Опасайся взгляда Царицы Змей

Наталья Солнцева, 2002

Художник Артур Корнилин приехал погостить к своему деду, леснику, живущему в глуши возле загадочного озера, о котором ходят разные слухи. Здесь он надеется написать нечто значительное, необычное. И это ему удается. Бизнесмен и искусствовед Сергей Горский, друг Корнилина, потрясен его новыми полотнами. Но вскоре Корнилин гибнет при весьма странных обстоятельствах, оставив самую свою загадочную картину «Царица Змей» другу. Что послужило причиной смерти художника: несчастный случай или убийство? Горский начинает собственное расследование и сам оказывается участником необъяснимых событий. Случайно ли в его жизнь входят две необыкновенные девушки Лида и Алена, две сестры из лесной глухомани, которые становятся соперницами в борьбе за его сердце? К чему приведет эта роковая любовь? Не связана ли легенда о Царице Змей с гибелью художника? И если да, то, как вырваться из заколдованного круга? Загадочным образом современные события и роковые страсти связаны с жизнью средневековой Флоренции и Древнего Египта. Роман издается в новой редакции. Ранее роман выходил под названием «Зеленый омут». Видео о книге «Опасайся взгляда Царицы Змей»

Глава 3

— А вот это, Лидушка, медвежье ушко, — говорила баба Марфа, разбирая травы, принесенные правнучкой. — Есть у этого растения другое имя, красивое — «царская свечка». Почему, знаешь?

Лида отрицательно покачала головой. Ей не хотелось разговаривать. После купания в лесном озере она долго ходила, как сомнамбула.

— Знаешь что, бабушка? Мне сегодня, во время купания, все казалось, будто на меня чудовище лесное смотрит.

— Откуда там чудовища? Их в нашем лесу отродясь не водилось.

— А мне казалось, что кто-то смотрит, аж в затылке зазвенело.

Баба Марфа развешивала мяту сушиться. Она отвлеклась на минуту, глядя на Лиду, задумчиво прищурилась.

— Судьба это твоя на тебя смотрела, а вовсе не чудовище…

— Как это? — Лида далеко не всегда понимала бабу Марфу, но слушала ее внимательно и с удовольствием.

— Дитя ты еще, силы своей не ведаешь, потому и печалишься. Ничего-то ты о себе не знаешь! Я тебе в детстве много сказок сказывала, а одну, самую главную, так и не поведала.

— Это какую же?

— О Царице — владычице земли, звезд и всего, что есть! У ее ног — зеленый цветущий луг, в ее короне — луна и солнце; она есть везде и во всем…

— Вот бы посмотреть на нее, — мечтательно протянула Лида.

— Ох-хо-хо! — баба Марфа усмехнулась и присела на лавку. — Ладно, хватит болтать, давай зверобой разложим.

Лида стала складывать зверобой на деревянные полочки. Она любила эту травыванов цвет. Собранный в ночь на Ивана Купалу, он служил надежной защитой от любой порчи, сглаза, чертей и колдовства. Это одно из двенадцати растений розенкрейцеров^[8]. Так ей объясняла бабушка. Лида впитывала науку о травах и их необычных свойствах с младенчества, когда баба Марфа брала ее с собой в лес, показывала всякие цветы и растения, деревья, ягоды и грибы.

Иван тоже водил Лиду то на речку, то на озера, рассказывал свои фантастические истории о волшебных кладах, леших, русалках, лесном хозяине. На природе он был как дома, к чему приучил и младшую из своих девочек. Алена была не любительница слушать сказки, а когда выросла, стала открыто стесняться отца, избегать его общества. Лиду она считала немного чокнутой и относилась к ней снисходительно, как к дурочке. Что, дескать, с нее возьмешь?

С Лидой было трудно найти общий язык. «Не от мира сего», «себе на уме» — такое мнение сложилось о ней у жителей села. Молодежь ее сторонилась, а старики, наоборот, любили и частенько вели с ней степенные, неторопливые беседы. Задушевными подругами Лида не обзавелась. Она не поверяла никому, о чем мечтает долгими зимними вечерами, когда негромко потрескивают дрова в печи, а за окном падает крупный пушистый снег, неслышно опускаясь на землю, на деревенские крыши…

Сергей проспал почти сутки, вернувшись из деревни. Ему снились купальские огни, роса на лугах, лесное озеро, туман, черные лукавые глаза Алены. Девушки в венках увлекали его к реке, и в лунном блеске у них вместо ног серебрились длинные русалочьи хвосты…

Его разбудил телефонный звонок. Не сразу сообразив, где он, Сергей сел и вытер испарину со лба. Боже! Что ему снилось? Захотелось выпить крепкого чаю и выйти на балкон, подышать свежим воздухом. Двухкомнатная родительская квартира в Харькове показалась убогой, запущенной. Приехав на выставку, он вместе с француженками остановился в гостинице — так удобнее, да и хлопот меньше. Но после поездки на деревенский праздник вернуться в гостиницу показалось невозможным. Он не мог объяснить почему.

Телефон снова надоедливо запиликал. Горский взглянул на дисплей. Звонила Нина Корнилина.

— Сережа… — она заплакала, тихо и безнадежно, жалобно всхлипывая.

— Что случилось?

— Артур…

— Нина, успокойся, прошу тебя. Он опять чудит? Мне приехать?

— Да, конечно, только… — она судорожно вздохнула. — Артур умер…

— Что-о?

Сергей ожидал чего угодно, только не этого. Артур был напуган, да. Но от страха не умирают, во всяком случае, молодые и крепкие мужчины. Сердце у него было здоровое. Что за чушь?..

— Нина, как это произошло?

— На него упал стеллаж в мастерской. Ночью. Я спала, ничего не слышала… — она снова заплакала, горько, навзрыд, как плачут маленькие дети.

— Какой стеллаж? — Он понимал, что задает глупый вопрос, но ничего другого просто не приходило в голову.

— Железный… Помнишь, на котором маски всякие стояли гипсовые, бюсты? Там их два, рядом. Оба были прикреплены к стене. Не представляю, как это могло случиться?! — Нина помолчала, собираясь с духом. — У него разбита голова, висок. Наверное, угол стеллажа… — она не договорила, всхлипнула. — Я вызвала «скорую», но было поздно. Сказали… что Артур умер мгновенно, сразу. Не мучился…

— Я сейчас же приеду.

— У нас полно милиции… Они не знают точно, несчастный случай это или нет…

— То есть как? Они что, думают…

— Да. Они думают, это может быть… убийство…

— Боже мой! Полный абсурд! Кому могло понадобиться убивать Артура? Он что, депутат, журналист, бизнесмен?

— Я тоже так думаю, но он был не в себе последнее время… Он тебе рассказал?

Сергей вспомнил слова Артура: тот пытался ему что-то объяснить, втолковать, но не смог. Говорил путано, будто бредил.

— Знаешь, Нина, я так его и не понял. Я подумал, у него нервный срыв, от переутомления, от работы. С творческими личностями такое случается.

— Да… — она вздохнула. — Ты видел «Царицу Змей»?

— Конечно! Потрясающая вещь…

— Она твоя… Я имею в виду, Артур хотел подарить ее тебе, когда выставка закончится. Говорил, что она должна быть только у тебя.

— Но почему?

— Я не знаю. Но хочу выполнить последнюю волю мужа. Возьми картину.

— Хорошо… — Сергей был растерян.

Когда он приехал в дом Корнилиных, тело Артура уже увезли. В мастерскую никого не впускали. Несколько милиционеров расспрашивали Нину, соседей, знакомых, приехавших выразить соболезнование. За забором толпились «почитатели» и просто любопытные. Слух о внезапной смерти художника мгновенно облетел город.

Сергею тоже пришлось отвечать на вопросы, которые в основном сводились к следующему: были ли у Артура враги, не одалживал ли он кому-нибудь крупную сумму денег и не был ли он сам кому-то должен. Расспрашивали об интимной стороне жизни художника, подразумевая ревность как мотив убийства. Учитывая талант Корнилина, могла присутствовать еще и зависть. Не исключалось, что на художника мог совершить нападение маньяк. Величайшие шедевры человеческого гения порой оказываются слишком сильным испытанием для больной психики — картины режут, обливают кислотой, и прочее. Сам автор тоже может оказаться мишенью для личности, одержимой разрушением.

Исходя из установленных фактов, оперативники склонялись к версии несчастного случая: стеллаж оторвался от стены и упал. Как? Всякое бывает. Раз в сто лет и незаряженное ружье стреляет. Следствие будет продолжаться, но… Никто серьезно не верил в то, что удастся выяснить истинную причину смерти Корнилина.

Вечером, когда все разошлись и дом опустел, Сергей решил, что необходимо поесть чего-нибудь, особенно Нине. Она выглядела ужасно: бледная, измученная, одурманенная лекарствами, с черными тенями под глазами. Он порылся в холодильнике, нашел сосиски, сыр и большие куски торта, сварил кофе.

— Съешь хотя бы немного, нам предстоит много работы.

— Да… — Нина отвечала вяло и безучастно. — Ты поможешь мне продать картины?

— Конечно. Что именно ты решила продать?

— Все! — Она смотрела куда-то в пустоту за окном.

— Не понял…

Сергей подумал, что он ослышался.

— Я хочу продать все! Картины, рисунки, наброски, эскизы… Хочу от всего избавиться. Даже от личных вещей Артура. Чтобы ничего не напоминало мне об этом кошмаре. Сережа! — из ее опухших глаз вновь полились слезы. — Последние годы мы прожили как в страшном сне. Что происходило с мужем? Ты можешь мне ответить?

Горский покачал головой.

— Вот и никто не может… — она помолчала. — Он не спал ночами, все смотрел какие-то свои «видения». Может, это были галлюцинации? Бред расстроенного мозга? Но если бы не они… то не было бы его картин. Ни «Искушения», ни «Лесных ведьм», ни «Царицы Змей», ничего… Он находил свои сюжеты внутри себя. Я перестала его воспринимать как того Артура, с которым мы целовались на Невском белыми ночами. Он говорил, что Петербург — город призраков. Пожалуй, он уже тогда был странным, только я этого не замечала…

Ей хотелось рассказать об Артуре все, что накопилось в душе тяжким грузом, выплеснуть свою боль, освободиться. Она говорила, плакала, вздыхала, снова говорила и снова плакала… Горький поток слез и слов иссяк только к утру.

Сергей помог ей лечь в постель, подождал, пока она уснет, и сел писать статью об Артуре Корнилине и его творчестве. Работа предназначалась для французского журнала. Ему необходимо было чем-то заняться, переключить внимание.

Нина рассказала, что Артур предчувствовал свою смерть. Перед выставкой он несколько раз заводил с ней разговор о том, что с ним может случиться плохое.

— Тогда ты бросай все и беги, — говорил он, нервно вздрагивая и оглядываясь. — Беги!

— Куда? Зачем?

— Не знаю куда. В глушь, где никто не найдет. А то они и до тебя доберутся!

Ей казалось, что он сходит с ума. Или они оба потеряли ощущение реальности.

— Кто? Что им от нас надо? Артур, прошу тебя, расскажи мне все…

Но он не пускался в дальнейшие объяснения, только давал советы: сменить фамилию и никому, ни одной живой душе не оставлять нового адреса.

— Но, ради бога, Артур, почему? Что происходит? Тебе кто-то угрожает?

— Они нашли меня. Как им это удалось? Что их навело на след? Если бы я знал!

Сергей вспомнил, какое впечатление произвела на Артура золотая подвеска, которую он привез из Франции. Корнилин так и не сказал ему, где видел такую же.

— Погоди, ты ведь нарисовал ее… «Натюрморт с зеркалом»! Значит, видел?

— Ну, допустим, видел. Во сне… — прошептал Артур, оглядываясь. Эта его новая привычка здорово бесила Горского.

— Ладно, — он кивнул головой. — Во сне так во сне.

— Или не во сне… Я запутался! — Артур смотрел на свои руки, которые мелко дрожали. — Ко мне тут черный человек приходил… Как к Моцарту!

— Что? — Сергей не сразу понял, о чем речь. Моцарт и Сальери! Гений и злодейство. Вот оно что! Милейший Артур возомнил себя великим маэстро? Или это такая разновидность сумасшествия — мания величия?

Он попробовал пошутить:

— Черный человек, насколько я понял, заказывал Моцарту «Реквием». А ты по музыкальной части не того… не умеешь. Что ж он от тебя хотел в таком случае?

— А того же, что и ты. Где я видел то, что пишу? Он чуть душу из меня не вынул! За горло взял, мягко так, как цыпленка… и давай душить! Сам не знаю, как от него отделался. Что-то несусветное ему наговорил со страху! Но он мне не поверил. Ушел… и пообещал вернуться.

Все это пришло Сергею в голову, когда Нина изливала свое горе, недоумение и обиду на Артура, на жизнь, на все. Она не понимала, почему это произошло с ней? Все должно было сложиться не так. Прекрасно и счастливо.

— Нина, а ты не помнишь, к Артуру приходил кто-нибудь… — он хотел сказать «подозрительный», но удержался. Впрочем, женщина поняла, что его интересует.

— Однажды я пошла к портнихе и вернулась домой раньше обычного. У Артура кто-то был. Вообще-то я не любопытна, но в тот раз… — она замялась. — Мне захотелось подслушать, о чем они говорят. Не знаю почему. Всего разобрать не удалось. Мужской голос требовал у Артура «не лезть в чужие тайны».

— Ты уверена?

— Да, эта фраза повторялась несколько раз, про «чужие тайны». И еще. Что Артур за это поплатится. Что мы оба получим по заслугам. Разговор мне ужасно не понравился, и я решила посмотреть, кто это. Выход у нас в доме один. Вот я и пристроилась у окна так, чтобы дверь входная была видна. Только ничего не получилось.

— Почему?

— Не знаю. То ли заснула, то ли отвлеклась. Глядь, времени уже много. Голоса давно стихли, а никто так и не вышел. Поискала Артура, а он на кухне сидит, коньяк пьет, злой такой, взъерошенный. Аж подскочил, когда я вошла. «Ты меня напугала! — крикнул. — Откуда ты взялась? Ты же к Фаине отправилась, я тебя раньше десяти не ждал». Я ему объяснила, что Фаина в гости торопилась и я давно дома. Кто это был у тебя? А он как закричит: «Не смей меня об этом спрашивать! Никогда не смей меня ни о чем спрашивать!»

Я расплакалась, конечно. Мы почти совсем не ссорились, и к грубости я не привыкла. Артур по натуре был мягкий, никогда не кричал. Потом ему стыдно стало, он извинялся…

— Ты так никого и не видела?

— Нет… — Нина с сожалением покачала головой. Она устала, выплакалась и хотела спать.

— Тебе нужно отдохнуть…

— Я боюсь оставаться одна!

— Не бойся, я побуду с тобой. Поработаю. Начну статью об Артуре писать…

— Хорошо, — Нина вздохнула. — Сережа, посмотри вещи, книги, во сколько примерно их можно оценить… чтобы не очень дорого. Я хочу поскорее покончить с этим. Пожалуй, я поступлю так, как советовал Артур — уеду. Никто об этом не знает, кроме тебя…

Перед тем как сесть за работу, Горский навскидку осмотрел наследие Корнилина, составил список. Его удивило одно обстоятельство: никаких личных бумаг Артура в доме не оказалось — ни писем, ни дневников, ни записных книжек. Нина дала ему ключи от стола Корнилина, от секретера и от мастерской. Последняя была опечатана милицией. Но они там сами все перевернули вверх дном и, похоже, с тем же успехом, что и Сергей.

Он сварил себе крепкий кофе, вытянул ноги и закурил…

Вспомнилась Алена, ее молодое тело, горячие глаза, постель из трав, темное купальское небо… Тут впору напиться и уснуть мертвецким сном, а ему секс мерещится. Кстати, бабу Марфу ему так и не удалось увидеть, а она, судя по всему, и есть главная ведьма.

Горский стал прикидывать, какие подходы ему найти к хитрой старухе, чтобы раскрыла она колдовские секреты. Сюжет будущей книги не давал ему покоя. Ни с того ни с сего представилась «Царица Змей», ее изумрудные очи, глубокие, как пучина морская… Почему Артур решил подарить ему именно эту картину? Что это? Предупреждение?.. Пророчество?..

Примечания

8

Розенкрейцеры — члены тайных, преимущественно религиозно-мистических обществ.