Парадигма греха

Наталья Хабибулина, 2014

Убийство или несчастный случай? Куда пропал учитель? Что происходит в тихом провинциальном городке? Так много вопросов и нет ответов, и только майор Дубовик сможет разгадать эти загадки и найти преступника или преступников…

Глава 3

Наутро Калошин отправился в школу. Учительская располагалась в дальнем конце коридора. Майор двигался туда среди огибающих его живым ручейком школьников, которые спешили на урок под оглушающую трель звонка. В учительской уже почти никого не осталось, только за столом у окна восседала Прасковья Петровна.

Увидев входящего Калошина, она поднялась и с гордым видом направилась к нему навстречу.

— Как я понимаю, это вы будете заниматься поисками Дениса Ивановича? Оч-чень хорошо! Вы профессионал своего дела, вас все хвалят! — показав на стул возле своего стола, она села напротив. — Как дела у Вари? Она что, и в самом деле выходит замуж за того столичного франта? Или это была его эксцентричная выходка? Было бы весьма неприятно!

— Да нет, успокойтесь! Он действительно приехал сделать предложение Варе! — улыбнулся Калошин.

— И она согласилась?! И вы разрешили? Она ведь ещё очень молода! — несколько экзальтированно всплескивала руками Прасковья Петровна.

— Это её выбор, и я полностью его поддерживаю. О таком муже для своей дочери я и мечтать не мог! А молодость?.. Что ж, скоро это пройдёт! — глубокомысленно заметил майор.

— Ну, что ж, возможно вы отчасти и правы, только я никогда не приветствовала столь ранние браки, — Калошин при этих словах усмехнулся про себя: «Потому что никогда сама не была замужем, старая грымза!», — но!.. желаю, чтобы это не оказалось ошибкой! — Прасковья Петровна пригладила волосы: — Итак, жду ваших вопросов, задавайте!

— Насколько я понимаю, вы были дружны с Арбениным? — женщина кивнула. — И наверняка, многое можете сказать о его последнем дне?

— Ну, настолько, насколько это позволено посторонней женщине, — она опять пригладила и без того гладкие волосы.

— И всё-таки?..

— В тот день я слышала его разговор с кем-то по телефону. Меня это несколько удивило, так как семьи у него здесь нет, особо он ни с кем не общался. Я вообще не помню, чтобы ему кто-то звонил, тем более на работу. Разговор меня тоже насторожил. Арбенин говорил нервно, отрывочными фразами: «Нет, не знаю», «Вряд ли договоримся», «Это невозможно». Вот, примерно, так.

— Что было после этого?

— Я спросила его, что произошло, и кто это звонил, он ответил очень уклончиво, вроде того, что «один неприятный тип». Настаивать я не стала, но видела, что настроение у него упало совершенно. Предложила помощь, он посмотрел на меня, как будто хотел что-то сказать, я почувствовала этот секундный порыв, но он тут же отгородился от меня. Хотя, подумав, добавил, что обязательно расскажет, но позже. Что просто не готов ответить.

— Что значит ответить? За что ответить? Или на что? — настойчиво спрашивал Калошин.

— Я не поняла, и, потом, меня что-то отвлекло, сами понимаете, это школа. Больше в тот день к этому разговору мы не возвращались. После уроков он ушел раньше меня, я вела родительское собрание. А утром он не явился на занятия.

— Вы бывали у него дома?

— Конечно, ещё при жизни жены. Мы иногда собирались.

— А после? Когда он жил один? — майор опустил глаза, чтобы не смущать женщину и дать ей возможность ответить на этот вопрос прямо.

— Вы проницательны… Да, я любила этого мужчину много лет, но у него была семья. Для меня семейные устои превыше всего. Я ни словом, ни делом никогда не намекнула ему о своих чувствах. А когда он остался один… Я сама пришла к нему. Он не оттолкнул меня. Мы встречались, но крайне редко. Всё держали в строгой тайне. Сами понимаете — школа! — она просительно посмотрела на Калошина.

— Не волнуйтесь, этот разговор останется между нами, — поспешил заверить её майор. — Так как насчет ваших визитов в его квартиру?

— Конечно же, бывала…

— А если мы вместе с вами проедем к нему, вы сможете сказать, всё ли в порядке там?

— Постараюсь, но это ведь будет зависеть от того, что вы ищите, не так ли?

— Давайте этот вопрос обсудим на месте. Хорошо? — Калошин встал.

— Так, здесь как будто бы всё в порядке, — оглядывая кухню, сказала Прасковья Петровна. — Пройдёмте в комнату, — и первая направилась к двери.

В комнате она сразу прошла к книжным полкам, провела пальцами по корешкам книг:

— А вот книги-то стоят не в том порядке…

— А каков же здесь должен быть порядок? — удивился Калошин. — По-моему, они и так стоят стройными рядами.

— Стройными — да, но не правильными, — строго произнесла Прасковья Петровна, посмотрев на майора, как на непонятливого ученика. — Денис Иванович в этом педантичен. К книгам относится трепетно, не допускает ни загиба страниц, ни пятен! Каждую мелочь примечал, если в библиотечных книгах встречал помарки — злился! Но как бы вам лучше объяснить, каков здесь порядок?

— Объясняйте, как можете, — сказал Калошин. — Я понятливый.

— Читает он много и даже кое-что перечитывает. И вот, чтобы попусту не дергать лишний раз книги, на задний ряд он ставит то, что ему не понадобится в ближайшее время. А в первом ряду то, что он читает постоянно. Это, в основном, научная литература и Пушкин, его любимый писатель. Ещё Куприн и Горький. Но и они в своем ряду стоят строго на своем месте. То есть, у каждого писателя его произведения в алфавитном порядке. А научная литература по годам и значимости. Тут уж у него своя система.

— Ну и?..

— Куприн и Достоевский среди научно-популярной литературы! Вперемешку! Не-ет, Денис Иванович такого бы не допустил! — женщина покачала досадливо головой и вдруг спросила: — Вы его найдете?

— Будем очень стараться! — заверил её Калошин. Потом вспомнив, вынул из планшета лист и прочитал: «Рассказы об элементах». Такая книга на полке есть? — и, перехватив вопросительный взгляд Прасковьи Петровны, пояснил: — Эту книгу Арбенин взял в библиотеке две недели назад и пока не вернул. Посмотрим?

— Позвольте мне, — женщина так посмотрела на руки майора, как будто боялась, что он занесет микробы на «бесценные фолианты».

— О, пожалуйста! — Калошин взглянул на свои ладони и пожал плечами. — Только вот пару книг я уберу сам, — он достал носовой платок и, аккуратно обхватив им корешки книг, вынул из общего книжного строя те, что стояли, по словам учительницы, не на своих местах: — Это для эксперта, — пояснил он.

Прасковья Петровна стала пересматривать книги, а Калошин тем временем оглядывал комнату. На стене он заметил панно с различными значками и обратился к учительнице:

— Он что, собирал значки?

— Да, совсем недавно, года полтора, как Денис Иванович увлёкся фалеристикой.

— Ага, понятно, — Калошин обратил внимание на то, что на панно были пристёгнуты два пионерских, и два комсомольских значка. Пока это ему ни о чем не говорило, но в глубине сознания мелькнул вопрос и прочно там закрепился.

— Товарищ майор, этой книги на полке нет! — повернулась к нему Прасковья Петровна.

Понятые подписали протокол, Калошин забрал книги и, опечатав квартиру, уехал в отделение.

Калошин решил посоветоваться с Дубовиком. Отыскать его оказалось непросто, но часа через два тот позвонил сам. Выслушав от майора все последние новости, сказал:

— Вечером приеду к вам домой! Ждите!

Дома за стол не садились, пока в дверях, наконец, не появился Дубовик. Варя кинулась к нему, но стеснительно остановилась в двух шагах.

— А что, невеста даже не поцелует своего жениха? — весело улыбнулся Дубовик, подхватывая девушку на руки и нежно целуя. Она смущенно прижалась к нему на секунду и, вырвавшись, поспешила на кухню.

После ужина, убрав посуду, все расселись за столом в комнате. Дубовик положил на скатерть свою папку с документами:

— Ну, что, майор, давай обсудим все твои новости, и я добавлю кое-что от себя.

— Андрей Ефимович, можно я тоже посижу с вами? — робко спросила Варя.

Дубовик шутливо погрозил ей пальцем:

— Только тихо!

— Я буду делать эскизы по заданию журнала, — она принесла бумагу и карандаши и устроилась удобнее напротив Андрея, который изредка посматривал на неё с нежностью.

— Геннадий Евсеевич, ты в прошлый раз сказал, что мальчика видели, идущим по направлению к лесу. А лес-то прочёсывали?

— Я участие в этом деле не принимал. Если помнишь, в прошлом году в это время все урки возвращались по своим «хазам» и «малинам», здесь тоже было не продохнуть. Но знаю, что и школьники, и родители искали его именно в лесу.

— А не связывали исчезновение мальчика с уголовниками?

— Отработали и это! Всё в «молоко»! Но у тебя-то что?

— А вот что: это расписание уроков того дня. Урок химии в седьмом классе, где учился Лёня, закончился в пятом часу, следующим по расписанию стоит урок географии. Мальчик на нем присутствовал — это подтвердила учитель географии. Арбенин в это время проводил в своем шестом классе классный час, то есть, в кабинете химии его не было, он его закрыл и ключ повесил на щит в учительской. Это его показания, которые подтвердила уборщица. Когда закончился классный час, он минут двадцать ещё беседовал со своими ученицами по поводу какого-то вечера. После этого Денис Иванович отправился в учительскую, по пути заглянув в кабинет, где наводили порядок Лёня и ммм… ага! — Оля Труфанова. В учительской Арбенин сел проверять тетради по контрольной работе, а потом спустился в буфет поужинать. После этого хотел заглянуть в класс, но дверь была уже заперта. Поработав ещё, он ушел домой. Пока всё понятно? — Дубовик посмотрел на Калошина.

— Предельно!

— А теперь внимание: учитель начальных классов Калугина сказала, что Лёня повесил ключ в пять часов с минутами, то есть, когда у мальчика только закончился урок географии. Она в это время находилась в учительской, но на щит с ключами внимания не обратила, просто поздоровалась с Лёней, который направился туда. Она решила, что мальчик повесил ключ, потому что уроки уже все закончились. Сама Калугина просидела весь вечер в учительской, и просто запуталась во времени, кто, когда приходил и выходил. Только вот никто на это внимания не обратил. Просто опирались на её слова, что мальчик ключ повесил! На самом деле, он его брал! А вот когда повесил, никто не видел. И он ли его повесил? Может быть, сам Арбенин?

— Погоди, там, в показаниях Калугиной я прочел лишь то, что она, как ты и сказал, видела, что Лёня ключ повесил! Откуда все эти дополнения в её рассказе? — Калошин подозрительно посмотрел на Дубовика.

— Да я лично с ней побеседовал! — улыбнулся тот.

— И когда же ты успел? — ошарашено посмотрел на него Калошин.

— Нашел время… И не жалею, вижу теперь, что дело запутанное… — Дубовик задумчиво посмотрел в сторону Вари, она ответила ему нежной улыбкой, но, заметив внимание отца, смущенно отвела глаза и продолжила рисовать. — И какая картина у нас вырисовывается?

— В прошлом году Арбенин взял в библиотеке книгу, в которой было что-то важное, так как она исчезла после гибели Слепцовой. Но он наткнулся на то, что было в книге, скорее всего, случайно. Смог ли воспользоваться?

— Смотря, что нашел, — вставил Дубовик.

— Но книгу он сдал. Значит, она ему больше была не нужна. А если его исчезновение вообще не имеет отношения к той книге?

— Я уже говорил, что в такие совпадения не верю! Пропадают две книги, которые в свое время брал один человек — Арбенин. Больше ими никто не интересовался. Кстати, когда он взял первую книгу? До исчезновения мальчика или после? И когда Арбенин её сдал, через какое время?

— Взял за три месяца до исчезновения Лёни, а сдал… — Калошин заглянул в свои записи, — … через неделю, после того, как взял.

— Значит, можно допустить, подчеркиваю — пока только допустить, что мальчик, убираясь в кабинете химии, что-то либо увидел, либо нашёл. Чёрт знает что! Очередное дежавю! «Искал — нашел»!

— А если его поход в лес, как раз, этим и объясняется? — задумчиво произнес Калошин. — Да, самое главное совсем забыл: вторую книгу Арбенин брал дважды. Так… — он опять посмотрел в записи, — через месяц после исчезновения Лёни, а второй раз — две недели назад. Первый раз вернул через три недели, а вот во второй раз, увы! — мы её у него дома так и не нашли!

— У-у, так всё ещё гораздо больше запутано, чем казалось на первый взгляд! — Дубовик постучал поставленными друг на друга кулаками. — Жаль, руки у меня связаны, не могу лезть в это дело! Моршанский тут же встанет на дыбы!

— Да уж, он уже вчера пузыри вовсю пускал! Правда, Сухарев язык ему хорошо «прищемил»!

— Ладно! Всё равно обведём его вокруг пальца, — усмехнулся подполковник. — И уж, коль разговор идет о книгах, я думаю, что следует тебе заглянуть и в школьную библиотеку.

— Я тоже так думаю!

— Да-а, если бы Арбенина год назад допросили с пристрастием, возможно, что сегодняшнего дела не было бы вовсе, — ворчливо произнес Дубовик.

— Ну, извини, я в этом деле участия не принимал, — развел руками Калошин. — Да и, если честно сказать, тогда как-то все уверились в том, что мальчишка, в самом деле, в лес ушел.

— Ты с родителями его тоже подробнее побеседуй, — Дубовик посмотрел на Варю, та была полностью поглощена своим занятием. — Знаешь, Геннадий Евсеевич, что мы будем сейчас толочь воду в ступе, когда будут уже какие-нибудь маломальские наработки, тогда и будем обсуждать. А сейчас… В конце концов у нас впереди свадьба, есть о чем поговорить, — он улыбнулся девушке, которая при его словах заметно оживилась.

Дальнейшая их беседа приобрела более приятное содержание.