Случайная мама

Наталья Ручей

Глава 8

— Пойдем, покажешь мне территорию.

Подхватив Егора под руку, я тащу его за угол дома.

— Я еще не со всеми попрощался, — упирается тот. — Они сочтут меня невоспитанным.

— Не переживай. Они просто решат, что ты опять ешь.

Натали и Лука провожают гостей, старший Яров… понятия не имею, где он. Но зато знаю, где не хочу, чтобы он оказался.

— Зачем ты отдал книгу Матвею Сергеевичу? — спрашиваю я, когда мы скрываемся из вида.

— Он попросил.

— И ты вот так сразу отдал?!

— А что такого? Я, знаешь ли, еще не потерял надежду заполучить свою премию!

— То есть тебе не интересна книга, которую написала твоя сестра?!

— Книгу я могу и позже прочесть. А шанс, когда шеф обращается с просьбой, был сегодня, и я не дурак, чтобы его упускать. Тебя шеф вообще машинами одаривает, а мне хоть бы деньгами что перепало!

И не поспоришь. Сама бы так сделала. Но от взгляда Матвея Сергеевича, когда он положил книгу на тумбочку, меня до сих пор бросает в озноб. И мне это состояние очень не нравится.

— То есть, — выделяю главное из его речи, — прочесть тебе все-таки интересно, но можно сказать, что ты принес свой интерес в жертву?

Он тут же хватается за эту идею. Делает скорбное лицо, тяжко вздыхает. Но меня вздохами не проймешь, у меня иммунитет после бабушки.

— Пришлось, — подтверждает траурным тоном. — А так бы я, конечно, полночи читал… не спал, а читал… Но что поделать, если шефу оказалось нужнее!

— Не переживай. Будешь ты сегодня читать книгу! Вот вернемся в дом, ты громко объявишь, что хотел бы что-нибудь почитать, и я тебе ее с удовольствием принесу. И сама заодно послушаю.

— Так книга…

— У меня. Но раз ты тоже хочешь читать, я тебе помогу.

По глазам вижу: спать ночью ему хочется больше, чем вникать в буквы. Но смотрю непреклонно.

— А если…

— Позвоню Алисе. Она-то писала ночами, потом волновалась: издадут — не издадут, радовалась, что книга вышла, а тут такое отношение к ее творчеству… Зато как ей будет приятно, что ее близкие люди собрались вместе и провели коллективное чтение!

— Ей-то, может, и будет приятно, — хмыкает Егор. — А вот насчет Натали и Луки не уверен. По-твоему, им больше нечем заняться?

— Натали я беру на себя. А Луке без нее и правда будет нечего делать. И потом, еще не так поздно, не будут они еще хотеть спать!

— Я про сон и не говорил, — фыркает он. — Сон ждет только тебя, меня и Матвея Сергеевича. Непонятно, кстати, на фига ему такая нудная ночь? Мог бы поехать домой, там по любому ночью куда веселее.

— Еще бы, прыжки с двумя парашютами.

Егор ржет. Я пытаюсь его утихомирить, от этого он ржет только громче. Так что я выбираю тактику ждать.

— Я все-таки не уверен… — начинает он, отсмеявшись.

— Подумай сам. Ты отдал книгу Матвею Сергеевичу, который очень хотел ее прочитать. Он отдал ее мне, зная, что я тоже хочу ее почитать. Но получается, что твой шеф, от которого зависит, будет ли премия, и правда проведет нудную ночь. А так он оценит, что ты нашел выход из ситуации!

— Чую какой-то подвох, — бухтит он.

Но пока не одумался, я снова беру его под руку и веду к дому. Натали, Лука и Матвей Сергеевич обнаруживаются на террасе.

— Как прогулка? — спрашивает Лука.

— Хорошо, — отзываюсь я. — Осмотрелись, подышали свежим воздухом.

Я незаметно подпихиваю Егора, и тот включается.

— Мне, кстати, на свежем воздухе пришла замечательная идея! А не почитать ли нам книгу Алисы всем вместе?

По взглядам вижу: никто эту идею замечательной не находит. Особенно тот, кто так рьяно выступал за коллективное чтение. Но прежде чем Егор отзовет свое предложение, я подхватываю его порыв.

— Замечательно ты придумал! Книгу я сейчас принесу!

— Что ж, — усмехается Лука, — давайте тогда зайдем в дом. Думаю, в гостиной будет удобней.

Опасаясь, что кто-то сейчас передумает, я иду первой. И пока они заходят, успеваю подняться на второй этаж и встретить их в гостиной. Егор без энтузиазма берет книгу, и я сажусь рядом с ним, чтобы, если начнет засыпать, пихать его в бок. Натали и Лука в обнимку садятся напротив. Матвей Сергеевич занимает кресло чуть в стороне.

Неожиданно. Как раз от него я ожидала какого-то сопротивления, попытки переиграть. Но нет, наоборот, такое ощущение, что ему угодили. Я даже замечаю улыбку, когда бросаю взгляд в его сторону.

— Ну… — листая книгу, говорит Егор. — Думаю, все понимают, что всю книгу мы за один вечер не прочтем. Поэтому предлагаю ограничиться тизерами. Я буду зачитывать самое интересное… О, вот как раз момент… про меня!..

Он зачитывает сначала один момент про себя. Потом листает и снова находит самое интересное. Ну что поделать, если это опять про него. Потом снова листает.

— Так, про Луку… про Луку… — бухтит он. — Но про Луку слишком много, да мы и так все о нем знаем, так что сегодня пропустим.

— А я бы послушала, — улыбается Натали.

— Он у тебя под боком, так что в любую минуту можешь послушать первоисточник. А тут же в художественной обработке!

И снова листает.

— О, Ир, — говорит он. — А тут, кажется, про твоего шефа. Слушай…

«Он сильнее, гораздо выше нее, со стороны выглядит так, будто скала нависает над хрупким ростком. Но вместо того, чтобы отвернуться от очевидной угрозы, повернуться к закрытому теперь солнцу, этот росток распрямляет свои лепестки.

Женщина поднимает голову и смотрит прямо в глаза.

Мне кажется, они долго, слишком долго ведут какую-то мысленную борьбу, а потом отец отступает.

На шаг, но женщина принимает его за победу. Напрасно. И облегченный выдох, который срывается с ее губ, преждевременный. Я знал, что это тактическое отступление и маневр для удара, но даже я не был готов к тому, что услышу.

— Вы замужем?

— К счастью, трижды разведена.

— Это хорошо, — кивает отец, сканируя ее взглядом. — Не люблю воевать с замужними красивыми женщинами. Их мужья…»

Это же… знакомство моего шефа с мамой Алисы…

— Пролистывай! — спохватившись, командую я и сама переворачиваю страничку. — Про своего шефа я тоже достаточно знаю.

— Ну, тогда опять про меня получается, — пожимает плечами Егор.

Он зачитывает очередной момент про себя, а я бросаю взгляд в сторону. Матвей Сергеевич так же невозмутим, как будто речь шла не о нем и его бывшей жене, а о ком-то чужом.

И поверила бы, что ему все равно. Но как-то Алиса обронила, что все бывшие мужья до сих пор влюблены в ее мать. А еще постоянные попытки Матвея Сергеевича хоть как-то задеть моего шефа…

О чем это говорит? Не отболело? Еще задевает?

И слушать об этом при всех…

Непроницаемое лицо, взгляд спокойный, поза такая же расслабленная. А я уже хочу заканчивать с этим чтением. Плохая была идея. Просто я не думала, что история окажется такой откровенной.

— Так, ну тут их поцелуи с Кириллом, — листая, сообщает Егор. — Тут опять про Луку… А тут уже больше, чем поцелуи. Читать?

— Оставим что-то на самостоятельное чтение, — предлагаю я.

Егор длинно выдыхает и откладывает в сторону книгу. Потянувшись, я забираю ее себе. Мне ее подарили. Вот так. Но Егор даже не замечает потери.

— Что-то как-то несправедливо, — говорит он задумчиво. — Лука — ее старший брат, я — брат любимый, а про меня написано меньше всего! Надо ей позвонить и высказать свою критику. Пусть напишет про меня отдельную книгу!

— Да, это точно будет бестселлер, — соглашаюсь я. — Откровенная история про двух белочек и одного кролика.

— Белочек было побольше, — подмигивает Егор, не обращая внимания на наши смешки.

— Бедный, бедный кролик, — сочувственно глажу его по плечу, — как же ему трудно приходится в этом диком лесу.

— Что ж, — гремит голос Матвея Сергеевича, — если с жизнеописанием Миженского закончили и нет планов на ночь поинтересней, предлагаю всем идти спать.

Сказав это, он первым покидает гостиную.

Перед тем как ложиться спать, я забираю из машины свои вещи и вручаю Натали тапочки и халат. Она накидывает его поверх одежды, примеряет — с размером я угадала.

— Очень мягкий, — говорит она, улыбаясь.

— И есть куда расти, — добавляю я.

Она так и уходит — в накинутом халате и тапочках. Выглядит она при этом забавной и милой. И совершенно счастливой, но здесь уже не моя заслуга — Луки.

Приняв душ, я достаю пижаму. Кручу ее, почему-то вспоминая, что кое-кто в этом доме сейчас спит без одежды, а я как в броню облачаюсь. Даже по этому видно, у кого в последние годы только теория, а у кого активная практика. Еще пара лет, и до ночных рубашек дойду. Один плюс: в них фигуры не видно, так что тоже можно будет спокойно расти, причем во все стороны.

Взгляд цепляется за книгу, цветы. Спать не хочется, читать тоже: не то настроение. Какое оно? Непонятно. Но не хочется ничего.

Такое ощущение, что воздуха не хватает, и я ставлю окно на проветривание. На кровать не дует, хотя сентябрьские ночи уже дышат прохладой.

В какой-то момент я все-таки засыпаю. Но сон прерывистый, часто открываю глаза и смотрю в темноту. Словно что-то будит нарочно. Прислушиваюсь к тишине, закрываю глаза и неохотно опять погружаюсь в сон.

Открыв глаза в следующий раз, вижу дребезжащие рассветные сумерки и встаю. Усталость такая, будто и не ложилась. Быстро ополоснувшись, облачаюсь в домашние штаны и кофту с длинными рукавами и, стараясь никого не разбудить, спускаюсь на кухню.

Все еще спят, но я без труда обнаруживаю кофемашину. Она даже заправлена, хотя хозяева дома и отдают предпочтение чаю. Другое было бы странно: у Луки несколько чайных лавок, он держит их в качестве хобби. Ну а Натали сейчас кофе нельзя, поэтому она тоже разделяет вкусы будущего супруга.

Для гостей, значит. Приятно. Я делаю себе латте с густой пенкой, сверху добавляю корицу. Через панорамные окна видно, как в небе пробиваются первые лучи солнца. Хочется больше, всего больше: солнца, тишины, щебета птиц, который сюда доносится приглушенно, — и я решаю выйти на улицу.

Дверь не заперта. Неужели забыли? Толкнув ее, выхожу на террасу, глядя вдаль, с наслаждением делаю глоток горячего кофе. Слизываю с губ пенку. Снова делаю глоток — обжигает язык, тает приятной, едва уловимой сладостью.

Хорошо здесь. Большой дом. А вокруг осень играет красками. И все дышит уютом, надежностью. Действительно домом.

Не хочется уезжать. Хочется продлить это ощущение хоть немного, удержать его, и я решаю расположиться в плетеных креслах. Повернув голову, понимаю, что эта идея посетила не только меня.

В серых сумерках, которые лишь начинают дрожать, я замечаю Матвея Сергеевича. И злюсь на себя за первую мысль уйти незамеченной. Хотя возможность такая есть: он смотрит прямо перед собой.

Слышал ли он, что я тоже вышла? Не знаю.

Я приближаюсь к нему, упираюсь в заграждение, и только тогда он поднимает взгляд на меня. Серые глаза почему-то сейчас кажутся особенно яркими. Или это реакция на него моей совести? Все сейчас я вижу как-то отчетливей, вроде бы все то же самое, но другими мазками. И он кажется мне не властным и грозным боссом, для которого управлять — как дышать. А обычным мужчиной, который не выспался.

— Хотите кофе?

Я собираюсь добавить, что это минутное дело, пусть скажет, какой ему нравится больше, — я сделаю. Не успеваю.

Протянув руку, он берет мою чашку.

Два глотка — возвращает.

Я снова касаюсь губами пенки. Усмехаюсь, когда она пачкает губы. Слизываю ее. Моя чашка вновь переходит к Матвею Сергеевичу.

— Сладко.

— Всего одну ложку добавила!

Моя усмешка теперь у него на губах. А вот пенка не остается — это тоже талант.

Чашка переходит из его рук в мои, пока не остается пустой. Но я все равно не выпускаю ее, грея ладони об ускользающее тепло. Лучи солнца начинают прорезать небо усердней, один даже пробирается на террасу. Но все равно еще слишком рано. Для кофе. И молчаливого разговора. И я решаю его прервать: он и так затянулся.

— Вам тоже не спится?

— После ваших разговоров про бедных, несчастных белочек и неугомонного кролика попробуй уснуть. Прям перед глазами эти страдания. Только, кажется, стал засыпать — так куда там? По ходу, дикие кабаны в этом лесу совсем очумели. Такой звук — просто ушли закладывало. Я даже пожалел, что не прихватил из дома ружье. Пришлось терпеть.

По мере того, как он говорит, я чувствую, как мои щеки начинают пылать все сильнее.

— А ваша комната… где?

— Рядом с твоей. Ты не знала?

— Нет, откуда? — Пожимаю плечами. — Но зато я, кажется, знаю, что это были за кабаны. И очень благодарна, что вы не взяли ружье и не объявили охоту.

Его взгляд упирается в мой. Ну, скрывать смысла нет. Слава богу, между нами никаких романтических отношений — было бы стыдно, а так…

— Это я.

Он смотрит так же выжидающе, как будто признания не было.

— Вам просто не повезло: у нас соседние комнаты, а я открыла окно на проветривание… То, что вы приняли за звуки дикого кабана, — это мой храп.

Меня едва не сносит ударной волной его хохота. Неожиданно громкий, чуть хриплый, как у того, кто редко смеется.

Ну ладно, не сносит, но к перилам прижимает сильнее. Приходится ждать, когда успокоится.

— Вот так и признавайся, — ворчу, перенимая на время его любимую манеру общения.

— У меня охотничий стаж больше двадцати лет. Я по шороху в лесу, по хрусту ветки могу отличить, что за зверье рядом бродит. А кабана и подавно. Это точно не ты.

— Ну что ж, — говорю, — спасибо за хорошие новости. А то я почти почувствовала себя под прицелом.

Покачав головой, он поднимается с кресла.

— Кстати, одна из причин храпа — это усталость, стресс и неспособность хорошо расслабляться.

— За лекцию тоже спасибо. Если получится, постараюсь исправить.

Ну и на этом я собираюсь заканчивать наше общение. Я собираюсь, а он точно нет. Упирается одной рукой в изгородь, бесцеремонно вторгаясь в мою зону комфорта, и вкрадчиво мне сообщает:

— И главная подсказка. Этой проблемой не страдают те, у кого ночи не только для сна. Этого ты тоже не знала?

— Нет, здесь другое. Из разряда: вроде бы знал, но забыл. Но, как я уже говорила…

— Говорила, — перебивает он совершенно невежливо. — Ты говорила. Я видел. И оба мы понимаем, что там шансы только на то, чтобы храпеть в унисон.

— Это не самое страшное. Куда страшнее, если в это время где-то рядом будет бродить грозный охотник и, вскинув ружье, напевать считалочку: каждый охотник желает знать, где бродит дикий кабан.

На этот раз его смех звучит тихо. Но, видимо, поздно: перебудил целый дом, потому что дверь открывается.

К моему удивлению, это оказывается Костя — его водитель. Мы уже как-то пересекались, он приезжал вместе с Матвеем Сергеевичем в дом к родителям Натали. В прошлый раз сидел за столом вместе с нами. А сейчас…

— Выспался? — заметив его, спрашивает Яров.

— Спасибо, — Костя кивает боссу и мне, — так хорошо отдохнул. Не думал, что вырубит аж до утра. Как поужинал — так и отключился.

— Отлично, пора собираться.

— Я готов!

Матвей Сергеевич скрывается в доме. Костя спускается с террасы и направляется к гаражам. Я тоже подхожу к своей машине — так, в знак солидарности. Ну и скоро ехать пора, рассматриваю свое пострадавшее колесо.

— Что-то случилось?

Выгнав белый джип из гаража, Костя выходит из машины. Я в двух словах рассказываю, что нет, это случилось вчера, а сегодня уже все в порядке. Стараниями его шефа. В отличие от меня, он даже не удивляется.

— А запаску надо купить, — напоминает. — Если хочешь, сброшу тебе сайт — у них и цены адекватные, и доставка практически молниеносная.

— Конечно, хочу!

— Давай телефон!

Я диктую ему свой номер, он диктует мне свой. Мы вбиваем цифры в смартфоны.

— Заканчивайте эту дружбу по переписке, — командует Матвей Сергеевич, проходя мимо нас. — Времени нет.

Костя тут же спешит за руль. Я стою у своей машины — жду, когда уедут. Можно сказать, провожаю. Просто срабатывает привычка.

Обернувшись, Матвей Сергеевич сверлит меня взглядом.

— Спасибо за кофе. Мне понравился. Кстати, если запомнишь, что я предпочитаю черный, без сахара, я подумаю над тем, чтобы рассмотреть твое резюме на должность своей секретарши.

— К сожалению, — говорю я, с трудом сдерживая улыбку, — вкусный кофе у меня получается только сладкий и с пенкой.

Несмотря на отказ, он выглядит довольным.

— У нас с тобой наметился явный прогресс. Ты так же отказываешь. Но уже сожалеешь. Посмотрим, что будет дальше.