Ведьмы

Наталья Сергеевна Холодова, 2021

Ведьма – откровенный иносказательный рассказ о мире амазонок, в котором мужчины проиграли войну женщинам. Рассказ Гуля – о маньяке-железнодорожнике и девочке-подростке. Монстры живут внутри нас.

ВЕДЬМЫ

Ведьмы живут под землёй, в катакомбах под городом. Через люки к ним попадают случайные прохожие. Любопытные дети. Место защищенно от посторонних глаз, но в последнее время защита слабеет. Две ведьмы не могут остановить ребёнка. Девочка все равно их видит. Со взрослой женщиной было проще, она застыла в вопле, когда пришла в себя — память стёрлась. По близости оказалась ведьма ранга повыше, главная в их ячейке из пятерых. Она сделала движение пальцами в тяжёлых кольцах. Ребёнок замер, ушёл туда, откуда пришёл. Ведьмы сокрушаются, они не знают, в чём причина. Старшая в пятёрке полногрудая, с длинными тёмно-каштановыми волосами. Всегда полна жизни, подбадривает других.

Недавно им достались новые земли на поверхности. Отвоёванные в невидимой битве у людей. Границы видны только ведьмам. Пожары настигали людей. На заборах, деревьях — предметы-знаки, где заканчиваются владения, чёрно-синие, похожие на глиняные кувшины артефакты. «Нужно расчистить землю», — решили на совете. Людские постройки, полуразрушенные от времени и пожаров, одинокие деревья, проволока от заборов — всё это мешает. Нужно стереть все следы. Участки даются не просто так. Их можно купить, или заслужить, что есть одно и то же. По малым клочкам, по паре метров, но там другое пространство. Очень заманчиво получить…

Нужно спешить под землю, время танца. Ведьма залетает в невидимое отверстие, что открывает путь в логово. Летит по туннелю. Танец начался. В свете костра масса тел. Двигаются под звуки потусторонней музыки: барабаны, бубны, трубы… Кто повыше рангом ведёт себя вальяжно, не утруждается танцем: перетирает сплетни, рассматривает других. Тяжёлое золото и изысканные ткани выделяют их. Где-то в центре, извиваются пару молодых ведьм, послушницы, что ждут назначения, хотят выслужиться. На них модные одежды, волосы убраны в прически. С них спускают одежду, трогают, мнут. Те двое только жеманно щурятся, позволяя делать с собой что угодно. Так и пристало вести себя новичкам. «Разве я тоже такой была?» — думает ведьма. «Иди к нам!» — зовёт приятельница. Горячие тела помокрели от пота. В другие разы было весело, приятно. Что стало не так? Жаль этих крошек, так сильно хотят вверх, перескочить ступеньку. Жадные руки скрыли блудливых послушниц.

Танец нарастает, старшие косятся в сторону ведьмы. «Опоздала», — читается в их глазах. Нужно сбросить одежду, чтобы тот, кто стоит сзади мог воспользоваться её телом. Это знак. И так надо делать, хоть иногда, чтобы не осуждали. Медленно сползает ткань с плеча. Лиф держится на сосках. Чьи-то руки тянутся к бёдрам. Подружка? Не смеши, ты ещё не устала? Мы до смерти все надоели друг другу. Та всё поняла, смеётся, отступает вглубь, где две молоденькие ведьмы крутятся словно пчёлки. Точнее их крутят, кладут, раздвигают ноги.

А вот это интересно: особняком, внутри ряда, стоят мужчины. Танец они знают плохо. Недавно здесь. Раньше их совсем не пускали. Сейчас берут некоторых, и у них свой клан внутри общего. Видно — талант у них. Магия — сложное дело. Но близко сходится с ними не хотят. Они здесь по воле и с позволения старейших. И они знают, что нужно вести себя тихо, чтобы не быть изгнанными. На них тусклые красные покрывала — цвет клана. Один, который стоит с краю, не стар и не мальчик. Мужчина, одним словом. Ведьма танцует, приближаясь, скидывает одежды. Мужчина знаком с правилами, притягивает к себе, прижимается к ягодицам, проводит по ним чем-то твёрдым.

Он входит в ведьму и не отпускает, пока не дойдёт до конца. Старейшие следят краем глаза, наблюдают поодаль. Кто-то шепнул кому-то, на ведьму косятся, но танец есть танец. Накинув палантин, мужчина поспешно уходит, его спешат увести собратья по клану, они помнят другие времена. Времена войны, в которой женщины победили.

Ведьма идёт в свои покои и сталкивается с красавицей. «Придёшь ко мне после ужина?» — спрашивает по привычке. «Конечно», — застенчиво улыбается. «Мы уже были вдвоём?» — та кивает. «Не помню» — задумалась ведьма. — «А в прочем, не надо, не хочу.»

«Как всё надоело, даже сочное яблоко приедается». А старшие ведьмы дают ей поручения одно за другим. Целыми днями копошится она на участке, отмеряя клочок за клочком. Летает между главными домами и резиденциями, носит послания. Ведьма с цифрами кричит: «дуры там они старые, не видишь? Не сходится! Так и скажи им». И ведьма летит, натыкаясь на столбы и деревья, считает со старухами. Зато каждый вечер танцует с мужчиной, ей это стало даже в привычку. Ведьмы злятся, молчат, но скоро скажут.

Перед ужином разбирают старшие молоденьких на ночь, тех, кто ниже по рангу. Ведьма привыкла, что ей из «средних» никто не указ. Но тут ведьма с цифрами завелась. «Что это ты с мужчиной танцуешь? Где стыд? Каждый день! Уважения никакого!» «Ага, мы тоже сказать хотели, ждали, что сама образумится. Дурной пример подаёт.» — согласились старшие. «Пойдёшь ко мне на ночь», — сказала она. Переглянулись все. «А что? Забыли? Ранг у неё какой?» «И точно, забыли». А ранга ведьма была чуть среднего ниже, так что могли они ею командовать, забыли просто, так часто она между ними крутилась, что её давно равной считали.

Тут вышла вперёд главная из её пятёрки, полногрудая воительница. Как всегда, с улыбкой, сказала: «Она моя. Забираю на вечер», — и взяла ведьму за плечи, уводя за собой.

«Ну спасибо, спасла». «Ещё бы! Оставлять с этими злюками, ни за что! Приходи, будет весело.» «Конечно, приду».

Ближе к ночи зашла ведьма в покои спасительницы. За пологом нежные шепоты. Лежит со своими любимицами. Легла ведьма с ними, послушала их разговоры, попробовала вкусного угощения. Налили ей в золотой кубок сладкий нектар — молоко с мёдом. Но вскоре стало ей тошно от этого приторного безделья.

«Хорошо, иди», — отпустила её каштановолосая бестия, — «Хочешь совет? Тебе нужен ранг, иначе они на тебе отыграются». «Спасибо, учту», — поблагодарила ведьма.

Ранг выше получить не легко: она прошла все простые ступени. Следующий нужно купить, а валюта у них другая и добывается в мире людей. Хоть расшибись, исполняя поручения старейших, золотых за это не положено.

Ночь. Наверху у людей праздник. Ярко горят гирлянды, весь парк в них и усадьба — старинный дворец, что остался с прошлых веков. Сегодня всё открыто для них. Гуляют по дорожкам пары. Звучит музыка: скрипки, флейты. По краям площади торгуют с лотков сладостями и безделушками. Из темноты вышла ведьма. Поправила юбку; сделала пару нетвердых шагов, проверяя каблук. «Пьяна!» — переглянулись два человека. «Пьяна,» — согласилась она. — «Что сделаешь: все так и хотят напоить бедную девушку. Ведь раньше и в рот не брала. Испортили.» Двое переглянулись. «Возьмём?» «Не надо, оставь, видишь — пьяна…»

Оба молодые. Один и женщин-то толком не видел. У ведьмы на это глаз намётан, к нему и решила прицепиться. «Куда идёте? Возьмёте с собой?» «Выпьешь с нами?» — второй ободрился, засуетился. «У нас всё с собой.» Первый молчит.

«Нет, мне нельзя», — не лгала ведьма. Взяла первого за рукав, заглянула в глаза, но он отвернулся. «Домой бы ты шла. Где живёшь? Отвести?» Не может ведьма на него взглядом подействовать. Жалко времени, в детские игры играть, возиться. Начинает сердиться, но вида не подаёт. Повернула ногу так что бы всем видно было, сделала грустное лицо, а губы смеются:

«Не могу я домой, видишь — чулки порваны. Как в таком виде пойду?» Смотрят на неё двое: волосы расплелись, блуза еле застёгнута, каблуки переставляет так, что того и гляди рухнет с них. А она про чулки…

«Так чего ты хочешь? Что сделать могу?» — видит ведьма: он добрый, жалеет. С таким много чего можно… «Купи мне чулки! Такие как были, самые лучшие.» «Вот эти твои лучшие?» — второй усмехнулся, толкнул приятеля, намекая, что нечего с ней дальше возиться, но тот как оглох, не слышит, не видит ничего — значит подействовало, побежал яд по венам.

На широкой кровати, на шёлковых простынях показывает она ему то, что могут их тела. Посвящает в таинство плоти. Обнаженная, только два лоскута из атласа и кружева отдаляют его экстаз. Красивая и чудесная словно фея. Он смотрит снизу как она изгибается, роскошные локоны бьются по голым плечам. Вздымаются два полукруга в тесном белье. Королева страны фантазий. Он рад подчиняться. Изнемогает. Нежные руки затягивают ленту всё туже, туже и туже… Он проваливается куда-то вниз…. Всё обман… Ведьма…. Ведьмы… Пьют его силу. Молодость. Он видит истинный мир — он ужасен. Ему никогда не стать прежним, в нём нет больше сил жить…

Она с силой дёрнула его за руку, не позволив увидеть иллюзию до конца. «Вот эти! Вполне подойдут.» Откуда у торговца чулки — загадка, и для него самого тоже. Парень рассчитался. Не глядя в карман приготовился истратить на неё больше, чем было у него в ту ночь.

«Спасибо!» — сцапала свёрток и улетела прочь. «Мы оба пьяны», — решил первый шатаясь. «Согласен», — подтвердил второй.

Нетерпение взяло верх: прямо в воздухе развернула свёрток. Ах! — и вместо двух тончайших полос — в ладонь упали две сияющие монеты. Тяжёлые и тёплые. Два золотых — два балла в её копилке. Мало, конечно, но начало положено… Так может ещё погулять?

Поздний час, праздник кончился. Внизу, в темноте бродят тени, исчезая в глубине парка. Последняя компания возвращается с опустевшей площади. На них яркие костюмы, поют. Ведьма зависла в воздухе, прячась за стены и башни дворца. Сзади начинаются аллеи, в них — ни огонька. Последний клочок света под фонарём, компания замедлила шаг. У женщин чёрные волосы, поднимают кверху руки с бубнами. Мужчина один — у него гитара, играет так, что душу вывернет. Но у ведьмы души нет — не страшно…

Она резко спустилась прямо перед ними. «Сыграй для меня, красивый! Чтобы моё холодное сердце зажглось!» Люди переглянулись. И тут увидела ведьма у них мешок, полный ведьминских монет. Жадность, азарт охватили её. Не подумала даже, откуда у них это. «Чего же не сыграть для красавицы?» Как нарочно ставит мешок на землю, приоткрывает, дразня. «Сыграю, а ты станцуешь. Так что, по рукам?» Хитро щурится. «Заберёшь хоть всё, мы не жадные.»

«Уж чего, а танцевать я могу. Ещё как. Посмотришь.» — усмехнулась ведьма. Вскинул парень гитару, грянул по струнам. Взорвалась тишина. Звук такой, что оглохнуть. Словно сотня оркестров. Не людской. В мёртвом дворце захлопнулись ставни — зашевелился дом сам. Музыка сводит с ума: режет без ножа сердце, мучает, стонет, то внезапно грохнет радостью, аккорды торжества. Знала бы ведьма, не связывалась бы. Но никуда не деться — сама согласилась. Танцует, не уступает, не скрывает натуру нечеловеческую, не перед кем — парень цыган всё про неё понял. И чувствует — что-то не так: монеты, несчастных её две монеты — выпрыгивают из кармана при танце. Не замедлиться — ноги не слушают. Ах вот где обман! Не хочет ведьма расставаться с добытым. Превратила монеты в чулки. Смеётся — «Не достанутся!» На ней чулки. «Сама отдай, не вредничай!» «Ни за что!»

А ноги вертятся сами, крутятся носки туфель в такт. Быстрее, быстрее. Еще чуть-чуть и протрутся чулки. Всё равно их потеряет. Снова в монеты. Руку в карман — а рука обратно. Вот чёрт! Сверкнули два жёлтых диска и чуть зависли, а парень уже улыбается, руку к ним тянет. Собрала ведьма все силы — сделала рывок и упорхнула в небо.

Утром спешит она в контору, где ведьма цифры считает. Та взглянула на неё из-под очков. «Не нашла другого времени? Отвлекать пришла.» «А я по делу, думаешь мне приятно тебя видеть?» «Ох и нахалка…»

Ведьма пререкаться не стала. Терпеливо подождала, пока та освободится, отложит в сторону счёты. «Так что ты хотела?» «Положить две монеты на счёт. Хочу купить кусочек земли наверху, чтобы днём под землёй не прятаться, как животное. Да и ранг поднять этим. Мне ведь давно пора.» «Ну-ну… Замысел хороший. Две монеты конечно мало, когда это пятьсот стоит. Но с чего-то начинать нужно. Давай сюда, сделаю пометку.» Даже открыла журнал, где всё записано, перо обмакнула в чернила. «Так где монеты?» А ведьма только мгновенье назад положила их ей на стол. «Здесь ничего нет. Не клала.» «Как так не клала? Так ведь они прямо здесь лежали!»

Ведьма почти в отчаянии. Таким трудом достались! А ведь могла больше взять: первый парень готов был на неё всё истратить, из него всю душу можно было вытянуть. Пожалела. Думала, что хорошо поступила, по-человечески. А монеты ведьминские можно получить только мороком, какое уж тут добро? Вот и расплата…

«Поищите, пожалуйста. Может в ящик упали?» А ящик действительно приоткрыт, и была она почти уверенна, что счетунья нарочно монеты рукавом смахнула. Из вредности. «Ты что, обвиняешь меня?! Как ты смеешь! Наглая! Убирайся!» Вот и весь разговор. Ведьма ушла. Она знает — начнёшь ругаться, та побежит старшим жаловаться, а те ею и так не довольны, из-за тех глупых танцев с мужчиной. Дотанцевалась…

И всё таки не стерпела ведьма обиду. Посидела-подумала: за что несправедливость такая? Решила сама пойти к старейшим, рассказать. Ещё день, но ей разрешают бродить по поверхности, по тем наделам, что у людей отвоеваны: все знают, что главные по делам её посылают, никто не остановит, не запретит, есть у неё привилегия. Отправилась прямиком во дворец, где любили бывать самые старые ведьмы. Ни разу она там не была. Смотрит — тот же самый дворец, как будто видела его накануне. Удивляться нечему — есть места, что накладываются, пересекаются с людскими. Отворила двери, спрашивает у прислужниц, куда идти. А ведьма с цифрами тут как тут! Прибежала жаловаться, «хвосты заносить»! Сделала вид, что не заметила, нос задрала и ушла в каморку под лестницей.

В верхнем зале огромные двери, ручка с трудом поддалась. Внутри — ни малейшего шороха, даже из окон — ни дуновения, ни ветерка. Воздух недвижим. Жизнь замерла внутри. Ей показалось, что пусто, нет никого. Потом пригляделась — прямо перед ней сидят три древние ведьмы. И глазом не моргнут! Сидят за книгами, но в них не смотрят. Смотрят в пустоту. То ли размышляют над вселенскими вопросами, то ли спят. Заметили посетительницу, зашевелились. Выглядят не так уж старо — но кожа как воск, как пергамент. Из-под париков сыпется перхоть, всё в пыли вокруг и в трухе.

Объяснила им ведьма суть своей жалобы, что счетунья обманула её, забрала две монеты. Не нравится ей как они смотрят: мимо неё; толком не слушают. Для них здесь всё ясно. «Почему у тебя всего две монеты? Ведь ты давно среди нас.» «Не нравится мне людей морочить. Не понимаю, зачем на это время тратить.» Переглянулись древние между собой. «А в чём по-твоему наша работа?» Не понимает ведьма, куда они клонят, но ответила честно, что думает: «Защитный круг слабеет, вот наша главная проблема. Над этим нужно думать, искать новые магические пути…» «Уфф!» — фыркнули. Перебили: «Защиту обновить невозможно, не в нашей это власти. Не нашего ума задача, тем более не твоего и таких как ты…» «Но известно, что клан красноржавых…» — хотела было напомнить ведьма про особую магию, которой удавалось затягивать дыры в пространстве, но осеклась, ведь в этот клан входят мужчины, не стоит напоминать. Поняли конечно старухи, о чём она, но тоже со своей стороны «цепляться» не стали, очень щекотливый вопрос.

«Не стоило тебе из-за двух монет поднимать суету. Помирись со счетуньей, не пристало тебе с ней ссориться. Если хочешь чего-то достичь здесь, сначала побегай, покажи на что готова. Нельзя портить отношения с теми, кто выше тебя.» «Так я столько всего делаю, пока другие отдыхают, а даже двух монет не заслужила!» — вспыхнула ведьма, такая досада её разобрала. «Мало значит, раз не заслужила. Вот тогда тебе новое дело: наведи в книгах порядок, сотри пыль, разложи по буквам, и ещё все в список впиши.»

Расстроилась ведьма, но со старухами не поспоришь: они правительницы и главные жрицы. Поплелась за прислужницами. Отвели её в соседний зал, не меньше первого. По всему полу, до половины стен завален он книгами. Названий не видно за слоем пыли, хоть лопатой отгребай. Возможно ли одной справиться? Их тут тысячи тысяч. На долгие часы и годы.

Наступила ночь. Уставшая и злая вернулась она в логово на танец. Примостилась с краю, даже двигаться сил нет. «Где ты была прошлой ночью?» — слышит голос за спиной. — «Почему не пришла?» Обернулась — а это тот самый мужчина, из-за которого все неприятности. «Смотри-ка, осмелел. Не боишься ко мне обращаться?» Не слышала раньше она его голоса. Мужчины предпочитали помалкивать, чтобы ненароком не навлечь на себя гнев «сестёр». Многим ведьмам не нравится, что те живут в их логове. А идти им некуда: в мире людей без защиты не выжить. После войны прятались они по одиночке, выживали как могли по берлогам как звери, пока не нашли пристанища здесь. Не бесплатно конечно, а за некоторые магические умения, которыми ведьмы не владели. Признали они власть жриц и поклонились Морре — их божеству. Правда и своего не забыли. В глубине подземелья горит багряным светом алтарь Краснобога, день и ночь несут они службу возле него. Правда все равно посылают кого-то на танец, уважить Верховную Жрицу, перед чьей потемневшей статуей совершались еженощные пляски.

«Вижу не в духе ты сегодня.» «А ты думал, я каждый раз с тобой танцевать буду? Вот ещё, зачем? Надо мной и так все смеются. Из-за тебя…» «Так может пора показать им на что ты способна?» Странные слова, она взглянула на него по внимательней, удостовериться, что не ослышалась. Он придвинулся ближе, стараясь держаться так, чтобы с балкона, где сидели главные, их не было видно. Чуть приспустил грязно алый капюшон. У него светлые волосы и глаза, но не красавчик, совсем. Слишком блёклый. И ещё что-то есть в нём тревожное. В первый раз она обратила на него внимание.

«Приходи после танца к нашим кельям, я расскажу тебе тайну. Есть обряд, он даёт силу. Ты можешь стать Великой Жрицей, равной Морре, какую вы чтите. И все, кто смотрит на тебя свысока, падут у твоих ног…» Ведьма смутилась. Его слова совпадали с тем, что она чувствовала: что в ней есть и ум, и особая сила. Не на своём она месте. Как жаждала она того, чтобы это всё оказалось правдой! Но нет, она не верила его словам. Она была слишком умна, чтобы понять: он плетёт заговор, интригу. И ей в любом случае нужно всё разузнать. Не выдав своих мыслей, кивнула ему головой в знак согласия. Мужчина нырнул в толпу и потихоньку вышел. Её распирало любопытство, она еле дождалась пока кончится танец.

Конец ознакомительного фрагмента.