Иллюзии красного

Наталья Солнцева, 2002

Странные и, на первый взгляд, ничем не связанные убийства происходят в столичном городе. Погибает респектабельный ювелир Ковалевский, кто-то пытается убить его любовницу Валерию, бесследно исчезает кладоискатель… В ходе расследования выясняется, что все жертвы каким-то образом причастны к тайне древних рубинов «Алая капля», подаренных индийским раджей своей возлюбленной Сабхидари и исчезнувших с ее смертью во тьме тысячелетий.

ГЛАВА 5

Белоснежный дворец — сон небесного облака — тонул в аромате жасмина. Его изящные формы, стрельчатые своды, каскад легких колонн — отражались в неподвижном зеркале прозрачного водоема, мраморный пол которого мерцал зеленовато-голубым волшебным светом… Среди пышных кустов и стройных пальм, на желтом песке дорожки застыл в ожидании босоногий человек в белом одеянии. Он что-то напевал. Певец обращался к утренней заре, как к живому существу, называя ее прекрасной, розовощекой, нежной и чарующей Ушас — богиней восхода солнца. Таков был мудрец, брахман, живущий во дворце.

Теплый ветерок зашуршал в разогретой душистой листве…Шелест звучал, словно шепот, сладостно-вкрадчивый: брахма… брахма… что означает — «святые слова». Громкие шаги по дорожке заглушили сладкозвучный шепот.

— То же лицо — она узнала мужчину, с которым видела себя в роскошной спальне. Теперь он был в богатых одеждах. Это хозяин дворца, могущественный раджа. Он шел очень быстро и решительно, вовлекая в движение неисчислимое множество нежных цветочных лепестков.

«И тучи над их головами превращались в цветы, которые падали с неба, источая чудесный аромат, и осыпали их, словно дождь из жемчужных лепестков…» — процитировал мудрец слова древнего поэтического текста.

— Рад видеть тебя в покое и здравии, любимец богов, — Владыка дружески улыбался. Взгляд царя был полон неукротимой энергии и жажды жизни. Мудрец приветствовал его изящным жестом, прикоснувшись ко лбу и груди, в том месте, где ощущалось биение сердца.

— Прими искренность мою, Владыка, ибо видишь меня среди дня и среди ночи. Прими труд мой, если он тебе на пользу. Яви, Владыка, милость твою, ибо тьма велика, а путь нескончаем!…

— Как мне нравится беседовать с тобой! — ответил правитель, склоняя голову, потому что мудрец был небольшого роста, — Воистину умейте поразить туман лицемерия, но каждый лепесток искренности пусть живет!

— Великий раджа сам — цветок дерзания. Истина, Сила и Отвага — лепестки этого цветка, зажигающие звезды…

Они шли по дорожке, продолжая беседу.

— Черпаешь Силу Индры, своевольный правитель?

Иронический тон брахмана на мгновение заставил красивое лицо раджи залиться краской гнева, изобличая в нем прежде всего человека, который подчиняет своей власти все окружающее, но не может быть владыкой своих собственных чувств.

Однако, к чести раджи, ему удалось обуздать вспышку негодования.

— Если знаешь, поведай, как достичь небесного сада Индры? — уже вполне спокойным и дружелюбным тоном спросил царь. — Хочу увидеть дерево Кальпа, которое вместо плодов приносит то, что более всего желаешь!

— Великий царь, прислушайся, даже ветер смеется над тобой!

В шуршании листьев и веток слышалось, как кто-то невидимый, громко шепчет непонятные, тревожные слова…Брахман расхохотался. Почему? Его речи и поведение казались запутанными молодому радже.

— Я не понимаю тебя. Изъясняйся проще. Твои мысли бегут по саду мудрости быстрее, чем мои…

— О, да! Да! Ты собираешься просить, Владыка? Но что ты попросишь? Кто и что может дать тебе, изначально имеющему все в этом мире?

Великий раджа так и не ответил ему. Неисчислимы слои и нити паутины кармы, непостижимы связи земные и небесные…Он так и не посмел признаться, что Бог Кама натянул тетиву из пчел и выпустил в его сердце свои цветочные стрелы Любви…

Даже великий и всемогущий раджа не может остановить поток слез, который истекает из его раненного сердца, ибо жизнь Сабхидари тает, как роса при свете солнца… Только Боги могут продлить ее.

Отец Ника, используя свои связи, приобретенные за долгие годы работы с ювелирами и перекупщиками золота, помог реализовать содержимое автоклава. Лишних вопросов Пантелеймон Аркадьевич не задавал, удовольствовавшись объяснением, что кольца и перстни — собственность Валена, которому срочно нужны деньги. Все оказалось проще простого.

Выручили приятели за золото не так много, как ожидал Вален, но сумма все-таки оказалась приличная.

Уже одетый, Ник заглянул в комнату.

— Я сегодня дежурю у старого в ломбарде. Ты будешь дома?

— Да. Не забудь предупредить, что тебя два-три дня не будет, — напомнил Вален.

— Ладно, скажу. Между прочим, пора бы и развлечься где-нибудь с девочками!

Вален с досадой посмотрел на друга, но решил поддержать его идею. Отношения портить не следовало.

— Неплохая мысль. Давай устроим вечеринку! Пригласи пару телок, только не с улицы.

В конце концов, каждый имеет право жить, как хочет. Если Нику необходимы девочки, так тому и быть.

Оставшись в одиночестве, Вален задумался. Лежа на диване, он напряженно вспоминал рассказы Вадика про коломенский склеп. Сведений слишком мало. Надо ехать, расспрашивать местных старожилов. В Коломне есть река, можно заодно и порыбачить, и узнать все, что интересует. Костер, уха из свежей рыбы, неспешные разговоры под водочку и хорошую закуску — лучший способ выведать у человека необходимые данные так, что он и сам не заметит.

Проголодавшись, Вален отправился на кухню. Умственная деятельность просто пожирает энергию. Стоит только задуматься о делах, как сразу хочется есть! На сей раз ему захотелось сладкого, только не конфет. Пожалуй, торт или пирожное с чаем. Надо сходить за удочками и по пути забежать в кондитерскую на углу.

Вчера они с Ником полдня болтались по оптовому рынку, подбирая Валену одежду. Купили все необходимое, так что молодой человек вышел из дома очень даже прилично одетым.

— Прикид что надо! — отметил Вален, глянув в зеркало. — У Ника отличный вкус, хорошо, что я его послушал. — Его мысли потекли по привычному кругу. — Может, и нет в этом склепе никаких ценностей, но ничего другого на сегодняшний день не предвидится. Всякий клубок начинает разматываться с кончика нитки. Главное — найти кончик и потянуть за него.

Он приобрел все необходимое для рыбалки, зашел в кондитерскую, купил миндальных пирожных, шоколадного рулета, ореховых трубочек, и вернулся домой. Поставив чайник, он смотрел в окно, как дети возятся в огромной луже посредине двора, носят ведерками грязную воду… Делать было совершенно нечего, надо ждать Ника, чтобы обсудить поездку в Коломну.

Вален поймал себя на мысли, что стал все чаще вспоминать родителей, особенно маму. Теперь, когда появились деньги, можно позвонить ей. Постепенно он перенесся на берег реки, где отец смолил лодку, а Валек, еще маленький, помогал ему, моргая и отворачиваясь от едкого густого дыма. Предстоящая рыбалка все больше увлекала его. В Коломне их с Ником ждет не только работа, но и приятный отдых. Вот это жизнь! Не то, что пахать от зари до зари…

Возвратившись с дежурства, Ник сразу заметил стоящие в углу прихожей удочки.

— Что это за снасти? Зачем? — он устал и хотел спать.

— Мы едем на рыбалку.

— Какую рыбалку? Мы же не договаривались ни про какую рыбалку?! По-моему, речь шла совсем о другом. При чем здесь рыбалка? — Ник не мог взять в толк, что ему предлагают.

— Сейчас, конечно, холодновато, но ничего, — как ни в чем не бывало, продолжал Вален. — Теперь у нас общее дело и оно требует, чтобы мы порыбачили, пообщались с местными рыбаками. Ты предупредил в ломбарде?

— Я договорился с охранником, потом отдам ему деньги за два дежурства. С этим нет проблем.

— Смотри, что я купил. — Вален вытащил из пакета всякие приспособления для ловли рыбы. — Кстати, у тебя есть резиновые сапоги?

Ник взирал на снасти без всякого энтузиазма, он терпеть не мог рыбалку. Валену стало смешно, такой обескураженный и взъерошенный вид был у друга.

— Если тебе повезет, поймаешь русалку. Пригласим ее к костру.

— Господи, Вален, что ты несешь? — Ник пришел в ужас от этой шутки. Он с детства панически боялся оборотней, колдунов, цыган, леших, домовых и всего, что с ними связано. — Надеюсь, ночевать на берегу реки не придется?

— Думаю, нет. Но придется делать вид, что рыба и уха из нее — составляют счастье нашей жизни.

Холодное весеннее утро радовало глаз прозрачными синими просторами, четкими линиями кромки леса, хрустящим под ногами ледком. Ник не ожидал, что любоваться рассветом над рекой так приятно. Необыкновенно чистый и наполненный запахом воды, прошлогодней хвои и еловых шишек воздух кружил голову. Далеко были видны изгибы реки, теряющиеся в розоватом тумане. Громко чирикали птицы, предвещая теплый солнечный день.

— Днем потеплеет!

Ник с Валеном перекинулись парой фраз. Говорить не хотелось. Было чудесно просто дышать, смотреть и слушать. Они долго шли вдоль берега, выбирая сухую возвышенность. Во многих местах вода оказалась совсем прозрачная, просвечивало песчаное дно, темно-зеленые водоросли.

— Остановимся здесь. — Вален решительно снял с плеч рюкзак. — Давай поедим, пивка попьем, а потом будем думать, что делать с удочками.

— Где же твои рыбаки, которые сообщат нам, где клад зарыт? — не удержался Ник от сарказма.

— Смотри-ка, травка! — Вален решил не обращать внимания на колкости. Он уселся на поваленное бревно, начал доставать из рюкзака еду.

Свежий воздух вызвал у обоих здоровый аппетит: бутерброды с ветчиной, колбаса, помидоры, — все казалось необыкновенно вкусным.

— Маловато пива взяли, — вздохнул Ник. — Ну, давай рыбу ловить! Мы же за этим сюда пришли?

— Может, лучше поспим?

С реки тянуло сыростью. Однообразный плеск воды, покрытой мелкой рябью, навевал скуку. Солнышко пригревало все сильнее. Неизвестно откуда появился бродячий пес, который все ходил кругами, принюхиваясь и подбирая разбросанные шкурки от колбасы.

— Хорошее место выбрали!

Приятели от неожиданности вздрогнули. Неподалеку, чуть сзади них стоял человек с удочкой и сеткой для рыбы.

— И много здесь поймать можно? — лениво поинтересовался Вален.

— Десятка два натаскаете. Карась нынче жадный, поделом ему.

— Вставай, Ник, пора рыбу ловить!

Собирая удочки, приятели присматривались к рыбаку, который болтал почти без умолку. Он то и дело снимал с крючка рыбину за рыбиной и замысловато ругался.

–Дед, видать, выпить любит — вон рожа какая красная, — отметил про себя Вален. — А то, что болтливый — нам на руку.

— Вы, я вижу, не местные. Из первопрестольной, небось, пожаловали? Надоело минтай мороженый трескать? — дед ехидно захохотал.

— Угадали. Нам друг сюда посоветовал ехать. Он здесь родился.

— Я тут, почитай, всех знаю. Долго живу, — хвастливо отозвался дед. — Врешь, не уйдешь! — неожиданно громко завопил он, хватая большую скользкую рыбину, — Иди, мать твою… в ведро. Попался? Это потому что ты тупой и жадный!

Он отчитывал карася так увлеченно и со знанием дела, как будто бы тот мог слышать и понимать, о чем идет речь.

Ник и Вален тоже поймали несколько штук. Занятие это быстро им наскучило.

— Мы вам не мешаем? — вежливо поинтересовался Вален у деда. Нужно же было как-то завести разговор.

— Не… — сразу отозвался дед. — Скука меня заела. Я почти каждый день рыбачу, как лед сошел. И все один. А тут вы… Все веселее! Меня Егорычем кличут.

— Давайте, Егорыч, уху варить, с перчиком, с лавровым листом. У нас все есть. И водочка! И закуска! А?

— Так я не против. Чего мне отказываться? Я завсегда за такое дело! Рыбы-то уж полное ведро и сетка. Хозяйке есть что принести. Почему не отдохнуть по культурному? Я быстро — отнесу улов, и вернусь.

Дед вытащил из ведра пару жирных карасей и бросил в котелок приятелей.

— Это на уху. Вы-то, я вижу, рыбаки не очень… Костер можете сложить, а варить без меня не начинайте.

Валерия задумчиво перебирала в руках деревянные бусы. Она вспоминала себя совсем еще молодой и наивной, покидающей родные пенаты с надеждой никогда более не возвращаться. Как и многие другие, она оставила родительский дом, отправившись на поиски счастья. Сказки всех времен и народов отдают это счастье тем, кто не боится идти за ним, сжигая за собой мосты. Но жизнь оказалась не такой, как на страницах книжек с картинками. Или, может быть, герои должны быть другими? И виноваты не дороги, а путешественники? Возможно, они не знали, за чем идут, что ищут? Или не то взяли с собой, отправляясь в далекий и неизведанный путь? Что, если они несут лишний груз? А самое необходимое, наоборот, оставили дома? Что у них на сердце? Радость или уныние? А в мыслях? Чего они ожидают? Что снится им тихими ночами под звездным небом?..

Валерия не могла ответить ни на один из вопросов. Она хотела счастья, как хотят его все, кто приходит в этот мир. Иначе это путешествие, длиною в жизнь, становится жестоким и бессмысленным.

Она подумала о Евгении. Он звонил ей каждый день, он был готов возить ее из дома на работу, а с работы домой, провожать и встречать, гулять по очистившимся от снега тротуарам, дарить розы и фиалки, первые, привезенные из Крыма, подснежники. Он приглашал ее на престижные премьеры и в дорогие рестораны. С ним было хорошо. Но… Вот это «но» возникало каждый раз, словно злой дух их кувшина, и разбивало в пух и прах благие намерения и светлые помыслы.

Не то, чтобы горький опыт прошлого так уж отравлял ей жизнь, просто теперь она понимала, что разгадка ее тайны кроется в ней самой. Она стала мудрее, и смотрела теперь не столько на мужчину, сколько внутрь себя. Откликается ли там что-то? И насколько силен призыв, чтобы бросить все и идти?

Валерия вынуждена была признать, что Евгений — герой не ее романа. Да, он лучше многих, но… Опять это «но». В его жизни есть множество «важных» вещей, которые отнимут у нее то внимание и восхищение, которое он сейчас демонстрирует. Эти вещи окажутся значительнее и серьезнее того приятного времени, которое он проводит с ней. У них нет никакой общей, или хотя бы близкой по духу, цели. Похоже на то, что ни у нее, ни у него вообще нет сколько-нибудь стоящей цели. Но зато есть множество банальных житейских и сиюминутных, как она теперь понимала, ложных «важностей», съедающих без остатка то великое, ради которого и надо дышать и гореть. Она вдруг прозрела и увидела, что пламя жизни сгорает вхолостую не только у нее и Евгения, но и у миллионов населяющих эту планету людей.

У Евгения есть масса забот — ремонт машины, мамина мигрень, выгодный заказ, нужный клиент… Любая достаточно серьезная жизненная неудача, и… прощай, романтика! Она поняла, почему мужчины не могут быть любящими долго. Любовь для них — это просто еще одна «важность», в ряду многих других.

Она пришла к выводу: ее это не устраивает. Валерия поклялась себе, что никому и никогда больше не позволит относиться к ней пренебрежительно. Лучше редкие, ни к чему не обязывающие встречи, если они приносят радость, чем запутанная, полная взаимного непонимания и вражды, совместная жизнь. Если бы Евгений хотел иметь семью, он бы давно женился. Но он продолжает жить один и, скорее всего, думает о семейной жизни приблизительно то же, что и она.

Валерия вздохнула и посмотрела на веточку, которую ей преподнес соседский пятилетний мальчик. Он догнал ее у самого подъезда и протянул крепко зажатый в кулачке побег какого-то дерева.

— Это тебе! — по-детски бесцеремонно заявил он, глядя на нее серьезными серыми глазами. — Веточку надо поставить в воду и тогда на ней появятся зеленые листочки. Моя мама всегда так делает. Бери!

Валерия как можно ласковей поблагодарила и взяла подарок. Дома она поставила побег в воду. Маленькая веточка умудрилась завладеть ее вниманием и заботой с первого же дня. Почки стали большими и блестящими, совсем скоро появятся нежные листики.

Довольно предаваться философским раздумьям — пора приниматься за работу! Четыре файла с английским текстом ждали, чтобы их перевели и отредактировали. Как всегда, Валерия засиделась за работой допоздна, — даже радио уже давно замолчало.

Перед сном она взяла в руки книгу, подаренную Евгением — «Загадки древней Индии». Яркие, выполненные на мелованной бумаге, иллюстрации, были превосходны: прозрачные одежды, смуглые тела, роскошные украшения, пышная, цветущая природа, радостные лица, — прелесть жизни, каждое восприятие ее исполнено трепетом восхищения, наслаждением, которое она дарит, являя себя во всей полноте. Какой удивительный взгляд на мир!

Перевернув страницу, она залюбовалась следующей картинкой — голубокожий Кришна среди пестрых, беспечно порхающих мотыльков и райских птиц, играющий на золотой свирели. Какое у него женственное лицо, кроткие глаза и изящные руки!..

Хотелось спать. Книга в руках стала тяжелой. Валерия положила ее на тумбочку и выключила свет. Во сне она обязательно увидит что-нибудь необычное и волнующее!

Воздух светится голубым, а вода в озере — зеленым. Она непрерывно движется, сама по себе, развлекая себя и наблюдая все, что происходит вокруг. Ярко-оранжевое солнце горит на небе, не источая тепла, — только свет. Воздух вокруг непривычно плотный, несмотря на прозрачность. Чудеса!

— Нет, просто другая реальность, — пришел ответ ниоткуда.

Ни единого шороха: ни шелеста листьев, ни пения птиц, ни жужжания насекомых…Трава и листья гладкие, пластичные — ни холодные, ни теплые.

Валерия опустила руки в воду — и почувствовала прикосновения озера, оно струилось по ее коже, ласкало.

— Так вот что такое живая вода! Как приятно!

При каждом ее шаге мягкий, зеленый «буклированный» ковер прогибался и распрямлялся. Она поднялась на холм, за которым раскинулось огромное цветочное поле, подошла ближе, наклонилась к растениям на самом краю поля, чтобы рассмотреть их поближе, и замерла от удивления. Цветы издавали негромкие, легкие звуки.

— Они «поют»!

Нежные гармонии звучали не вне, а внутри нее, создавая умиротворение и безмятежность… Неведомо как, она очутилась в лодке — которая скользила по воде, черной и гладкой, как стекло. Крупные лотосы неподвижно лежали на поверхности, отражаясь в зеркале водоема. Лодку окутал светящийся голубоватый туман; на носу ее, прямо перед Валерией, сидел очень красивый, совсем молодой мужчина. Его фигура сияла, словно голубое солнце в форме человеческого тела. Во всем его облике угадывалась скрытая мощь.

Она смотрела и не верила своим глазам.

— Это Кришна? В его лице и фигуре нет ничего женственного!

Полное и абсолютное понимание проникло в ее сердце и осветило его изнутри светом счастья. Голубой полуночный мир поглотил ее, сомкнувшись. Она замерла от усилия найти в себе такие же чувства, и не смогла. Слезы наполняли ее глаза и стекали по щекам обильным теплым потоком… Сквозь их мутную пелену она видела, как Кришна снял свою гирлянду из ярко светящихся алых цветов и надел ей на шею, ласково коснувшись рукой ее щеки… Благоухание цветов превратилось в дурман…