Часовая башня

Наталья Щерба, 2012

Мир Эфлары спасен, но самая важная тайна часовых ключей так и не разгадана: всем ключникам придется отправиться во Временной Разрыв, чтобы найти легендарный Расколотый Замок. Проснется ли фея Диана от вечного сна, поступит ли Василиса в часовую школу и что случится в замке Змиулан в канун самого большого часодейного праздника, рассказывается в третьей книге серии фэнтези «Часодеи».

Глава 1

Утро в Черноводе

Сильный порыв морского ветра ударил в тяжелые витражные ставни и с грохотом распахнул их. От шума Василиса проснулась и резко села в постели.

В прямоугольнике окна небо выглядело хмурым и сонным, только на горизонте, где через плотную пелену туч пробивались лучи восходящего солнца, разлилась ярко-алая полоса.

Пожалуй, пора вставать. Висящие над зеркалом часы в виде желтого лунного диска показывали без пяти шесть. Скоро они превратятся в тарелку, утыканную ложками и вилками — время завтрака. После этого часы станут оранжевым солнцем, обозначающим свободное время, а ровно в два часа дня превратятся в круглый поднос с ручками — знак семейного обеда. Когда поднос сменит чайник — наступит время чаепития, самая строго соблюдаемая традиция: на низком овальном столике появится чашка горячего чая и не исчезнет, пока Василиса его не выпьет.

Если часы превратятся в колесо, значит, впереди поездка; а ровно в десять часов вечера, когда придет пора укладываться спать, на стену вновь вернется Луна. Василисе ужасно нравились эти волшебные часы, ведь, кроме прочего, они передавали специальные сообщения. Например, когда приезжал кто-нибудь из семьи — раздавалось три громких удара, и циферблат превращался в герб Огневых — сломанную золотую стрелу на черном фоне. Если приезжали почетные гости — часы показывали их герб. Няня детей — госпожа Фиала, добродушная полноватая женщина средних лет, рассказывала Василисе, что, когда в их доме царило напряжение, часы начинали спешить, а если семье что-то угрожало — ход времени на часах замедлялся, циферблат чернел и покрывался слоем пыли.

Но Василису больше всего интересовали главные часы, висящие на самой высокой башне замка — Часовой. При первом осмотре Черновода отец рассказал ей, что эти часы есть не что иное, как сердце часового замка, сохраняющее Время. По ним сверяли все остальные часовые механизмы дома, о них заботились в первую очередь. Эти часы могли навсегда остановиться только в случае окончательной гибели замка. Во время войны, при осаде, сражение в замке шло до тех пор, пока работали эти главные часы. Если они останавливались, жители крепости сдавались, потому что вместе со временем уходила последняя надежда возродить свой дом…

Прогоняя сонливость, Василиса энергично помотала головой, вскочила и принялась размахивать руками и ногами. В замке вставали рано, до завтрака оставалось всего два часа, а она еще собиралась немного полетать над морем.

Черновод представлял собой огромный многоэтажный замок, на самом верху располагались восемь одинаковых башен с узкими конусообразными крышами. Башни носили названия сторон света: Северная, Северо-Восточная, Восточная, Юго-Восточная и так далее. Они окружали главную высокую башню замка — Часовую.

Зеленая комната Василисы находилась на самом верху Восточной башни. Распахнув ставни, отсюда можно было наблюдать за кораблями, уплывающими в сторону бескрайнего моря. Справа, на юго-востоке, тянулась цепь островов, едва заметных в густой туманной дымке. Василиса дала себе обещание как-нибудь решиться на долгое путешествие и непременно там побывать.

С первого дня появления в Черноводе у Василисы вошло в привычку каждое утро летать вокруг замка. Поначалу она боялась, что кто-нибудь ее остановит, но этого ни разу не случилось — может, в пределах определенного пространства можно было летать без опаски, а может, Нортон-старший дал приказ не мешать дочери упражняться в полетах.

Единственное, что не нравилось Василисе — это близкое соседство Норта, проживавшего в Юго-Восточной башне. Однажды, сидя на подоконнике, она так засмотрелась на большой четырёхмачтовый корабль, плывущий по морю, что не заметила, как Норт тихо открыл окно своей комнаты и кинул в нее большой грецкий орех, метко попав ей в лоб. У нее потом весь день голова гудела! После этого она стала осторожней и, вылетая утром на прогулку, всегда посматривала на окна башни слева. К счастью, Северо-Восточная башня пустовала, а комната Дейлы находилась далеко — в Южной. Сам Нортон-старший проживал в Северной, и детям запрещалось ступать даже на лестницу, ведущую в башню. Западная башня звалась Одинокой, она всегда пустовала. Но Василиса прекрасно помнила угрозу Елены как-нибудь запереть ее там навечно, поэтому, несмотря на страх, девочке все же хотелось когда-нибудь туда заглянуть — просто так, ради любопытства. В ее воображении это было мрачное и холодное помещение, где по стенам развешаны веревки и цепи, а с потолка клочками свисает древняя паутина. Василиса готова была поспорить, что для полного устрашения в этой комнате висит портрет самой Елены Мортиновой. Но при осмотре замка отец почему-то пропустил эту башню, да и вход на лестницу преграждала тяжелая железная дверь с часовым механизмом.

А время летело незаметно. Василиса часами просиживала в библиотеке, пытаясь как можно больше узнать о часодействе. Обычно она проходила туда через нуль-зеркало, установленное в ее комнате, хотя ей нравилось гулять по замку. Но в коридоре можно было встретить Норта или Дейлу.

Василиса была рада, что видела брата и сестру только во время завтрака или обеда, и всегда — в присутствии кого-нибудь из прислуги. Обычно все они молча поглощали еду, лишь изредка обмениваясь холодными, ненавидящими взглядами. Ужинать разрешали в своих комнатах, и Василиса, конечно, никогда не упускала этой возможности.

Как обычно, в предпоследний день августа завтрак проходил в столовой. Несмотря ни на что, Василисе нравилось это помещение, потому что здесь было очень уютно: с невысокого потолка свисали на длинных шнурах бронзовые люстры, в большом камине, с высокой узорной решеткой, всегда горел огонь. В центре комнаты стоял овальный стол, накрытый белоснежной скатертью, а вдоль стен тянулись ряды низких деревянных буфетов, заставленных серебряной посудой. На самих стенах, покрытых неяркими полосатыми обоями, висели старинные картины в тяжелых рамах — преимущественно морские пейзажи, корабли, изображения крылатых людей. Василиса всегда садилась лицом к камину. На каминной полке стояли огромные песочные часы в виде скалы, окруженной феями с разноцветными стеклянными крыльями. Когда становилось особенно скучно, их можно было с интересом разглядывать, изучая мельчайшие детали.

Сегодня утром в столовой не было и следа привычной сонной тишины. Василиса сразу поняла причину оживления: в центре овального стола восседал отец. Он выглядел невозмутимым и немного усталым — наверное, только-только снял дорожный плащ. Хотя Нортон-старший появлялся в замке на короткое время (об этом сообщали часы в Зеленой комнате), Василиса видела его только в первый день своего прибытия в Черновод, когда они вместе осматривали замок.

— Здравствуй, Василиса, — в обычной равнодушной манере произнес отец. — Опаздываешь.

Василиса хотела ответить, да так и застыла на месте — она увидела ту, что сидела по правую руку от Нортона-старшего.

— Привет, милочка, — кисло сказала Елена Мортинова и обратила на девочку холодные ярко-голубые глаза. — Мы тебя заждались, дорогая. — Несмотря на ласковые слова, ее голос источал яд.

— Она всегда опаздывает, — тут же ввернул Норт, а Дейла в подтверждение кивнула.

— У тебя красные глаза, — заметил отец, пристально вглядываясь в лицо Василисы. — Наверняка от ветра… И часто ты летаешь?

— Она каждое утро носится над морем, хотя это запрещено! — пожаловалась Дейла. Тем не менее в ее голосе слышалась зависть, ведь только у нее в семье Огневых не было крыльев.

— Мне никто не запрещал, — огрызнулась Василиса. — Я просто тренируюсь.

— Какая наглость, — усмехнулась Елена, постукивая пальцами по своему часовому браслету. — Ты должен отдать ее в какую-нибудь закрытую школу, где царит строгая дисциплина, а за каждый проступок стегают розгами. Она воспитывалась вдали от столицы, ей не хватает изящества. В нашей школе над ней смеяться будут.

Василиса даже не посмотрела в сторону госпожи Мортиновой. Для себя она решила всегда игнорировать подружку отца. Правда, Василиса не ожидала, что придется так скоро с ней встретиться, да еще и завтракать за одним столом. Стараясь унять дрожь в руках и ногах, вызванную скорее неприязнью, чем страхом, девочка села на свое привычное место — напротив камина — и уставилась на песочные часы, окруженные феями.

Воцарилась тяжелая пауза.

— Для полетов над морем нужны защитные очки, — неожиданно произнес Нортон-старший и посмотрел на дочь. — Особенно, если хочешь научиться летать быстро… Норт, ведь у тебя есть несколько пар? Отдай одну из них сестре.

Покраснев, брат медленно кивнул, словно его кто-то с силой нагнул за шкирку.

— Не забудь, сегодня же, — строго добавил отец, и мальчишка еще больше скис — понял, что это приказ.

— Нортон, не стоит потакать детям в их прихотях, — сладко пропела Елена. — Им нужна дисциплина. Сначала ты разрешаешь ей летать, а потом она почувствует свободу и будет во всем тебе перечить. Да и позволять носиться неизвестно где, без присмотра… А вдруг убьется? — Последние слова женщина произнесла с затаенной надеждой.

— А мне кажется, есть более надежные случаи убиться, не правда ли? — не выдержала Василиса. — Например, попасть во временную петлю с какой-нибудь сумасшедшей.

У госпожи Мортиновой вытянулось лицо. Ей понадобилось несколько секунд для того, чтобы справиться с собой, но вот ее лицо вновь приняло безмятежный вид. Она даже снисходительно улыбнулась: мол, что дети только не выдумывают.

— Интересно, — неумолимо продолжила Василиса, — наказывают ли за эфер огненного креста? Наверняка наказывают, это же преступление!

И Елена не выдержала.

— Ах ты ж, фейра! — прошипела часовщица, но ее мгновенно прервали: Нортон-старший постучал кофейной ложечкой о ножку кубка.

— Василиса, ты будешь наказана за грубость, — как ни в чем не бывало сказал он. — Ну а теперь, если общество не возражает, мы могли бы приступить к завтраку.

На столе появилось большое серебряное блюдо — блинчики с разными начинками, а рядом несколько чаш со сливками.

После сегодняшнего долгого полета Василиса очень проголодалась. Поэтому, несмотря на гнев, вызванный не совсем справедливым наказанием, девочка ухватила сразу три блина под самый неодобрительный взгляд Елены.

— Никакого воспитания, — пробормотала госпожа Мортинова.

Вдруг двери столовой широко распахнулись, пропуская еще одного гостя. Марк был одет в обычный для часовщиков костюм — длинную рубашку с воротником-стойкой и широкими манжетами, которую носили поверх брюк.

— Прошу простить меня за опоздание, — начал он, поклонившись хозяину. — Меня задержало одно важное дело.

После столь пафосной речи он подошел к Елене и галантно поцеловал ей руку. Василиса закашлялась, чтобы скрыть рвущийся наружу смех: трепетное отношение золотого ключника к великой часовщице невозможно было не заметить.

Нортон-старший улыбнулся краешком глаза — очевидно, его это тоже забавляло.

— Мы только приступили, мой дорогой, — госпожа Мортинова послала мальчику приветливую улыбку.

— Присаживайся на свободное место, — кивнул Нортон-старший.

Марк обменялся приветствием с Нортом, учтиво кивнул Дейле, заслужив легкий румянец на ее щеках, и опустился на стул рядом с Василисой.

— Привет, рыженькая, — тихо поздоровался он и добавил почти неслышно: — Что-то ты слишком радостна для человека, по вине которого погибло двое друзей.

— Диана просто заснула, — процедила в ответ Василиса. — А с Фэшем все в порядке…

Марк не ответил, но по его злорадной ухмылке девочка поняла, что с Драгоцием наверняка не все в порядке, и сердце ее застучало сильнее.

Между тем разговор за столом зашел о предстоящем празднике: завтра вечером, в последний день лета, в Черновод должны съехаться часовщики со всей Эфлары. Будут чествовать всех ключников и праздновать спасение мира. А кроме того, Нортон-старший собирался созвать закрытый для посторонних совет по поводу «обостренной политической ситуации». Больше по этому поводу он ничего не сказал, хотя Василисе очень хотелось узнать, что он имеет в виду.

Елена сообщила, что всю организацию мероприятия возьмет на себя: встречу почетных гостей, украшение зал и, конечно, банкетное меню. Василиса слушала вполуха, раздумывая о том, как бы ей увильнуть с этого дурацкого праздника. Тем более что всем будет заправлять несносная Мортинова. Может, притвориться больной? Или подраться с Нортом, чтобы ее наказали? Последняя мысль девочке особенно понравилась.

— Должны присутствовать все ключники, — громко произнесла Елена и пристально глянула на Василису, как будто догадываясь, о чем она думает. — Конечно, кроме нашей бедняжки Фрезер. Как же из-за этого расстроились феи… — Она зло ухмыльнулась.

— Уже известно, кто напал на Диану? — громко спросила Василиса, с надеждой взглянув на отца. Она даже привстала от волнения. Марк с Нортом мгновенно навострили уши, а Дейла заинтересовано прищурила глаза.

— Известно, — в полной тишине ответил Нортон-старший. — Группа специально обученных часовщиков ходила в прошлое этого знаменательного события с целью узнать и записать, как же все было на самом деле. Такие вещи следует делать очень осторожно, чтобы не нарушить ход истории. Мы выяснили все, что хотели знать.

— И кто же это? — продолжала напирать Василиса.

Взгляд Нортона-старшего посуровел.

— Это секретная информация. Не для болтливых тинейджерских ртов.

— Уверена, что это сделала Резникова! — разозлилась девочка. — А вы ее… покрываете! А может, и он! — Она ткнула в Марка пальцем. — Он точно мог напасть на Диану!

— Или ты? — гаденько ухмыльнулся тот. — Может, это тебя… хм… покрывают?

— Ты первым прорвался ко мне и забрал Алый Цветок!

— Прекратить дискуссии! — сурово прикрикнул Нортон-старший. — Я и так сказал вам слишком много. Будет лучше, если мы вернемся к обсуждению праздника.

— Неплохо бы пересмотреть список гостей, — тут же ввернула Елена. — Приедет несколько человек из РадоСвета. Астариуса не будет, он опять закрылся в своей Звездной Башне. По слухам, он снова блуждает в будущем… — Она выгнула бровь в явном неодобрении. — Даже удивительно, что свои занятия с учениками он никогда не пропускает.

— Возможно, приближается его час. — Глаза Нортона-старшего таинственно блеснули. — Но не будем об этом.

Василиса заметила, что при этих словах на лице Елены появилось необычайное волнение, которое она тут же постаралась скрыть.

— А что у нас с другим великим часодеем?

— Астрагор обещал прислать несколько Драгоциев, — продолжил отец Василисы. — Так как Диана Фрезер заснула… назовем это так… Ключ будет нести один из часового круга, а именно — Захарра Драгоций. Насколько я знаю, очень способная девочка, она не раз путешествовала во времени.

Василиса радостно встрепенулась. Марк со свистом выдохнул: видимо, ему не нравились все Драгоции без исключения.

— Когда они приезжают? — быстро спросила Елена Мортинова.

— Они прибудут сегодня часов в семь вечера. Думаю, пройдут по часовому мосту, как и всегда.

— Ох, такой неприятный переход…

Василиса тихонько хмыкнула, но, как ни странно, все это заметили.

Елена поджала губы.

— Нортон… А ты не думал, что твоей дочери просто необходимо вступить в Орден Непростых и таким образом связать себя клятвой молчания? Она слишком болтлива.

Василиса хотела сказать, что не собирается никуда вступать и вообще — вовсе не болтлива! Но передумала, иначе окажется, что она действительно разговорилась.

— Пока вы не разошлись, я хочу сделать одно объявление. — Нортон-старший обвел взглядом всех своих детей. — К сожалению, вскоре я буду вынужден уехать. Возможно, надолго.

— Куда?! — вырвалось у Василисы.

Над ухом раздался еле слышный шепот Марка:

— Тяжелые времена настают, не правда ли, Огнева?

Василиса незаметно толкнула его коленом, заслужив в ответ тихий насмешливый свист.

— За вами будет приглядывать госпожа Мортинова, — игнорируя восклицание дочери, продолжил Нортон-старший. — Она любезно согласилась взять на себя заботы о вашем официальном поступлении в школу светлых и темных часов. Ну и будет приглядывать за вами на протяжении всего времени…

— А также заниматься подготовкой путешествия во Временной Разрыв, — мягко дополнила Елена. — Я уже поговорила с Астариусом о том, чтобы он побольше уделял внимания временным переходам.

— Да, именно так, — поддержал Нортон-старший. — Нам всем хотелось бы как можно скорее найти замок Эфларуса. Ну а я, думаю, успею вернуться к празднику Листопада.

Елена кивнула и грациозно подняла руку, вновь призывая к вниманию.

— В стихе о Ключах сказано, что Расколотый Замок укажет Хрустальный Ключ, — произнесла она щебечущим голоском. — Будем надеяться, что Мариша оправдает наши надежды и мы сможем вернуть время в самый легендарный из часовых замков… Сможем возродить его, подарить новую жизнь.

— Надеюсь, так и будет…

Василиса не слушала: от сильного волнения у нее вспыхнули щеки и кончики ушей.

Отец дал обещание защищать ее! И вот — он уезжает неизвестно куда, неизвестно насколько… И мало того, оставляет на попечении злейшего врага — Елены!

— Значит, мы действительно будем путешествовать по Временному Разрыву? — спросил Норт. На его лице появилось боязливое выражение. — А это не очень опасно?

— Теперь, когда нашим планетам ничего не угрожает, беспокоиться не стоит, — заверил отец. — Кроме того, как я уже говорил, вас не оставят без присмотра.

— О да, конечно не оставим.

На лице Елены появилась странное, задумчивое выражение. Она не смотрела на Василису, но у девочки сложилось впечатление, что великая часовщица сейчас думает именно о ней.

— Да, Нортон, ты спрашивал, как идут дела с приготовлениями к школе… Апартаменты для твоих дочерей уже готовы. У Дейлы будет отдельная комната в стиле барокко — алые ткани, золотая лепнина, зеркала и расписные гобелены на стенах. Ты же знаешь, это мой любимый стиль! Эпоха раннего часодейства, времена мушкетов, париков, кружевных платьев… Новая заря механицизма, эра великих ученых и отважных путешественников. — Она мечтательно улыбнулась и взгляд ее затуманился. — Я люблю наведываться в это время… Сколько же прекрасных вещей было создано в те годы!

— Мне больше нравится Викторианская эпоха, — в тон ей ответил Нортон-старший. — Времена сумасбродных открытий и великих путешествий… Времена чудовищных механизмов, век свободомыслия, крушения старых стен и создания новых идеалов. Мой дед, ты знаешь, о ком я, прекрасно жил в то время — и время отплатило ему благодарностью, его не забыли.

Василиса удивилась, как изменилось лицо отца: его глаза, обычно холодные и равнодушные, сейчас сверкали лихорадочным огнем.

— О да, твой дед был великим человеком, — почтительно склонила голову Елена. — Он принес часовому миру много ценных изобретений.

— Ты наверняка ничего не знаешь о своем знаменитом прадеде, — вдруг шепнул Марк Василисе. — А это был по-настоящему великий часовщик. И хотя он не всегда действовал по закону, часто использовал запретные вещи… общество прославляет его дела. А ты даже не знаешь об этом. Вот почему ты — ненастоящая Огнева.

Василиса не ответила, но так сильно ткнула вилкой в блинчик с вишневым вареньем, что разбрызгала всю начинку.

— Да еще не аккуратная. — Марк брезгливо стряхнул несколько капель, попавших ему на рукав.

— Для Василисы тоже готова комната? — В голосе отца снова послышалась холодная вежливость.

— О да, — рассеянно ответила Елена. — У другой твоей дочери комната будет не хуже… Ну, может, в более спокойных тонах. Ты же видишь, твоя младшая и так слишком нервная.

Василиса живо представила, какое жилище будет уготовано ей Еленой. Почему-то вновь вспомнилась Одинокая башня.

Девочка решительно встала и произнесла:

— Я не хочу жить в Рубиновом Шпиле.

За столом воцарилось молчание.

— И где же ты собираешься ночевать в таком случае? — холодно спросила Елена. — Может в Лазоре, с простыми ремесленниками?!

— А это возможно? — обрадовалась девочка. — Если это правда, то я бы…

Она взглянула на хмурое лицо отца и замолчала.

— Великое время, ты хочешь жить с ремесленниками? — Елена Мортинова так искренне изумилась, что растеряла всю свою надменность. — В комнатах, где живут несколько человек? В грязи, убожестве и вечном несмолкаемом шуме?

— Да, звучит чудесно, — согласилась Василиса, думая, что среди спокойных тонов ей будет хуже.

— Я очень хочу жить в Лазоре, — твердо произнесла она, глядя только на отца.

— Ты хочешь жить в доме моего врага? — сухо осведомился он. — В доме часовщика Лазарева?

— Да, — с вызовом ответила Василиса. — Он твой враг, а не мой.

Норт с Дейлой одновременно скривились, будто каждый из них съел по половине лимона.

— Хорошо, — вдруг согласился Нортон-старший. — Пусть будет так.

Елена шумно и нервно вздохнула, явно не одобряя излишней снисходительности хозяина дома.

— Мы тебя и там достанем, Огнева, — очень тихо шепнул Марк Василисе, когда она вновь опустилась на стул. Судя по всему, его очень забавляла семейная перепалка.

— Отстань от меня, — огрызнулась Василиса.

Вместо ответа Марк сильно наступил ей на ногу, каблук его сапога оказался очень острым.

— Ты не передашь мне блинчик? — улыбаясь самым фальшивым образом, попросил он.

Василиса молча взяла блинчик прямо с блюда, хорошенько обмакнула его в сливки и ловко припечатала на черную рубашку Марка.

Дейла ахнула, прикрыв рот руками, Норт даже привстал от неожиданности, отец изумленно поднял бровь, а у Елены выскользнула вилка и звонко поскакала по полу…

За столом воцарилось тягостное молчание. Лицо Марка каждую секунду меняло цвет: то бледнело, то краснело, то казалось идеально белым. Его глаза смотрели в одну точку, и лишь губы мелко дрожали, выдавая гнев. По всему было видно, что только присутствие взрослых мешает ему убить Василису на месте.

— Ты ведешь себя отвратительно, — холодно произнес Нортон-старший. — Будь добра, покинь нас.