Заложница

Наталья Соболевская, 2023

Жизнь Валерии похожа на ожившую сказку. Девушка молода, хороша собой, имеет отличное образование, трудится на престижной работе. Заботливый муж боготворит Леру и сдувает пылинки, и она безгранично счастлива в браке. Но полная чаша в одночасье разбивается вдребезги, когда неизвестные, подкараулив девушку на парковке, похищают её, бросив в багажник. Теперь Валерию ждёт, вместо уютной спальни, сырой холодный подвал, а вместо любящего мужа – мужчина с деспотичным характером, который обвиняет девушку во всех смертных грехах.

Глава 8

— Ты что, шутишь? Если так, то это совсем не смешно.

— Нет, Лера, не шучу, — выдохнул Костян. — Виктор Романович сам мне сказал, что если ты откажешься есть, то он спустится и лично тебя накормит. А босс не бросает слов на ветер.

Я взяла ложку в руку, потому как лишний раз встречаться с Абловым мне совсем не улыбается, но стоило мне поднести кашу к губам, как из-за запаха к горлу подступила невыносимая тошнота.

— Костя, а ты можешь сказать Аблову, что я тарелку до последней капельки вылизала? А я поем позже, когда захочу, просто я не привыкла завтракать так рано, к тому же перенервничала и ночью практически не спала.

— Нет, он не может, если не хочет работы лишиться, — послышался голос Аблова из коридора.

От неожиданности я вздрогнула, а Костян ограничился тем, что просто повернулся в сторону двери.

— Виктор Романович, я не собирался вас обманывать, — оправдался мой надзиратель, как только Аблов приблизился к камере.

— Очень на это рассчитываю. — Аблов перешагнул через порог и бросил на меня обвинительный взгляд. — Валерия, если ты хочешь, чтобы я сменил Костяна на Глеба, то сообщаю, что ты двигаешься в правильном направлении. Если Константин хоть раз поддастся на уговоры, то присматривать за тобой будет Глеб. Уяснила?

Чтоб ты провалился в глубокую яму и просидел там минимум год!

Разного рода ругательства так и вертелись у меня на языке, но здравый смысл подсказывал, что они в меня же срикошетят, причем физически. Поэтому, крепко стиснув зубы, я отвернулась и стала смотреть в стену.

Ощутила, как совсем рядом прогнулся матрац. Это что, Аблов ко мне, что ли, на кровать уселся и даже костюмчик не побоялся испачкать?

— Лера, существует масса способов насильно накормить человека, причем все они разные, но одно их все же объединяет. Догадываешься, что именно? — спросил Виктор Романович, на всякий случай подождал, вдруг я решу ответить, потом продолжил мысль: — Они все крайне неприятны и унизительны для человека, которого кормят. А теперь главный вопрос: ты уверена, что хочешь через это пройти?

— Естественно нет, — шепнула я, и через мгновение Костян протянул мне поднос с завтраком.

Не знаю, почему он это сделал, может быть, сам проявил инициативу, может быть, Аблов ему приказал жестом, но факт оставался фактом — я должна была есть в присутствии Виктора.

Проглатывая кашу, я более не чувствовала приступов тошноты, я вообще ничего не чувствовала, кроме лютой ненависти и всепоглощающей злости. Взяв стакан с кофе, я отхлебнула глоток, и у меня аж затряслись руки и закружилась голова от желания выплеснуть горячий напиток прямо в физиономию Аблова.

Нет, Лера, ты же не дура усугублять ситуацию. Спокойно поставь стакан на поднос и работай мозгами. Любое, даже самое безвыходное положение, можно обернуть в свою пользу.

— Всю ночь пыталась понять, почему вы обвиняете меня и Стаса в исчезновении, я так понимаю, близкого вам человека. Вспоминала, анализировала, перебирала факты, но у меня даже предположения не родилось, — наблюдая, как поднимается пар из кружки, без тени агрессии сказала я, потом заставила себя повернуть голову в сторону Аблова и устремила на него почти просительный взгляд, но не как на мучителя, а как на мужчину, от которого жду помощи. — Пожалуйста, объясните мне.

Одно дело — решиться прямо посмотреть в глаза и совсем другое — выдержать полный ненависти ответный взгляд, который куда сильней твоего. Из глаз брызнули слезы, задрожал подбородок, но я не смалодушничала и не отвернулась.

— Не молчите, у меня есть право знать! Может быть, если вы скажете, что конкретно натолкнуло вас на эту мысль, я смогу оправдаться.

Виктор усмехнулся, демонстративно потянул ноги, показывая, что мои слезы и мольбы его ни капли не тронули, а потом начал лениво и медленно аплодировать.

— Благодарю, Валерия, мне не так часто доводилось лицезреть настолько качественное исполнение драматической роли. Подмостки театров по тебе плачут. Если бы решал я, то «Оскар» был бы только твоим.

Ну и мерзавец! По его приказу четверо здоровенных шкафов похитили меня и бросили в багажник, а один из них предварительно заехал мне по лицу, но на этом Аблов не остановился. Он, угрожая насилием, заставил говорить на камеру какую-то чушь. В довершение всего я провела ночь в сыром холодном подвале и до рассвета тряслась от страха, слушая, как клацают зубы. И теперь, после всех мучений и унижений, когда попросила объяснить, почему так происходит, он опять надо мной глумится.

У меня в глазах от ярости потемнело. Где-то на задворках разум твердил: «Ты сделаешь только хуже», — но кто слушает здравый смысл, когда себя не контролирует.

— Сволочь! — крикнула я и бросилась на Аблова с кулаками, поднос рухнул с колен и звук бьющейся посуды слился с ругательствами. — Ты ненормальный маньяк, запер в гадюшнике и еще издеваешься, на, получи, гад!.. — Я от души колотила Виктора куда попало, правда, недолго.

— Успокойся, истеричка, пока я на тебя, как на буйную, намордник не нацепил.

Аблов перехватил мои запястья ручищами, да так, что у меня косточки захрустели.

Понимание того, что против крепкого мужчины я абсолютно беспомощна, не охладило мой пыл, наоборот, в меня словно черт вселился, заставляющий меня кусать мерзавца, пинать его и по возможности бодать головой в грудь.

— Ну все, это уже не смешно, — прорычал Аблов и, одним стремительным движением придавив меня спиной к лежанке, уселся сверху и стал сверлить бешеным взглядом.

В ожидании удара, я зажмурилась и повернула голову в сторону, как будто в такой позе побои переносить легче.

Слышу, как Аблов тяжело и глубоко дышит. Может быть, он успокоится, и мне удастся избежать расквашенного лица?

— Если вы с меня не слезете, я задохнусь, — процедила я сквозь зубы.

— Ха-ха, ты мне только что чуть глаза не выцарапала, драная кошка, а по-прежнему выкаешь.

Последние слова Аблова я расценила как призыв обращаться к нему на «ты», а мне два раза повторять не требуется. Сказано — сделано.

— Психопат шизанутый! Ты весишь под центнер, а мой вес до пятидесяти килограмм не дотягивает. Зачем, спрашивается, пять минут назад насильно кормил, чтобы сейчас задавить насмерть? — пыхтела я и брыкалась под тяжестью негодяя.

— Да если бы от твоей жалкой жизни не зависела свобода Артема, — низко склонившись, цедил Аблов мне в ухо, — я бы даже не удосужился тебя похищать. Где-нибудь в подворотне шею свернул бы, и дело с концом. Сделал бы одолжение обществу. Чем меньше тварей по земле ходит, тем легче нормальным людям дышать.

Тоже мне, санитар леса!

Аблов выпрямился и я, схватив его за грудки, принялась усиленно трясти.

— Ты глухой?! Сколько еще раз повторить, чтобы дошло? У меня даже догадок нет, какого Артема ты имеешь в виду! Все мои знакомые с таким именем и близко не могли с тобой пересекаться!

Аблов наклонил голову и глянул на испорченную рубашку, из которой теперь торчали нитки в тех местах, где еще совсем недавно сидели две верхние пуговицы.

— Твоя уловка в прошлый раз не прошла и теперь не пройдет. Не делай вид, что ты якобы думаешь, что Артем — взрослый мужик. Ты не хуже меня знаешь, что моему племяннику девять лет.

Сказать, что я впала в ступор, — ничего не сказать.

— Как — девять лет… — продолжая удерживать Аблова за ткань сорочки, практически беззвучно пробормотала я, причем исключительно себе. — Артем — маленький мальчик?

— Хватит уже притворяться невинной овцой, — Аблов скинул с себя мои руки и встал с лежанки. — Мы оба все отлично понимаем.

— Получается, у вас похитили ребенка, — я наконец приняла сидячее положение, — а вы, вместо того чтобы спасать мальчика, со мной возитесь. Тратите время и силы впустую. Виктор, я вам клянусь, вы не там ищете.

— Лучше заткнись и не беси! А то я уже очень близок к тому, чтобы поступиться принципом — не бить женщин.

Угрозу пропустила мимо ушей, так как на кону — жизнь маленького человека.

— Аблов, не будь ты идиотом! — с надрывом крикнула я и подскочила к нему. — Мы со Стасом не трогали твоего племянника. Мы же не преступники!

— Нет, вы две твари, которые лихо поставили на поток получение выкупов за похищения, — заявил Аблов, и, так как он наступал, мне пришлось пятиться. — Скажи, чего вам не хватало? Молодые, здоровые, при руках, при ногах, свое дело имеете.

— Какой поток, о чем ты? — непонимающе лепетала я, уже прижавшись к стене. — Мы ничем таким не занимаемся, правда.

Аблов как будто не слышал меня и продолжал говорить жуткие, страшные вещи:

— Расскажи мне, Валерия, куда уплыли деньги, полученные за людей, которых вы не вернули их семьям, а просто убили, а? Что ты на них покупала? Туфли, помаду, диван в дом? Или, быть может, новенький BMW? Тебя не воротило от вещей, пропитанных кровью?

— Это все неправда, — мотала я из стороны в сторону головой. — Моя машина куплена на честно заработанные деньги. Проверьте нашу отчетность по фирме. Не знаю, может быть, еще выписки банка, акты выполненных работ. Вы увидите, мы действительно с мужем неплохо зарабатывали и накопили.

— Опять врешь! — мимо уха со свистом пролетел здоровенный кулак и врезался в стену. — Бессмысленно отпираться, у меня есть доказательства, что именно ваша семейка похищала людей, некоторых возвращала, а некоторых нет. Имей в виду, у тебя из этого подвала два выхода: если с Артемом хоть что-нибудь случится, я вас с муженьком зарою в одной могиле, а если вернете племянника целым и невредимым, то доживете свой век за решеткой.

— Так это же замечательно! Если есть доказательства, вызывай полицию, пусть они разбираются, кто из нас прав, а кто нет, — уцепилась я за эту идею, как за спасательный круг.

— Какая ты мудрая! Думаешь, мне неизвестно, что в этом случае вы пускаете заложника в расход, а сами ложитесь на дно?

— На какое дно мы заляжем? Ты же говоришь, у тебя есть доказательства. Значит, мы со Стасом прямиком должны попасть в каталажку.

— И что толку от этого, если ребенка я не верну, — взгляд Аблова потемнел, видимо, он явственно представил потерю. — Догадываюсь, на что ты рассчитываешь, на наш гуманный суд. Ты ведь далеко неглупа, наверняка вызубрила уголовный кодекс от корки до корки и судебную практику проштудировала. Понимаешь, что те доказательства, которые я успел нарыть впопыхах, добыты незаконным путем, и даже если их примут во внимание, суд может их счесть недостаточными для обвинительного приговора.

Тон Аблова, его поведение и поступки говорили лишь об одном: на слово он мне не поверит, а взаперти у меня, чтобы оправдаться, нет другого инструмента, кроме голоса.

— Своим упрямством и нежеланием слушать ты вредишь всем: и мне, и себе, но в первую очередь Артему, — выдохнула я. — Мне тебя даже жаль, рано или поздно правда всплывет. Надеюсь, ты сможешь себя простить.

Лицо Виктора исказилось в жестокой гримасе, и он выплюнул:

— Ты лучше надейся, что завтра или даже сегодня я к тебе не приду с раскаленным утюгом и не положу его тебе на живот, поняла?