся три абсолютно похожие брата близнеца…События разворачиваются в альтернативном мире, общественный строй которого соответствует примерно XVII веку Западной Европы.Это первая книга трилогии, или назовём её первым томом.

Глава 05. Ночная встреча.

Герцог отдал Генриху Раю простой приказ: поехать в Туманную Гавань, забрать у Гарри Патерсона письмо с очень важными известиями из Фрагии и сразу вернуться в Бетенгтон, передать это письмо герцогу лично из рук в руки. К слову сказать, Гарри Патерсон — это зажиточный купец, владелец небольшой флотилии торговых судов, некоторые из которых ходят даже в Западные Колонии.

Всё в этом приказе было странно и прямо-таки кричало о том, что это ловушка: начиная с незначительности поручения, возможности использовать для этих целей одного из трёх верных герцогу праиэров, и кончая тем, что порученцем выступает такой человек, как Патерсон. Нет, в самом деле, как можно поручать Раю, вассалу, очевидно, утратившему доверие, доставку сверх важного письма из Фрагии? Неужели герцог сомневается в том, что Рай попытается заглянуть в содержимое этого письма? И не правильнее ли было курьеру везти это письмо сразу в Бетенгтон, а не передавать его Патерсону, чтобы потом за ним приехал Рай?.. Так что дело точно не в письме. Этот приказ — личный вызов Раю. Не принять его он не может, коль уж состоит на службе Его Светлости. Если осмелится нарушить — даст формальный повод наказать себя. И Рай решил рискнуть. Он знал Гарри Патерсона многие годы и был уверен, что способен распознать любые порывы души этого пройдохи.

Что ж, худшие подозрения Рая начали оправдываться почти сразу. Патерсон едва ли не с порога заявил, что необходимое Его Светлости письмо доберётся до берегов Бриании только завтра, так что Рай должен заночевать в Туманной Гавани. И вот он, ожидаемый выбор: либо сразу возвращаться в Бетенгтон, что равносильно увольнению со службы и… открытому объявлению войны, либо остаться и… посмотреть, что будет дальше. Рай снова решил рискнуть, рассудив, что уж одни сутки Френсис и Анри смогут продержаться и без него.

Надо сказать, что Патерсон воспринял согласие гостя остаться с такой бурной радостью, словно от этого зависела его жизнь. «А может быть и правда так!» — решил Рай, и с этого момента стал ещё более внимательным ко всему, что происходило вокруг.

Ему выделили отличную комнату на втором этаже купеческой конторы Патерсона. Из её окна открывался прекрасный вид на порт. Рай оценил эту заботу, но всё же отказался от обеда и отправился прогуляться. Как и следовало ожидать, Патерсон приставил к нему соглядатая. «Н-да, и снова время перемен», — усмехнулся Рай, в очередной раз поймав взгляд парнишки, который должен был бы следовать за ним незамеченным, — «Посмел бы Гарри устанавливать за мной слежку ещё месяц тому назад… Но этот щенок слишком юн и неумел. Значит, нападения так такового не будет. Все решится там, в конторе. Вот и славно. Можно просто погулять»…

Но прогулка всё-таки не задалась. На чём бы ни останавливался взгляд Рая, мысли всё равно возвращались к Патерсону. И скоро стало казаться, что он стал незримым, и надо сказать, неприятным попутчиком. Дело в том, что Рай открыто не любил этого человека и никогда не пытался это скрыть. Они были старыми знакомыми, пятнадцать лет назад Гарри служил в гвардии герцога, и Рай поневоле часто с ним встречался. Патерсон не гнушался самых грязных дел, главное соблюсти свой интерес, то есть получить деньги, ибо деньги — это весь смысл его жизни. А ещё, в своём рьяном желании выслужиться и получить высокое покровительство, он был до тошноты навязчив. Гарри остепенился примерно в одно время с Раем, и тоже не без помощи герцога. Он стал купцом и с его талантами проходимца резко пошёл в гору. Рай никогда не упускал его из виду, отлично представлял, как этот человек ведёт свои дела, и точно знал, что доверять ему нельзя…

Ужин Раю принесли в комнату. Патерсон отказался составить ему компанию, сославшись на дела, и Раю предстояло совершить трапезу в гордом одиночестве. Да, конечно, Патерсон не лучшая компания, но не может быть, чтобы в его голову пришла мысль, просто оставить гостя в покое…

Через час дверь комнаты Рая открылась уже без стука. Защищённое решеткой окно было распахнуто настежь, а под ним лежал бесчувственный Рай. Пришедший с Патерсоном слуга, громадный рыжеволосый детина, поспешил закрыть ставни, а Гарри тем временем подошёл к гостю и презрительно повернул его ногой. Рай не подавал никаких признаков жизни.

— Надеюсь, что ужин тебе понравился? — усмехнулся Гарри, обращаясь к жертве, — Интересно, ты хоть понял, что случилось? Н-да… Постарел гроза Бриании, постарел… Бедняга, отдохни пока. Видишь ли, мне не велели тебя отпускать. Ты ведь знаешь герцога.

— Верно. Знаю, — вдруг открыл глаза Рай.

И в тот же миг Гарри отскочил от него, как ошпаренный.

— Джон! — закричал Патерсон, но слуга уже ничего не мог сделать.

Здоровяк Джон растянулся на полу и не двигался, а Рай уже держал за ворот самого Гарри.

— Ты прав, пройдоха. Я очень хорошо знаю и герцога, и тебя…

— Что вы собираетесь делать, господин Рай!? — прохрипел Патерсон и попытался подобострастно улыбнуться. Можно представить, в какую ужасную гримасу это вылилось.

— Ты не поверишь. Ничего, — Рай усадил Гарри на стул и крепко связал ремнями, которые успел снять с бесчувственного Джона. После этого Рай связал и Джона, тот был сильно оглушён, но мало ли…

— Вот теперь я спокоен, почти… — наконец произнес Рай, разглядывая крысиное лицо маленького человечка, беспомощно затихшего на стуле, — Передо мной Серый Гарри, такой, к какому я привык. Слушай, дружок, тебя прозвали Серым за цвет волос? Нет, скорее кожи. Ах, Гарри, ты даже не представляешь, какие ностальгические чувства во мне пробуждает вид твоей физиономии. Ты всё прежний, и женой не обзавёлся? Некому о тебе вспомнить. Верно?

— Нет, — жалобно всхлипнул Патерсон.

— Вот и я говорю, проведёшь здесь ночку, и мне спокойнее, и тебя никто не хватится.

Только Рай обронил эти слова, как откуда-то снизу послышался женский голос:

— Патик! Милый, где ты? Твоя кошечка пришла! Котик!

— Чёрт побери! Это ещё кто? — не поверил своим ушам Рай.

— Моя подружка, — осмелел Гарри.

— О! Да ты растёшь в моих глазах. И… пожалуй, да, ты прав, нечего мне здесь делать, воняет скверно, — Рай поспешил вставить в рот Гарри кляп, накинул плащ и, дружески улыбнулся хозяину дома, — Кстати, подруги воруют хлеще жён. Остерегайся, богатей. Видишь, какой я заботливый. Если увидишь герцога раньше меня, передавай привет. Нет? Ну, как знаешь.

Рай в один миг спустился на первый этаж в контору Патерсона, где и столкнулся с ночной гостьей.

— Оу! Господин?!

Женщина, личико которой не было обезображено интеллектом, жеманно улыбнулась. Вольность её наряда и манер очень красноречиво говорили о том, как именно она зарабатывает на хлеб насущный.

— Кошечка, если не ошибаюсь? — усмехнулся Рай.

И «кошечка» издала звук, очень похожий на урчание.

— А твой птенчик на эту ночь куда-то запропастился. Видишь ли, я и сам его ищу… А ты, милашка, не окажешь ли услугу мне? Я в долгу не останусь.

— О чём речь? Для такого господина я на всё готова, — отозвалась «кошечка», и как бы между прочим левый рукав легко соскользнул, обнажив пухленькое плечико блудницы.

— Я догадываюсь, — смерив её оценивающим взглядом, кивнул Рай, — Так не разочаруй меня, душечка.

— Приказывайте! — и душечка подалась ещё ближе.

— Ты любишь деньги?

— Кто ж их не любит? — мурлыкала она.

— Верно. Тогда ты, должно быть, знаешь, где Гарри хранит свои сокровища?

— Конечно…

— Показывай.

— Что?! Ишь, захотел! — насторожилась ночная гостья и с вызовом сдула упавшую на лоб прядь бесцветных волос.

— Боишься, неоткуда будет таскать? Зря, я предлагаю поделиться, или тебя надо уговаривать?

При этом он нежно взял её руку и неожиданно сильно сжал.

— Ой! Поосторожней! Не надо меня уговаривать. Я ещё не полная идиотка!

— Приятно слышать, — тут же одобрил Рай.

Он был ниже её, но казалось, что при желании сможет с лёгкостью, словно подушку, поднять эту пышку. Его немая сила полностью покорила её, и уже через минуту они оказались у замусоленного секретера Патерсона.

— Здесь, но он всегда закрывает… — вздохнула женщина, указывая на один из ящиков.

— Но ты-то открыть можешь, верно? — усмехнулся Рай, — Ну, да мне некогда, — и он с силой рванул ящик. В тот же миг на полу зазвенела золотая монета.

— О! Браво! Так бы и Джон не смог! — воскликнула восторженная зрительница.

— Ваш Джон заплыл жиром, — обронил Рай, извлекая из ящика красный мешочек, отмеченный вензелем герцога.

Оказывается, Патерсон хранил здесь и какие-то документы. Самая важная бумага оказалась сверху — письмо от герцога, датированное вчерашним днём. В нём был ясный приказ, опоить и заковать Рая в кандалы в подвале башни Тишины. Так назывался старый маяк на окраине Туманной Гавани. Держать Рая там пленником до поступления новых распоряжений. Несостоявшийся пленник усмехнулся и развернулся к ночной гостье:

— Остальным распоряжайся сама, возьмёшь всё скопом, или будешь доить постепенно? Мне это не интересно…

— И это всё, чего вы хотели? — в её голосе слышалось такое большое разочарование, что Рай не сдержал усмешку:

— Прощай, крошка!

Даже Патерсон слышал, как хлопнула выходная дверь.

* * *

Вечерняя заря уже уступила место густым сумеркам, и Рай решил, что это хорошо, вернуться в Бетенгтон под покровом ночи, пожалуй, сейчас лучшее, что он может сделать. Чтобы покинуть Туманную Гавань ему надо было пересечь почти весь город, а город, не в пример позднему страннику, уже затихал, отходил ко сну.

Трудный день позади, и ночь всё уверенней заявляла о своих правах. Но у трактиров жизнь только просыпалась. Их светлые окна зазывали поздних прохожих, и не поддаться их очарованию было трудно. Так что неудивительно, что очень скоро Рай почувствовал, как пренебрежение ужином дало о себе знать внятным урчанием желудка. Справившись с собой дважды, Рай всё-таки признал свою капитуляцию и решил заглянуть в один из таких приютов ночной жизни, чтобы утолить ни кстати разыгравшийся голод.

Подходя к двери, он заметил двух людей, как и он укутанных в плащи. Они о чём-то оживлённо говорили, после чего один нырнул во тьму улицы, а второй зашёл в трактир. Что ж, Рай последовал примеру последнего.

Посетителей оказалось немного. Это заведение было расположено уже довольно далеко от порта, и, как видно, не многих странников, от купеческого, рыболовного и иных промыслов доносили сюда ноги. Рай сел за свободный стол и с удовольствием снял шляпу и плащ. Здесь было тепло, сухо и, главное, светло, самое время проверить содержимое кошелька герцога. Но ещё прежде, чем Рай извлёк из кармана свой трофей, рядом возник мальчик-прислужник, ожидающий получить от Рая заказ, а ещё лучше — щедрые чаевые. В самом деле, его расторопность заслуживала наивысшей похвалы, кружка пива появилась перед Раем почти мгновенно, не было сомнений, что и остальное не придётся долго ожидать. Это порадовало Рая, но мысли его упорно возвращались к Бетенгтону.

Всё-таки это случилось. Герцог закончил игру в прятки и «развернул боевые действия». Рая он приговорил к долгой мучительной смерти. Вариант, когда узника запирали в тесной камере без права даже сесть, заставляя питаться только дождевой водой? Или другой вид пытки из той же серии? Какой смысл гадать? Главное, что с этого момента он, Рай, оказался вне закона, беглец. Дичь или охотник? «Ну, точно не дичь!» — усмехнулся Рай, снова пригубив чарку с пивом.

— Благодарю, — раздался откуда-то справа приятный молодой голос.

Рай невольно кинул взгляд на говорившего и обмер. Судя по всему, это был именно тот человек, вслед за которым Рай несколько минут назад переступил порог трактира. Теперь плащ этого дворянина распахнут и из-под него виднеется богатый эфес шпаги. Шляпа лежит рядом на столе…

Вряд ли всё это заинтересовало бы Рая, не успей он увидеть лицо этого господина как раз в тот момент, когда тот благодарил хозяина. Рай отказывался верить своим глазам:"Фрэнк?! Здесь?!! Сейчас?!!". Но это не было миражом! И всё же, время позднее, и что здесь делать Френсису Бетенгтону?! Рай должен был разобраться. Он сгрёб в охапку шляпу и плащ, взял кружку и подошёл к так заинтересовавшему его дворянину.

— Вы позволите? — произнес он, прося разрешения присесть.

Тот поднял голову и выразил искреннее удивление:

— Разве здесь мало свободных мест? Лично мне не нужна компания.

Это был Фрэнк!

Рай с облегчением вздохнул и тяжело опустился на скамью напротив, совсем упустив из виду, что вообще-то ему отказали в этом праве.

— Что ты здесь делаешь, сынок?! Тоже герцог прислал?

Френсис со всё более возрастающим недоумением смотрел на Рая и объясняться не спешил.

— Кажется, я задал вопрос! — нахмурился Рай.

— И я правда обязан отвечать? — поинтересовался юноша, не меняя выражение лица.

— Как знаешь, — сощурился Рай.

Что-то в воспитаннике ему не нравилось. Да, платье незнакомое, держится странно, но это же Фрэнк!

— Тебе есть где ночевать? — поинтересовался Рай.

— Да, конечно.

— Прекрасно, значит, эту ночь я проведу не в седле… Ты приехал один или с Анри?

После довольно длинной паузы, такой странной для Френсиса, молодой человек, наконец, задал неожиданный вопрос:

— Позвольте всё-таки узнать, с кем я имею честь разговаривать?

Стоит ли говорить, что такие слова явились для Рая, словно гром среди ясного неба?

— Ты в себе, мальчик мой?

— Не волнуйтесь, прошу вас, — и Френсис примиряюще улыбнулся, — Право, я не хочу, чтобы вы плохо думали о том, с кем меня путаете. Давайте разберёмся…

— Путаю?! Я?! — изумился Рай.

— Именно! Раз я вас не знаю, значит, вы обознались. Всё возможно… — и молодой дворянин невесело усмехнулся.

Рай почувствовал, что либо он сейчас сойдёт с ума, либо Фрэнк надолго запомнит этот вечер. Ему было не до шуток.

— Не хотите представляться, и не надо, — продолжал странный Френсис, тоже став очень серьёзным, — Я же считаю своим долгом сообщить вам, что являюсь сыном графа де Лаган, Антуан де Валеньи к вашим услугам. И я понятия не имею, о каком герцоге вы изволите говорить и почему продолжаете навязывать мне своё общество.

Эти слова были произнесены уверенно, без малейшей тени притворства, да и синие глаза молодого человека отрицали всякую возможность лжи. Рай вдруг обратил внимание на слабый фрагийский акцент и удивился, как мог не заметить это раньше. Он отказывался что-либо понимать. Фрэнк был способным юношей, но так искусно разыгрывать!.. И кого?! Своего воспитателя!

— Слушай, Френсис, мне не до шуток, — Рай с большим трудом подбирал слова.

— Френсис? — искренне не понял назвавшийся Антуаном.

Лицо Рая начало медленно наливаться краской. Но де Валеньи по-прежнему продолжал стоять на своём:

— Вы сердитесь, а тем временем и мне всё это начинает надоедать. Вы проявляете завидное упрямство, но я всё же прошу вас, возьмите на себя труд понять, что никогда прежде я вас не видел. Никогда!

Но Рай всё ещё отказывался верить сам себе. Что бы уши и глаза так противоречили друг другу?! Такое случается не часто. С минуту две Рай и странный Френсис обменивались недоверчивыми взглядами, но по мере того, как время шло, лицо брианца начало проясняться, а вот назвавшийся де Валеньи хмурился всё больше и больше.

— Сударь, вы фрагиец, сын графа де Лаган? Я не ослышался? — Рай первым нарушил затянувшееся молчание.

— Да.

— Может быть, я и правда ошибся…

— Я рад за вас, — губы де Валеньи смягчились в улыбке.

— Скажите, пожалуйста, а нет ли у вас братьев — близнецов? — и Рай даже подался ближе к своему собеседнику.

— Нет, положительно вы не в себе, сударь?! — возмущённо вскинулся молодой человек.

Но Рай был тем ещё упрямцем, а потому теперь продолжал стоять на своём:

— А от рождения? Не хранит ли история вашей семьи притчу о четырёх близнецах?

— Четырёх?! — Антуан де Валеньи изумлённо покачал головой, — Ну два куда ни шло, три — это уже много. Но четыре!!!… И меня вы видите одним из этих четырёх, а вашего Френсиса другим… Я правильно вас понимаю?!

— Да… — теперь в глазах Рая ясно угадывались искорки затаённого ликования.

— Боюсь, нам больше не о чем говорить, милейший! — страшно сердитый де Валеньи резко встал с места и протянул руку к шляпе, но Рай поспешил остановить его:

— Сударь, я очень извиняюсь за свою настойчивость, но мне необходимо увидеть вашего отца. Жив ли он, здоров?

— Несколько часов назад его здоровью мог бы позавидовать любой из нас, — всё-таки ответил Антуан.

— Так он здесь?! В Туманной Гавани?!

— Что вам от него надо? — де Валеньи сильно насторожился, и Рай не мог не почувствовать этого недоверия, даже неприязни.

— Понимаете, сударь, — брианец улыбнулся, как только мог доброжелательнее, и взялся объясниться, — Всевышнему было угодно, чтобы я стал невольным хранителем тайны, за которую ваш отец без колебания отдал бы половину своего состояния. Это очень важно, и я очень прошу вас свести меня с графом.

— Чтобы взять эту половину состояния? — усмехнулся сердитый Антуан.

— Сударь… Надеюсь, это шутка?..

— Это зависит от вас, господин…

–…Генрих Рай, — наконец, представился Рай.

— Допустим… Но… Сначала вы упрямо видите во мне другого человека, а теперь настаиваете на встрече с отцом… С вами, сударь, не соскучишься.

— Вы сами назовёте ему имя герцога Бетенгтона, и мы посмотрим на его реакцию.

— И чем же должно удивить моего отца имя герцога Бетенгтона?

— За ним скрывается ваш брат, сударь, близнец. И не смотрите на меня так! Теперь я знаю, что говорю, — торжественно заявил Рай.

Пожалуй, он и сам не знал, какой именно реакции на эти слова ожидал от своего молодого собеседника, но тем не менее, тот смог удивить брианца. Рай поймал себя на мысли, что Антуан отнёсся к этому заявлению неожиданно сдержанно, новой вспышки раздражения не последовало, только взгляд фрагийца стал невыразимо тяжёлым.

— Позвольте кое-что уточнить. Я не ошибся, вы причисляете меня к четырём близнецам? Но где тогда ещё два?..

— Я не знаю. Раз живы вы, значит, есть шанс, что живы и они, но большего я сказать не могу. Возможно, кое-что прояснится после разговора с вашим отцом.

Де Валеньи с минуту смотрел сквозь Рая и, наконец, решил…

— Хорошо, пойдёмте. Но предупреждаю, отец очень занят, и, если вы… снова что-то путаете, лучше бы вам вовремя одуматься.

— Граф так страшен? — невольно усмехнулся Рай.

— Он велел не мешать ему и сильно не любит, когда его приказы не выполняются.

— Уверен, для меня он сделает исключение, — обронил Рай, надевая шляпу.