Копи царицы Савской

Наталья Солнцева, 2011

Когда-то они были друзьями, но любовь к юной Глории сделала их соперниками. Глория подарила свою любовь Павлу. Но он погиб. Смерть Павла надломила Глорию. И безысходность толкнула ее на брак с его другом. Прошло время, и она получила письмо от мертвеца с просьбой о свидании. Глория испугалась, но любопытство взяло верх и она поехала на встречу и попала в ловко расставленную для нее ловушку. Кто ее похитители? Зачем в ее жизни возник загадочный уродец? Какую тайну хотел он ей передать пред смертью? Как жизнь обычной девушки связана с таинственной находкой и убийством в африканской саванне два века назад? Чтобы понять это, придется хорошенько подумать и провести тщательное расследование. Поиски копей царицы Савской продолжаются. Стоит только открыть роман. Видео о книге «Копи царицы Савской»

Глава 8

Лавров поджидал осведомителя в душной забегаловке, полной любителей пива и дешевой закуски. Запах сосисок и пельменей перебивал дым сигарет. Лавров принес с собой бутылку водки. Он сам был не прочь выпить. Если бы не работа…

Он промерз, устал и дико хотел спать. Осведомитель опаздывал. Лавров глянул на часы и принялся за остывшие пельмени. Когда еще удастся поесть? Босс замордовал, все соки выжал… да еще разгон дал. Обозвал дармоедами и лежебоками. У него уже не хватало сил ругаться забористо, как он умел, — выдохся, вымотался за эти безумные дни и ночи.

Отчасти Роман согласился с его упреками. Вялые оправдания его и ребят разбивались об отсутствие результата.

«Это провал, Рома! — сокрушался Колбин. — Неужели ничего?»

«Полный ноль, Петр Ильич, — признавал поражение начальник охраны. — Все ниточки оборваны… Надо в милицию заявлять! Другого выхода я не вижу!»

«Зебрович слышать не желает о милиции…»

«Мы хоть снимем с себя ответственность!»

«Он дал нам еще трое суток. Ищите, Рома! Землю ройте!»

«Да роем… И что с того?»

«Может, между братками какой слушок прошел? Ты вознаграждение посули, не скупись. Зебрович даст любые деньги… в разумных пределах, — поправился Колбин. — Давай пошурши! Надо же что-то делать!»

Осведомители остались у Лаврова от его прежней службы в государственной правоохранительной структуре. Скромная зарплата и неоправданный риск вынудили его уволиться и пуститься в вольное плавание. Вот, попал в первый серьезный шторм. Везде свои нюансы.

Шустрый мужичок, одетый байкером, с размаху плюхнулся на пластмассовый стул.

— Привет! Че-то в горле пересохло…

— Сейчас мы тебя вылечим, Димыч, — усмехнулся Лавров, разливая водку. — Ты на мотоцикле?

— Накрылся мой конь! Уже неделю как я без колес.

Мужичок горестно сдвинул брови и потянулся за водкой.

— А что с твоим конем?

— Да… — махнул тот рукой, унизанной железными перстнями. — Погудели мы у одного приятеля… Короче, сам понимаешь…

— Под кайфом за руль сел?

— А на чем же домой добираться в два часа ночи? — искренне удивился Димыч.

— Худо тебе без коня…

— Ой худо! Во как худо! — Он провел ребром ладони по горлу. — Короче, смерть мне без моей «Хонды». Я ведь еще кредит отдаю… а доходы мои тебе известны.

— Значит, от материальной помощи не откажешься?

Мужичок опрокинул вторую рюмку водки и хитро прищурился. В его ухе поблескивала круглая металлическая серьга.

— А велика ль милостынька будет?

— В зависимости от ценности информации.

— Гляди, начальник, чтобы без обману…

— Когда я тебя обманывал?

Димыч поскреб подбородок, оглянулся и придвинулся поближе к собеседнику.

— Короче, я тут перетер кое с кем по поводу твоей проблемы…

— И что?

— Тухлое дело.

— Никто не в курсе?

— Да обмолвился один… чисто по-дружески поделился соображениями…

— Не тяни, Димыч!

Мужичок придвинулся еще ближе, наклонился и понизил голос. От него разило потом и водкой.

— Короче, чувачок залетный интересовался этим, как его…

— Анатолием Зебровичем?

— Тише ты… раскричался! Зебровичем, точно… Короче, вопросы задавал насчет его бабы… жены то есть. Мол, нашлась она или нет?

Пивную освещали желтые лампы, к потолку поднимался сизый дым. Сквозь гул голосов слышался звон кружек и торопливые шаги официантки, которая убирала посуду.

— Что за чувачок?

— Говорю же, залетный. С Урала прикатил. Приторговывал дурью… так, по мелочи… Потом упал на дно. Поговаривали, работу нашел… Но ты же понимаешь, начальник, кто к легким бабкам привык… того могила исправит!

Димыч сипло хохотнул над собственной шуткой.

— И это все?

— А что, мало? — нахмурился осведомитель.

— Намекни хоть, где искать этого залетного? Как кличут?

— Игорехой. Он на джипе приезжал. «Мицубиши» кажись… Тачка клевая! Только его или нет — не знаю. Может, угнал…

— Ты сам-то его видел?

— Не-а… — Мужичок мотнул небритым подбородком. — Мне пацан знакомый нашептал. Он раньше у этого… у Зебровича в офисе клерком работал, потом на дурь подсел… его и выгнали. Игореха, видать, по старой памяти к нему подкатил… но тот, сам понимаешь, ни сном ни духом!

Лавров вылил остатки водки в стакан и придвинул к Димычу сосиски.

— Давай закусывай! А то вон, повело уже.

Ниточка, которую дал ему осведомитель, была тонкая, словно паутинка. Но и ее упускать нельзя.

— Слушай, Димыч, дай-ка мне адресок бывшего клерка.

Мужичок молча жевал сосиску, обильно политую красным, как кровь, кетчупом. Лавров ждал. Димыч продолжал невозмутимо закусывать. Цвет кетчупа вызвал у начальника охраны плохие предчувствия.

Лавров имел доступ к личным делам сотрудников. Ему ничего не стоило пробить по базе данных, кого из клерков недавно уволили… но на это уйдет драгоценное время. Текучка кадров в таких компаниях, как «Зебрович и партнеры», являлась неизбежным злом. Без фамилии он вряд ли быстро управится. Проверять придется всех.

Он достал из кармана конверт и показал Димычу. Тот перестал жевать.

— Держи!

Мужичок протянул руку, но Лавров не спешил отдавать обещанное вознаграждение.

— Адрес, фамилия…

— Я не из вашей конторы, — огрызнулся Димыч. — Фамилию не спрашивал. Пацан снимает квартиру в Кунцеве… задолжал за несколько месяцев, просил помочь… А тут я своего коня разбил! Черная полоса, начальник…

— Меняю точные координаты на конверт!

— Идет…

* * *

Глория сообразила, что сон подозрительно затянулся. Хоть время категория и летучая, но наяву оно течет по-другому. Глория не могла этого объяснить: она это просто чувствовала.

В обед молчаливый Санта принес ей куриный бульон и пирожки с мясом. Впервые ее не затошнило от запаха еды. К Глории возвращались силы и аппетит. После обеда она встала с постели. Ноги дрожали, голова кружилась, но ей удалось добрести до ванной и взглянуть на себя в зеркало. Увиденное привело ее в ужас. Она сбросила килограммов пять — щеки ввалились, под глазами синева, лицо бледное. А волосы… тусклые, спутанные, висят длинными прядями, как у ведьмы. На мраморной полочке стояли пара флаконов с туалетной водой, шампунь и гель для душа. Не те, которыми она привыкла пользоваться…

Глория с тревожным любопытством попробовала открыть кран. Потекла вода… сначала холодная, потом теплая. «Пещера тролля» отлично оборудована. Угловая ванна, зеркало, кремовая плитка отливает перламутром… Остальные помещения, вероятно, не хуже.

Глория умылась, взяла расческу и провела ею по густым темным волосам. Зубья застревали, причиняя боль. Сколько дней она не расчесывалась? Два, три… или больше?

В комнате, увешанной гобеленами, не было ни календаря, ни часов. В окно стучали ветки сирени, позади которой шумел окутанный зеленым туманом сад. Глория заглянула за ширму, закрывающую входную дверь, подергала за ручку. Заперто! По ширме были вытканы пестрые птицы с хохолками. «Удоды, — вспомнился ей рассказ Агафона. — Те самые, что донесли Соломону про неподвластную ему страну…»

— Эй! — крикнула она и постучала в эту дверь, отделяющую ее от прошлого. — Эй! Выпустите меня!

Тишина. Она приложила ухо к двери и прислушалась. Ни звука. Ей оставалось только улечься обратно в постель. Тем более что силы были на исходе. Сердце прыгало в груди, дыхание стеснилось. Какую же дозу снотворного ей вводили? Судя по последствиям, приличную.

Полулежа на подушках, Глория задумалась о своем состоянии, о том, куда она попала. Может, у нее случился приступ безумия и ее упекли в психиатрическую лечебницу? Частную, комфортабельную, но все же клинику? А карлик и Санта — порождения ее бреда? Они представляли собой странную пару: неуклюжий немой великан и галантный широкоплечий малыш, причем последний явно в роли хозяина…

Однако если она в лечебнице, то где врачи, медицинский персонал? Почему ей не делают уколы, не заставляют принимать таблетки?

Глория слишком устала, чтобы размышлять над этим. Она не заметила, как задремала. Сквозь ресницы ей виделась царица Савская, поднимающаяся по роскошной мраморной лестнице к царю Соломону…

Слова тролля сами собой всплыли в памяти:

«Три года, три месяца и три дня длилось путешествие царицы в далекую неведомую страну… и когда вступила она в славный город Иерусалим, то пришла к Соломону и вела с ним беседы обо всем, что ее занимало… и постигла она мудрость его, и склонилась перед его могуществом, и молвила:

— Если разгадаешь мои загадки, то признаю я тебя наисильнейшим властителем над людьми, зверями и птицами, над бесами, оборотнями и демонами… над всеми царями Полудня и Полуночи…

О чем бы она ни спросила, царь отвечал быстро, без раздумий и проявил поразительную осведомленность в любых вещах. Царица же очаровала его своей дивной красотой и любезностью, изысканными нарядами и пленительным голосом, похожим на звуки волшебной свирели…

Соломон догадался, что отцом ее был царь, а матерью — прелестная пери…»

— Пери? — вклинилась в его плавную речь Глория. — Это кто?

— Крылатое существо в образе женщины… изгнанница из рая, приставленная охранять людей от происков дьявола.

— Тогда царица Савская имела бы спрятанные под платьем крылья, а у нее, насколько я помню… были козлиные ноги с копытами. Ну… если и не козлиные, то жутко волосатые!

Агафон рассмеялся, тряхнув своими кудрями. Слухи про волосатые ноги царицы Савской стали притчей во языцех.

— Скажи еще, что ее ноги оказались такими же кривыми, как мои!

Карлик, сидя в кресле, поболтал в воздухе короткими ножками, обутыми в домашние туфли с помпонами.

Глория смутилась. Заслушавшись, она забыла о внешности собеседника. Как неловко!

— Ладно, я не в обиде, — вздохнул он. — Что есть, то есть. Знаешь, какую хитрость придумал Соломон, желая проверить эти слухи? Он пригласил царицу в зал с хрустальным полом, под которым плавали рыбки и колыхались водоросли. Та решила, что перед ней — вода, и подняла юбку. Всего лишь на мгновение! Таким образом ее тайна раскрылась… Царь якобы разочарованно воскликнул: «Твоя красота покорила меня… но твои ноги — мужские! Волосы украшают мужчину, но уродуют женщину!» Оскорбленная гостья, не удостоив Соломона ответом, тут же удалилась…

— Не очень-то вежливо с его стороны, — заметила Глория.

Агафон усмехался, изучающе разглядывая ее.

— Это ведь библейская история, — сказал он. — Не стоит понимать ее буквально. Соломон увидел в красавице-царице нечто демоническое, открыл темную сторону ее души и указал ей на это. «Козлиные ноги» — иносказательный признак дьявольского в ангельски совершенной женщине! Ха-ха! Разве ты не прячешь под одеялом раздвоенные копытца?

— Я?! У меня нормальные ноги! — Она задохнулась от возмущения.

— Разумеется! И ничего этакого ни разу не приходило в твою ветреную головку!

Он явно издевался над ней, тогда как она терялась под его пристальным взором. При слове «этакого» Глория вспомнила о письме, которое привело ее в ловушку. Почему-то она не призналась мужу, кто прислал ей приглашение в ад… Неужели она все еще любит Павла, а Зебрович все еще ревнует?..

— Послушайте, хватит дурачить меня. Скажите прямо: я сплю или…

— Мы все спим! — с воодушевлением заявил карлик. — И ты, и я… и Санта… и те двое, что держали тебя в подвале…

Страшная догадка молнией поразила Глорию.

— Вы… убили их?

— Зачем? — искренне изумился Агафон. — В этом не было нужды!

— Это вы написали мне письмо с того света, чтобы заманить меня в Прокудинку и…

— Нет! Клянусь… — Он, скрестив, приложил длинные ручищи к груди, и в его глазах появилось умоляющее выражение. — О письме я услышал от тебя!

Она резко выдохнула, надув щеки. Разговор принимал опасный оборот. Карлик напрягся, его благородные черты исказились.

— Что же Соломон? Как он загладил свою оплошность?

Агафон не ожидал, что она вернется к истории с волосатыми ногами царицы Савской. Улыбка тронула его губы. Слабое место женщин — их неуемное любопытство.

— Царь был великий кудесник! Он послал разгневанной гостье средство для удаления волос. Его изготовили джинны. В старину оно называлось нура. Это смесь мышьяка и негашеной извести.

Глория невольно развеселилась.

— Вероятно, то был самый древний состав для эпиляции? Жуткая вещь! Мышьяк… негашеная известь… Кожа не слазила вместе с волосами?

— Полагаю, при правильном приготовлении и использовании никакого вреда нура не наносила. И вообще… алхимики обожали мышьяк!

— А вы кто? — в лоб спросила она карлика. — Добрый дух или злой демон?

— Нечто среднее, как и все люди…

— Почему вы заперли меня здесь?

— Хочешь, чтобы я вернул тебя туда, где нашел?

— Я хочу домой!

— Считай, что ты дома…

— В пещере тролля! — хрипло засмеялась она. — Вы все врете про сон! Я не сплю! Я ваша добыча, ведь так? Что вы собираетесь со мной сделать? Продать мужу за большие деньги? Так он много не даст! Особенно когда узнает про письмо и про то, куда я ехала… Что тогда? Станете отрезать у меня то ухо, то палец и посылать ему? А потом убьете?

Ее понесло. Стресс всегда плохо влиял на ее психику. Она кричала, потом утихла и заплакала. Агафон отнесся к ее истерике со стоическим терпением. Позволил ей выкричаться, выплакаться. Он сидел не шевелясь и не произносил ни слова. Только подал ей батистовый платочек, когда она зашмыгала носом.

— Ты моя добыча, — спокойно подтвердил он. — Я очень долго охотился за тобой. Я думал, что не успею…

— Отпустите меня…

— Я не могу! Ты мне нужна.

— Зачем? Для алхимических опытов? Или мыло варить?

— Тебе ничего не угрожает, поверь.

— А я не верю! Не верю! — взвилась Глория. — Кто были те двое, на джипе? Вы их наняли?

— Нет. Я их не знаю.

— Рассказывайте! — саркастически усмехнулась она. — Господи! За что мне все это? Почему я? Все было так хорошо… так легко… Наверное, за легкую жизнь надо платить? Да?

Ее запал быстро иссяк, и она поникла, погрузилась в апатию. Ей вдруг стало безразлично собственное будущее. Она больше не жалела о прошлом. Она даже не хотела вырваться из этой увешанной гобеленами клетки на волю, туда, где шумят деревья, где стоит по оврагам талая вода… где весна рассыпает первые цветы и проливает на стылую землю теплый дождь…

— Тебе не нужно меня бояться, — печально произнес Агафон. — Никто не собирается тебя убивать. Давай… сыграем в шахматы!

Она уставилась на него как на полоумного. Шахматы! Он что, совсем свихнулся?

Санта, как обычно безмолвный, принес дорогую доску из разных пород дерева и тонко выточенные фигурки. Карлик расставил шахматы. Себе — белые, Глории — черные.

— По-моему, все наоборот. Черными играете вы.

— Это заблуждение, которое скоро рассеется…

Она ленилась обдумывать ходы, и партия стремительно завершилась победой Агафона. Впрочем, он не обрадовался.

— Почему вы называете этих всадниц «Русалочьей охотой»? — спросила она, кивая в сторону гобелена над кроватью.

Карлик продолжал сидеть в кресле, и ей пришлось поддерживать беседу. Молчание пугало ее.

— Существует поверье о «дикой охоте», — равнодушно начал он. — Когда по небу несутся рыцари на черных конях, а за ними бежит свора черных псов… это дурной знак. Кто его увидит, тому следует остерегаться. Когда в лесу внезапно покажутся пышно разодетые всадницы с длинными волосами — их называют «русалочьей охотой»…

— Что же предвещает «русалочья охота»?

— Близкую смерть…