Проблема для некроманта

Наталья Шнейдер, 2022

Когда работаешь судебным медиком, не страшно срезать путь домой через кладбище. Кто ж знал, что там притаился маньяк? Повезло: я не просто попала в другой мир, но и оказалась магом. Некромантом, но так даже интересней. Профессор, который будет меня учить, непростительно хорош собой. От его горячего взгляда у меня начинается тахикардия, но это я как-нибудь переживу. Чего я на самом деле могу не пережить – кто-то задумал извести всех некромантов города и почти добился своей цели.

Глава 5

Профессор остановился у длинного трехэтажного здания, в котором не светилось ни огонька. Постучал в дверь. Потом еще раз, сильнее.

— Кого там нечисть носит? — донеслось с другой стороны.

— Дэгни, открывай! — рявкнул Винсент.

Заскрежетал засов, дверь отворилась, явив дородную особу в платке. На миг мне показалось, что я вернулась в детство и снова стою перед «нянечкой» Александрой Ивановной. Нет, лица у этих женщин были разные. А выражения их точно лепил один скульптор.

— Ой, профессор, какими судьбами к нам? — Тетка расплылась в заискивающей улыбке. Перевела взгляд на меня и рявкнула: — А ты чего шляешься среди ночи, нормальных людей будишь!

Я дернулась, голова сама собой втянулась в плечи в ожидании затрещины. Заставила себя распрямить спину. Хватит! Я взрослая, и прекрасно понимаю, что такие тетки просто пытаются самоутвердиться за счет тех, кто не может ответить. Я — смогу, если понадобится.

Не понадобилось.

— Она здесь среди ночи потому, что я так велел, — холодно заметил профессор. — Приведи Ханну, и чтобы одна нога здесь, другая там.

— Так спит… — начала было мегера и осеклась под его взглядом. — Сейчас позову. А вы не стойте на пороге, заходите, садитесь, вот, чайку, может, соорудить…

— Приведи Ханну. Немедленно.

Тетка испарилась со скоростью, удивительной для ее комплекции. Мы остались в небольшом холле. У одной стены стояла кушетка на резных ножках, в противоположной было прорезано окошко, за которым маячили стол и еще одна кушетка. Похоже, студенческие общаги во всем мире одинаковые.

Профессор садиться не стал, я тоже осталась стоять. Хотела по привычке подпереть спиной стену — кто знает, сколько придется ждать? — но профессор держался прямо, точно на плацу, и я не стала рисковать. Встала неподалеку, блуждая взглядом по нехитрому интерьеру.

— Дэгни — сторож, — пояснил Винсент, хотя я ни о чем не спрашивала. — Ханна — смотрительница общежития. Она будет решать, где вам жить, и расскажет, что дальше.

Он подавил зевок. Ну да, глубокая ночь. У меня и самой глаза слипались, хотя совсем недавно казалось, что сегодняшних — или уже вчерашних? — впечатлений хватит, чтобы лишить меня сна по меньшей мере на неделю.

— Я могу дождаться смотрительницу и сама, — сказала я. — Вы и без того очень много для меня сделали.

Не то чтобы меня сильно заботил профессорский сон, но многие мои знакомые с недосыпа становились придирчивыми и раздражительными. Не лучшие качества для наставника. Тем более, что сделал он для меня действительно немало. Не отдал инквизитору, в университет сам привез, возится теперь…

Он покачал головой.

— Пока вы — моя ответственность. — Из коридора донеслись шаги, и профессор добавил: — А вот и Ханна. Не переживайте, еще немного, и я избавлю вас от своего общества. По крайней мере, до утра…

Ну и как вести себя по-человечески, если стоит хоть чуть расслабиться, и он сразу начинает говорить гадости?

–…завтра в восемь встретимся на занятиях, — закончил профессор и обернулся к вошедшей.

О таких как Ханна говорят «слона на скаку остановит». Высокая, крупная, не толстая, а именно крупная, этакая валькирия, только копья не хватает. Но когда она мне улыбнулась, на какое-то мгновение показалось, что проблемы закончились, и все обязательно будет хорошо.

— Профессор? — Ее поклон оказался полон достоинства. — Чем обязана?

— Ханна, устройте мою новую студентку, пожалуйста.

Ее брови взлетели на лоб.

— Вашу студентку? — Она выделила голосом первое слово.

Да уж, умею я выбирать специализацию. Хотя тут я ничего не выбирала, само так вышло.

— Именно, — подтвердил Винсент.

— Тогда ей понадобится отдельная комната.

— Ей прежде всего понадобится бесплатная еда и одежда…

Мне захотелось шмыгнуть в темноту и не отсвечивать, пока он не уберется. Да что со мной такое? В студенчестве я многажды штопала джинсы и ставила разноцветные заплаты на локти свитеров, считая это своего рода вызовом. Так почему я сейчас не знаю, куда деться от стыда за свою — да даже не свою! — бедность? Привыкла быть взрослой самодостаточной женщиной? Или дело в чем-то другом? Точнее, в ком-то?

–…отдельная комната ей не по карману.

— Спасибо, профессор, я это обдумаю, — вежливо, но твердо, произнесла Ханна. — Не смею вас больше задерживать.

Он поклонился ей, кивнул мне и удалился.

— Пойдем, деточка, — улыбнулась Ханна. — Как тебя зовут?

— Инга. Только… — Я замялась. — Мне в самом деле нечем платить за комнату.

— Пойдем, — она повлекла меня за собой. — Не ты первая, не ты последняя, кто попадает к нам без гроша в кармане.

Я шагала вслед за ней по лестнице, размышляя, как на самом деле здесь называется то, что мой разум воспринял как «грош» и слушала пояснения. Для таких, как я, комнаты бесплатны, правда, они на четверых. По одному, а порой и в одиночку в нескольких комнатах (если не считать прислуги) живут отпрыски богатых родителей, готовых щедро платить за то, чтобы деточке не мешали заниматься никакие соседи. По иронии в ее голосе я поняла, что это скорее деточки мешают заниматься соседям, но комментировать не стала. Не мое дело.

— Вообще я нормально уживаюсь с людьми, — осторожно заметила я, выслушав ее.

По крайней мере, в предыдущей общаге получалось.

— Может быть. Но люди могут не захотеть уживаться с тобой. Для меня все девочки — словно родные племянницы, и я не хочу раздоров на ровном месте.

А еще она наверняка не желает, чтобы к ней явились со скандалом и потребовали меня отселить.

Мы поднялись на третий этаж, потом прошли в конец длинного коридора с рядом дверей к еще одной двери в торце.

— Вот, — сказала Ханна, открывая ее. — Когда-то нравы в университете были строже, и на каждом этаже дежурили ночные сторожа. Комнаты остались, но жить в них никто не соглашается. Эта будет твоей.

Я заглянула в дверной проем. Не хоромы. Узкая кровать под окном, стол шириной чуть больше полуметра вплотную к ней, табурет — больше в эту клетушку не помещалось ничего. Зато было окно почти во всю стену, а над спинкой кровати зачем-то висело зеркало. Я заглянула в него, но стекло покрывал такой толстый слой пыли, что оно отразило лишь смутную тень.

Конечно, никто из богатой семьи не согласится жить в такой каморке. Но для меня это была бесплатная крыша над головой, и плевать, что тут даже тараканов разводить негде.

— Огромное вам спасибо, — улыбнулась я. Снова оглядела свое новое жилище и добавила: — Где можно раздобыть тряпку и ведро с водой?

— О, это незачем, — отмахнулась Ханна. — Сейчас мы тут все поправим.

И сделала нечто. Мне показалось, что я на миг уловила колебания… чего-то, для чего у меня пока не находилось слов. Правда, в следующий момент я решила, что обманываю себя и это было дуновение воздуха. Как бы то ни было, комната преобразилась на глазах. Исчезла пыль, столик заблестел свежей полировкой, засверкало зеркало, расправилось покрывало на кровати.

— Обалдеть, — выдохнула я, на миг забыв даже о том, что надо узнать, как я выгляжу.

— Обычная бытовая магия. — Она потрепала меня по плечу. — Скоро сама научишься. А пока…

Снова колыхнулось нечто — пусть пока будет эфир, за неимением правильных слов — и теперь я действительно ощутила, что это колыхание — не сквозняк. Платье, которое я до сих пор считала серым, приобрело глубокий синий цвет, подол удлинился, прикрывая башмаки, их кожа стала гладкой и блестящей. Ну прямо-таки золушка, к которой явилась крестная-фея. Надеюсь, после полуночи карета не превратится в тыкву.

Ханна отмахнулась от благодарности, вынула из воздуха и вручила мне стопку постельного белья, мешочек с «нужными любой девушке мелочами» и записку для кастелянши, велев заглянуть с самого утра и взять жетоны для столовой. Интересно, во сколько здесь «утро», если в восемь уже начинаются занятия? За этой мыслью последовала другая — а как проснуться вовремя? Будильника-то у меня нет.

— Не волнуйся, не проспишь, — рассмеялась Ханна. Пожелала мне доброй ночи и исчезла.

Я закрыла за собой дверь, метнулась к зеркалу и шарахнулась, когда стеклянная гладь отразила незнакомое лицо. Заставила себя всмотреться.

Девчонка. По нашим меркам — не старше двадцати. Круглое лицо, орехового цвета глаза с такими длинными и густыми ресницами, что никакой туши не надо. Ровно очерченные брови. Рот, пожалуй, чуть великоват, но в целом лицо вполне симпатичное. Темно-каштановые кудри выбились из косы пушистым ореолом.

Прежде, чем рухнуть в кровать и провалиться в сон, я еще минут пять таращилась в зеркало, привыкая, но так и не привыкнув к новой себе.

Для того, кто придумал будильник, в аду наверняка приготовлен отдельный котел — именно это было моей первой мыслью, когда в разум пробился металлический звон. Вторая мысль — когда и зачем я приволокла домой допотопную дребезжалку? Да еще и завела ее на несусветную рань, судя по тому, как трудно продрать глаза. Часа три спала, не больше. Ну и для чего я себе устроила этакое экстремальное пробуждение?

Я кое-как разлепила веки, с полмига недоуменно глядела на табурет перед самым носом, а потом воспоминания нахлынули, заставив ткнуться лицом в подушку и застонать. То, что я вчера, приняла как должное, видимо, оглушенная происшедшим, сегодня обернулось сущим кошмаром. Захотелось забраться под одеяло с головой, зажмуриться, заткнуть пальцами уши и молиться невесть кому, чтобы вернул меня обратно.

Обратно? В объятья маньяка? Нет уж! Если мне, неизвестно за какие заслуги дали второй шанс, глупостью будет не попытаться выжать из него все возможное. К тому же мне не впервой осваиваться в новом мире: из детдома я вышла, не зная о повседневной жизни почти ничего. Даже как в магазин ходить. Мне тогда очень, просто очень повезло, что всего лишь почти мгновенно растратила деньги, которые скопились к выпуску на моем «сиротском» счете, но ни во что серьезное не вляпалась. Может, и сейчас повезет.

Трезвон, наконец, прекратился, и я поняла, что это что-то вроде школьного звонка или всеобщего будильника. В коридоре зазвучали девичьи голоса. Что ж, страшно-не страшно, а надо выбираться из кровати и как-то начинать новую жизнь. В прямом смысле новую.

Я думала, что в комнате для мытья будет полно народа, а то и вовсе очередь, но там обнаружилась лишь одна девушка.

— Ты тоже новенькая? — прощебетала она. — Я еще не научилась управляться с водой, приходится самой сюда ходить. Я тут три дня, а ты?

— С ночи, — ответила я, размышляя, о чем ей можно говорить, а о чем нельзя. Но, кажется, ей не нужны были мои ответы, потому что она продолжила, не дослушав.

— Соседки говорят, это вовсе несложно, а у меня все не выходит и не выходит. Даже думаю, может, я не стихийный маг вовсе? К нам в деревню как-то приезжал погодник, солидный такой. Как встал, как руками взмахнул — мигом тучи собрались, ливануло! Где он, а где я… Говорят, погодники — стихийные, а я с водой никак управиться не могу. А ты кто?

— Инга.

— А меня зовут Кася. Но я не про имя спрашивала. Я — стихийный маг, — гордо произнесла она. — А ты какой?

— Некромант.

— Глупая шутка, — фыркнула она.

— Я серьезно.

— Ну правда, хватит!

Я пожала плечами: не хочет, пусть не верит.

— Так ты в самом деле? Фууу! — Кася скривилась. — В мертвяках ковыряться!

Она обвела в воздухе между нами круг, перечеркнула его — то ли оскорбительный жест, то ли защитный знак — и демонстративно повернулась ко мне спиной

Я хмыкнула. Как знакомо. «В трупах копаешься?» — спрашивали, узнавая о моей профессии. А то, что мы со вполне себе живыми работаем куда чаще, мало кто вспоминает. Интересно, здесь так же? В смысле, чем вообще занимаются некроманты?

Что ж, скоро узнаю, так или иначе.