Книга №1, или В тайге зимою хорошо

Наталья Серова, 2017

Пассажирский самолёт совершает аварийную посадку. В сибирской тайге. Зимой. В метель. Нескольким пассажирам и членам команды удаётся выжить. Но спасатели не найдут их, пока не стихнет снегопад… К счастью, самолёт сел не так далеко от крупного города. Всего несколько десятков километров отделяют людей от цивилизации. Выжившие отправляются в путь. Их ждут бодрящий морозец, свежий воздух и шикарная природа. А еще холод, голод и смерть. В тайге право на жизнь нужно еще заслужить… Содержит нецензурную брань.

2.

Было морозное зимнее утро. Квартиру Казаковых заполнял красноватый свет восходящего солнца. О произошедшем ночью скандале, напоминали лишь осколки зеркала, аккуратно сметённые в угол. Перед входной дверью лежала большая дорожная сумка. Рядом с ней стояли Настя и Данил. Настя торопливо застёгивала на сыне зимнюю курточку.

— Мам, а мы надолго к бабушке? — уже в который раз спрашивал Данил.

— Нет, недельку погостим. Бабушка по тебе очень соскучилась, но у меня работа…

Данил, с тревогой посмотрел на дорожную сумку. Затем, перевёл взгляд на мать:

— А игрушки?

— Игрушек у бабушки много! Пошли!

Настя застегнула своё пальто, поправила на мальчике шапку и огляделась. Вспомнив о чём-то, она убежала на кухню и вернулась, неся в руках исписанный клочок бумаги. Записку Настя положила на видном месте в прихожей. Затем девушка взяла сына за руку и быстро вышла из квартиры.

Настя, тяжело дыша, подходила к входу в местный аэропорт. На плече у неё висела тяжёлая дорожная сумка, за руку девушка тащила Данила. Мальчик старался поспевать за матерью изо всех сил, сопел заложенным носом и кашлял. Молодая мама с тревогой посматривала на кашляющего мальчика.

— Настенька! — услышала она сзади бархатистый мужской голос. — Настенька, это Вы? Я не обознался? — снова окликнули её сзади.

— Ещё его не хватало, — горько прошептала Настя и, вежливо улыбнувшись, обернулась.

К девушке быстрым шагом шёл высокий симпатичный молодой человек, тащивший за собой огромный чемодан на колёсиках. На плече у одетого в новенькую, дорогую на вид, дублёнку, мужчины, висела большая сумка с ноутбуком, в руке он нёс небольшую сумку с нарисованным красным крестом. В нескольких шагах от девушки, мужчина неожиданно поскользнулся и растянулся на земле. Из кармана у него выпал навигатор и покатился по скользкому насту. Охнув, Настя бросила на землю сумку, подбежала к мужчине и помогла ему подняться.

— Добрый день, Настенька! Благодарю! — сказал молодой человек, немного отдышавшись, и подняв с земли навигатор. Мужчина повертел в руках прибор, поцокал языком и убрал его в карман. Затем посмотрел на кашляющего Данила, дорожную сумку и, приподняв бровь, остановил взгляд на Насте. — Вы уезжаете? В Красносибирск? А что же Вы мне не ответили? Я Вам столько сообщений отправил… Звонил…

— Добрый день, Николай Ильич! — Настя снова выдавила из себя вежливую улыбку. — Да вот, решила с Даней у мамы погостить… Вы тоже летите в Красносибирск? Надолго нас покидаете? — Настя указала взглядом на большой чемодан Николая.

— Зачем так официально, зовите меня Колей! — улыбнулся ей Николай. — А уезжаю насовсем. Я по договору пять лет отработал, денежки получил, теперь перевожусь в Областную больницу — там приятель для меня давно место держит!

— Жаль… — Настя надеялась, что Николай не заметит вырвавшийся у неё вздох облегчения. — Кто же нас здесь, в Таёжном, лечить будет?

Данил раскашлялся. Николай посмотрел на мальчика, затем снова повернулся к девушке:

— Сын у Вас, смотрю, опять болеет? Денис, кажется?

— Данил, — вздохнула Настя. — Да вот, опять в соплях ходит… Говоришь ему не есть снег, да разве послушает?

— Э! Голубки! — раздался грубый окрик. Настя и Николай, вздрогнув, обернулись. К ним подошло двое крупных неопрятных мужчин. Оба были в меховых шапках, толстых дублёнках, их маленькие поросячьи глазки весело сверкали из-под густых бровей, щеки и подбородок скрывала тёмная борода с проседью. Мужчины были похожи друг на друга настолько, что с первого взгляда их можно было принять за близнецов. Впрочем, если у первого борода была очень тёмной, практически чёрной, то второй мог похвастаться слегка курчавой шевелюрой каштанового цвета.

— Чё уставились? Да, я вам говорю! — сказал один из мужчин, тот, что с каштановой шевелюрой. — Хер ли вы встали у входа? Разойдись!

— Дехе пасар! — воскликнул второй, черноволосый, недовольно глядя на пару.

— В самом деле, Николай Ильич! — Настя снова повесила на плечо сумку и взяла за руку сына. — Пойдёмте!

Настя с Данилом и Николай расступились, пропуская ворчащих мужчин в здание аэропорта, и зашли следом.

У единственной в поселковом аэропорту стойки регистрации уже собралась толпа. Люди в толпе были чем-то возмущены, слышались гневные возгласы и брань. Первым в очереди стоял крепкий мужчина средних лет. Рядом с ним лежала огромная дорожная сумка и шесть ружей в чехлах. Мужчина что-то ожесточённо доказывал симпатичной девушке за стойкой регистрации. Девушка закатила глаза, испустила полный страдания вздох, потеребила, висящий на груди, бэйджик с надписью «Кристина», и снова посмотрела на мужчину:

— Я Вам ещё раз повторяю, оружие в салоне провозить нельзя! Его необходимо сдать!

— Нахера его сдавать? Смотри сюда! — строптивый пассажир поднял один из чехлов, вытащил ружьё и поднёс его к лицу Кристины. — Ты знаешь что это? Это Винчестер 1885 года! Рабочий! Это ружьё стоит больше, чем ты зарабатываешь за год! С ним охотился мой отец, мой дед! Это даже не оружие, это музейный экспонат! И ты хочешь отдать его в лапы ваших сотрудников?

— Мужчина, я ничего не хочу! — Кристина глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Я Вам повторяю, оружие в салоне провозить нельзя! Сдавайте или уходите!

Крики в очереди стали громче и толпа расступилась. К стойке регистрации, не обращая внимания на возмущенные возгласы, подошли те самые двое неопрятных мужчин и широко улыбнулись Кристине. Улыбки у них были зубастые и жутковатые.

— Привет, Кристиночка! — обратился к девушке один из приятелей, с чёрной шевелюрой. — Проблемы?

Кристина выдавила слабую улыбку, указывая взглядом на спорившего пассажира. Мужчины перевели взгляды на спорившего и заулыбались ещё шире.

— Привет, Артём! — поздоровался со строптивым пассажиром второй приятель, тот, что светлее. — В Красносибирск летишь? Ммм?

— А теперь слушай сюда! — Чернобородый вплотную подошёл к Артёму, пристально глядя ему в глаза. — Либо ты сдаёшь свои пукалки и идёшь на посадку, либо мы с Боряном тебя уводим, и никто никогда не увидит ни тебя, ни твои ружья! — рот Чернобородого снова растянулся в жутковатой улыбке. — Компренде, братан?

Артём стоял, нахмурившись, переводя взгляд с двоих мужчин на Кристину и обратно. Приятели весело ему подмигнули, скрестили руки на груди и встали рядом, с выжидающим видом. Артём вздохнул, сдал оружие, сумку и ушёл на посадку.

Удовлетворённо проводив Артёма взглядами, приятели подошли ближе к стойке. Кинули на пол сумки и рюкзаки и, сопровождаемые гневными криками из толпы, бросили на стойку паспорта. Тот, что с каштановыми волосами, достал из внутреннего кармана дублёнки шоколадку и положил на паспорта сверху. Кристина, быстро бросив взгляд на мужчин и на толпу, поспешно убрала шоколадку и взяла один из паспортов.

— Спасибо! — бросила Кристина, открывая второй паспорт. — Рюкзаки можете взять с собой, сумки сдавайте в багаж.

Девушка распечатала посадочные купоны и положила на паспорта.

— Но Кристиночка, у нас там ценные хрупкие вещи… — вкрадчиво сказал Чернобородый. — Мы не можем сдать всё в багаж!

— Не положено, — усталым голосом ответила Кристина. — Таковы правила…

— Ну чё ты ломаешься? — грубо оборвал её второй приятель. — Мы обо всём договорились! Твоё начальство в курсе, всем уплачено, ты в накладе не останешься! Кушай шоколадку и не вякай!

Чернобородый быстрым движением забрал со стойки паспорта и посадочные купоны.

— Эй! Так нельзя! — воскликнула Кристина.

Но приятели, не обращая на неё внимания, подняли с пола сумки и рюкзаки, и ушли на посадку. Онемев от их наглости, Кристина несколько секунд стояла, глядя вслед приятелям, затем взяла себя в руки и, натянуто улыбаясь, снова повернулась к толпе.

По асфальту Таёжного аэродрома ветер гонял ледяную позёмку. К стоявшему в стороне старенькому самолёту направлялись трое мужчин. Иваныч — самый старший, начальник местного отделения «Сибирь–Аэро» и два пилота: Саша — первый пилот и Витя — совсем ещё молодой парень, его помощник. Мужчины ожесточённо спорили и ругались.

— Ёб твою мать, Иваныч! — возмущался Саша. — Я на этом куске говна в Красносибирск не полечу!

— Журавлёв! Я тебе в который раз повторяю — другого самолёта у тебя не будет! — отвечал ему начальник «Сибирь-Аэро».

— Иваныч! Ты охерел, что ли? — поддержал товарища Витя. — Запрашивай другой самолёт! Мы сюда полчаса без связи летели!

— Да это вы охерели! — Иваныч вышел из себя. — Вы пилоты или красны девицы? Прогноз погоды видели? Через пару часов тут такая метель начнётся, что никто никуда уже не полетит! — и уже тише добавил. — А у меня посылка срочная…

Саша громко фыркнул.

— Опять с местным руководством мутите? Ты себе дом строишь, а мы Федяну с Боряном жопы лижем? — пилот зло сплюнул. — Двое из ларца, блин!

— Ты, Журавлёв, придержи-ка язык! Сказал лететь — ты летишь, нужно лизать жопы — лижешь! Не нравится — увольняйся. Оба увольняйтесь! Ишь, цацы какие! Я вам такую характеристику напишу, что вас даже на ферму говно разгребать не возьмут!

Мужчины подошли к самолёту. Иваныч, осмотрев потрёпанную машину, поморщился.

— Так и быть! На час — полтора задержим вылет. Отправлю к вам местных техников — проверите самолёт… Но! Уже завтра утром груз должен быть в Красносибирске! Иначе всем нам будет худо! Груз ждут серьёзные люди…

Иваныч развернулся и ушёл. Пилоты некоторое время смотрели ему вслед, затем переглянулись.

— Привет, парни! — к пилотам подошла Люба, бортпроводница.

— Привет, Любаня! — отозвались пилоты.

— Что, опять лететь на этом? — женщина окинула взглядом самолёт, поморщилась и вздохнула. — Эх, граждане-пассажиры снова всю дорогу песочить будут… Ну ничего, эту амбразуру я закрою…

— Да, амбразура у тебя сегодня, что надо… — протянул Саша. Он подошёл к Любе ближе и мягко обнял её за талию. — Двое из ларца с нами летят…

Любя наморщила лоб и напряглась.

— Ага, крепись, Любаня! — поддакнул Витя.

Очередь на регистрацию практически иссякла. Когда к стойке подошли последние пассажиры — полная женщина с маленькой девочкой, одетой в яркую курточку и затейливую вязаную шапку, на лице Кристины засияла вполне искренняя улыбка облегчения. Женщина положила на стойку объёмную дамскую сумочку и начала ожесточённо рыться в её недрах.

— Сейчас, минуточку, — сказала женщина, быстро взглянув на Кристину, и снова сосредоточилась на сумке. Из сумки она вытащила пару журналов о вязании, несколько клубков яркой шерсти и вязальные спицы.

— Ага! Нашла! — воскликнула пассажирка, достала документы и протянула их Кристине.

Кристина взяла документы и выразительно посмотрела на вязальные спицы:

— Извините, но колюще-режущие предметы в салон брать нельзя! Сдайте в багаж, пожалуйста.

— Какие? — непонимающе спросила пассажирка и затараторила. — Ах, спицы? Всегда с собой беру! Лететь-то долго, вот я и вяжу, чтоб время скоротать. Я тихонько достану. Никто и не заметит. Кого я этими спицами зарежу? Пропустите, пожалуйста, Вам сложно, что ли?

Кристина закатила глаза и вздохнула:

— Блин! Да что за смена сегодня! Ну, хорошо, идите. Проходите уже.

Пассажирка торопливо побросала в сумку журналы, вязальные принадлежности и документы и побежала на посадку, таща за руку девочку. Кристина, тем временем, собрала вещи и собралась уходить, но не успела.

Входная дверь хлопнула, и в здание вошла полная пожилая женщина, с суровым взглядом. Женщина неодобрительно окинула взглядом помещение и направилась к стойке. За пожилой дамой, неся огромный старый рюкзак, шёл худой старичок. На его щеках горел нездоровый румянец, он часто кашлял, прикрываясь рукой. Пожилая женщина бросала на него суровые взгляды.

— И чё ты кашляешь, ирод? — ворчала женщина. — Всю жись мне испоганил, а теперь посмотрите на него! Еще в Онкоцентр вези его, ирода! Тьфу!

— Ну что ты, мать! — возразил старичок. — Николай Ильич сказал, что надо… А вдруг что серьёзное?

— А тебе не всё ли равно, отчего помирать, ирод? — фыркнула женщина. — Всю жись пил с егерями, всю жись… А теперь, смотри-ка, заболел он! Всю жись мне испоганил, всю жись! А ещё деньги на тебя тратим… А у меня вон и давление и сердце болит… А вчера вон нога отнималась! А тебя по больницам вожу!

— Ну, мать, что ты!

Старики, задыхаясь, подошли к стойке регистрации.

В зале ожидания пассажиры сидели на старых деревянных скамейках. На одной из скамеек сидели Артём и те самые, неприятные типы. Как ни странно, казалось, они вполне миролюбиво беседовали. На другой скамейке полная пассажирка вязала яркий шарфик. Данил играл с девочкой в догонялки. Дети с весёлым визгом носились вокруг скамеек. За ними наблюдала, сидя на самой ближней к выходу скамейке, Настя.

— Кхм! Не возражаете? — к Насте подошел Николай.

Смущённо улыбнувшись, Настя кивнула, и мужчина сел рядом с ней.

— Скучаете, Настенька? Поскорее бы уже посадка началась… Метель на сегодня обещали, сильный снегопад почти на неделю, — Николай указал ей на экран своего смартфона.

— Хорошо бы, Николай Ильич… А то Новый Год скоро, а снега почти нет…

— А что Вы без мужа летите? И такая расстроенная? Поссорились? Я с Вашим мужем немного знаком, он иногда неадекватен…

— Нет, с ним всё хорошо! — более резко, чем следовало бы, возразила Настя. — Его с работы не отпустили. Пришлось одной с Данилом лететь.

— А где у Вас мама живёт? — вкрадчиво поинтересовался Николай, ближе придвигаясь к Насте. — Может Вам помочь доехать? Вещи донести?

Настя отрицательно покачала головой, смущённо отодвигаясь от мужчины.

В зал вошла, ворча, пожилая пассажирка. За ней, понуро опустив голову и тихо покашливая в кулак, шёл старичок.

Артём, прервав разговор со своими собеседниками, пристально посмотрел на старика и приветственно кивнул. Пожилой мужчина кивнул в ответ. Пожилая женщина остановилась и обвела внимательным строгим взглядом собравшихся людей. Посмотрела на пробежавших мимо неё детей и нахмурилась.

Николай, увидев пожилых людей, попытался спрятаться за Настю, но было поздно. Взгляд пожилой женщины остановился на нём, на её морщинистом полном лице заиграла неожиданно приветливая улыбка. Пожилая пассажирка устремилась к скамейке Николая и Насти. Старичок, поправив на плече огромный рюкзак, последовал за ней.

Николай с Настей обменялись обречёнными, понимающими взглядами, когда пожилые люди подошли к их скамейке.

— Ой, здравствуй, Коленька! — приветливо воскликнула пожилая пассажирка и строго посмотрела на Настю. — Здравствуй, Настасья!

— Добрый день, Нина Ивановна! Сергей Александрович! — Николай встал со скамейки и усадил женщину на своё место.

Старичок кивнул Насте, пожал Николаю руку. Между тем, Нина Ивановна смерила Настю осуждающим взглядом:

— Ты, Настасья, в Красносибирск, что ль, намылилась? И без мужа? — Настя потупилась под тяжелым взглядом пожилой женщины. — А чего с другим мужиком обжимаешься? Совсем стыд потеряла! А ещё детей учит… — Нина Ивановна повернулась к Николаю, на её губах снова заиграла ласковая улыбка. — Вы, Коленька, надолго летите-то? А мне сегодня так плохо было, так плохо! И давление скакало и сердечко болело…

— Надолго, Нина Ивановна, — ответил Николай, доброжелательно улыбаясь. — Совсем переезжаю. Вы таблеточки пьёте, которые я Вам выписывал? Они как раз от сердца хорошо помогают….

— Как же так-то? — ахнула поражённо Нина Ивановна. — На кого Вы нас оставляете? Приедет какой непутёвый… А мне так плохо, так плохо… Давеча вон нога отнималась. Еле ходила!

— Вы не переживайте, всё будет хорошо, Вы поправитесь, — Николай успокаивающе погладил пожилую женщину по руке. — Главное, пейте таблеточки, которые я Вам прописал. Они у Вас с собой сейчас? — Нина Ивановна отрицательно покачала головой. — Ничего, я с собой ношу, на всякий случай, упаковочку.

Стоявший рядом старичок согнулся в приступе кашля. Николай усадил его на скамейку.

— Вы, Сергей Александрович, как себя чувствуете? Улучшений нет? — спросил Николай, с участием.

— Ой, да как он себя чувствует, ирод! — воскликнула Нина Ивановна, прежде чем старичок успел открыть рот. — Всю жись по лесам ходил, с егерями пил! Добра от него не видела! Всю жись мне испоганил, всю жииись, — пожилая женщина забилась в истерике.

Настя, Николай и Сергей Александрович бросились её успокаивать, но женщина продолжала плакать и причитать.

— Ну, будет, мать, будет. Хорош блажить уже… — успокаивал Нину Ивановну старичок, обнимая за плечи.

— Замолчи, ирод! — оттолкнула его Нина Ивановна. — Всю жись мне испортил, всю жись! Ещё эта солоха меня успокаивать будет! — женщина перевела гневный взгляд на покрасневшую Настю. — Ребёнка родила, а с чужими мужиками по аэропортам таскается! Тьфу! Вот вернусь, всё твоему Андрюхе расскажу, пусть проучит потаскуху!

Настя всхлипнула, сдерживая слёзы, и обиженно ушла в дальний конец помещения. Увидев, что Настя ушла, Нина Ивановна удовлетворённо вздохнула, уселась удобней и миролюбиво улыбнулась Николаю.

— Ты, Коленька, садись со мной, — ласковым голосом сказала она, похлопав ладошкой по скамейке. — Нечего тебе с непутёвыми общаться, они тебя до добра не доведут. А мне столько рассказать тебе надо!

Николай бросил на Настю, полный вины, взгляд, девушка ответила слабой улыбкой. Затем молодой человек тяжело опустился рядом с Ниной Ивановной.

Настя стояла, прислонившись к стене, посматривая то на Николая, с заинтересованным видом слушавшего Нину Ивановну, то на бегающих детей. Неожиданно Данил запнулся и растянулся на полу. Девочка споткнулась об него, упав следом. Дети удивлённо посмотрели друг на друга и заревели.

— Таня, иди сюда! — окликнула девочку, вязавшая шарфик, женщина.

— Даня! Подойди ко мне! — воскликнула Настя.

Дети нехотя подошли к родителям, бросая друг на друга тоскливые взгляды. Настя взяла Данила за руку и подошла к полной женщине, рядом с которой, со скучающим видом, сидела девочка.

— Добрый день! — обратилась к женщине Настя и указала на девочку. — Ваша девочка? Какая шустрая…

— Ага, моя Танечка — с гордостью ответила женщина. — Меня Валя зовут, а Вас?

— Настя, — дружелюбно улыбнулась девушка. — А это… — Настя указала на сына.

— Это Данил, мам! — перебила её Таня.

— Ни у кого не видела шапок, как у Вашей дочери… — снова обратилась к Вале Настя. — Можно посмотреть?

Валя утвердительно кивнула, сняла с девочки шапку и подала собеседнице. Настя восхищённо повертела шапочку в руках и вернула Тане.

— Сама связала! — похвасталась Валя. — С детства вяжу, в разных конкурсах участвую. Даже в журнале про меня напечатали! — Женщина достала из сумки журнал, открыла на отмеченном месте и показала Насте.

— Ничего себе! — только и осталось ответить девушке.

Вдруг из динамика раздался шорох, треск и прозвучало объявление: «Уважаемые пассажиры рейса Таёжный — Красносибирск! Просим Вас пройти к выходу номер один и приготовиться к посадке в самолёт. Администрация аэропорта и авиакомпания «Сибирь-Аэро» приносят Вам извинения и желают приятного полёта!».

Раздались громкие вздохи облегчения, скрип скамеек, и пассажиры направились к выходу на посадку.